Destcember'20

      — Привет, Ворон! — улыбнулась Лаппи-9, заглядывая первой в каморку Стража. — Привет, Глинт.       Следом вынырнул Ифистахий, который и притащил друзей к Пауку, при чем совершенно не заморачиваясь о том, что буквально недавно сам был не в ладах с торговцем. И, мало того, что совершенно уверенно протопал перед Пауком, так еще и успел, кивком поздоровавшись, мимоходом спросить про нынешний курс блеска. Паук сделал движение головой, будто закатил глаза, а потом погрозил пальцем одной из рук, но почему-то Филиппу, который шел последним.       — Да чего опять я то? — шепотом возмутился он. Аластар-4 на него покосился, но комментировать не стал.       — А мы тут к тебе пожрать пришли! — довольно потер руки Ифистахий, обращаясь к Ворону. — После охоты самое оно! Лаппи укоризненно на него оглянулась.       — Принесли тебе лапши, чтобы с тобой поесть, — снова улыбнувшись, поправила она. И, задумчиво добавила. — Если ты не против, конечно.       Ворон несколько растерялся, не найдясь что ответить, и Охотник, не дожидаясь его редакции, развил бурную деятельность. Откопал подушки, которые в прошлый раз сам же припрятал («…вдруг Паук отберет?!»), забрал у Лаппи внушительный пакет, который она несла, и первый устроился на полу. Ворон вначале попытался забиться в угол — ему были максимально непривычны такие многолюдные посиделки. Но Ифистахий и Филипп сходу начали травить какие-то байки, перебивая друг друга, и Глинт, неожиданно для Ворона, вместе с остальными Призраками с любопытством повис под потолком.       В итоге Ворон сам не заметил, как оказался сидящим в кругу Стражей, с чашкой в руках и с коробкой лапши на коленях.       — Лапша самая лучшая, отвечаю, — подмигнул ему Ифистахий, сам уплетая содержимое своей коробки за обе щеки. Ворон с интересом рассмотрел пресловутую лапшу и рискнул попробовать.       — Ну как? — с любопытством шепнул Глинт, снижаясь над ним.       — Однозначно лучше еды Эликсни, — сдержанно отозвался Ворон, вызвав этим взрыв смеха.       — На моей памяти — лучшая лапша в Городе! — сквозь смех фыркнул Фист. — А уж в этом я знаток, пожалуй!       — Это какая-то общая черта у Охотников, — хмыкнул Аластар-4. — Вы все, по-моему, наизусть знаете все лапшичные и всю лапшу.       — Мы энергичные, нам надо много и вкусно кушать, — Ифистахий пару раз подпрыгнул на месте, иллюстрируя свою энергичность, и подмигнул Ворону. — Правда же?       — По такой логике больше всего должны есть Титаны, — Лаппи-9 усмехнулась и демонстративно сжала-разжала кулак.       — Можно подумать, ты мало ешь! — фыркнул из угла Филипп. — Все соответствует!       — Да мы тут все… — Аластар покачал головой. — Только Ворона в расчет не взять. И все так синхронно оглянулись на указанного, что Ворон аж втянул голову в плечи, не ожидая что на него уставятся сразу четыре пары глаз.       — Надо было ему двойную порцию взять, — озадаченно пробормотал Ифистахий.       — Не надо, — выдавил из себя Ворон. — Я еще эту не съел. Хотя очень вкусно, честно. Стражи переглянулись между собой и неожиданно хором расхохотались.       — Вы его так засмущаете, и он от вас сбежит, — заметил вдруг Кус-Кус, Призрак Лаппи.       — Это вряд ли, — хмыкнул ему в ответ Глинт, снова спустившись на плечо к своему Стражу. — Правда, Ворон? Ворон покачал головой, словно в очередной раз не зная, что ответить, подумал минуту.       — Правда, — отозвался наконец он, коротко и едва заметно улыбнувшись. — У них есть печенье, куда я сбегу? Стражи снова засмеялись. Ифистахий подобрался ближе к Ворону, хлопнул того по плечу.       — Все правильно! — сквозь смех заявил он. — Чтобы не происходило в мире, еда — это святое! Сначала покушать, а потом любые проблемы по плечу!       — Кстати, о проблемах, — проворчал Аластар-4. — Дел по горло, скоро ж Рассвет, а мы прохлаждаемся.       — Подождут твои дела, — фыркнул из угла Филипп. — Меня не ждет ничего, кроме Эвы, так что чем дольше мы тут сидим, тем лучше. Своей фразой Варлок снова вызвал у друзей взрыв смеха. Ворон только непонимающе переводил взгляд с одного Стража на другого.       — Вот вам смешно, а у меня с прошлого Фестиваля Рассвета единственное запоминающееся воспоминание это как я надрывался, — продолжил ворчать Филипп.       — Эва это распорядительница праздников в Башне, — с улыбкой пояснила Ворону Лаппи. — Вроде кажется милой пожилой женщиной, но стоило Филиппу проштрафится и оказалось, что за безобидной внешностью кроется стальной кулак в мягкой перчатке. Ворон так сосредоточенно покивал, что Титану аж стало интересно, какой образ он представил по такому описанию.       Еще нескольких минут Филипп развлекал друзей рассказами о том, как в прошлом году готовил Башню к празднику, и какие «угрожающие напоминания» ему уже присылала Эва об этом.       — …ужас короче, — закончил свой рассказ Варлок. — Одни страшилки!       — Это хорошие истории, — тихонько заметил Глинт. — Наш Рассвет был несколько… неудачнее…       — Из-за контейнера? — осторожно спросила Лаппи. — Полагаю в нем было не особо уютно.       — Дело не в этом, — неохотно признался Ворон, бросив быстрый неодобрительный взгляд на своего Призрака. Тот быстро понял, что сболтнул лишнего, и ненавязчиво взвился обратно под потолок. Там вокруг него тут же закрутились Призраки остальных, явно о чем-то своем беседуя.       — А в чем? — так же мягко уточнила Титан.       Ворон, снова поймав взгляды от всех четверых Стражей, почувствовал себя неуютно и отвернулся, внимательно рассматривая сначала палочки для еды в руках, затем кусочек пола.       Ему не хотелось об этом говорить. Не то чтобы он считал тот период своей новой жизни плохим или грустным… просто не хотелось. Но на прямой вопрос Экзо не ответить он тоже не смог.       — В тот сезон Рассвета мне часто было больно, — с трудом сглотнув, признал он. — Кроме вас было всего несколько Стражей, которые отнеслись ко мне спокойно или хотя бы равнодушно… До сих пор многие меня… явно избегают, а в то время они старались причинить мне боль, как только видели мое лицо. Самое неприятное было, когда один раз Титан меня даже убил фактически. Не специально, я думаю, но кости он мне переломал серьезно. Это было в тот раз, когда ты, Лаппи, последний раз меня навещала. Мы еще сидели у костра, и было… так тепло, что я набрался непонятной мне самому решимости. А под утро, когда я собирался уходить, он увидел меня… без шлема. Его рассказ вдруг прервал вздох и откровенный звук прокручиваемого барабана в револьвере — Лаппи рассматривала свой Солнечный Выстрел.       — Ты чего? — удивился Филипп.       — Ты видел его лицо? — сквозь стиснутые зубы спросила Ворона Лаппи. Тот отрицательно мотнул головой, не сообразив к чему вообще вопрос.       — Лаппи, успокойся, — попытался вмешаться Аластар. — Ты его убивать что ли собралась?       — Не убивать, — наигранно ласково отозвалась Титан. — Всего лишь сломать ему несколько костей! А там уж как получится!       — Спокойнее, ты же ни разу не дреджен, — хмыкнул Филипп.       — Так я же говорю — убивать не буду, — легко согласилась Лаппи. Попытку Варлоков успокоить Титана вдруг прервал неожиданный звук — Ворон, закрыв лицо рукой, тихо засмеялся.       — Я… Я просто… — не поднимая головы, он понял, что на него снова все смотрят и сквозь смех выдавить из себя. — Я правда не ожидал такой реакции. Лаппи снова вздохнула и убрала револьвер в кобуру на пояснице.       — Мне стоило остаться тогда с тобой до твоего ухода, — мрачно пробормотала она. — Я и подумать не могла, что может такое произойти. Мне это непонятно. Скажем, если бы тебе пару пинков отвесили, синяков наставив, это еще… как-то объяснимо, но убивать только за то, что тебе кто-то… сильно не нравится. Я не ожидала такого от Стражей.       — Фактически, он меня и не убил, — поправил ее Ворон. — А именно что… отвесил пинков, только не пару. Но это уже не важно. Титан собралась что-то возразить, но Ворон предупреждающе поднял ладонь.       — Это действительно уже не важно, — задумчиво продолжил он. — Тогда я думал, что этот момент врежется мне в память навсегда. Но прошел почти год, и новых воспоминаний копится предостаточно, в том числе и… хороших, перебивающих. Вокруг меня появились те, кто относятся ко мне действительно по доброму, и твоя реакция это подтверждает. И значит нет смысла зацикливаться на том болезненном воспоминании, лелея этот шрам.       — Ты конечно прав, — проворчала Лаппи-9, отворачиваясь. — Но, если бы я знала, кто был тот парень, я бы ему все равно ноги сломала. Или руки. Снова раздались смешки, причем на этот раз улыбнулся даже Ворон.       — У нас у всех есть такие моменты, которые кажутся шрамами в памяти, — усмехнулся Ифистахий. — Каждому из нас делали больно, или мы делали ошибки, от которых нам самим… некомфортно. Такие вещи все равно до конца не изгладятся, как ни пытайся забыть, так что тут главное, чтобы было о чем вспомнить кроме этой боли.       — Вот уж точно, — фыркнул Филипп. — Год назад все, о чем я мог думать, это почему я не умер вместе с… теми своими ребятами. Каждый миг прокручивал только эту мысль. «Почему я жив? Зачем я жив?» Как-то так. А потом одна драка в Горнило со случайными Стражами, которые вдруг вступились за меня, пообещав выбить зубы обидчику… Очень похоже на момент сейчас!       — Ты только не прослезись, — Аластар-4 покровительственно похлопал друга по плечу. — А то у меня платка тебе нет.       — Ой, иди ты, язва, — добродушно отмахнулся тот. — Суть то выходит в том, что плохое помнить, конечно, важно. Но в памяти обязательно должны оставаться и хорошие моменты. Плохого много, но хорошего все равно не меньше всегда, главное замечать.       — Кто ты, незнакомый философ, и что ты сделал с Филиппом? — засмеялся на фоне Аластар-4.       — Как говорится, даже после самой темной ночи всегда наступит рассвет, — поддакнул тем временем Ифистахий. — Ну и всякая банальщина типа «что ни делается, все к лучшему» и что-то типа «счастлив не тот, кто имеет всё лучшее, а тот, кто извлекает всё лучшее из того, что имеет»…       — Все? Тебя понесло? — с сочувствием в голосе уточнил Аластар. Получил в ответ тычок в плечо и рассмеялся.       Лаппи-9 обвела взглядом друзей и дотянулась до ставшего уже привычным предметом в инвентаре Кус-Куса термоса.       — Чаю? — с улыбкой предложила она всем.