Небо в алмазах

Я не хочу расставаться с тобою без боя, покуда тебе я снюсь.

Тобирама даже не понял, в какой именно момент провалился в сон. До первых лучей солнца Ханакара лежала в его объятиях и даже не шелохнулась. Как только теплый свет заиграл на ее лице, она повернула голову в другую сторону, и тогда Сенджу проснулся. Хоть они и приняли горизонтальное положение, тело все равно затекло. Тобираме хотелось пошевелиться, но он знал: как только сделает это, Ханакара проснется. А прибывать в такой тихой идиллии было слишком приятно. — Я разбудила тебя, да? — ее сонный голос всколыхнул тишину. — В любом случае, пора вставать. Ханакара приподнялась, и по ее выражению лица Тобирама понял — у нее так же затекло тело, как и у него. — Я очень голодная, а ты? — спросила она и широко зевнула, не прикрыв рот. — О, нет! — Что случилось? — спросил Тобирама, нахмурившись. — По-моему, у меня ничего нет из еды. Ханакара обеспокоенно вскочила с кровати и устремилась на кухню. Пока Тобирама медленно шел к ней, он слышал, как открывались и закрывались ящики, гремела посуда и доносились крепкие ругательства Ханакары. Сенджу встал у дверного косяка и наблюдал за ней. В конце концов, Ханакара обернулась к нему и виновато почесала затылок. — Я, конечно, могу сделать тебе кусок мяса, но… Просто я привыкла завтракать где-то в деревне после утренней тренировки. Продолжая умиляться, Тобирама приблизился к ней и поцеловал в висок. Ханакара так очаровательно нервничала, что это не могло пройти мимо него. — В следующий раз я что-нибудь сделаю, — сказал он и, чтобы посмотреть ей в глаза, бережно взял двумя пальцами за подбородок. — Не переживай. Ханакара все равно понуро сдвинула брови, но улыбнулась. — Мне надо вернуться домой, привести себя в порядок перед работой, — сказал он. — Мне бы тоже, — хмыкнула она и понюхала прядь своих волос. — Наверняка и простыни провоняли карпами Хьюги. Усмехнувшись, Тобирма поцеловал ее в макушку, и Ханакара наградила его печальной улыбкой. Ненадолго задержавшись взглядом на ее губах, Сенджу отпустил ее и пошел в ванную, чтобы забрать свою одежду. Полностью она не высохла, но он с этим позже разберется. Вернувшись на кухню, он замер перед Хатаке и перебирал в своей голове, что именно ей сказать на прощанье. — Встретимся после работы, да? — с улыбкой спросила она, увидев его замешательство. — Если хочешь, приходи ко мне в резиденцию. В любой момент. — Целый день у меня забит различными тренировками с детьми, — ответила она. — Мы вместе с ними перекусываем, а потом продолжаем. Но я тебя поняла. Я приду. Чувствуя, что все делает правильно, Тобирама с облегчением улыбнулся ей и махнул рукой, а уже в следующий момент оказался посреди своего дома. Здесь было тихо и холодно, несмотря на то, что день за окном обещал быть жарким. Тобирама бросил всю одежду в корзину для стирки, а сам быстро принял контрастный душ, снова и снова вспоминая события прошлого вечера. Окончание вселяло в Сенджу надежду и необычно приятное волнение. Он так не любил какого-либо рода перемены, но вчерашнему он был рад. Сладкое чувство предвкушения прекрасного наполняло его. Обмотавшись ниже пояса полотенцем, Тобирама вышел в свою комнату и, почувствовав ломоту в теле и усталость, плюхнулся на свой жесткий футон и почти мгновенно заснул. Пробудил его странный шорох. Тобирама резко развернулся и схватился за лежащий рядом кунай. А потом одним движением прикрыл оголенный пах одеялом. — О! — воскликнул Хаширама, подняв брови вверх. — Так с Ханакарой-чан все наладилось? Или нет? — Ты что здесь делаешь?! — прикрикнул Тобирама, возмущаясь такому нахальству со стороны брата. — Тебя не было в резиденции, — Хаширама повернулся спиной, пока Тобирама надевал на себя одежду, — и Цугуми-чан высказала свои опасения, что ты мог простудиться после вчерашнего заплыва. — Цугуми-чан впору заняться своими делами. Как и тебе. — Я, конечно, не хотел ей ничего объяснять про тебя и Ханакару-чан. Но раз ты не с ней… — Не вздумай разговаривать про мою личную жизнь с кем-то, — сказал Тобирама, идя на кухню, чтобы что-то поесть. — И тем более с Цугуми. — Она какая-то особенная? — Хаширама пошел за ним, лукаво улыбнувшись, да так, что у него лицо перекосило. — Ты на что-то намекаешь или у тебя нервный тик, старший брат? Что за улыбка странная? — Вчера, уже после твоего ухода, Тошинори-сан прямым текстом сказал мне, что готов возобновить переговоры по поводу… — Нет, — поняв брата с полуслова, отрезал Тобирама, накладывая себе в глубокую тарелку рис. — …вашего брака с Цугуми-чан. — Нет! — Еще раз твердо произнес Тобирама. — Я понимаю. — Ничего ты не понимаешь. Ты женился таким способом, и… — И безумно люблю свою жену. И она меня тоже. — Это исключение из правил, поэтому не может считаться за пример. — Отличный аргумент, — с сарказмом прыснул Хаширама. — У меня есть Ханакара, — продолжил Тобирама. — И на этот раз я не облажаюсь. Тяжело вздохнув, Хаширама сел за стол напротив брата и внимательно смотрел, как тот быстро ест. — Мы живем уже в то время, когда договорной брак — это пережиток прошлого. Какой в этом смысл сейчас, когда между кланами больше нет войны? — спросил Тобирама, когда полностью доел. — Война может быть между государствами. Поэтому смысл тот же, что и раньше. Деньги, власть, престиж. По большей части бюджет Конохи состоит из бюджета Сенджу, — серьезным тоном произнес Хаширама. — Остальные кланы тоже вкладывают деньги, но в свои районы, а не в общие, как ты понимаешь. Содержание армии шиноби, конечно, идет за счет заработка на миссиях, но все остальное на Сенджу. А клан Хьюга обладает весьма нескромными средствами. — Содержание деревни должно быть полностью за счет миссий, а не из денег Сенджу, брат! Мне что, еще и финансовый учет за тобой перепроверять?! Растрачивать клановые средства… Уму непостижимо! — Мы плавно к этому идем. Все постепенно. Пока денег не так много. Как ты и сам видишь, деревня у нас скромная, со столицей ей не тягаться. — Хочешь сказать, что готов продать меня, лишь бы у Конохи были деньги на постройку мощеных улиц? — Звучит драматично, — рассмеялся Хаширама. — Я надеюсь, ты не думаешь, что Тошинори хочет благо деревне? Ему нужен я, чтобы укрепиться в Совете Конохи, вот и все. Власть и влияние, вот что им движет. Как только умер отец, он думал, что Учихи разгромят нас, поэтому отказался от идеи выдать свою драгоценную дочь за Сенджу. Может, надеялся отдать ее Мадаре или Изуне? Но те в итоге проиграли нам. Как иронично. — Я не хочу продавать тебя, — нахмурился Хаширама. — Просто рассказываю тебе, чтобы ты понимал, что происходит. Конечно, глава клана Сенджу все еще я, поэтому изначально Тошинори общался со мной на эту тему. Но думаю, он может прийти с таким разговором и к тебе. Успокоившись от того, что старший брат на его стороне, и Тобираме не придется переубеждать его, он расслабленно выдохнул. — Ты знаешь, что я ему отвечу. — Я так и думал, поэтому заранее его предупредил, но о Ханакаре-чан ничего не упоминал. Он и сам понимает, насколько ты упрям, если в чем-то убежден, поэтому, как я думаю, будет действовать хитрее. Но пожалуйста, свой отказ выскажи в как можно более мягкой и деликатной форме. Не хватало еще в нашей деревне обиженных и угнетенных. — Думаешь, Цугуми знает о намерениях своего отца? — Тошинори мне чем-то напоминает нашего отца, — задумчиво произнес Хаширама. — Он никогда не спрашивал нашего мнения, а просто ставил перед фактом. Скорее всего, в их семье похожая ситуация. У нее могут быть совершенно иные планы на собственную жизнь, которые ее отца не интересуют. — Надеюсь, ты прав, брат, — ответил Тобирама, вспомнив о словах Ханакары. Она убеждена, что Хьюга Цугуми без ума от него. Хаширама дожидался, пока Тобирама соберется перед работой, не постеснявшись при этом расспрашивать его о прошедшей ночи и отношениях с Хатаке. Впрочем, остался он ни с чем. Тобирама по своему обыкновению удержал свою личную жизнь при себе, ограничившись рассказом в общих чертах. Когда же младший Сенджу был готов, он с хокаге переместился прямиком в резиденцию. Возле окна стояла Цугуми, и она крайне удивилась внезапному появлению их двоих. — Добрый день, — она поклонилась. Хаширама вежливо махнул ей рукой, а затем как можно скорее ретировался в свой кабинет. — Вы хорошо себя чувствуете? — спросила Цугуми, когда за хокаге закрылась дверь. — Прекрасно, — холодно ответил Тобирама и сел в свое кресло. Он внимательно посмотрел на стол и понял, что бумаги и записи в совершенно другом порядке, не в таком, в каком он оставил их вчера. — А где… — хотел спросить он, но Цугуми тут же к нему подскочила. — Пока вас не было, я не сидела без дела. Вот, смотрите. В эту папку я сложила законченные миссии и к каждой из них подшила копию отчета шиноби, который ее выполнял. А здесь, наоборот, оригиналы отчетов и копии миссии. Теперь можно спокойно что-то найти, не тратя на это слишком много времени. Также я распределила миссии, которым еще не назначены шиноби, это вот здесь, держите. А здесь как раз папка с теми, кто сейчас в деревне и способен отправиться на выполнение миссий. Это стопка новых отчетов, которые вы должны изучить и подписать, чтобы я могла отнести подтверждение Сато-сану, чтобы шиноби получили выплаты. Тобирама выслушал и посмотрел на аккуратно сложенные бумаги. — Я сам собирался всем этим заняться, Цугуми-сан. — Но теперь вам это не нужно, — она пожала плечами и улыбнулась. — У вас появилось больше времени для чего-то другого. Тобирама внимательно посмотрел на нее и вздохнул. Девушка ждала похвалы, но он не мог из себя ее выдавить. Он хотел все сделать сам не из упрямства и вредности. Мало того, что ему просто нравилось структурировать информацию, так ему еще нужно было знать, кто и какие миссии выполнял, насколько качественно, и сколько денег за это получал. И теперь ведь все равно придется разбираться в порядке, который создала Цугуми, переделывать его под себя. Двойная работа. — Вы можете идти на сегодня, я с остальным справлюсь, — сказал он и взглядом указал на дверь. Цугуми встала как вкопанная и вылупилась на него. Тобирама поднял на нее взгляд и увидел, как у нее в руках дрожат бумажки. — Но ведь… — проговорила она тихо. — Я хотела как лучше. А вы выгоняете меня? Глаза Цугуми намокли, и Тобирама тут же нахмурился. Только женских слез ему здесь не хватало. — Я старалась. Я очень старалась… — Цугуми-сан, вам следует успокоиться. — Простите меня, — сказала она, и слезы потекли в два ручья. Тобирама в полном оцепенении широко раскрыл глаза. Руки окаменели, тело не слушалось. Сенджу совершенно не понимал, что ему надо делать в этот момент. Успокаивать Цугуми? Но ведь он уже сказал, чтобы она успокоилась, и это не помогло, а только хуже сделало. Что еще он может сделать?! Мышцы так напряглись, что он бессознательно сжал кулаки. — Простите, — сквозь слезы снова повторила она. Цугуми положила бумаги перед Тобирамой, но из-за спешки она порезалась о край листка, и крошечная капелька крови упала на стол. Девушка дернулась и прижала к себе руку, а второй быстро смахнула слезы. — Давайте помогу, — сказал Тобирама и взял ее за запястье, чтобы посмотреть на царапину. Цугуми явно неохотно, но позволила ему это и раскрыла ладонь, вытянув раненный палец. — Я не мастер медицинских техник, но понимаю, как это работает, — сказал Тобирама и поднес вторую ладонь. — С такой мелочью я справлюсь. Он сосредоточился, и появилось зеленоватое свечение. Цугуми завороженно следила за этим и, как показалось Тобираме, успокоилась. Когда он закончил, от царапины не осталось и следа. — Спасибо, Тобирама-сан, — она улыбнулась, а ее щеки слегка порозовели, когда он отпустил ее руку. — Цугуми-сан. Вы сделали много за то время, пока меня не было. Эта чрезмерная усердность ни к чему. Я привык к тому, что все делаю сам. — Я хочу быть вам полезной, Тобирама-сан. Сенджу усталым и безынтересным взглядом оглядел ее. Настойчивость Цугуми его одновременно пронимала, но и настораживала. — Значит, вы так просто не сдаетесь. И что мне с вами делать? Он спрашивал совершенно серьезно, но Цугуми восприняла это иначе. Она победно улыбнулась и вздернула голову вверх. — Дайте мне шанс, и я изменю ваше мнение о себе. Тобирама усмехнулся подобной целеустремленности. Хоть его и тяготил тот факт, что ее отец имеет свои четкие планы на него, но ведь Цугуми здесь была не при чем. Справедливо будет, только если он будет делать о ней выводы, исходя из ее поступков. Хоть его недовольство все равно сильнее, но, в конце концов, Тобирама неохотно, но признался себе, что Хьюга не бесполезна. Все, что она делала, было грамотно. В организованных ею структурах можно было легко разобраться. Но девушка позволяла себе и лишнее, как, например, с обедом. Сенджу хотел найти Ханакару и поесть вместе в каком-нибудь кафе в деревне, но Цугуми принесла ему рис и свежую рыбу, как и вчера. Ближе к вечеру, когда он заметил, что работы заметно поубавилось, Тобирама задумчиво посмотрел за окно на улицу. Солнце медленно клонилось к горизонту и освещало Коноху теплыми желто-красными лучами. За целый день Ханакара не зашла к нему, хотя обещала, а сейчас и вовсе Сенджу ощущал ее в лесу, неподалеку от деревни. Пребывая в своих размышлениях, Тобирама не заметил, как Цугуми подсунула ему еще одну папку. — А это отчеты по особо важным, секретным миссиям, — сказала она, чем отвлекла Сенджу от мыслей о Хатаке. — Их было немного, но отчеты довольно объемные. — Да, — кивнул Тобирама, взглянув на особую печать клана Узумаки, а потом в два счета распечатал ее особой техникой. — На сегодня можете идти. — Я готова задержаться, если это необходимо. — К данной информации имеем допуск только я и хокаге, поэтому вы свободны, — строже произнес Тобирама, открывая папку и уже не глядя на Цугуми. Хьюга замерев перед ним, упрямо поджала губы, и тогда Сенджу оторвал свой взгляд от строк и все же посмотрел на нее. — Вы выгоняете меня? — спросила она стальным голосом. — Сегодня ваша помощь мне больше не требуется, — холодно ответил он ей, прикрыв папку с отчетами. — Пожалуй, завтра тоже дам вам выходной, я собирался посетить академию и пообщаться с детьми. Более вас не задерживаю. Он кивнул на дверь, но Хьюга не сдвинулась с места. «Что она от меня хочет? Она привыкла, что все вокруг нее скачут. Цугуми ждет этого и от меня?!» Хьюга обошла стол и слегка прислонилась к нему бедром, как будто присаживаясь, и Тобирама ощетинился, скривив лицо. Вчера это сделала Ханакара, но ей это позволительно. Хьюга думает, что к ней у него будет такое же отношение? — И все же вы гонете меня. А я думала, у нас с вами особенная связь, — она слегка сверкнула глазами и приподняла один уголок губ. Тобирама на мгновение опешил, не поверив тому, что услышал. — Какая еще связь?! И вам следует встать с моего стола. Немедленно, — властно проговорил он, понимая, что сорваться на Цугуми, силой выставить из резиденции означало бы вступить в открытую конфронтацию с ее отцом. А это последнее, чего хотелось бы Тобираме. Только конфликтов в Конохе не хватало, особенно тех, которые начаты по его вине. — Я всегда считала, что общая тайна сближает, — она слегка дернула бровями вверх. — А тайны должны оставаться тайнами. Вы так не думаете? — Вы о вчерашнем? Я уже объяснил, что это произошло случайно, у меня не было намерений за вами подсматривать. За кого вы меня принимаете?! — Откуда мне знать? Вы ведь сенсор. Вы наверняка знали, что в том крыле я была совершенно одна. Беззащитна против сильного мужчины. И что это вы собирались сделать со мной, в то время, когда я переодевалась? — приторным голоском спросила она, как будто намекала вовсе не на изнасилование, а на что-то приятное ей. — Уж точно не то, что вы себе фантазируете. — Жаль. Тобирама неотрывно смотрел на Цугуми и видел, как теперь сияют ее глаза. Словно она приоткрыла маску, за которой все это время пряталась, и лишь немного показала ему свое истинное лицо. Цугуми больше не была милой и очаровательной. И уж точно не была скромной. Внутреняя сущность, все время безнадежно сидящая на цепях, теперь рвалась наружу, но все еще была скована. Хьюга мягко рассмеялась и уверенно положила свою ладонь на его запястье, сперва скользнув по коже ноготками. — Мой начальник. Второй человек в Конохе. С вашей властью и силой, такой как мне, не тягаться. Я сделаю все, что прикажете. — Отлично. Тогда уходите. — Какая напрасная трата своих возможностей. А ведь можно было бы провести время куда интереснее… — голос словно мед, отравленный ядом. Цугуми не унималась. Она поглаживала его руку, как это обычно делают не с рукой, и беззастенчиво разглыдвала то его лицо, то его тело, спускаясь взглядом к штанам. Тобирама нахмурился еще больше, и, как ему показалось, тем самым раззадорил ее только сильнее. Он резко поднялся со своего кресла. — Вы забываетесь, — серьезным, суровым тоном проговорил он. — Немедленно, прямо сейчас убирайтесь из моего кабинета, и больше не приходите. — Я, конечно, понимала, что вы станете упрямиться. Но предлагаю вам поразмыслить еще раз. Вы же не хотите, чтобы люди подумали лишнего, — она одним взмахом руки снесла на пол половину бумаг, освобождая себе место, и уселась на стол глубже, ставя ножки на кресло. — А то ведь я могу в разном состоянии уйти. Сами знаете, как люди любят сплетничать. «Почему она плачет, выйдя из кабинета Сенджу Тобирамы? Почему так растрепана? Почему химэ клана Хьюга в порванном кимоно?». Вам не кажется, что это было бы интересно? Что подумают люди? — она сделала паузу, ожидая от Сенджу ответа, но он молчал. — Тогда я скажу: они подумают то, что будет выгодно мне. Тобирама крепко сцепил зубы. Парировать ей он не собирался — это было бы равносильно тому, чтобы вступить с ней в игру, которую она затеяла. — Вы так напряжены, — проворковала она. — Уж не хотите ли мне сказать, что я вас напугала своим азартом? — Слезьте со стола, — процедил Тобирама. — Вы только представьте, каково это было бы, м? Она немного отклонилась назад, приоткрывая ворот своего кимоно и запуская внутрь руку. Тобирама видел, как ее пальцы под шелком скользнули по груди и сжали ее, а потом сосредоточились на соске. Цугуми интригующе дернула бровями вверх и прищурила нижнее веко, а ее язычок медленно прошелся сначала по нижней губе, затем по верхней. Она пыталась возбудить его, вызывать интерес к ней, как к женщине. Возможно, с кем-то другим это обязательно бы сработало. Но ничего кроме отвращения у Сенджу Тобирамы не появилось. Он смотрел на Хьюгу и видел теперь в ней не благородную химэ, а грязную куртизанку. Красивую, образованную, талантливую, да, такой она была. Но предлагающую воспользоваться своим телом, как предметом мебели. Это была финальная точка. Терпеть подобное поведение Тобирама больше не желал. Он грубо схватил Цугуми за локоть и сдернул ее со стола — вежливого обращения она более не заслуживала. — Выметайтесь, — он уже и не помнил, когда в последний раз в жизни был так зол. Разве что на поле боя. Но этой девице удалось его вывести буквально за пять минут. Цугуми только улыбнулась ему, как будто именно этой реакции от него и ждала. Она потянулась к его лицу, прикрыв глаза, но Тобирама отпрянул и отодвинул девушку от себя. А затем и вовсе в несколько шагов достиг двери. Он открыл ее и, продолжая держать за ручку, взглянул на Хьюгу. — Быстро. Пока я сам не вышвырнул вас на улицу, как дрянную девку. — Осторожнее, кто-то может услышать, — улыбаясь, сказала она и поправила свое кимоно. — По-вашему, вы можете со мной так разговаривать, и вам ничего не будет? — Да, — дерзким тоном произнесла Цугуми. — Я уверена, мне сойдет это с рук. — Ваш отец будет только рад, когда я ему сообщу, что вы здесь больше не работаете. Вдруг ее взгляд застыл и приобрел новые оттенки. — Мой отец… будет рад?! В самом деле? — удивилась Цугуми. Эта информация слегка выбила ее из колеи. Ее лицо сделалось серьезным, словно на него обратно натянули старую маску. Хьюга больше не улыбалась так, а стала задумчивой. — Что еще мой отец вам сказал? Она произнесла это требовательным тоном, как будто Тобирама был ей чем-то обязан. — Вот сами у него и узнайте. Все! Вон отсюда! Не доводите эту ситуацию до еще большего абсурда. Смиренно опустив голову и прибывая где-то в своих мыслях, Цугуми медленно подошла к двери. Она собиралась уходить, но задержалась и повернулась к нему. А потом сделала то, чего Сенджу никак не ожидал. Сперва он думал, что готов ко всему, но как же он ошибался. Цугуми низко поклонилась ему. — Простите мне мое поведение, Тобирама-сан, — проговорила она по-девичьи мягким голосом, совсем не таким, каким общалась с ним в последние несколько минут. — Я прошу прощения. — На меня это не подействует. Цугуми резко упала на колени и лбом коснулась пола. — Встаньте немедленно! — Тобирама уже перестал понимать, что здесь происходит. Цугуми в долю секунды превратилась из маниакально озабоченной дамы в покорную девушку, молящую о прощении, чем вызвала у него очередной ступор. — Я прошу прощения у вас. И обещаю, что подобное больше не повторится. — Прекратите этот балаган! — Прошу вас, — она подняла голову и пронзительно посмотрела на него. — Пожалуйста. Простите. Я не стану больше себя так вести. Дайте мне еще один шанс. — Встаньте на ноги! Цугуми, опустив голову, повиновалась. Она сложила руки, как благовоспитанная девушка, все так же глядя в пол. — Можете быть уверенным, я не повторю подобное поведение. В этот миг хлопнула соседняя дверь, и в коридоре показался Хаширама. — Необычный у тебя бардак, младший брат, — сказал он, разглядывая усыпанный бумагой пол. — Это моя вина, — призналась Цугуми, продолжая смотреть себе под ноги. — Тобирама-сан собирался выходить, но я открыла окно. Порыв ветра разнес все эти листы… Я прощу прощения у вас, Тобирама-сан. — Это же пустяк, — Хаширама погладил Цугуми по плечу, успокаивая ее. — Совсем не проблема. Ты все быстро уберешь. — Тобирама-сан больше не хочет меня видеть из-за этого, — всхлипнула Цугуми. — Я бесполезна. Сенджу скривил лицо на подобную актерскую игру Хьюги. Но Хаширама строго посмотрел на него. — Ты что! Не переживай так, Цугуми-чан! — он снова принялся ее утешать, а затем повернулся к младшему брату. — Тобирама! Ты уже переходишь все границы. — Я перехожу?! — почти рыча, прогремел Тобирама. — Я обещаю вам, что не повторю свою ошибку, — Цугуми подняла на него заплаканные глаза. Что-то в ее взгляде изменилось. Будто бы девушка не обманывала его. Теперь Сенджу даже не знал, что и думать. — Ну надо же! Посмотри, младший брат, до чего ты ее довел! Цугуми-чан, это всего лишь бумага, не стоит из-за этого проливать слезы. — Дело не в этом, — начал Тобирама, и Хьюга неоднозначно дернула бровями, будто испугавшись его грядущей реплики. — Я не собираюсь больше… — А вот и я! — внезапно через открытое окно запрыгнула в кабинет Ханакара. — Вот это я понимаю творческий беспорядок! — Ханакара… — проговорил Тобирама и почувствовал, как у него пересохло во рту. Явись она на пару минут раньше, какую картину она бы застала? Что подумала бы? Сердце бешено заколотилось в его груди, а ладони даже вспотели. — Я пришла только с одной целью, — она в припрыжку преодолела расстояние от окна до двери, ловко запрыгнула к Тобираме на спину и обвила ногами талию, чем вынудила его подхватить ее руками под бедра. — Я краду тебя, Сенджу Тобирама. А теперь вперед! Хатаке вытянула руку и указала на окно. Стоящие рядом Цугуми и Хаширама в оцепенении потеряли дар речи и просто смотрели на взбалмашную женщину. Во всей суете, которую она создала, Тобирама совершенно забыл о Хьюге и ее недавнем поведении. — Крадешь? Разве что с моего позволения, — улыбнулся он, а она упорно показывала пальцем на окно. — Может, лучше через дверь? — И что в этом интересного? — разведя руки в стороны, спросила она. — Создатели дверей в гробу перевернулись, — приподняв уголки губ, Тобирама закатил глаза. Хатаке рассмеялась и обняла Сенджу, прижимаясь своей щекой к его уху. — Ну хватит! Шутки в сторону, Сенджу Тобирама! У нас мало времени! Вперед! — она снова указала на окно и нетерпеливо заёрзала. — Хорошо-хорошо, — кивнул он и медленно зашагал к окну. Он остановился возле стола и посмотрел на папку с отчетами по секретным миссиям. — Подожди секунду. Тобирама завязал узелки и поставил печать. А затем поднял глаза на своего брата и Цугуми. Та смиренно ожидала приговора, явно давая понять, что больше перечить не станет. Прогнать ее было бы сейчас непросто. Пришлось бы объяснять своему брату поведение Хьюги, а когда рядом была Ханакара, ему не хотелось этого делать. Лучше дождаться другого подходящего случая. — Цугуми-сан. Приведите мой кабинет в порядок. Я дам вам еще один шанс. Но всего один, потому что на большее моего терпения не хватит. Сенджу спиной почувствовал, как Ханакара напряглась. Он повернул голову и она наклонилась, чтобы посмотреть на него. — Не бери в голову, она просто из-за своей глупости разбросала эти листы, — шепнул ей Сенджу. — Но это был бы неплохой повод от нее избавиться, если бы не мой брат. — Понятно, — кивнула Ханакара и внимательно посмотрела на Хьюгу. — До завтра, — кивнул Тобирама своему брату и выпрыгнул через открытое окно.