sent from the skies above

      Последний месяц осени именно в этом году тянется неумолимо медленно, проходит лишь чуть больше двух недель после наступления ноября, но даже они не взяли тенденцию пролетать незаметно. Все уже успевшие пройти дни словно назло протекали со скоростью ползущей в никуда улитки. Дина и не знает, к лучшему ли это: возможно, как раз таки этот месяц даст ей возможность более-менее сосредоточиться на всех постепенно начинающих навариваться кипой делах, связанных не только с учёбой, но и с предстоящими праздниками. Она мысленно отмечает, затем успевает ещё записать в телефонные заметки отслеженную дату начала Хануки, чтобы не забыть поздравить свою семью.       В дни этого праздника, напоминающего им то, откуда они родом, у них в семейном кругу не принято накрывать огромный стол, лишь зажигать свечи во время всего периода празднования. Так сложилось, что из-за места их проживания и за неимением опыта правильного проведения этой священной недели, больший уклон делался на католическое Рождество, но однако, это вовсе не препятствовало чёткому следованию Танаха, Библии, появившейся однажды в еврейском народе.       Каждый член её семьи был тесно связан с законами и проповедями Библии, стараясь следовать каждому предписанию, что нельзя было сказать о самой Дине. Она чтила родившиеся задолго до её рождения традиции, в детстве, видя пример в лице родителей, учила молитву и читала её перед сном тогда, когда вспоминала об этой надобности. А затем, чем взрослее она становилась, чем больше вливалась в другое общество, тем сильнее отрекалась от того, к чему успела привыкнуть. Некоторые проделанные ей вещи, не согласовывающиеся с правилами религии, заставили её задуматься, по собственному ли желанию она пыталась следовать этим самым правилам или же была наставлена на их выполнение.       В любом случае, уважая по сей день поддерживаемые её родными верования, Дина в течение всего этого времени старалась отслеживать нужные дни, чтобы звонить родителям и сестре, поздравляя их с праздником. Но от начальных дней ноября до самого события ещё слишком далеко, поэтому Дина перестаёт думать об этом, уводя взгляд от окна, в которое все это время смотрела: там, на улице, мокрые хлопья снега ложились на землю, перемешиваясь с каплями дождя и создавая небольшие лужи. Не хотелось бы сейчас выходить наружу, покидая тепло собственной комнаты.       Позади слышится лязг железа, после — звук зажжённого огонька; Дина оборачивается, уже заранее зная, чем Кэт запланировала заняться. Она более чем привыкла, что её подруга не стесняется курить на территории общежития, даже не открывая окна для большей вероятности, что выдыхаемый дым не просочится в коридор. Но Дине всё ещё дорого своё место здесь, поэтому она подходит с определенными намерениями к окну, раскрывая то на всего лишь четверть. То, что мешает ей распахнуть его полностью — зябкость, которая впоследствии может охватить всё тело из-за уличного холода.       Кэт выпускает первую копну дыма изо рта, крутясь на компьютерном стуле. Она уже не пытается предложить Дине расслабиться с помощью небольшой дозы марихуаны, аккуратно закрученной в бумагу, получив два раза отказ, но ей самой порой необходимо поддаться забвению, выкурив один косяк. Это безопасно и не вредно, не беспокойся, так сказала Кэт, когда в первый раз затягивалась перед Диной, которая смотрела на происходящее немного волнующимся взглядом. Она после произнесённых слов чмокнула девушку в щёку, и именно в тот момент Дина поняла, что действие этого средства заключается не только в расслаблении, но в и более раскрепощенном поведении.       — Джесси уезжает завтра, он говорил?       — Да,— Дина вспоминает их последнюю встречу и то, с каким предвкушением он рассказывал перед началом просмотра фильма о предстоящем матче с командой другого штата. В его голосе так же сильно прослеживались волнение, наверняка вызванное мыслями о том исходе, где его команда может проиграть. Он говорит о том, что тренер явно не будет рад плохой игре, поэтому ради сохранения своих жизней, ради того, чтобы не получить смачные удары по затылку от него, все парни должны постараться.       Дина заверила, что каким бы не был результат, всегда важен именно полученный опыт, или, как привыкли говорить все, «участие», ведь от своих ошибках и падениях всегда можно извлечь урок, научиться новому и впредь не глупить; и Джесси улыбнулся этим словам, кладя свою тёплую ладонь на руку Дины, выражая тем самым свою благодарность в чужой поддержке.       Зрение девушки снова становится четким, и перед ней теперь наглая ухмылка Кэт, которая может предвещать следующие не самые умные мысли и намерения. Особенно сейчас, когда она постепенно начинает уплывать из реальности, позволяя голове кружиться не только от того, насколько продолжительно она крутится на стуле.       — И знаешь, что это значит?— Дина на это поднимает бровь в вопросе.— Что у меня есть отличная возможность попасть к ним с Элли домой.       Темноволосая девушка закатывает глаза. Этого стоило ожидать. Кэт по сей день грезит о том, как сможет уговорить рыжеволосую девушку на настоящее свидание, а не на очередной поход в кафе для того, чтобы в который раз обсудить процесс заживления и ухода за её новой, завершённой татуировкой, а затем ещё и завести разговор про следующие возможные татуировки, которые Элли хотела бы набить. Кэт хочется приблизится к ней ещё ближе, чтобы перейти на сирень открытого заигрывания и получить в ответ такую же реакцию.       — Зачем?       — Дина, не тормози. Затем, чтобы предложить ей посмотреть вместе фильм, потом — выпить, а потом — дать понять, что у меня к ней только хорошие намерения,— с перечислением подробностей Кэт крепко зажала между губ закрутку, одной рукой загибая пальцы второй и двусмысленно улыбаясь.       Дина думает над вариантами, которыми сможет сбавить чужой пыл, чтобы подруга не была настолько настойчивой и ставила в приоритет то, насколько самой Элли будет неуютно при таких обстоятельствах. Она не знает, зачем вообще старается, но думает, что после возникшего интереса к рыжеволосой девушке, она имеет право оградить её от приближающегося штурма в виде жаждущей внимания Кэт.       Джесси упоминал, что у Элли есть партнёрша. Это воспоминание проносится молниеносно в голове, заставляя сердцебиение сбиться, но девушка старается отодвинуть свою непредвиденную реакцию на второй план, надеясь, что эмоции не отражаются сейчас на её лице.       — Ты же в курсе, что у неё есть девушка?       Кэт лениво усмехается, в этот раз выпуская изо рта густые кольца дыма, и Дина спешит подойти ближе и резкими движениями рук разогнать появившееся в комнате обволакивающее облако смога. Если хотя бы намёк на приметный запах появится за дверью, там, где каждые несколько часов в проверке порядка расхаживают специальные люди, выговор сделают именно Дине и искать правдоподобные отмазки от нагоняя придётся тоже ей. И почему-то у неё нет ни малейшего сомнения, что Кэт не станет жаль и она не сознается в своём нарушении правил, а лишь будет стоять всё время в стороне и хитро улыбаться.       — Джесси назвал её «подружкой»,— произнося последнее слово, Кэт пальцами нарисовала в воздухе кавычки,— и дал ясно понять, что это несерьезно. Тем более, было бы у них всё настолько правдиво и официально, Элли не позволяла бы мне так часто с ней заигрывать.       Дина позволяет себе вздохнуть. Кэт права; и она даёт понять, что лучше подруги помнит тот самый разговор, даже без трудностей вспоминает слова, на которые парень тогда делал упор.       — Стоит попытаться, как думаешь?       Темноволосая девушка пожимает плечами; неизвестно почему, но она действительно может вообразить, как некомфортно может стать Элли, если Кэт переведёт всё своё свободное время на неё, отсылая множество сообщений с различными вопросами или обычными шутками, звоня каждый день и вынуждая на разговор, который с совершенной точностью не завершится быстро, или же приглашая на подобия свиданий. Порой даже вокруг неё бывает чересчур много Кэт, но она довольно быстро свыклась с её натурой и пристрастием выражать привязанность через тактильные контакты и постоянное рвение находиться рядом. Но Элли может это не оценить.       Если у неё и правда есть девушка, как Элли ведёт себя с ней? Позволяет ли ей копаться в своих чувствах? Оповещает ли обо всех своих планах? Насколько часто улыбается ей? Если бы Дина озвучила сейчас эти вопросы вслух, Кэт с самой малой долей ревности сделала бы какое-нибудь колкое замечание о том, чтобы девушка держала себя в руках и не засматривалась на чужое, посмеялась бы и сказала, что Дине нужно было учиться на психолога, чтобы иметь возможность распознавать личности людей без трудностей.       Но важная деталь в том, что Дине в принципе никогда и не хотелось рыться в сознаниях других людей, перебирать их мысли и исследовать особенности поведения, просто устройство некоторых знакомых её порой действительно завлекало, и теперь к кругу таких людей относилась и Элли. В этом нет ничего зазорного, просто очередной интерес к личности человека, ведь однажды Дина уже сделала поспешные выводы о ней, которые оказались немного неправильными.       Кэт продолжает курить, отклоняясь на спинке стула и задирая голову в потолку. Она ставит подругу в известность о том, что очень долгое время ей не удавалось симпатизировать какой-либо девушке в такой же мере, в какой сейчас ей нравится Элли; говорит, что таких, как она, в настоящее время трудно отыскать: тех, кто открыт в своих предпочтениях, кто без стеснения рассказывает о сексуальной ориентации, буквально «на блюдечке» преподнося эту информацию.       Обычно Кэт приходится заходить издалека, чтобы узнать у девушек чуть больше об их личной жизни и чтобы не оказаться отвергнутой в случае неловкой ситуации; у неё однажды уже был случай, когда она сразу же перешла к «наступлению», приглашая девушку на личную встречу, но встретилась с отказом, неловкими извинениями, ведь «Кэт, я не такая, как ты». А здесь Элли, такая притягивающая своей натурой, холодная и в какой-то слабой мере странная из-за своей молчаливости, и это полностью лишает Кэт дара речи.       Но несколько её попыток уговорить рыжеволосую девушку на то, чтобы в спокойной обстановке отдохнуть в доме второй в конечном итоге оканчиваются провалом. Даже под предлогом того, что в общежитие после трудного рабочего дня бывает слишком шумно, Элли находит каждый раз новые причины не встречаться с Кэт лицом к лицу: то она должна сходить к кому-то для выполнения зачётного проекта, то из-за забывчивости должна за несколько часов написать несколько песен, то помочь кому-то из собственной группы написать музыку к тексту песни. Кэт ничему не верит, но по-другому действовать не решается; она только сильно негодует, расхаживая по комнате Дины, единственной, кому она может высказать открыто все свои накопившееся недовольства.       И даже последний, решающий раз, на который Кэт идёт с уже вполне взъерошенными нервами, заканчивается провалом.       Таким, что сейчас Дина, стоя чуть позади Кэт, лицезрела перед собой открывающуюся дверь, за которой с широкой улыбкой в более домашнем одеянии была Нора.       Да, Элли согласилась на встречу, но вполне уверенно добавила, что было бы неплохо пригласить Нору с Диной, чтобы со стороны не казалась, что их оставляют в стороне по какой-либо несуществующей причине. Не то чтобы Дина отпиралась, напрягая голову для придумывания какой-либо причины, чтобы не идти, но ей пришлось сделать вид, что желания составлять компанию девушкам у неё совершенно нет. Если ранее она действительно не горела идеей о том, чтобы собираться вместе для хорошего проведения вечера, то сейчас её вполне привлекали мысль и ожидание совместной встречи. Просто для Кэт это могло бы показаться немного необычным, если бы Дина, обычно отнекивающаяся от такого рода отдыха и нуждающаяся в уговорах и словесной поддержке, с энтузиазмом в голосе и карих глазах выразила бы своё искреннее рвение увидеться с их общими друзьями. Более того, Кэт была самую малость подавлена из-за своеобразного отказа Элли от именно их личной встречи, в то время, как Дина, наоборот, была воодушевлена предстоящим днём, тем, что сможет снова увидеть полную жизни Нору. И Элли, чьи полуулыбки могут послужить самым действенным гипнозом для посторониих взглядов.       — Почти опоздали,— Нора медвежьей хваткой улавливает Кэт, которая старается удержать в руках пакет, что начинает греметь, стоит девушке сделать малейшее движение. Пока девушки нерасторопно буквально купают одна другую в океане внимания, Дина смотрит на часы. Там оставалось чуть больше минуты до того часа, к которому она и Кэт несколькими днями ранее пообещали прийти по заранее сообщенному адресу. — Принесли что-то?— темнокожая девушка ухмыляется, теперь заключая в объятия Дину.       — Виски. Сегодня пьём только крепкое,— Кэт заразительно смеётся, но Дина прекрасно знает, что за этим смехом кроется действительная надобность выпить нечто в короткие сроки опьяняющее. Потому, что ей нужно запить небольшое огорчение от того, что в итоге вместо свидания она получила совместную встречу друзей, на которой не будет возможности подобраться к Элли поближе.       — Отлично. Я как раз притащила свои колонки,— Нора через плечо указывает большим пальцем в сторону одной из комнат, где уже приглушенно играла музыка. Спокойная, что немного придавало надежду, что сегодняшний вечер не окажется тем самым, о котором Элли вскоре сможет пожалеть.       — Только давайте не доводить всё до того, что к Элли на шум придут жаловаться соседи,— Дина старается заранее отрезать на корню возможные развития событий, среди которых несколько нежелательных, что могут породить лишь Нора в паре с Кэт. Дине отчего-то кажется, что комбо, состоящее из этих двоих, может оказаться довольно опасным.       — Всё под контролем,— Кэт успокаивает темноволосую девушку, но в её взгляде пляшут знакомые искры, и Дина заранее настораживается.       Они обе вешают верхнюю одежду на крючки и следуют за находящейся в отличим настроении Норой, которая негромким окликом оповещает Элли, что все теперь в сборе. Кэт о чём-то спрашивает впереди идущую девушку, пока Дина впитывает в себя интерьер окружающих комнат, обращая внимание на каждую маленькую деталь, как например, на коллекцию небольших картин, заключённых в деревянные рамы и на которых изображены самые разнообразные вещи; они висели в хаотичном порядке, но близко друг к другу, и каждая была нарисована в чёрно-белом стиле.       Девушка подошла чуть ближе, улавливая по громкости голосов, что Нора и Кэт уже успели скрыться в другой комнате, скорее всего, той, где они и будут тратить сегодняшний вечер на забытье. В комнате Элли. Снова поворачивая голову в сторону картин, Дина уловила отскакивающие блики, созданные светом лампы, и с некой долей удивления осознала, что перед ней ручные работы. И они со стопроцентной точностью нарисованы рукой Элли. И факт того, что те были бережно и аккуратно развешаны на стене, в гостиной, где каждый пришедший может их увидеть, заставил Дину улыбнуться.       Она приметила расположенную в центре цикаду, практически такую же, что нашла место у рыжеволосой девушки на руке в виде татуировки; метнулась взглядом чуть левее и наткнулась на портрет Джесси, выглядящего на бумаге чуть младше, с совершенно иной длиной волос, закрывающей ему глаза, улыбающегося и держащего в руке футбольный мяч; следом идут самые различные рисунки, начиная от набросков и заканчивая действительно удивительным образом проработанными рисунками, на одном из которых есть и Нора, с её привычно пушистыми волосами и яркой улыбкой на лице, и за плечи её по-родственному крепко обнимает взрослый мужчина с бородой, что придаёт ему статности, но всё же не лишает доброго взгляда.       — Понравились?— позади появляется девушка, черты лица которой Дина сейчас оглядывала на рисунке, удивляясь каждой точности, тому, как чья-то работа может настолько сильно передавать реальные эмоции. Нора немного выбивает Дину из колеи своим внезапным появлением, отчего темноволосая девушка вздрагивает.— Это я решила повесить их сюда, хотя Элли постоянно отнекивалась. Красиво же, скажи.       Дина активно кивает, боясь произнести и слово. Настолько красиво, что кажется иллюзией. Элли играла раньше в футбол, играет на гитаре, замечательно рисует. Есть ли что-то ещё, в чем она может владеть на высоком уровне?       Нора утягивает девушку за собой, не позволяя ей больше любоваться созданными Элли работами, и сразу же спрашивает, что та хочет выпить. Дина сначала осторожно интересуется, есть ли у них красное вино, а затем облегчённо выдыхает, когда подруга даёт положительный ответ, отходя к прикроватной тумбе, за дверцой которой были в ряд выстроены самые разные бутылки алкоголя. Пока Нора рассматривает их, ища нужную, Дина замечает, что Кэт уже комфортно устроилась на небольшом кресле, а рядом, на кровати, чуть согнувшись сидела Элли. Она что-то сосредоточенно печатала на клавиатуре ноутбука, на мгновение отвлекаясь, чтобы взглянуть на вошедшую в комнату девушку и улыбнуться ей уголком губ.       Дина не может не улыбнуться в ответ, чувствуя затем, как к щекам приливает кровь, заметно раскрашивая лицо розовым оттенком. Наверное, просто в комнате довольно жарко.       На стенах комнаты развешаны несколько довольно больших постеров с изображениями героев, возможно, каки-то анимационных фильмов или комиксов, Дина точно не уверена. Да и названия ничего ей не говорят. У кровати она замечает всё тот же чехол с гитарой внутри, который видела у Норы дома.       Хотя вся квартирка, арендуемая Элли и Джесси, оказывается небольшой по размеру, четырём девушкам хватает места, чтобы расположиться в одной комнатке, и как только Элли заканчивает наспех срочную работу, она ложится всем телом на кровать, вытягивая вверх руки, чтобы размяться, отчего её футболка задирается, оголяя небольшую полосу живота. И Дина замечает это, стараясь как можно быстрее отвести глаза в сторону и пытаясь вслушаться в разговор, что ведут Нора и Кэт, но в ушах словно раздаётся звон.       Кэт, как и запланировала, начала вечер с небольшого количества виски, которое заела тёмным шоколадом, и после этого доля алкоголя в её стеклянном стакане долго не задерживалась; девушка делила спиртное с Норой, и они оказались первыми, кто начал беспрерывно смеяться с любой глупости, откидывая головы назад в заливистом хохоте. Дине же оказалось вполне достаточно налить в невысокий бокал красную сладкую жидкость, которую она пила небольшими глотками, постепенно расслабляясь, и часто вливаясь в разговор двух девушек, поддерживая их попытки рассмешить друг друга, делясь шутками или правдивыми историями, которые когда-то ввели их в краску.       Элли, устроившись на полу в позе лотоса, размеренно пила пиво из тёмной бутылки, изредка усмехаясь с того, насколько мало нужно хмельному человеку для счастья, и тихо посмеиваясь, опустив голову к полу, когда ребячество Кэт и Норы оказывалось действительно забавным. Было что-то очаровательное и необычное в том, как Элли беззвучно отбивала пальцами ритм по горлышку стекла, словно воспроизводила это действие машинально; как порой облизывала губы, пытаясь зачем-то скрыть улыбку; как проводила невесомо ладонью по татуированной руке. Дина не знает, каким образом уловила каждую деталь сегодняшнего поведения девушки, но то, как она, кинув тихое «сейчас вернусь», встала с места и пересекла комнату в несколько шагов, выходя на балкон, заметили все.       — Хорошо, вот ещё одна,— Нора вернулась к разговору, прикрывая рот ладонью, чтобы не засмеяться раньше времени.— Как Майкл Джексон назвал магазин джинсов?— Кэт усмехнулась от того, что у неё в голове не было совершенно никаких предположений, и самого вопроса было достаточно, чтобы захотеть взорваться смехом. Дина чуть прищурилась, пытаясь докопаться до разгадки.— Ну? Билли Джинс!       — Боже, какой кошмар,— Кэт скривила лицо, но это не помешало ей всё же приглушённо посмеяться.— Откуда ты вообще это взяла?       — Прикольная же шутка. Это мне её Элли, между прочим, когда-то рассказала. Все претензии к ней.       — Элли? Да ладно.       — Её семья — любители посмеяться с такого. Наслушается от них, потом мне с Джесси пересказывает,— Дина ещё ни разу не видела Элли, отпускающую такие по-дурацкому нелепые шутки, но она уверена, что это стоит увидеть хотя бы раз в жизни. В такие моменты она, наверное, выглядит так свободно и расслаблено, отдаваясь искреннему, громкому смеху.— В трезвом состоянии такое вообще не идёт, но вот с бутылочкой пива самое то, аж начинаешь понимать весь шарм этих шуток.       С лица Дины не спадает улыбка, и она отводит взгляд к бльшому окну, за которым уже успело потемнеть. За стеклом проясняется вид, и она улавливает стоящую на балконе рыжеволосую девушку, облокотившуюся о перила. Она стоит неподвижно, Дина может с лёгкостью представить, что её взгляд направлен в никуда, и она о чём-то глубоко задумывается, стараясь абстрагироваться от происходящего внутри квартиры веселья. И Дина оказывается первой, кто обратил внимание на долгое отсутствие Элли; той, должно быть, прохладно стоять без какой-либо кофты там, снаружи, где ветер достаёт до кожи, создавая на ней покалывания и стаи мурашек.       Приметив на подлокотнике кресла тёмную толстовку, Дина захватывает её и даже не замечает, как ноги сами будто ведут её к двери на балкон. Ручка тянется вниз, и вот прохлада улицы ударяет в лицо и заставляет поёжится несмотря на то, что на Дине надета тёплая кофта. Более чем осторожно она подходит к застывшей на месте девушке, вставая в шаге от неё и принимая ту же позу.       — Как ты?— неожиданно для самой себя, голос звучит удивительно тихо, будто Дина вынуждена переходить практически на шёпот, чтобы за ними не подслушивали. Конечно, никаких опасений нет и не появится, но стоять рядом с Элли в тот момент, когда вокруг них распластан вид ночного города, погружённого в свою жизнь и суматоху, словно отдалённые от того мирка, в котором они вдвоём сейчас находятся, оказывается невообразимо удивительно. Она боится потревожить чужие мысли, но не может остановить поток своих, пытаясь перебить его таким банальным вопросом.       Элли смотрит на неё, в этот раз её глаза сияют меньше, и Дина осматривает её, пытаясь понять, в чём дело. В одной из рук, которыми она облокотилась об остывший металл перил, размеренно тлела сигарета, и её фитиль беспощадно приближался к фильтру. Возможно, это совсем не её дело, не ей решать, чем Элли может увлекаться, чем — нет, но прокравшееся желание отобрать из её пальцев табак остаётся в голове на некоторые секунды.       — Отдыхаю от шума,— рыжеволосая девушка подносит сигарету ко рту, а в следующую секунду необыкновенно медленно выдыхает дымку в виде облака, что растворяется в холоде. Или же она вполне нормально выпускает через губы дым, но мозг темноволосой девушки сам замедляет такое притягательное действие, превращая его в настоящую пытку. Дина засматривается.       — Не знала, что ты куришь.       — Бывает,— Элли небрежно пожимает плечами. Только сейчас Дина опоминается, накидывая на острые плечи девушки её же кофту, стараясь не задеть пальцами чужую кожу, уже успевшую немного покрыться мурашками. Ей кажется, что сейчас, в этот странный момент времени, будет совсем не к месту создавать телесный контакт; или же рандомно возникшее касание сможет взбудоражить сознание Дины больше, чем это способен сделать выпитый сегодня алкоголь.— Раз в месяц-два, если ничего не тревожит.       Дина знает, что впутываться в те проблемы и дела, которые её никаким образом не касаются — невежливо, но доля повышенных градусов в организме так и подталкивает ей задать один единственный вопрос:       — А есть чему?       Элли одаривает её предупреждающим взглядом, напоминая о том, что между их жизнями всё ещё есть границы; и это чистейшая правда, ведь если бы кто-то, кого Дина знает от силы несколько месяцев, спросил о чём-то личном, возможно, образовавшем в своё время душевные раны, она бы так же раздражённо посмотрела на этого человека. Может, даже установила бы расстояние с ним, не желая делиться глубокими эмоциями. Порой некоторые вещи лучше переживать в одиночку или доверять только тем, в ком ты действительно уверен.       Дина решает изменить обстановку, больше не имея хотения заходить на опасную территорию и тревожить Элли своей повышенной сегодня любознательностью.       — Знаешь, Кэт немного злилась, когда ты позвала ещё и меня сюда,— Дина беззвучно смеётся, припоминая картину сидящей на её кровати подруги, которая всем свои видом показывала своё негодование. Она предприняла попытку отпустить ситуацию с помощью большого потока нецензурных слов, но быстро сдалась, махая на всё рукой. Не получилось сейчас, получится потом, вот чем убедила себя Кэт, явно давая понять Дине, что не собирается ни на йоту прекращать попытки привлечения внимания рыжеволосой девушки,— а потом и Нору. Она надеялась на свидание.       Лицо Элли смягчается, успокаивая успевшую понервничать Дину. Однако в голосе продолжают прослеживаться нотки оставшегося недовольства:       — Я знаю.       Дина больше не знает, что можно сказать. Она пользуется моментом и начинает разглядывать открывшийся с высоты город; скорее всего, самая большая прелесть жилья на высоком этаже заключается в постоянной возможности выходить на просторный балкон и наблюдать за кипящей в городе жизнью. Если бы Дине предоставится шанс, она бы обустроила территорию лоджии настолько уютно, чтобы можно было проводить на ней уйму времени, позволяя творящейся внизу суматохе вселять в себя ощущение настоящей жизни.       Элли тоже рассматривает расстеленный перед ней вид загорающихся фонарей, включённых фар автомобилей, выстроившихся в целые ряды из-за обычного час-пика, и подсветок маленьких магазинчиков. Она размеренно курит, и по взгляду видно, что вовсе не за наслаждением городской красотой она вышла сюда, когда в двух шагах от неё, в квартире, разгорается атмосфера абсолютного сумасшествия. Рыжеволосая девушка о чем-то глубоко задумывается, иногда прищуривая глаза, и Дина на самом деле пытается не акцентировать внимание на стоящей совсем рядом Элли. Она действительно старается дать восхищению панорамой мегаполиса преобладание над острой необходимостью время от времени смотреть на Элли. Которая по сей день остаётся для неё немного загадочной и отдалённой.       Возможно, всё дело в Кэт и её удавшимся попыткам впихнуть в руки Дины бутылку «совсем безобидного пива, честно», но внутри неё оказывается и вправду горькая смесь. И дойдя до её дна, границы между эйфорией и обычным состоянием стираются, создавая интересную смесь. Да, скорее всего, именно поэтому Дина ловит секунды, чтобы мимолётом оглядеть лицо Элли.       — Что-то случилось?— она снова не сдерживает надобность в вопросе.       — Дина.       Ещё никогда прежде её собственное имя не звучало так холодно; девушка поёживается, ссылаясь как раз на эту причину, а не на уличный холод. Элли даже не удосуживается взглянуть на неё на какую-то ничтожную миллисекунду, вкладывая в эти четыре буквы своё крайнее нежелание затрагивать темы, что могут ранить её снова или напомнить о том, что она пытается забыть посредством уединения и такой редкой доли никотина.       Дина прикусывает язык.       — Извини,— она с особым рвением хочет присвоить произнесенному слову действительно испытываемую вину за свою крайнюю настойчивость, но Элли словно и не обращает внимание на это. Она настолько оказывается отвлечена собственными мыслями, что даже не старается присутствовать в реальном мире, постепенно докуривая сигарету. Дина чувствует разрастающийся табун мурашек, поднимающийся от поясницы к плечам.— С каждым днём все холоднее.       Элли поворачивает голову в её сторону, и темноволосая девушка чувствует облегчение от того, насколько мягким оказывается обращённый на неё взгляд. Элли теперь будто осознаёт окружающую её обстановку, изучая стоящую рядом девушку и только сейчас ощущая на своих плечах вес собственной кофты.       — Заходи внутрь, простудишься ведь.       Дина растягивает губы в улыбке. Слышать слова заботы от кого-то, кто не Кэт и не член твой семьи, оказывается слишком приятным. Она опускает голову, разглядывая свои ступни, затем — чувствует вес посторонней одежды на себе и призрачные движения рядом — Элли накидывает на неё собственную кофту, в которой Дина внезапно чувствует себя комфортно и защищенно.       — Не хочу, здесь приятно находиться,— не в этом доме, не на этом балконе, а именно рядом с Элли. Так пугающе желанно, что Дина не хочет сознаваться в этом даже самой себе.       Они смотрят друг другу в глаза, понимая, что нужно что-то сказать. Дина успевает приметить, как Элли облизывает губы, которых, наверняка, сразу же касается холодный воздух.       — Ты...       Незаконченные слова прерывает навеселе возвращаясь в их диалог Кэт, даже не обратившая внимание на перемену в температуре после выхода в прохладу; в её организме столько выпитого, что градусы будто образовывают вокруг кожи защитный слой, уберегая её от ощущения холода. Она поворачивает к себе Элли, стоявшую до этого в спокойствие спиной к ней, чем ошарашивает ту, и закидывает руку на чужое плечо.       — Ну, и что мы здесь делаем?— она без зазрения совести оглядывает девушку с ног до головы, останавливаясь глазами на придерживаемой пальцами сигарете.— Ах, вот что.       Кэт отбирает не докуренный остаток табака, обхватывая фильтр собственными губами и глубоко затягиваясь; Дина не раз видела подругу, балующуюся более расслабляющими средствами, но наблюдать за тем, как она нагло врывается в чужое пространство, вдыхая в лёгкие обычный табак, который она, по её словам, употребляла всего два раза в жизни — более чем странно. Дина вполне привыкла к её необычным выходкам, но это — первый на уме раз, когда она действительно вышла за рамки дозволенного, вызывая в темноволосой девушке противоречивые чувства.       Сложно не заметить и не одобряющий взгляд Элли, не проговорившей до сих пор ни слова. Дине отчего-то кажется, что она сохраняет молчание только потому, что сможет с лёгкостью поставить Кэт на место и убрать с её лица улыбку, если позволит себе сказать всё, что кроется в мыслях.       — Мы сейчас вернёмся,— Дина убеждает подругу, прослеживая, как та впихивает сигарету обратно в чужие пальцы, не имея желания и на шаг отходить от рыжеволосой девушки.       — И лучше бы вы поторопились, столько времени тут торчите.       Кэт недовольно фыркает, разворачиваясь на пятках, так и не получив желанную дозу внимания от определенного человека. Дина отслеживает её неуклюжие движения, смотрит через толстое стекло, как Нора, прикрыв глаза, старается поймать ритм играющей мелодии, вырисовывая в воздухе руками разнообразные причудливые формы.       — Она уже много выпила, да?— Элли снова отворачивается лицом к городскому виду, решая потушить бычок о поверхность железа перил.       — Да, немножечко переборщила.       — Главное, чтобы она не превратилась в Джесси.       — У неё же горе. Ты ей, вроде как, надежды разбила,— улыбка Дины становится шире, она покачивает головой из стороны в сторону, словно упрекая Элли, но на деле лишь придавая словам саркастический оттенок, чтобы разрядить накалённую Кэт обстановку.       — Не сердце же ведь,— рыжеволосая девушка тоже улыбается одним уголком губ, пряча взгляд, и Дина рада, что у неё получилось стать тому причиной.       Откуда-то доносится звенящий звук, и обе девушки успевают встретиться взглядами перед тем, как Элли тянется к заднему карману джинс, вынимая оттуда мобильный телефон. На её лице появляется нечитаемая эмоция: что-то между потерянностью и очевидно приятным волнением. Дина терпеливо ожидает.       — Выиграли,— Элли произносит на выдохе, позволяя себе отпустить проблемы, что оккупировали её голову с начала этого вечера, и просто глубоко выдохнуть, улыбаясь экрану телефона. Она поднимает взгляд на Дину, стараясь передать ей смысл произошедшего сверкающими глазами, и когда карие глаза напротив становятся чуть шире, Элли убеждается, что Дина всё поняла без слов.       — Джесси?       Элли кивает, снова перечитывая сообщение и быстро печатая свои поздравления, но не забывая упомянуть, чтобы парень не превращал групповое празднование в очередную головокружительную боль на следующее утро из-за собственного неумения выпивать. Джесси оставляет без ответа полученные коротким текстом наставления и лишь просит Элли передать остальным о произошедшем, будучи в курсе того, что девушки решили собраться вместе сегодняшним вечером.       Дина, хотя и поддержала Джесси в момент его переживаний, подготавливая его к возможному поражению, в душе заранее предвидела, что его команда опередит соперников по количеству голов. Она никогда ещё не присутствовала на матчах Джесси, не наблюдала за тактикой, присутствующей во время их игры, но она верила его словам о том, что их сборная — одна из сильнейших в их институте. И есть большая вероятность, что это — чистейшая правда, ведь если бы всё было не так, их не послали бы в другой штат для проведения матча.       Дина обращает внимание на Элли; от неё наверняка сейчас пахнет домашним уютом и табаком, уличным холодом и последними, почти выветрившимися нотками собственного геля для душа. Она выглядит так, словно действительно отпустила по ветру в глубь ночного гула ранние переживания, что занимали место в её голове, и уступает место искренней гордости за своего друга. Джесси наверняка сыграл в сегодняшней игре довольно крупную роль, Дине думается, что он, скорее всего, забил даже и не один гол.       Парень упоминал, что Элли в школьные времена увлекалась тем же видом спорта, только не решилась продолжить заниматься им, перейдя в высшее учебное заведение. Дина вполне может догадаться почему: новая команда, новые правила и новая обстановка имеют тенденцию запросто ввести в стрессовое состояние. Особенно, когда ты ни малейшего понятия не имеешь о том, с какими людьми тебе придётся делить скамью и слажено действовать тактике на поле.       — А почему ты не продолжила играть после школы?       — В футбол?— Элли прячет телефон обратно в карман, уделяя всё внимание Дине.— Не нашла надобности,— она пожимает плечами. И ответ её звучит так просто и свободно, что в нём отчетливо чувствуется честность: значит, действительно не было никакой нужды или обычного желания.       — Я бы посмотрела, как ты пинаешь мяч по полю.       — Ты уже говорила, что хотела посмотреть, как я играю на гитаре, а теперь это,— рыжеволосая девушка прищурилась, обнажая зубы в улыбке.— Не слишком много «хочу»?       — Уже нельзя помечтать?       — Я не особо хорошо играла, если тебя именно это интересует.       — Да-да, конечно,— Дина театрально закатывает глаза, давая понять, что она не собирается верить не единому услышанному ранее слову.— Не поверю, пока не увижу собственными глазами.       — Как скажешь,— рыжеволосая девушка качает головой, усмехаясь, и проводит одной ладноью по лицу, словно снимая с него былую слабую усталость.       — Элли...—«мне кажется, ты всё, к чему прикасаешься, делаешь просто замечательно». Дина прогоняет быстро назревшую мысль, еле заметно тряся головой.— Нет, ничего.       — Пойдём?— Элли не давит, лишь мягко спрашивает, указывая большим пальцем руки внутрь квартиры.       Она подходит к двери, дожидавшись положительный кивок от Дины, чтобы убедиться, что та действительно хочет вернуться в прежнюю шумную обстановку, и тянет с лёгкостью ручку двери вниз, впуская девушку внутрь и заходя за ней следом. Дина проходит настолько близко, что её макушка оказывается практически рядом с чужим носом, и Элли совершенно случайно вдыхает запах тёмных, вьющихся волос, ощущая, как лёгкие наполняются ароматом весны. Такой весны, когда начинают щебетать птицы под окном и появляться первые бабочки, неловко садящиеся на свежие цветы. Действуя под аффектом знакомого, но давно неприятно щемящего в груди состояния, она дотрагивается до чужой поясницы своими озябшими пальцами, словно подталкивая девушку вперёд, и мысленно корит себя ещё некоторое время после этого. Потому что её собственная кофта так необыкновенно притагательно смотрится на ней. Потому что секундного касания ей оказалось мало. Но большее нельзя себе позволять ни при каких обстоятельствах.