Элли [12:02]: завтра-послезавтра, наверное, а что?
Преподаватель постукивает ручкой по столу, будто замечая кого-то за проделками, и темноволосая девушка вздрагивает, пугаясь, что её могли заметить за выполнением посторонних дел. Дина [12:04]: просто если у вас «наставники» могут хорошо слышать, то они обязаны поставить тебе за всё «отлично»Элли [12:05]: да?
Дина [12:07]: да. а если не поставят, то я лично заставлю это их сделать Совсем недавние возмущения Кэт будто бы были услышаны, потому что в конечном результате студентам предоставили не один выходной день для Рождества, а три; такую поблажку для учащихся в виде увеличенных праздничных дней решили ввести прямо накануне оповещения, поэтому по институту впоследствии ходили счастливые переговоры о том, как хорошо сложились дела. Но самое главное, что обрадовало не только Дину, но и её друзей — празднование Нового года, которое компания договорилась отметить в квартире Элли и Джесси, выпадало на субботу, прекрасный день, когда можно ни о чём не заботиться, даже не смотреть в будущее, навивая себе заранее волнения о том, что можно проспать учебный день. Джесси с уверенностью пообещал, что сможет решить что-нибудь с созданием нужной атмосферы в квартире, попробовав украсить окна гирляндами и даже разыскать маленькую ель для полного погружения в зимнее торжество. «Заставлю Элли вырезать снежинки»,— парень после этих слов жалеет о сказанном, потому что получает смачный удар в предплечье сжатым крепко кулаком; он думает, что рыжеволосая девушка готова повесить все планы на него, так как именно он вызвался быть дизайнером праздника, но Элли, не самом деле, лишь со сведёнными к переносице бровями говорит, что они будут делать это вместе — искать схемы на просторах интернета и пытаться сделать что-то путное из бумаги с помощью ножниц. Праздничный вечер, конечно, мог бы запросто быть организован в доме Норы, что имел значительное отличие — он был частным и довольно вместительным, там каждому хватило бы места на ночь, да и в создании шума им никто не помешал бы — можно отложить в сторону переживания о том, что в любую минуту возле двери могут оказаться разозлённые соседи, грозясь вывести разбирательства на новую ступень и звоня в полицию. Но такая опасность всё же была; и хоть вокруг люди так же будут отмечать наступление нового года — пусть и не так шумно, как планирует их компания,— но Нора мягко пояснила всю ситуацию, встречая полное понимание со стороны друзей. Нора планировала подавать документы в совершенно иное учебное заведение, находящееся в немного другом штате от её теперешнего местонахождения; она ещё в начале последнего года обучения в школе определилась с тем, где хочет обучаться, какие преимущества есть в различных вузах и какие баллы за экзамены нужны для того, чтобы быть принятой в ряды студентов. По случайной удаче, один из институтов привлёк её внимание не только своим внешним видом, который она рассмотрела с разных ракурсов, найдя фотографии на нужном сайте, но и условиями проживания, обучения и возможной стипендии; родители одобрили её решение. Но уже после сдачи финальных экзаменов, ради которых темнокожая девушка старалась, не покладая рук, её отцу было предложено довольно заманчивое предложение — переехать в другой город для продолжения рабочих военных обязанностей там. Это означало ещё и обеспечение её родителя довольно хорошей зарплатой, но появилась загвоздка, которую Нора не могла никак переварить — большое расстояние между ней и её родителями в учебное время, которое не всегда позволит ей видеться с ними в выходные дни, вселяло в девушку сомнение. Некоторое время Нора искала огромное количество информации о других институтах, имеющих в арсенале выбранное ей направление, и нашла идеальный вариант — как раз расположенный в том же городе, куда собирались переезжать родители, вуз. Вуз, куда поступили и Элли с Джесси, присутствие которых рядом с собой позволяло девушке думать о том, что принятое решение оказалось самым верным. Теперь у неё есть возможность видеть, разговаривать вживую с родителями каждый день, не беспокоясь, что с ними может что-то приключиться; есть прекрасная перспектива продолжать быть близкой к своим друзьям, не волнуясь о том, что большое расстояние может погубить их тесные отношения; а ещё выпал довольно привлекательный шанс вкусить все заботы и прелести взрослой жизни, так как родители по обоюдному согласию решили дать свободу своей дочери и начать снимать для неё жильё, оказавшееся уютным частным домиком. Несмотря на то, что дом находится в её распоряжении, и она вольна делать там всё, что взбредёт в голову, Нора старалась держать всё под контролем, не желая оказаться лицом в грязи, поэтому так конечное решение сошлось на праздновании объединённых Рождества и Нового года в квартире Элли и Джесси, которые, в принципе, не боялись быть выселенными в случае неприятностей. Джесси говорит, что всегда можно найти найти новую квартиру для проживания, не так уж и важно, где проводить свободные дни, если в помещении есть кровать и холодильник; Элли и на такое высказывание ударяет друга, закатывая глаза от его глупых слов. А тот лишь смеётся, вызывая расцветающую улыбку и на чужом лице; видимо, было уже в их общих воспоминаниях что-то, что грозило им когда-то сменой места жительства. Выделенные в честь Рождества выходные дни Дина проводит одна в собственной комнате, упаковывая подарки, в энное количество раз штудируя ответы на возможные вопросы финальных тестов и периодически разговаривая с Элли, которая оказывается немного занята, иногда подолгу не отвечая на сообщения. В этот раз Дина хотя бы уверена, что рыжеволосая девушка действительно занята, а не находит ещё одну причину не разговаривать с ней. Прошедшая ночь всё ещё кажется ей сном: Дина не может забыть, как чужая одежда сидела на ней, как Элли пахла алкоголем и пряностями, пленяя своим ароматом девушку и заставляя её колени подрагивать. Темноволосая девушка просто на глазах превращается в ту, кто так беспредельно сильно ждёт следующей встречи с человеком, сводящим её с ума, чтобы на быстротечные секунды оказаться в чужих руках, хотя всё больше, больше, больше. Кэт утягивает Дину за руку, когда они поднимаются по лестнице, чтобы ускориться в шаге, и подруги добираются до второго этажа многоэтажки в рекордное время, предчувствуя, что в определённой квартире уже началось празднование. Подходя ближе к двери, чтобы дотянуться до звонка, до слуха девушек доносится отголосок играющей внутри помещения музыки; Кэт ухмыляется, бросая на Дину многозначительный взгляд. Джесси слово держать умеет: уже при входе в дом в глаза бросаются дополнения интерьера в виде конфетти, хаотично укрывающих пол, прикреплённой вокруг потолка разноцветной подсветки и обещанных снежинок, нашедших место на той стене, где развешаны нарисованные Элли портреты. В целом, получившееся выглядит сумбурно, но именно это и придаёт шарм стараниям Джесси и Элли. Дина подходит ближе, чтобы рассмотреть творения своих друзей: одни из снежинок вырезаны более аккуратно, чем другие; и несложно догадаться, что более красивые были созданы руками рыжеволосой девушки. Музыка доносится из кухни, где Нора руководит процессом последних мгновений подготовки; все между собой делятся объятиями, беря по бокалу и размеренно выпивая первые глотки шампанского, перемещаясь по комнатам, чтобы довести до идеала их начинающееся празднование. А потом волшебная, новогодняя атмосфера позволяет пиршеству действительно разгореться: Джесси первым делом старается попробовать каждое блюдо, предоставленное на столе, жалуясь, что в последний раз ел только сегодняшним утром, и Нора смеётся над ним, подтверждая сказанное, ведь она пришла сюда ближе к обеденному времени, запрягая его и Элли помогать ей. В какой-то момент Джесси уходит за дополнительными бутылками игристого вина, а по возвращению задевает макушкой головы висящую в проёме омелу. Он почёсывает голову, садясь на место, и рядом с ним вздыхает Нора: — Был бы у меня парень, я бы могла сейчас целоваться с ним под этой омелой. — Ужас,— Кэт морщит нос в попытке показать своё шуточное отвращение, но сдаётся и, в конечном итоге, улыбается. Возможно, когда-нибудь у них будет возможность собраться семьями и повспоминать прошлые дни; лет через десять. — Традиции есть традиции. — Хорошо, тогда,— Кэт выпивает оставшийся в собственном бокале алкоголь и копирует позу девушки: мечтательное лицо, подпираемое двумя ладонями. Она вынужденно вздыхает,— эх, была бы у меня девушка, я бы могла сейчас целоваться с ней под этой омелой. — И делали бы вы это одновременно, стоя рядом друг с другом?— Джесси откровенно издевается, на что получает такой же сарказм в ответ: девушки в унисон предлагают ему заткнуться и перестать завидовать. Из кухни посиделки постепенно перекочевывают в комнату Элли, так как та всё же немного больше спальни Джесси, и уже там начинаются более подвижные действа: всем надоедает сидеть на одном месте и лишь обмениваться словами, поэтому составленный Джесси и Элли плейлист прибавляется в громкости, и каждый начинает танцевать прямо в центре комнаты, находясь близко друг к другу. Но так продолжается недолго, ни один не успевает даже покрыться испариной, когда Нора смотрит на часы, громко охая: — Всё! Как и договаривались, одиннадцать часов — время подарков. Дина перебегает в прихожую, хватая свои с Кэт принесённые большие пакеты, внутри которых таились презенты. Темноволосая девушка чувствует, как внезапно начинают потеть ладони, но от этого отвлекают собственные мысли — нужно обязательно подарить Элли подарок в самую последнюю очередь, потому что это дастся Дине сложнее всего, и это очевидно. Джесси решается осчастливить друзей первый: передаёт каждой девушке в комнате разных размеров упакованные вещицы, получая от друзей поочередно благодарности, а от Дины даже когда-то давно обещанный поцелуй в щёку; парень не краснеет, но явно впадает в ступор, вытягивая лицо, а Дина смеётся с его реакции. Когда подарки дарят Кэт и Нора, происходит всё то же самое, поэтому Дина с замиранием сердце ожидает, что сейчас пройдут последние секунды, и она сможет, наконец, сделать каждого из своей компании ещё чуточку радостнее, чем прежде. Но перед этим Элли хлопает в ладони, потирая их друг о друга; старшая девушка и не может уловить, какими сюрпризами Элли удивляет остальных, потому что видит в чужих руках находящийся в деревянной раме портрет небольшого размера, выполненный в чёрно-белом стиле. Лицо на нём выглядит так, будто оживёт в любой момент. Элли нарисовала её; потратила собственное время, уделяя заботу малейшим деталям, будь то выбивающаяся из хвоста волосинка или образовавшаяся на одежде складка. Когда Элли лично передаёт ей свою с обожанием выполненную работу, темноволосая девушка не может найти подходящих слов, чтобы описать своё состояние, собственное рвущееся наружу восхищение. Глаза Дины начинают неожиданно слезиться, потому что в голове возникает образ склонившейся над столом Элли, взмахивающей карандашом и щурясь, проверяя уже выведенные штрихи и линии, а на улице ночь, и у неё возникает нужда включить настольную лампу, чтобы не напрягать зрение. Элли очень скоро замечает её эмоциональность, немного подрагивающую нижнюю губу и спешит ладонью заправить за чужое ухо один короткий завиток волос. А потом Дина шмыгает носом, возвращая на лицо яркость — по порядку она следующая и последняя, кто должен раздать в положенные руки подарки. — Да ладно!— Джесси разрывает упаковочную бумагу, вытягивая оттуда два новых, блестящих из-за плёнки на свету диска с играми для приставки; темноволосой девушке пришлось нелегко в процессе их выбора, ведь нужно было полностью опереться на советы консультанта, который нахваливал то, что она в итоге и купила.— Дина, как ты узнала?.. Я планировал их купить перед поездкой домой. Волнение увеличивается, стоит Дине обратиться к Норе, смотрящей на неё не только с улыбкой на губах, но и с улыбающимися глазами: — Я слышала, что ты слишком любишь сладкое, поэтому...— и передаёт ей коробку собранного собственноручно шоколада и других сластей. — Она сможет съесть это за раз,— Джесси не сдерживает чужой секрет. — Ты паршивец!— говоря это, Нора продолжает сохранять необычайно восхищенное выражение лица.— Дина, ты точно знаешь, как покорить моё сердце. Для Кэт Дине потребовалось потратить несколько минут времени, но зато какие напряженные несколько минут; Кэт любит музыку, ту, где играют на гитарах в составах групп, где барабаны и басы, и по этой причине она однажды, около месяца назад, рассказала о приезде какой-то популярной группы в их город, на концерт которой ей захотелось сразу же сходить — и вот, билет в её руках, и она крепко обнимает Дину, оставляя на её лице беспорядочные поцелуи. Кэт разражается историей о том, как давно увлеклась песнями и игрой этих музыкантов, как Дина удачно угадала её желание и осуществила его. И темноволосая девушка пользуется возможностью, пока друзья отвлечены на разговор, подходя ближе к Элли с маленькой коробочкой в руках. Девушки улыбаются друг другу, пока Дина первая не обрывает зрительный контакт, смотря вниз на свои пальцы, держащие подарок — она уверена, что стоит ей его отпустить, и ладони начнут неконтролируемо дрожать. — Давай откроем его сейчас?— она позволяет сделать это Элли, наблюдая, как та со всей осторожностью поднимает крышку, видя перед собой браслет.— Я не хочу, чтобы с тобой случалось что-то плохое, и хочу, чтобы ты всегда была аккуратна,— Дина делает глубокий вдох, не зная, стоит ли ей уже перестать говорить,— и надеюсь, что это будет хотя бы немного оберегать тебя. В еврейской культуре такой символ является оберегом и притягивает только хорошее, и я подумала, что было бы замечательно подарить его тебе, но если тебе не нравится, то ты можешь... — Дина,— голос Элли серьёзен, сосредоточен, непередаваемо низок,— он прекрасен. — Правда?— Дина в неверии смотрит на рыжеволосую девушку, поднимая на неё свои глаза, в которых можно, не утруждаясь, прочитать появившееся вдруг спокойствие. С плеч спадает невыносимо тяжелый груз. — Поможешь одеть? Ближе к полночи восторг становится более тихим, утрамбовывается в каждом невероятно хорошим настроением, и Элли отвлекается на то, чтобы позвать всех в комнату Джесси, где располагался небольшой телевизор, с помощью которого будет удобнее всего отследить время вплоть до секунд, слыша волнительные куранты. На экране в прямом эфире показывается площадь столицы их штата: там полным-полно людей, готовых к финальным мгновениям уходящего года, над ними вышка с большими электрнными часами, на которых скоротечно сменяются цифры. Двенадцать. Дина надеется, что следующий год встретит её хорошими событиями. Одиннадцать. Элли разливает шампанское по бокалам, не заботясь о том, что за края выливается пена, капая и на ноги, и на пол. Десять. Джесси наскоро просит рыжеволосую девушку дать ему свою зажигалку, стараясь поджечь пять бенгальских огней одновременно. Девять. Нора прибавляет звук на телевизоре, потому что из-за шума, ходящего по комнате, бой курантов практически не слышен. Восемь. Кэт снимает на видео происходящее, чтобы запечатлеть момент навсегда. Семь. Дина ярко улыбается, наблюдая за распростёртым перед ней хаосом, и думает, что словила невероятный куш, познакомившись с людьми, с которыми сейчас собиралась провести первый минуты нового года. Шесть. Элли передаёт каждому наполненный игристым напитком бокал и чуть не опрокидывает один из них, ругаясь вслух так, что остальные начинают смеяться. Пять. Дина особенно рада, что встретила Элли. Четыре. И она осматривает счастливое лицо рыжеволосой девушки, желая всегда видеть её такой: свободной, радостной, собой. Три. Два. Один. Дина хочет её поцеловать. «С Новым годом!» — такими возгласами наполняется маленькая комнатка Джесси, пока пятеро друзей приветствуют первые секунды новых мгновений, поздравляя друг друга и с произнесенными словами надеясь, что следующие двенадцать месяцев пройдут более-менее гладко, без каких-либо происшествий. — С Новым годом,— рыжеволосая девушка завершает образовавшийся из криков хор и делает это более спокойно, поднимая бокал вверх, чтобы встретиться с другими и выпить половину содержимого. Она подносит хрупкое стекло к губам, встречаясь через него взглядом с Диной, и однобоко улыбаясь, получая в ответ зачарованное выражение лица, что находится в паре шагов от неё. — Так, получается, если празднуем сразу два события, значит, и пьём в два раза больше. Элли с Норой одновременно цокают языками, вызывая у Джесси смешок. Компания из пятерых человек вываливается на балкон друг за другом, наблюдая за расцветающими в поле зрения фейерверками и крича в никуда поздравления с наступившим Новым годом. Дина любит такое: уникальные моменты, когда ты выходишь на улицу и видишь повсюду шквал разных салютов, взрывающихся с такой силой, что ты не слышишь собственных восторгов; вокруг тебя собраны родные люди, с которыми ты надеешься ещё не раз встретить праздники, потому что они близки твоему сердцу. В такие минуты ты ценишь жизнь, осознаешь, что, насколько бы тяжела она ни была, в конце года все объединяются, чтобы встретить новое, пойти в новый путь вместе. В такой волшебный момент хочется под бок любимого человека, которому пожелания на предстоящие триста с чем-то дней можно пожелать шёпотом на ухо, которого можно поцеловать в висок и радостно улыбнуться куда-то ему в волосы. Дина думает об этом и смотрит на Элли, уже начавшую пихаться плечами с Джесси и заливисто смеяться, пока вокруг них темное небо украшено не только луной, но и вальсом звёзд, до которых стараются дотянуться разноцветного цвета капли фейерверков. Ночь приобретает обороты, все отдаются своим эмоциям, двигаясь в такт музыке, но стараясь не прыгать, чтобы не беспокоить соседей снизу; гирлянды мигают самыми разными оттенками, походя на освещение клубов, но всё потухает в какой-то момент, оставляя комнаты в кромешной темноте. Джесси тянется за собственным телефоном в карман штанов и включает на нём фонарь, создавая хотя бы немного света в помещении, чтобы ни у кого не закружилась внезапно голова и не произошло никаких конфузов. — Сейчас всё починю. Такое бывает иногда из-за большого напряжения. Он выходит в подъезд, надев наспех ботинки, для того, чтобы разобраться с возникшим перенапряжением в электросчётчике, пока Кэт с тяжелым вздохом — «ну, вот»,— присаживается на кресло, вытягивая ноги вперёд; она предпринимает попытку немного отдохнуть в умиротворяющей тишине, пока их веселье не возобновилось, но сверху на неё приземляется Нора, выбивая весь воздух из лёгких. И тогда Дина замечает, что Элли нет в комнате. Она идёт вдоль прихожей, уже слыша размеренный поток воды из крана в ванной комнате, и не стоит даже догадываться, что за приоткрытой дверью находится рыжеволосая девушка, пытающаяся, наверняка, освежиться с помощью прохладного воздуха помещения и не менее прохладной воды. — Дина? Она заходит внутрь и прикрывает за собой дверь, желая окончательно абстрагироваться от внешнего мира. Теперь тут действительно становится настолько темно, что не видно даже собственных рук, если поднести их прямо к глазам. — Что ты делаешь?— Элли спрашивает тихо, даже без капли света Дина может понять, что девушка улыбается. — Закрываю дверь. Элли стоит у зеркала, висящего над раковиной, и упирается в него руками; её дыхание чуть сбито из-за непривычных танцев и криков на свежем воздухе. Они находятся в тишине, за стенами не слышно даже разговоров их друзей; Дина думает, что всему причиной то, что рядом с Элли внимание ни на что и ни на кого, кроме неё, не направлено. Старшая девушка подходит к Элли, обхватывая её со спины руками и скрепляя ладони в замок спереди её живота. Под руками Дина чувствует, как та напрягается, чуть выпрямляясь в спине. — Как ты можешь быть настолько красивой? Одна из ладоней Элли ложится поверх её — Дина чувствует, что это та самая, на которую часами ранее она одевала браслет,— и рыжеволосая опускает голову вниз, будто сдаваясь, признавая в чём-то поражение. Дина прижимается щекой к её спине. — Дина, не надо,— «не нужно врать», «не надо давать мне ложные надежды, прошу», «я ещё не готова» — это всё, что вертится в мыслях Элли в тот самый момент, когда Дина мягко, словно боясь поранить или причинить хотя бы незаметную боль, разворачивает её к себе лицом. Элли хочется выкурить разом три сигареты, которые она не доставала из своей прикроватной тумбы уже некоторое время; ей хочется расслабиться, потому что Дина, стоящая к ней вплотную, упирающаяся вдруг лбом в висок, держащая свои ладони на её плечах, не делает ситуацию легче. Их дыхание соединяется практически воедино: обе девушки тяжело дышат, не пытаясь скрыть своё волнение, своё беспокойство о том, насколько близко они находятся друг от друга. Пока их друзья беззлобно возмущаются о том, насколько не вовремя произошёл инцидент с отключением электричества, Дина и Элли делят момент на двоих, будучи отстранёнными от реальности, стоя за закрытой дверью комнаты. Отсутствие освещения делает происходящее ещё более интимным, и Элли не может сдержать порыв желания, вопреки своим мыслям оборачивая ладонь вокруг чужой талии и устраивая её на пояснице, прижимая темноволосую девушку к себе так, что между ними ни единого миллиметра расстояния, ни одной возможности отстраниться. И когда Элли чувствует призрачно дотрагивающиеся до собственной скулы губы, мурашки пробирают тело, доходя до макушки головы. Элли чувствует, как по венам течёт кровь, как стучит её сердце, как вздымается грудь и приоткрываются губы,— она чувствует себя живой. Дина пальцами отчаянно цепляется за ворот её рубашки, но не тянет на себя — лишь только приближается миллиметр за миллиметром, пока её горячее дыхание не касается чужих губ, приоткрытых в неверии. Ни одна из девушек не знает, что произойдёт, если они обе позволят себе сделать то, вокруг чего вертятся мысли; что будет после? И ни одной из них не хочется об этом даже задумываться, пока Дина продолжает сокращать расстояние, буквально опаляя жаром чужое лицо. Элли думает, что упадёт в обморок от ожидания, потому что сама слишком труслива, слишком витает в сомнениях, чтобы податься вперёд; но ей нужно держать в руках Дину, держать её, чтобы она не упала, потому что слабость в её ногах ясно ощутима. — Вы чего тут?..— дверь распахивается, и в проёме появляется Нора. Вместе с заданным вопросом, будто в грёбанный унисон, загорается свет. Темнокожая девушка выглядит куда удивлённее, становясь похожей на загнанное в ловушку животное, которое продолжает хлопать ресницами и искать пути отхода. По сложившемуся впечатлению, ей было куда неудобнее из-за того, что в самый сокровенный момент она посмела так необдуманно вмешаться; она шумно сглатывает, не произнося ни слова, и закрывает дверь, медленными шагами отходя туда, где сейчас возвращались в установленную атмосферу праздника Джесси и Кэт. Дина глухо посмеивается, чуть покачивая головой, и опускает голову вниз. Она выглядит не подавленно, но вполне разочарованно и даже малость озлобленно из-за того, что её желание до сих пор есть, и оно не было утолено; от того, что вселенная усложняет вещи, когда, кажется, смелость уже плещется через край. Элли смотрит на неё, настолько невероятно красивую, дурманящую, и наклоняется, прижимаясь губами к её лбу. — Извини,— шёпотом доносится до Элли; Дина просит прощения за то, что втянула их вместе в неловкое положение. Элли не может сказать из-за собственного бессилия, что здесь не о чем жалеть, не за что извиняться. Это она должна объясниться. Но не сейчас. За пределами ванной комнаты слышится знакомый голос — Кэт опоминается, замечая, что рядом давно нет ни Дины, ни Элли, и сконцентрировано спрашивает, уверенно отмеряя шаги из комнаты в прихожую: — Где девочки? Нора, видимо, останавливает её, преграждая путь, и наспех отвечает, не задумываясь: «На кухне убирают беспорядок»,— и спасает ситуацию, пока Элли при появившемся свете лампы становится более замкнутой, но напоследок всё равно не сдерживается и переходит губами со лба на висок, оставляя там невидимый след от собственных губ на одной из родинок. Дина считает, что её счастье заключается именно в этой девушке, и держится за неё, как за спасательный круг.