Hate You

Мне снится сон: будто мы с Тэхёном идем по той самой роще из нашего детства, держась за руки и угадываем, что его мама приготовила на ужин. Дует ветер, но его ладонь такая теплая, что мне совсем не холодно. Выглядит он по- другому, не так как в детстве: взрослый и красивый, как сейчас, только нос без следов переломов и на губах нет шрамов. Рядом с ним мне хорошо и спокойно, кажется, я могу идти так вечность. А потом я слышу голоса, от звука которых мороз продирает по коже. Потому что я знаю, что они предвещают что-то очень плохое. Вцепляюсь в руку Тэхёна сильнее и тяну его назад, пытаюсь выкрикнуть, что нам нужно вернуться к озеру, но из легких не выходит ни звука. Хочу заплакать, но и слезы отказываются литься. Я беспомощна. Голоса становятся все громче и меня охватывает паника. Я упираюсь пятками в землю, отказываясь идти, и тогда Тэхён смотрит на меня. Его глаза ярко-зеленые, в них играют золотистые блики лучей, губы начинают двигаться, и я слышу, скорее, не ушами, а где-то внутри себя: «Не бойся». А потом он наклоняется и целует меня. Становится горячо везде: в груди, в глазах, в теле и ноги подкашиваются. Я обнимаю его, прижимаясь к нему всем телом, и Тэхён начинает расстегивать молнию на моих джинсах. Голоса исчезают, заменяясь оглушительным грохотом сердца, и я, не колеблясь, помогаю ему: сама стягиваю с себя майку и запускаю ладони ему под футболку. Становится все равно, что мы в лесу, и кто-то может нас увидеть. Мы падаем на траву, Тэхён придавливает меня своим телом. Он такой же горячий, как и я, и его руки повсюду: на моей груди, на животе, под резинкой моего белья. Я издаю непроизвольный стон и открываю глаза. Живот сводит мучительной судорогой, футболка влажная на груди, а сердце стучит как бешеное. В реальность меня приводит голос Джексона из-за спины и прикосновение его ладоней, стягивающие с меня пижамные шорты. — Хочу тебя, малыш. Ты такая мокрая и так сладко стонешь. Он наваливается на меня сверху и входит одним толчком. Я машинально обнимаю его шею и жмурю глаза, пытаясь укрепиться в мысли, что это был просто сон и единственный человек, о котором я должна думать — это Джексон. У меня почти получается, но когда через пару минут меня неумолимо накрывает оргазм, перед глазами отчетливо встает лицо Тэхёна: его губы покрывают поцелуями мои щеки, его член двигается во мне, его дыхание ранит кожу. Неправильно, так неправильно, но я ничего не могу сделать.

***

— Джексон позже подъедет? — интересуется Дахён, пока я размещаю сумки в багажник. — Как обычно? Она прикусывает губу, когда ловит мой недовольный взгляд в ответ на свой комментарий, и торопливо забирается на заднее сидение. В начале недели Джексон пообещал, что постарается приехать на празднование, посвященное дню студента, но вчера выяснилось, что его отец летит в Орландо на переговоры и берет его с собой. Я не испытываю огорчения по этому поводу — в будущем Джексон собирается возглавить фирму наших родителей и было бы странно, если его предпочтением стала тусовка с друзьями. Однако, во все эти подробности Дахён я посвящать не собираюсь. Арендованные комитетом пляжные дома совсем небольшие, максимальной вместимостью до четырех человек, но я, наученная прошлым опытом, делю его лишь с Розэ, Дахён же ночует с Соджин в бунгало по соседству. Переодевшись в купальники, мы идем к пляжу, откуда доносятся звуки начавшейся вечеринки: на сооруженном помосте темнокожий парень-диджей играет модный хип-хоп, а вокруг него двигается пестро-неоновая масса танцующих. У импровизированного бара собралась огромная очередь из желающих поскорее набраться, а те, кто ее отстоял, расхаживают с пластиковыми стаканами в руках. Полиции было бы чем поживиться. — Лиса, я здесь! — Розэ машет мне из толпы и с широченной улыбкой на лице демонстрирует два стакана, наполненных желто-розовой жидкостью. Кажется, она уже успела выпить минимум один такой. — «Секс на пляже» для моей лучшей подруги! — задорно выкрикивает она, когда мы с Дахён подходим к ней, и впихивает холодный пластик мне в руку. — Вижу, Джексон все же не смог приехать. — Он занят делами отца, — всасываю через трубку сладковатую жидкость и мгновенно ощущаю, как алкоголь ударяет в голову. Розэ знает всех пляжных барменов и наверняка попросила влить в коктейль двойную дозу водку. — Может, прогуляемся? Жара стоит несусветная, я бы в удовольствие окунулась. Дахён остается возле бара, а мы, пройдя по берегу, выбираем место относительно свободное от чужих задниц и расстилаем покрывало. — Плавать пойдешь? — я вкапываю стаканчик в песок, решив, что больше пить его не буду. Я не слишком люблю состояние опьянения, тем более среди белого дня. — Меня так разморило, что я лучше поваляюсь и понаблюдаю за полуголыми красавчиками, — Розэ натягивает на лицо шляпу и, сощурившись, кивает чуть поодаль, где около десятка парней бросают друг в друга мяч. Кажется, они играют в водное поло. — Кстати, я вижу Соджин. Вон там, на здоровом надувном фламинго. Найдя помощницу глазами, я делаю в голове пометку не забыть купить ей тот шарф от Dior, который приглянулся мне на прошлой неделе. С Соджин мне очень повезло. С ней я познакомилась, когда училась на втором курсе. Она плакала в кабинке женского туалета так громко и надрывно, что пройти мимо просто не получилось. Выяснилось, что ее так называемая подруга разослала сокурсникам снимки, где она стоит в раздевалке в одном белье, демонстрируя далеко не идеальную эпиляцию. Я подарила ей сертификат в салон Соми, а голые фотографии ее вероломной подруги из душевой украшали университетскую группу в Фейсбуке ровно до тех пор, пока их не удалили. Фигура у нее, кстати, так себе. С тех пор Соджин моя правая рука и ни разу меня не подводила. И даже эту надувную птицу привезла по моей просьбе. — Как тебе птенчик? — Соджин спрыгивает в воду и подталкивает фламинго ко мне. — В тон твоего купальника. — Мне нравится, — заправив волосы под бейсболку, я залезаю на него сверху и обнимаю надувную шею. — Розэ на берегу, защитный крем найдешь в моей сумке. Намажь лицо — у тебя нос почти обуглился. Соджин плывет к берегу, а я опускаю на глаза солнцезащитные очки и закрываю глаза. Розэ права, мне нужно отпустить себя и расслабиться, тем более что настроение у меня сегодня подходящее. Обычно чересчур громкая музыка меня раздражает, но сейчас даже она кажется вполне уместной. Из задумчивой полудремы меня выбивает звук глухого удара, прозвучавший одновременно с резким толчком в обочину моего фламинго. Его ведет в сторону, а я, не удержав равновесие, с визгом падаю в океан. Очки слетают с меня, также как и бейсболка, в нос и в рот заливается вода. Панически размахивая руками, я пытаюсь вынырнуть на поверхность, и ощущаю чужие руки, подхватившие меня за талию и тянущие вверх. Убираю со лба мокрые пряди, залепившие глаза и немею, потому что вижу перед собой Тэхёна. Его ладони сжимают мои бедра, лицо всего десятке дюймов от моего, на ресницах блестят капли воды.       — В твою резиновую посудину наш мяч попал, — говорит он без тени улыбки или намека на извинения. — Ты так завизжала, что напугала всех. Я не сразу нахожу, что сказать, потому что поражена тем, что он находится так близко ко мне. Мы не виделись с того дня, как я обвинила его в том, что он пробил покрышки на моей машине. Я всерьез думала перед ним извиниться, но чем больше времени проходило, тем менее актуальным это становилось. Извинения даются мне очень сложно, и я не уверена, что Тэхёну они нужны.       — Конечно, я завизжала, — смущение густо заливает мне щеки, и я начинаю злится. — Вы могли попасть мне в голову. Из-за вас я утопила очки и кепку, а мне еще весь день торчать на пляже. Его руки на моем теле причиняют мне дискомфорт, поэтому я упираюсь ладонями ему в плечи и шиплю:       — Достаточно меня лапать. Твоя миссия спасателя завершена. Тэхён щурится, но, как и тогда в аудитории вместо того, чтобы отпустить, крепче прижимает к себе. Во рту несмотря на влажность становится сухо, потому что я ощущаю жар его кожи и дыхание на своем лице. А потом его ладонь проскальзывает под мои плавки и, обхватив ягодицу, плотно пригвождает к своему телу. Все, что мне остается — это глотать воздух от такой наглости и оттого, что под плавательными шортами он твердый. У Тэхёна эрекция. На меня.       — Какого черта ты себе позволяешь? — лепечу я, краснея до корней волос. С телом творится невообразимое — оно словно объято пламенем и даже холодная вода не справляется в тем, чтобы его охладить. Тэхёна, кажется, его состояние и то, что я о нем знаю, нисколько не смущает — он по-прежнему смотрит мне в глаза. — Показываю, кто здесь главный, принцесса. — Отпусти, на нас люди смотрят. — Не любишь, когда на тебя смотрят? — ладонь Тэхёна с силой смыкается на моей ягодице, во взгляде — ни тени улыбки. В нем опасность и темнота, и мне требуется огромных усилий, чтобы в них не провалится. — Если ты не уберешь руки, я начну кричать. — С удовольствием послушаю. Разумеется, кричать я не стану, но находится в таком положении не могу, поэтому упираюсь ему в грудь, с силой вонзая ногти под кожу. — Так будешь обращаться со своими подстилками. В последний раз тебе говорю — убери руки. Твое поведение мне омерзительно. Тэхён несколько секунд гипнотизирует меня глазами, после чего его руки отпускают мое тело, отталкивая от себя. В несколько гребков он доплывает до покачивающего на волнах мяча и, забрав его, возвращается к команде. Я снова забираюсь на фламинго и сижу на нем в течение минут десяти, пытаясь привести себя в чувство. Места, где мое тело соприкасалось с кожей Тэхёна, горят, в голове творится полный хаос. В таком состоянии я просто не могу выйти на берег и заговорить с Соджин и Розэ. Нужно держаться. И ведь лишь начало дня.