Hate You

— Салат со спаржей и капучино? Как обычно? — Дахён встает со стула и смотрит на меня вопросительно. — Да, и возьми мне шоколадный круассан. — Круассан? — усмехается Розэ, шутливо толкая меня коленом под столом. — Что-то новенькое в меню. — Я голодна, — я машинально обвожу взглядом зал и в груди горячо екает, потому что я встречаюсь глазами с Тэхёном. Он сидит через три стола от нашего в компании двух девушек и нескольких парней. На его лице нет улыбки, но я знаю, что он улыбается. Я отвожу взгляд в сторону, чтобы не привлекать внимание Розэ, но потом не выдерживаю и смотрю на него снова. Соблазн слишком велик, воспоминания о ночи на пляже слишком свежи, а он слишком красивый. «Хватит на меня так смотреть», — взяв в руки телефон, быстро набиваю ему сообщение. «Мы привлекаем внимание». «Ты тоже смотришь на меня. Я тебя хочу. Очень сильно». Я краснею до корней волос и быстро гашу экран, как если бы кто-то мог это прочитать. В кафе работают кондиционеры, но мне все равно становится жарко и перед глазами плывут картинки того, как Тэхён сажает меня на стол, а я обхватываю его ногами. — Капучино, салат и круассан, — Дахён опускает передо мной поднос, вырывая из смога запретных фантазий. — Джои сказала, все свежее. Она садится напротив и начинает ковырять салат, а рядом с ней на тарелке я замечаю точно такой же круассан. Если я вдруг решу разжиреть, очевидно, что Дахён последует за мной. — На нее жалко смотреть, — подает голос Розэ. Я и без имени знаю, о ком она говорит. О Момо. — Удивительно, что она все еще приходит сюда и не таскает обед с собой в пакете. — Подожди еще немного — именно так она и начнет делать. После того как студенческий комитет коллективным решением исключил Момо из членов совета, в чате университетских сплетен появились скрины слитой переписки между ней и Дахён, которая распространилась университету со скоростью смерча. Если после того, как она выбыла из моих числа моих приближенных, она стала социальным изгоем, то сейчас ее откровенно ненавидели. Люди обожают кого-то презирать, особенно когда имеют возможность это презрение безнаказанно выместить. Момо стала объектом насмешек и, как моя бывшая подруга, приняла на себя весь негатив, которые люди растили по отношению к моему лидерству. Разве я могу быть плохой, если наказала ту, кто распускала грязные сплетни об окружающих и оскорбляла тех, с кем общалась? Сплошные плюсы для меня, и куча минусов для Момо. Мысленно я поставила месяц на то, что она переведется в другой университет. В следующий раз хорошо подумает, прежде чем злословить и протыкать колеса. — Кстати, как я и говорила, — Розэ крутит на вилке кусок спаржи и выразительно поднимает брови. — Бэм настучал по поводу драки с новеньким своему отцу. Теперь все замерли в ожидании, когда на территории университета появятся полицейские. Я в течение нескольких секунд разглядываю неровные края круассана, пытаясь обуздать растущую дрожь в руках. Значит, говнюк остался верен себе и это сделал. Даже несмотря на то, что был виноват сам и отделался ссадинами и легким сотрясением. И что теперь будет с Тэхёном? Что если его и, правда, отчислят или, что хуже — заведут уголовное дело? Мысли наваливаются одна на другую, и я уже не слышу, о чем говорят Розэ и Дахён. Я просто не могу позволить себе вновь его потерять. Я отрываю глаза от тарелки и смотрю на Тэхёна. В этот момент он разговаривает с соседом по столу, но, словно почувствовав обращенное на него внимание, поворачивается ко мне и уголки его губ ползут вверх. Он вообще понимает, какая угроза над ним нависла? Или он из тех безбашенных типов, которым наплевать на будущее? Я мотаю головой, чтобы отогнать эту мысль. Нет, Тэхён вовсе не такой. Внезапно по его лицу пробегает тень, рот сжимается в твердую полоску, а глаза гневно щурятся. Через секунду я понимаю, почему. Теплая рука касается моего плеча, запах знакомого парфюма проникает в ноздри, и я ощущаю легкое давление чужих губ на своих. — Привет, Лисёнок, — Джексон отстраняется и смотрит на меня сверху. Его взгляд полон нежности, отчего внутри неприятно скручивает. Вчера я отказалась пойти с ним в кино, сославшись на плохое самочувствие, так как не готова была его видеть. И до сих пор не готова, потому что не могу решить, как мне быть со всем этим. С ним, Тэхёном и моим предательством. Я не привыкла прятать голову в песок, но именно этим мне хочется заняться, пока в мыслях, наконец, не прояснится. — Привет, девчонки, — Джексон кивает Розэ и Дахён и, подтянув соседний стул, садится рядом. — У тебя ведь еще две лекции сегодня, правильно? Я киваю и невольно нахожу взглядом Тэхёна. Он, не отрываясь, следит за нами, пока я его компания беззаботно переговаривается между собой. — Да, — я тру висок и, как не пытаюсь, не могу заставить себя посмотреть Джексону в глаза. Я с легкостью могу сказать человеку в лицо неприятные вещи, но ложь в любом ее проявлении для меня мучительна. — Я дождусь тебя после занятий, чтобы мы вместе поужинали. Надеюсь, ты уже себя хорошо чувствуешь. — Да, нормально. — Останешься у меня сегодня ночевать? Я подавляю идиотскую потребность вновь посмотреть на Тэхёна и отрицательно мотаю головой. Я не могу остаться у Джексона, пока все для себя не решила. Не могу заниматься с ним сексом после всего. Это бы означало пасть еще ниже, чем сейчас. — Нет. У меня много дел. Джексон хмурится, но возражать не пытается. Тянущее чувство вины перед ним усиливается, и я заставляю себя улыбнуться. — Но мы обязательно поужинаем. Расскажешь, как прошла поездка с отцом. После того как он уходит, я залпом осушаю остывший кофе и встречаюсь с пристальным взглядом Розэ. — Проблемы в королевской семье? — С чего ты взяла? — Потому что обычно не мямлишь слова так, как делала сейчас. Дахён отводит глаза в сторону оттого, что стала свидетельницей беспардонности Розэ, а я смотрю на подругу с раздражением. — Оставь свои домыслы при себе. У нас все отлично. Розэ хмыкает и утыкается в свой салат, а я вновь ищу Тэхёна. Его компания все еще сидит за столом, но его самого там нет.

***

— Если дело выгорит, то скорее всего, в ближайший месяц мы откроем офис в Париже, — Джексон смотрит на меня поверх бокала с водой и, отставив его в сторону, улыбается. — Ты выглядишь очень красивой, Лиса. — А кто будет им заниматься? — я намеренно игнорирую комплимент, чтобы не позволить разговору перетечь в личное. Слушать его рассуждения о семейном бизнесе гораздо спокойнее и безопаснее. — В этом году я заканчиваю университет и набираюсь опыта. Если все сложится, то возглавлять офис буду я. — А мой папа в курсе? В глазах Джексона мелькает тень обиды, как и всегда бывает, когда я задаю вопросы, которые ему не нравятся. — Да, Лиса, он в курсе и эту идею поддержал. Джувон высокого мнения о моих управленческих навыках. — Я не хотела тебя обидеть. Просто уточнила. За столом повисает молчание, каждый из нас занимается содержимым собственной тарелки. Я знаю, что Джексон задевают мои неосторожные высказывания в его адрес, но вины за них не чувствую. Я лишь озвучиваю вслух вещи, о которых думаю, и совсем не преследую цели его обидеть. На мой взгляд, это гораздо лучше, чем недомолвки. — Ты точно не передумаешь по поводу ночевки у меня? — Точно. Если у тебя появились какие-то планы — не стоит их менять. — Тогда я схожу с Бэмом и еще с парой ребят из братства в боулинг. При упоминании имени Бэма все нервы подбираются к поверхности кожи, а в крови начинает пенится знакомый азарт. Прекрасно, что Джексон сам завел о нем речь. — Он сегодня пропустил лекции, однако, это не мешает ему пойти развлекаться, — мой тон холоден, и я не пытаюсь это скрыть. Джексон прекрасно знает, насколько я не выношу Бэма. — Ты видела его лицо, Лиса? Этот ненормальный разбил ему нос и губы. — А остальные десять человек стояли в стороне и смотрели. Нужно говорить почему? — Слушай, Лиса, — Джексон откладывает вилку в сторону и, положив локти на скатерть, подается вперед, — я знаю, что ты недолюбливаешь Бэма, но давай будем честными — он прав, что рассказал обо всем отцу. Таких как этот новенький нужно ставить на место, чтобы все подряд не думали, что могут безнаказанно распускать руки. — А как ставить на место тех, кто думают, что могут безнаказанно распускать язык? Лицо Джексона багровеет, потому что он прекрасно понимает, что выпущенный камень летит в том числе и в его огород. Ситуация повторилась спустя тринадцать лет: Бэм нагрубил Тэхёну и получил за это сдачи, как и Джексон когда-то. — Это не одно и то же, Лиса. — Ты прав. Слова гораздо хуже — их невозможно забыть. — Так или иначе, — Джексон надевает на себя маску равнодушной снисходительности, но я достаточно хорошо его знаю, чтобы понять, что сейчас он в гневе, — это решать не нам с тобой, а полиции. — Бэм уже написал заявление? — Нет, но он напишет. — Тогда передай Бэму, что, если он это сделает, Йери во всех подробностях узнает, как ее жених трахал дочь ректора в мужской раздевалке. Дважды, если я не ошибаюсь. Джексон бледнеет, но сейчас я нахожусь на эмоциональном взводе, а потому ничего внутри не екает. До этого момента я не была уверена, что решусь использовать имеющуюся информацию, но мне просто не оставили выбора. — Я рассказал это об этом лишь тебе, Лиса. Ты понимаешь, как будет выглядеть, если я скажу такое Бэму? Он же перестанет мне доверять и вообще что-то рассказывать. — Для него это будет хороший опыт. Если в следующий раз решит трахнуть какую-нибудь несчастную дуру, то не станет трепаться об этом своим друзьям. Я делаю глоток сока и выдыхаю. Во мне бушуют адреналин и чувство удовлетворения — это куда лучше чем то, что я испытывала в начале ужина. Я пребываю в своей стихии: использую слабости людей, чтобы добиться желаемого. Свобода Тэхёна этого стоит. Джексон переживет. — Почему? — Джексон выглядит злым и растерянным, а я уже точно знаю, что Бэм никакого заявления не напишет. Йери Пак— единственная дочь нефтяника из Японии и наследница миллионов долларов. Он, скорее, на лоботомию согласится, чем потеряет шанс женится на ней. — Для чего ты это делаешь, Лиса? — Как ты правильно сказал — я терпеть не могу Бэма и хочу, чтобы он хотя бы раз ответил за свой поганый рот.