Кареглазый

Под утро, в полутьме, спотыкаясь об собственное одеяло, Антон бредёт из спальни в гостиную. В безуспешных попытках найти зарядник от телефона, он приближается к дивану, где спит Евгения, сопя лицом в подушку. Проводя по нему рукой в поисках, он одергивает ладонь, будто его обдало кипятком. -Женя, - зовёт он ее и прикладывается губами к ее лбу, но она не отвечает, - Женя, Женечка.... Он включает свет и впопыхах беспорядочно открывает шкафчики в поисках градусника. -Бл как так, Женя, как так.... - бормочет он себе под нос, суетясь. Наконец, найдя градусник и воспользовавшись им, он получает ответ - «39,6». Беспомощно озираясь в попытках понять, что делать, он подходит к бару и берет пару бутылок из того, что покрепче и несёт к дивану. Безжалостно вздёрнув одеяло, он жадно отхлебывает из горлышка одной из бутылок и раздевает Арслан до трусов. Не жалея жидкостей в бутылках и собственных рук, тщательно растирает ее. Она лишь еле ворочается и издаёт жалкие стоны. Он бережно закутывает ее в одеяло, и обняв, пристраивается рядом, целуя ее в макушку. Вдыхая алкогольные пары и закрывая глаза, он вспоминает ее тело, которого только что касался. Оно стоит перед глазами, не давая ему усмирить пульс и успокоить дыхание. Он сжимает руки в кулаки, пытается глубже дышать и снова целует ее в макушку. Евгения в полусне-полубреду. Она снова в тех солнечных днях, когда ещё причины принудительного ношение масок и бесконечная стерилизация рук не приносили столько огорчений. Ранним летним утром она лениво потягивается и наскоро протерев лицо, выходит на балкон своей комнаты на новогорской базе. Она садится на велотренажер, который принесла сюда ещё в начале мая, и крутит педали, пытаясь взбодриться. Под ее балконом малое поле, на нем идёт будничная тренировка Национальной Сборной. Игроки разделены на группы, играют в ‘квадрат’. Вратари тренируются чуть в отдалении. Евгения пытается предугадать, когда они пойдут по очереди бить по воротам, тренируя стандарты. И вот Мирослав Юрьевич машет руками в сторону ворот. Разглядев рядом Черчесова, Женя соскакивает с велосипеда, и прихватив свой рабочий планшет, бежит вниз, надеясь его перехватить. Два предыдущих дня она безуспешно подпирала собой двери его кабинета, тщетно пытаясь застать его на месте. Среди бело-синей формы ее красный Adidas Original горит пламенем. Она бессовестно носит Адидас вместе с белыми Nike Air Force и прячет их под широкие штанины, чтобы те не попали на камеры телевизионных трансляций и официальных соцсетей. -Станислав Саламович, простите, что отвлекаю, - начинает она ещё на подходе к нему, - нужна Ваша подпись для завершения бронирования, - и она протягивает ему стилус. -Ты че там с утра? Побегала, че поделала? - по-отечески заговаривает он с ней, давая понять, что у него всё и все под контролем и он видел, что она крутила педали на балконе, - А? Иди к нам, потянись маленько. Она благодарит его и зачехлив планшет, присоединяется к травмированным, которые занимаются в углу поля растяжкой на свежем воздухе с физиотерапевтом. Карие глаза у ворот буравят ее затылок, пытаясь разглядеть ее лицо, а затем и ее фигуру. Если бы четырехлетнюю Женю Дягилеву не привели в тот далекий год на танцы, то Антон Миранчук не смог бы в тот день лицезреть потрясающую растяжку, грациозную осанку, стройные ручки и ножки, хорошо развитые бёдра и ягодицы... Днями позже Женя ни раз ловила на себе взгляд этих орехово-карих глаз. После одного из матчей она, стоя у входа в автобус и раздавая электронные билеты для посадки на самолёт, сталкивается с этими глазами вплотную. -Gate номер 6, - протягивает она ему его посадочный талон. Он касается ее руки чуть дольше положенного, и не теряясь, произносит: -Где это? -В правом крыле, - отвечает она, указывая рукой. -Отведите меня. И она ведёт. Она всегда его вела. А он всегда ее просил быть рядом. Как она могла быть такой наивно-тупой и вежливо-холодной все это время?? Она тяжело дышит, пытаясь в полутьме выпутаться из влажного одеяла и стянуть с себя мокрое белье. Когда трусы наконец летят на пол, она поворачивается на другой бок и обнимает лежащего рядом Антона за голый торс. Он, чувствуя ее шевеления, следует ее примеру. Стягивая с себя белье, он находит ее губы во тьме и жадно целует. -Девочка моя...- шепчет он и исступленно ласкает ее тело. Она стонет от только что осознанной жажды обладания им и подаётся ему навстречу. Он прижимается к ней целиком, крепко держа в руках, будто боясь лишиться ее. -Как же я тебя хочу, - выдыхает он и покрывает поцелуями ее шею и грудь, медленно двигаясь и упираясь ей в горячий живот своей возбужденной плотью. -Пожалуйста... - еле слышно просит она, понимая, что иначе больше не выдержит этой пытки. Она находит его в темноте и направляет в себя. Она вскрикивает с непривычки и он замирает, выжидая, не смея причинять ей боль. Выдохнув, она начинает двигать бёдрами. -Да... Да.... - шепчет она, чувствуя его внутри. -Моя... - радостно шепчет Антон, вторя ее движениям, - наконец, ты моя... Арслан просыпается от вибраций где-то в недрах постели. Нашарив рукой телефон, отвечает сонным голосом: -Да? -Жень, ты где? Десятый час... -Простите, Сергей Валерьевич, что не предупредила. Я на карантине. Неловкая пауза. -Да ладно? Прям положительный, что ли? - будто не веря, произносит главный администратор. -Прям положительный, - грустно констатирует Арслан. Снова неловкая пауза. -Женёк, - смягчается Куличенко, - ты это, выздоравливай давай, слышишь? Если что надо, дай знать. -Хорошо, спасибо, - она впервые сама прерывает звонок, и сладко потянувшись, прижимается к спящему Антону. Нашарив ее кисть, он подносит ее к своим губам и звонко чмокает. -А почему я голая была, м? - включает администратора Евгения. -Не голая, - наигранно повышает голос Миранчук, - а в трусах! Я натер тебя водкой, - бурчит он в подушку. -И только? - разочарованно выдергивает свою ладошку Женя и отворачивается. -Не только, - снова поворачивает ее к себе Антон и целует в губы, - в лобик ещё чмокнул разок, можно было? Она обнимает его. -А почему только разок?! Он смеётся в голос и она следует его примеру.