─○●○─
— Вот, что произошло, госпожа. — тихим голосом проговорила девушка с пурпурными волосами, покоя голову лбом чуть ли не у самого пола и стоя на одном колене. Высокая брюнетка, к которой она обращалась, стояла к ней спиной со сложенными под грудью руками и всматривалась в прикрытое чёрными занавесками окно своего кабинета, из которого открывался прекрасный вид на величественный княжий дворец Столасов, лежащий от этого места кварталах в десяти. Её лицо не выразило никаких эмоций, и женщина смотрела скучающими полуприкрытыми глазами на улицу внизу, пока тусклые блики от единственной свечи, стоявшей на письменном столе, лизали её лицо. — Он раскрыл тебя так быстро? Это кое о чём говорит: либо ты слишком расслабилась, либо я тебя переоценила… — Либо наоборот — вы меня недооценили и не рассчитали, что ребёнок может быть вас проворней и хитрее, не так ли? — из темноты послышался тонкий мальчишеский голос, и ассасины, обернувшись на него, увидели Тэмозареллу, что словно бы постепенно собирался из окружающихся теней в единый образ. И здесь в глазах Джазии проявился мимолётный интерес. — Юный лорд… Похоже, я действительно слишком расслабилась, раз уж позволила Третьей привести вас хвостом в это убежище. Мне казалось, оно хорошо замаскировано и экранировано? — Так говорите, будто бы я враг вам. Эта штаб-квартира ведь находится в Торас-Моргуле, она его часть, а кто, вы думаете, в относительно скором времени станет здесь хозяйничать? Естественно, что я немного пошарил по окрестностям и нашёл пару-тройку секретиков. Что, мне стоит об этом забыть? В ответ на его поднятую в саркастичном вопросе бровь бинт-Хассан обречённо выдохнула: — Просто это знание для вас пока ещё бесполезно, юный лорд. Маловероятен исход, при котором вам понадобится искать столь укромное место или вытаскивать на свет все ресурсы, которыми обладает ваша семья. Прошу. — она немного отодвинула кресло перед своим письменным столом, предложив мальчику присесть на её место, что он с готовностью и сделал. — И тем не менее, этот исход случился. В одном вы правы: вы слишком расслабились — и если не тем, что позволили мне разоблачить ваши скромные попытки слежки, то уж точно тем, что подпустили ко мне настолько близко сторонних лиц с недобрыми намерениями. Я мог бы пострадать, так ведь? — Совершенно верно, это целиком и полностью моя вина, — брюнетка низко поклонилась, приложив ладонь к левой груди, а девушка в капюшоне и костяной маске так и осталась стоять на колене, но теперь уже перед своей бывшей целью для охраны. — Я непременно искуплю её — тем более, что госпожа явно заставит меня это сделать. — Насчёт искупления — я согласен, а вот касаемо моей матери сомневаюсь. — он хитро улыбнулся, а Джазия с недоумением посмотрела на маленького демона, в глазах которого увидела некий загадочный огонёк. У него был план. — Что вы имеете в виду? — Я поглотил выброшенную в процессе покушения тёмную энергию — свою и неудавшихся похитителей госпожи Акасии, — и при помощи магии стёр причинённые разрушения и следы сражения, саму же дочь госпожи Бладривер попросил сохранить в секрете случившееся хотя бы от моей матери и нам подобных, чтобы не разразился скандал. — Вы хотите просто отпустить тех, кто осмелился поднять на вас руку? — Не-а, ни в коем случае! Наоборот, собираюсь извлечь из сложившейся ситуации максимальную для себя пользу. Отдать семью Шузен на растерзание мамы — слишком лёгкий способ отплатить за проявленную дерзость, а мои планы куда обширней и веселее, нежели обычное истребление. И вы мне поможете, потому что не захотите, чтобы настолько грубый профессиональный проступок в качестве нашей контрразведки стал достоянием леди Столас. Она многое может сделать с теми, кто её подводит, а случившееся — определённо такой случай, м? Джазия еле заметно съёжилась и понимающе кивнула. Этот мальчик бил в самое яблочко: «Чёрная Рука» была организацией исключительной силы и пользовалась практически безграничной властью в тенях всего Подземного Мира, но всё это полностью зависело от степени доверия самой Кайры Столас. Хозяйка Разложения создала себе тайную полицию, при помощи которой надеялась получить контроль над огромным количеством аспектов существования Преисподней и населяющих её дьяволов, и поставила во главе данного образования Джазию, как самую опытную и умелую в плане ведения информационной и теневой войны, но даже несмотря на все свои способности бывшая представительница секты хашишинов не была способна ни на что, если на то не было одобрения княгини Столас. В её власти было даровать чернорукам в будущем просто безграничную силу и влияние, либо полностью задушить эту организацию, низведя их до состояния какой-нибудь канализационно-водопроводной конторы. Возвышение или уничтожение — всё зависело от хотелок Кайры, и Джазия это прекрасно понимала, она мирилась с этим и пользовалась всеми благами такого покровительства, поскольку крайне серьёзно относилась к своей работе, блестяще выполняла каждое порученное ей задание независимо от их содержания и обстоятельств, отчего практически не давала поводов своей госпоже как-то ограничивать черноруков в их деятельности и лишать их своей благосклонности… По крайней мере, так было до этого дня, но в один миг, казалось бы совершенно неправдоподобно, Джазия дважды просто и тупо оплошала. Инициатива прикрепить к Тэмозарелле стража, что исполнял бы роль тени, непроницаемой для любых угроз извне, принадлежала самой Кайре, и, согласно её указаниям, глава «Чёрной Руки» выделила для этого крайне важного задания свою лучшую ученицу, которую через пару-тройку столетий планировала сделать своей преемницей на этом посту — и та провалилась. Конечно, рассекретить себя Третьей пришлось бы в любом случае уже сегодня, чтобы вступиться за юного Столаса и защитить того от дочерей рода Шузен, но, судя по словам девочки, о её существовании демон узнал ещё до того, как она сама себя выдала, и, возможно, он раскусил их план с самого начала. Второй оплошностью оказался сам факт нападения на поместье Князей Ада — по всему выходило, что убийцы на службе Столасов попросту зря ели свой хлеб. Как они могли пропустить вампиров и их приспешников в город? Как могли проворонить возведение маскировочного барьера? За оба этих провала Джазия уже могла бы валяться на полу этой комнаты гнилым куском обезображенного мяса под злобным взором своей госпожи, и то, что ничего подобного не происходило и, видимо, не собиралось произойти, говорило об одном: жизнь женщины сейчас находилась в маленьких ручках этого голубоглазого и темноволосого бесёнка. Что бы он ни сказал, у неё не будет возможности ему отказать. — И чем же… мы можем помочь? — Во-первых, — мальчик поёрзал, устроившись поудобнее на обитом кожей кресле. — Я хочу знать, к чему был этот цирк с конями в плане слежки за мной. Мама думает, что я для неё становлюсь слишком опасным и рассчитывает меня в будущем устранить? — Ничего подобного, милорд. — Джазия отрицательно качнула головой. — Леди Кайра приказала мне закрепить за вами надёжного телохранителя, который смог бы устранять возможные угрозы так, чтобы те не сумели вас побеспокоить. Я избрала для этого Третью, полагала, что она справится, но вижу, что ошиблась. — женщина посмотрела на свою подопечную с таким выражением лица и взглядом, что последняя съёжилась в клубок и задрожала. — Почему же? На мой взгляд, с этой задачей она справилась прекрасно. — Милорд, сёстры Шузен… — Они — переменная, предсказать которую крайне сложно, а подготовиться к ней — и того больше. Сама ситуация, при которой где-то рядом со мной будут происходить сражения в тенях и даже бесшумные убийства, а я о них каким-то образом не узнаю, маловероятна. Я учую смерть за версту, так что ваши попытки «сохранить мой покой» мне кажутся смешными. Да, вы подпустили ко мне диверсантов, но покрыли свою оплошность фактом того, что мне не пришлось беспокоиться хотя бы о том гибриде и Шузен Акуа, а это уже интересно. Вы ведь хотели наказать эту… Третью, да? — Перевоспитать. Согласно особой методике «Чёрной Руки», её бы подвергли тяжёлым испытаниям, призванным улучшить имеющиеся навыки, чтобы искоренить возможность повтора пройденных оплошностей. — В этом нет необходимости, мне очень понравилось то, что я увидел в её исполнении. — он показал руку и слез со стула, обошёл стол и предстал перед Джазией и преклонившейся Третьей. — Почему номер вместо имени? — Теням не нужны имена, господин. — еле слышно откликнулась девочка с пурпурными волосами поняв, что обращаются непосредственно к ней. — Цифры — просто для идентификации. — Но у вас ведь есть имя, разве нет? — он посмотрел на Джазию. — Это для удобства леди Кайры. Она сама пожелала оставить мне имя, хотя идея обезличить «Чёрную Руку» исходила от неё и была мною всецело поддержана. — Стало быть, личная «тень» каждого члена нашей семьи может иметь имя и индивидуальность? — он улыбнулся и положил руку на плечо девушки в маске, отчего та вздрогнула. — Мистис, как тебе? Нравится? — Это… — Юный лорд, с вашего позволения я бы рекомендовала всё же отправить Третью на перевоспитания, ведь она провалилась, а вместо неё мы предоставим вам Втору… — Что ж, я не позволяю. — безразлично хмыкнул Столас и посмотрел на девочку. — Меня всё устраивает. Теперь она — моя тень, не ваша, и если вздумаете называть её прежним номером, я сочту это за оскорбление кого-то из своей свиты, а такое я не прощаю. Понятно? — Понятно. — обречённо выдохнула Джазия, ведь при взгляде в его глаза она поняла, что противиться ему бесполезно — у неё не было такого права, ведь мальчик изначально был выше её по статусу… Да и не спорят с людьми, обладающими таким взглядом. — Что ж, Мистис, поднимись и покажи лицо нашему господину. Девушка тут же повиновалась. Плавно выпрямилась, оказавшись в полный рост на голову выше Тэмозареллы, и уставилась на него двумя лиловыми огоньками в глубине тёмных глазниц маски-черепа. Она потянулась пальцами к краям капюшона и лицу, одновременно оттянув эту часть плаща к затылку и откинув маску на манер забрала шлема. Взгляду Столаса открылось миловидное белое девичье лицо, выдающее в убийце уроженку Западной или Центральной Европы, длинные пурпурные волосы, большая часть которых оказалась сплетена в длинную густую косу и спрятана под плащ со стороны спины, и пронзительные лиловые глаза, сочащиеся какой-то мистической энергией и шармом. Девочке действительно было тринадцать-четырнадцать лет, как на первый взгляд показалось Тэмозарелле, так что он слегка улыбнулся и взял её за руку. — Теперь, Мистис, ты работаешь только лишь на меня. Не на госпожу бинт-Хассан, не на мою мать. На меня, хорошо? — дождавшись от неё, явно впавшей в ступор, неуклюжего кивка, парень прошёл между ассасинами и направился к входной двери, чтобы покинуть комнату. — Юный лорд, а что насчёт Шузен? Вы говорили, что у вас имеются планы, для которых не потребуется вмешательства вашей матери. — Планы есть, но посвящать вас в детали я не собираюсь. Мистис, разве что, но не вас, госпожа бинт-Хассан. — надменно улыбнувшись, он остановился и краем глаза посмотрел на Джазию. — Просто храните сегодняшний инцидент в секрете — это в ваших же интересах, а со всем остальным разберусь я. Хотя… мне бы очень помогло какое-нибудь устройство связи, чтобы после окончания сеанса самоуничтожилось и нельзя было записать. — Имеется такое. — женщина достала из нагрудного кармана своей рабочей жилетки прозрачно-голубоватый граненый кристаллик размером не больше фаланги мизинца и вложила его в ладонь Мистис, дабы та передала его своему новому единственному хозяину. — Что-нибудь ещё? — Да, мне понадобится некоторое количество ваших шпионов, чтобы они обеспечили меня потоком надёжной информации об интересующих меня личностях и вещах. Надеюсь, не нужно пояснять, что не стоит вам сильно усердствовать в совании своего носа в мои дела? — Не нужно. — она кивнула, после чего Тэмозарелла в компании Мистис вышли из комнаты, оставив женщину с крайне отвратным чувством собственной глупости на губах. «Не знаю, что повлияло на сына Кайры, что он к такому нежному возрасту превратился в столь манипулятивного ублюдка, но ясно одно: он опаснее, чем может показаться на первый взгляд. Возможно, оказаться в её руках для меня будет более выгоднее и проще, чем остаться в его — от Кайры я хотя бы знаю, чего ждать, а вот Тэмозарелла… И что он задумал насчёт Шузен, если не хочет, чтобы мать в это вмешивалась?»─○●○─
— И как всё могло так обернуться? — женщина, выдохнувшая эти слова в ладони, сложенные в замок у подбородка, откинулась на спинку роскошного кресла, мягкость которого, однако, не могла хоть на каплю ослабить те жуткие разочарование и раздражение, что она испытывала. Она обладала миловидным смуглым лицом, обрамлённым прядями пшеничных волос, и была облачена в приталенное чёрное платье, украшенное ожерельем из множества золотых крестиков. Шузен Гёкуро по праву считалась одной из самых красивых женщин Японии, уступая в этом отношении единицам, и её родная дочь, Калуа, рисковала когда-нибудь стать ей вровень, ведь уже сейчас девушка очень сильно походила на свою мать, была практически её копией. Гёкуро гордилась своей наследственностью и в равной степени уделяла внимание развитию своей старшей дочурки во множестве аспектов, она видела в Калуа кого-то, кто сможет добиться того, что ей когда-то достичь не удалось… И тем ужасней был удар, когда прямо в её рабочем кабинете из появившегося телепортационного круга вывалились Акуа и Калуа в виде, в котором вампиресса никак не ожидала их увидеть. Калуа, чья правая рука куда-то пропала, истекала кровью, а её некогда прекрасное и невинное лицо было искажено пронзительным плачем. Она не могла внятно изъясняться, а потому Гёкуро, пребывающей в самом настоящем шоке, пришлось самой догадываться, почему девочка до сих пор не регенерировала утерянную конечность и продолжала бесповоротно портить дорогой ковёр и большую часть мебели хлыщущей из обрубка кровью. Больше всего леди Шузен удивилась контрастности происходящего: Калуа заливалась так, словно бы её резали раскалённой до бела зазубренной пилой на живую, хотя вампиры могли успешно терпеть подобные ранения — смерти от болевого шока нужно ещё было добиться, — а вот Акуа, которой для окончательной схожести с бесполезным куском мяса не хватало лишь второго выколотого глаза, не проронила не слезинки. Брюнетка кашляла, всем телом содрогалась от мучавших её диких спазмов, но не жаловалась и не рыдала, а лишь испускала едкую ауру лютой ненависти и готова была испепелить всё, на что обращала взгляд. Для Гёкуро оставалось загадкой, почему её дочери и, по совместительству, лучшие убийцы во всей Японии, не могли исцелиться от своих ран, но было ясно как день, что если не оказать им помощь, то она их лишится. Женщина тут же вызвала медиков, а сама воспользовалась простеньким пиромантическим знаком, чтобы прижечь Калуа правое плечо и попытаться помочь Акуа, с которой ситуация была в разы хуже — помимо множественных внешних ран, справиться с которыми прижиганием можно было едва-едва, имелись и внутренние травмы, от которых Чёрная Дьяволица рисковала просто задохнуться собственной же кровью. Когда прибыли лекари, Калуа лишь вкололи немного снотворного, ведь её, по сути, единственная рана была уже успешно прижжена, а вот Акуа подключили к аппарату фильтрации дыхательной и пищеварительной системы, чтобы своевременно удалять из неё излишки изливающейся крови, вместе с тем переливая в неё новую, так как было установлено, что новые красные тельца теперь не производятся в телах вампирш без посторонней помощи. — Столас, кхах, у нас изначально… не было шансов… — это были последние слова Акуа, произнесённые ею перед тем, как девушку погрузили в искусственную кому, чтобы хоть как-то замедлить ухудшение её физического состояния. Та ещё какое-то время сопротивлялась действию анестетиков — было видно, что при помощи гнева и адреналина Шузен хотела остаться в сознании, но медикаменты взяли своё, а Гёкуро ещё какое-то время смотрела на руки, измазанные в крови своей названной дочери, так как она и сама оказывала активную помощь Акуа. Теперь же она не знала, что ей делать. Никогда они не сталкивались с тем, чтобы кто-то сумел настолько сильно подорвать могущество основной ветви семьи, фактически выведя из строя двух самых умелых бойцов в их рядах, а ведь это, помимо провала, сулило ещё и возможный бунт со стороны вассалов Шузен и побочных веток клана, стоит им только прознать о недееспособности Калуа и Акуа. Гёкуро прекрасно осознавала, что операция была рискованной, ведь стоило картам лечь хоть немного не так, как было нужно, и она сделает своим врагом негласную пятую Сатану, но женщина всё же надеялась на успех, ведь его мог обеспечить сам факт того, что Акаша и Мока придут на праздник к дьяволам и ослабят из-за этого бдительность — так и случилось, но всё спутал один маленький жестокий подонок, которому просто необходимо было оказаться с Акасией не в то время не в том месте. — Проклятье! — она обрушила гулкий удар на стол перед собой и какое-то время сжимала кулак до побеления костяшек, но затем всё же ослабила руку и разжала пальцы… и тут же ей в ладонь упал небольшой предмет, похожий на льдинку. — Что это? И прежде чем Гёкуро успела поближе поднести неожиданную находку к лицу, чтобы получше разглядеть, крохотная чёрная точка в глубине кристалла взорвалась облаком тьмы и наполнила помещение густой летучей сажей, от которой Шузен залилась пронзительным утробным кашлем. Облако тёмных частиц обратилось подобием циклона в пределах одной-единственной комнаты, и вампиресса, укрываясь от бьющих по лицу чёрных ветров, заметила, как темнота концентрируется в подобие кокона вокруг парящего в воздухе кристалла: едкий серный дым, от запаха и вкуса которого Гёкуро хотелось проблеваться, собирался в одной точке, постепенно ослабляя свою концентрацию в других местах, пока тайфун совсем не стих и не открыл женщине вид абсолютно-чёрной высокой фигуры. Весь силуэт представлял собой сгусток однородной непроглядной тьмы, из-за которой было невозможно различить черты лица, возраст или пол незванного гостя, провести черту между его кожей, длинными волосами и рваным саваном, покрывающим тело, а единственными элементами, выделяющимися из общей безликости фигуры, являлся слабый голубой огонёк на месте, предположительно, сердца, два ярких кроваво-красных глаза и полная бритвенно-острых клыков безгубая скалящаяся пасть, что положением своим указывала, где у этого нечто было лицо… или его аналог. — Кто ты такой, чтобы врываться в дом семьи Шузен?! — Гёкуро, что до этого уже встала с кресла, покрыла своё тело тёмно-пурпурной аурой, явно пытаясь дать понять вторженцу, что показался он перед ней очень и очень зря. Но подобная демонстрация силы, что иного бы с лёгкостью смогла обратить в бегство, не произвела на тень ровным счётом никакого явного впечатления, на что он указал, немного наклонив голову набок. — Хах, но вы же ворвались в мой дом, так почему же мне не следует отвечать взаимностью на любезность? Это было бы крайне невежливо с моей стороны, вам так не кажется? — эти слова были произнесены голосом, который звучал сразу в нескольких тональностях, октавах и, казалось, звучал из глоток нескольких совершенно непохожих друг на друга расой и полом существ, что почему-то решили пытаться говорить и кричать хором. — Это… Тэмозарелла Столас, я полагаю? — поначалу удивилась Гёкуро, но затем сумела вернуть себе самообладание, когда поняла, кто предстал перед ней. Это был тот самый изувер, который оставил Акуа инвалидом, возможно, на всю её оставшуюся жизнь, и сейчас он пришёл, чтобы… чтобы что? — Он самый. Полагаю, вас удивил такой мой облик, но это всего-навсего искусно искажённая проекция, потому что я сильно сомневался, что слова, сказанные тоненьким голоском десятилетнего молокососа, окажут достаточный эффект на столь умудрённого долгой жизнью мафиози, вроде вас, госпожа Шузен. — Эффектно, но не стоило, — она вновь села на кресло и положила одну стройную ногу на другую, явно пытаясь не выдать, что всё её тело напряжено, как натянутая струна. — Я бы даже при всё желании не стала легкомысленно относиться к тому, кто так изувечил моих дочерей, даже если бы он внешне походил на плюшевого мишку. — Отрадно слышать. Что ж, вас, наверняка, интересует, почему я явился сюда в столь нелёгкий для вашей семьи час? — Я уже знаю, — она нахмурилась. — В ваших глазах встреча с Калуа и Акуа является объявлением войны вампиров Японии Столасам, и вы пришли, чтобы достойно на это ответить. Нет смысла оправдываться, ведь я прекрасно осознаю, что адские дворяне нечто подобное кому бы то ни было с рук не спускают, но всё же хочу, чтобы вы знали: не вы были нашей целью, а… — Кровь Шинсо Алукарда, текущая в жилах Акаши Бладривер и Акасии Моки. Я просто оказался заготовкой между наковальней и молотом, об которую последний сломался, да, я знаю. И в этот миг Гёкуро потеряла дар речи, а её глаза стали похожи на две алые фары. — Нет, я здесь не для того, что вы описали, даже не близко. — усмехнулся демон и выставил перед собой два кинжальных когтя, больше походивших на мачете. — Во-первых, я бы хотел высказать вам свои соболезнования. — «Соболезнования»? — тупо промычала женщина. — Знаю, это прозвучит странно, но всё же я сожалею о вашей недавней утрате. Я и Шузен Исса не были знакомы, но я восхищался его стойкостью и прагматизмом в плане ведения дел. Он был великим вампиром. — Я не понимаю… — И оттого мне ещё более обидно, что всё так обернулось, я правда не рассчитывал на столь неутешительный исход, когда посылал к вам своих марионеток. - ?! — Меня увлекла история о девяти Тёмных Лордах и я уверовал, что настолько могущественное существо, как Дракула, не могло быть просто убито какими-то смертными колдунами и не самыми могущественными демонами и ёкаями. Я подумал, что либо его живое, но запечатанное тело, либо разлагающийся труп мог быть сохранён в месте, где он находился бы под чуткой охраной одного из своих давних недругов и убийц. Я же некромант, как-никак, так что нет ничего удивительного, что мне захотелось приобрести такой раритет в свою коллекцию, вам так не кажется? Правда вот… видимо те экзорцисты, которых я подослал для исследования и последующей кражи тела Алукарда, его не нашли, а потому решили преподнести мне хотя бы трупы вашей семьи в качестве компенсации. Люди, что уж с ними поделаешь! — добродушно усмехнулся он, а лицо Гёкуро, по мере наполнения осознанием сказанного юным дьяволом, постепенно испещрилось вздувшимися венами, и покров ауры, что она до этого пригасила, вспыхнул с новой силой. — Ты ублюдок!!! — она подалась вперёд, совершенно не обращая внимания на разделяющий их стол — мощным рывком она располовинила предмет мебели и расчертила бритвенными ногтями крест на том месте, где находилась шея дьявола, но лишь пролетела сквозь него, не почувствовав какого бы то ни было сопротивления. Гёкуро споткнулась об оказавшийся на её пути чайный столик, расколов его на множество осколков в процессе, и опрокинулась на зелёную софу. — Видимо, мои соболезнования вам уже ни к чему. — усмехнулся Столас открывшемуся перед ним жалкому зрелищу, а затем, не обращая внимания на продолжающиеся попытки Шузен растерзать его нематериальную голографическую проекцию, продолжил изрекать свою мысль. — Тогда вторая вещь, с которой я пришёл: это пояснение. Думаю, на примере своих чудных дочурок вы уже поняли, что в прямом столкновении никто из вас мне не ровня, но то, что я с ними сотворил — это всего лишь цветочки, простое и добросердечное предупреждение. — «Добросердечное»???!!! Ты убил мою дочь! — Не драматизируйте, я их всего лишь проклял. Просто обратитесь к знатоку чёрной магии или мастеру очищающих материй, и они постепенно вернутся в норму. — Ты?!.. — Я не лгу, и говорю вам это не для того, чтобы посмеяться, просто я изначально не делаю основную ставку на столь простые заклинания, это не мой стиль. На самом деле, я бы мог убить их ещё тогда, в Преисподней, но не сделал этого, ведь это так скучно. — тень отвернулась от запыхавшейся от собственных неудачных попыток расправы женщины и направилась к роскошному креслу, что некогда принадлежало смуглой красавице. Устроившись на стуле поудобней и подперев рукой голову, Тэмозарелла продолжил. — У меня целый вагон и маленькая тележка возможностей стереть вас в порошок таким образом, что о вас никто и никогда даже не вспомнит — вы в этом уже убедились, я надеюсь, — начиная моим личным появлением в ваших владениях и заканчивая натравливанием на вас моей матери, которой и дня не понадобится, чтобы сжечь всю вашу так называемую «империю» до тла… Но ничего из этого я делать не хочу, а, пожалуй, оставлю вас, как есть. И он откинулся на спинку кресла, а Гёкуро сжала кулак так, что с него начала капать густая тёмно-алая кровь. — И чем я обязана такому милосердию? — процедила сквозь зубы. — Мне лень. Я всего лишь хочу донести до вас одну простую истину, чтобы вы правильно её истолковали, — он указал пальцем на дрожащую перед ним от ярости вампиршу. — Какие бы наивные детские шалости вы не прятали под плёнкой великолепных планов, гениальных схем и необычайно хитрых ходов, вы так и останетесь жалкими пешками в игре, которую ваши примитивные летуче-мышиные мозги даже не в состоянии заметить, не то что понять. Какие бы силы не играли на вашей стороне, ваши шеи — меж моих пальцев, и когда я захочу сомкнуть ладонь в кулак, вы ничего не сможете с этим поделать. Просто потому что не сможете. На этом всё, удачки. Он помахал рукой в прощальном жесте, после чего чёрный силуэт раздуло и рассеяло, а кристалл-передатчик, что всё это время покоился в районе сердца фигуры, обратился в прах, сметённый ветром. Гёкуро ещё долго стояла и просто оскалившись пялилась в то место, где сидела проекция дьявола, будто бы два его багровых глаза никуда и не делись, а так и продолжили играть с нею в гляделки. Затем она отмерла, прикусила нижнюю губу так, что по подбородку заструилась кровь, и направилась к двери, ведущей из изрядно пострадавшего кабинета. — Столас… — подобно змее прошипела блондинка это имя, а сама где-то в душе продолжила начатую губами фразу множеством красочных, но совершенно неподабающих леди выражений. И в этот день она кое-что пообещала себе и своим дочерям. Пообещала, что заставит его страдать, как он заставил их. Он непременно им заплатит… но сейчас следовало найти способ снять с них заклятье, и в этом могли помочь повелители древней столицы Японии — хотя бы одна из них. Уговорить её для Гёкуро будет трудно, придётся многое пообещать и во многом уступить, но жизни дочерей для неё были дороже, чем всё, что могла потребовать Тысячелетняя Кицунэ.