***
— Ну что, когда он придет? — Хагрид в очередной раз выглянул из-за двери бара. Гарри стоял в нескольких футах от Дырявого котла и вглядывался в лица проходящих мимо людей. — Не знаю, — ответил он. Часы в баре пробили полдень уже давно, а Тёрнер никак не появлялся. Гарри поправил на носу очки и пригладил волосы. Хагрид скрылся в баре, но его шевелюра была очень хорошо видна в затемненном окне. Гарри усмехнулся и заметил в конце улицы знакомую шляпу. Мужчина в черном плаще быстрыми шагами приближался к нему. Это был он. Томас Тёрнер собственной персоной. — Бенджамин Нортон. У меня складывается такое впечатление, что мы не виделись уже лет пять, — воскликнул мистер Тёрнер, когда поравнялся с Гарри. — Ты не мог выбрать более известное место? Я чуть не заблудился. — И вам доброго дня, мистер Тёрнер, — удрученно пробормотал Гарри. Его наставник совершенно не изменился. Его презрительный тон не вызывал никаких других эмоций, кроме отвращения. — Нам нужно поехать в центр. Конференц-зал Олимпия, где будет проходить турнир, находится в Кенсингтоне, — Тёрнер даже не подумал поздороваться. Он махнул рукой в сторону метро и двинулся туда. Гарри глянул на окно, в котором еще виднелся Хагрид, кивнул ему и последовал за Тёрнером. «Удивительно. Мистер Тёрнер даже не заметил старинный бар, который уж очень сильно выделялся на фоне остальных заведений в этом переулке», — подумал Гарри и вспомнил слова Снейпа в их встречу после чемпионата. Маглы совершенно слепы ко всему, что связано с волшебным миром.***
Большой зал Олимпии был заставлен шахматными столиками. За стойкой несколько мужчин регистрировали прибывающих участников турнира. Для Гарри многие из шахматистов уже были знакомы, ведь он не раз состязался с ними на других соревнованиях. — Бенджамин Нортон? Да-да. Вижу вашу заявку, — проговорил мужчина в белоснежной рубашке и галстуке-бабочке. — Людей очень много, мест на всех не хватает, поэтому сегодня и завтра первые два этапа, по два захода. Третий и четвертый будут послезавтра, пятый и полуфинал в субботу. А финал в воскресенье. В итоге, пять этапов, полуфинал и финал. Но, думаю, вы и так это знаете. Через полчаса у вас партия с Айзеком Бингли, десятый стол. Мужчина протянул небольшую бумажку Гарри, и тот спрятал ее в карман брюк. — Я не думаю, что с Мухиным тебя поставят раньше финала, — сказал Тёрнер, подходя к круглому фуршетному столу. Он набрал несколько закусок на одноразовую тарелку и стал пробовать все подряд. — Если я дойду до финала… — пробормотал Гарри. — Глупости не говори. Ты ведь готовился, верно? Ты – сильный шахматист. И ты обязательно должен обыграть этого недочемпиона в финале. — Не нужно говорить плохо о нем. Это мой соперник, и я его уважаю. — Ладно, ладно. Не злись. Хочешь тарталетку? — Тёрнер протянул закуску, но, когда Гарри отрицательно замотал головой, запихнул ее себе в рот. Что тогда творилось в душе Гарри, окружающим стоило только догадываться. Он с осторожностью смотрел по сторонам, в надежде, что не встретится взглядами со своим самым главным соперником. Но вот на него самого пялились все, кому не лень. Еще бы, знаменитый Бен Нортон не появлялся на публике с того самого момента, как был поражен на чемпионате мира. Пристальные взгляды вновь и вновь возвращали Гарри к его недавнему сну. Он чувствовал, что с каждой минутой в нем нарастает тревожность, холодеют руки, а дыхание становится слишком быстрым. Стул, на который Гарри устроился, чтобы хоть немного успокоиться, оказался рядом весьма кстати. — Эй, парень, ты в порядке? — Тёрнер встал напротив Гарри, закрыв тому обзор на происходящее в зале. — Ты такой бледный. Надеюсь, ты не свалишься тут в обморок. Этого нам сейчас точно не нужно. — Думаю, я просто отвык от этой атмосферы и вашего присутствия, сэр, — попробовал отшутиться Гарри, но тут же заметил, как за одним из шахматных столов сидит Михаил Мухин и сверлит его взглядом. По спине пробежался холодок. Все так же, как во сне. Толпа народа, наседающий Тёрнер и русский шахматист, который прибыл в Лондон невесть зачем. Всего лишь турнир, но единственным объяснением его присутствия было то, что он хочет снова сыграть с мальчиком-гением Бенджамином Нортоном. — Десять минут! — раздался звонкий голос организатора, и в то же мгновение столы стали заполняться игроками. — Давай, Бен. Ты справишься! — дал последние наставления мистер Тёрнер и постучал Гарри по плечу. Опять же, точно так, как во сне. Айзек Бингли – худощавый рыжий парень в пепельно-сером костюме испуганно смотрел на мальчика перед собой. Он не ожидал, что в первом же этапе его поставят с таким сильным игроком, заранее обрекая его на поражение. Гарри слегка улыбнулся ему, вспомнив своего друга Рона, который сейчас наверняка переживает за него на уроке Трансфигурации. Такой знакомый звук кнопки на часах вызвал в Гарри множество приятных воспоминаний. Он сделал первый ход белыми и остановил свое время. Паника постепенно отступала. Он занимался этим сотни раз, и сейчас в голове он выстроил несколько вариантов развития этой партии. Но Айзек облегчил все до невозможности. Ему не сыграло на руку то, что он заведомо чувствовал свой проигрыш. Его волнение действовало за него, и Айзек даже не имел возможности стараться. Так и случилось – три неверных хода, и он сдался, не успев даже нормально начать эту партию. — Кто бы сомневался, — пробормотал парень на стойке, когда Гарри положил листок с записанными ходами и исходом партии перед ним. — Я не успел даже выйти покурить, а ты уже закончил? — Тёрнер подскочил из неоткуда. — Ну ты даешь! Сегодня нам тут уже нечего делать. Ты как, вернешься туда, где мы встретились? — Думаю, да. Меня там встретят, — Гарри уже не терпелось оказаться рядом с Хагридом и почувствовать себя в полной безопасности. — Ты ведь никому не скажешь, если я тебя сейчас оставлю? Мне нужно по делам, раз уж мы так быстро освободились. Сможешь вернуться сам? — Угу, — кивнул Гарри. Дамблдору не очень понравится, если одиннадцатилетний волшебник будет сам разгуливать по Лондону в такое время, но, с другой стороны, как он узнает? — Тогда я встречу тебя в десять утра на том же месте завтра, — произнес Тёрнер. Он вытащил из-за уха заранее спрятанную там сигарету и вышел на улицу. Лондон напоминал Гарри о Дурслях. А точнее, о тех редких поездках, в которые они брали его с собой. Например, в зоопарк, когда Дадли и Гарри было по пять лет. Тогда дядя Вернон впервые серьезно наказал племянника за то, что он бросил в вольер к обезьянам пустую бутылку. Но на самом деле, это сделал Дадли и свалил все на Гарри. Администрация зоопарка выписала крупный штраф дяде за это, а тот в свою очередь лишил Гарри возможности есть и играть в общей комнате, выпуская его из чулана только в уборную. Как им сейчас живется? Узнали ли они его по телевизору, когда в новостях передавали о мальчике-шахматисте, побеждающем лучшие умы Англии и всего мира? Тетя Петунья наверняка узнала, хотя за эти годы он здорово изменился. Гарри знал, как добраться до Дырявого котла. Он старался не привлекать внимание людей в метро, и уже через полчаса стоял напротив дверей бара. Народу внутри оказалось мало. Наверное, самой большой наполненности Дырявый котел достигал ближе к вечеру. Гарри сразу же приметил Хагрида, который сидел за столом в компании Тома. — Гарри! — заметил мальчика великан и помахал ему рукой. — Не думал, что ты вернешься так рано. Но это и к лучшему, потому что в твоей комнате тебя кое-кто ожидает. — Кто ожидает? — насторожился Гарри. — Профессор Снейп. Он сказал, что ему срочно нужно с тобой поговорить, — крикнул Хагрид и поднял огромную кружку с буро-желтым напитком. Уж кого, а профессора Снейпа Гарри увидеть никак не ожидал. Дверь в комнату оказалась незапертой, и, когда Гарри толкнул ее, он сразу заметил черную мантию учителя. — Как турнир? — как ни в чем не бывало спросил Снейп. Гарри виделся с ним утром, но казалось, что прошло уже несколько дней. — Я выиграл первый этап за несколько минут. Завтра поеду на второй. Зачем вы здесь, сэр? — Забыл сказать кое-что важное. Но пообещай, что не станешь психовать и кидаться на меня из-за этого, — Снейп ухмыльнулся. — Одним из условий твоей поездки сюда было то, что тебе необходимо будет публично объявить о завершении своей карьеры. — Что вы сказали? — Гарри подумал, что он ослышался, или профессор шутит над ним, но Снейп оставался серьезным. — Я не стану этого делать. — Если ты хочешь учиться в Хогвартсе, то ты должен это сделать. Постоянно отпускать тебя мы не сможем. Это опасно, и в министерстве магии будут не в восторге, если узнают об этом. — Но ведь… — начал Гарри и замолчал. — Я тебя понимаю. Это было не мое условие. Так сказал Дамблдор. Ты знаешь, что мы не можем идти против него, — сказал Снейп. — В общем, в самый последний день турнира ты объявишь о завершении шахматной деятельности. Не важно, чем ты это объяснишь, главное, чтобы об этом услышали журналисты. — А что мне сказать? — Гарри немного растерялся. Эта новость обрушилась на него так внезапно. — Да что угодно. Скажи, например, что сам принял такое решение и причину озвучивать не хочешь. Разумеется, о Хогвартсе никто не должен знать. — Понимаю. Это так…тяжело. Если бы я победил в турнире, я бы мог снова попасть на чемпионат мира. Это ведь была моя мечта, — Гарри еле сдерживал подступающие слезы. Он был лишь ребенком, который слишком рано осознал все «прелести» взрослой жизни. То, что ради одного приходится отказываться от другого, и никого не волнует то, что он чувствует на самом деле. — Будешь играть с ребятами в школе. Кажется, Уизли неплохо играет. Как раз ты можешь заглянуть с Хагридом на Косую Аллею, где купишь себе волшебные шахматы, — Снейп пытался приободрить Гарри, но это не очень хорошо получалось. — Мне пора возвращаться в школу. Постарайся сильно не расстраиваться из-за всего этого. Гарри кивнул. Он вышел из комнаты вслед за профессором и спустился вниз. Снейп махнул Хагриду рукой и скрылся за зеленой пеленой летучего камина. — Выглядишь подавленным, Гарри, — произнес Хагрид. — Снейп сказал тебе что-то обидное? — Нет, все хорошо. Мы сможем прогуляться по Косой Аллее сегодня вечером? Хочу немного развеяться и кое-что купить, — спросил Гарри. — Конечно, сходим. Но сейчас тебе стоит перекусить. Я заказал для тебя ростбиф с перловкой. Если тебе не нравится, можешь взять что-то еще, — Хагрид осторожно придвинул к Гарри тарелку. — Я съем это, спасибо, — Гарри устроился напротив Хагрида и зачерпнул кашу ложкой. На удивление, она оказалась такой же вкусной, как подавали в Хогвартсе. Наверное, отказаться от шахмат ради школы волшебства – решение вполне оправданное. Гарри и сам не очень хотел бы пропускать учебу так часто, как Тёрнер бы заявлял его на разные состязания. Он будет в ярости, когда узнает это. Гарри представил злющее лицо мистера Тёрнера, и на душе стало немного легче. Он довольствовался своей едой, предвкушая интересную прогулку по уже знакомой волшебной улочке. В этом мире он свой. В Хогвартсе он чувствует себя не просто забытым ребенком. Он чувствует себя хорошим другом и способным учеником. И именно поэтому мысль о том, что его карьера шахматиста скоро завершится, уже не казалась такой безумной и причиняющей боль.