Падение вверх

Сон. Сон отступает. Голова начинает заваривать очередные тревоги. — Доброе утро, Бог Ратко. — Оживлённый голос. Тот проснулся. Соратник сидел на его кровати. — Ты только посмотри! — Он указал на стену. 9 этаж. — Сука, ну так и знал! Так и знал, что всё против нас! — Ратко ударил по матрасу. — Ты что, дурак? Это же отлично! Я даже не надеялся! В самый верх попали! — И как раз когда нет палки. — Да чёрт с ней с палкой. Мы в безопасности ещё на целый месяц. — Я не могу поверить… Из-за этой одной старой дуры мы не можем подниматься. И ради таких людей мы рискуем?.. — Ради таких, как Марайя. Если ты позволишь такой маленькой вещи тебя подкосить и нивелировать все преимущества нашего положения, то мы покойники. — Тц… Блять… Не позволю я. Я уже успокоился. — Да нет. — Тот потрогал его лоб. — У тебя температура поднялась. — Ну значит я не могу как ты, я невротик. Доволен? — У нас будет время это исправить. Не рвись никуда. Пока посидим тут вдвоём. Согласен? — Весь месяц?! — Столько, сколько понадобится. Сегодня еда выглядела просто невероятно. Битком забитый стол, ничего не разрушено. Так, по мелочи. — Ого… Блаженство цивилизации… — Ньюсекай обошел стол и выбрал тарелку с каким-то скромным пирожным с черной икрой и кусками чего-то похожего на креветки. Вблизи видно омлет. — Может это та самая фриттата? Он надкусил. — Фу блин, и зачем я это заказал? — Вестник Мира скривился, но доел до конца. Ратко усмехнулся. — Ньюсекай, у меня вопрос. — Да? — Вот ты, это не оскорбление, считаешь себя эгоистом? — Конечно. Моё благо мне важнее чужого. Свою жизнь я ценю и не хочу ей рисковать. — Но тебе, всё же, нравится мысль, что ты принесёшь в мир что-то хорошее, да? — Ага. Но если это будет просто анонимно хорошее и меня за это никто не полюбит, то, наверное, и не хочу. — Хочешь, чтобы тебя любили? — А кто не хочет? — А ты сам любил?.. — Не знаю. Может и любил. — Как это? — Да я не помню. Я много что люблю и мало кого люблю, а ты мало что любишь и много кого любишь. — Ну тут ты прав. Но, скорее, «любил». Много воды утекло, люди уходят… — Ты обижен на мир за это? — Вообще да. Я очень мир не люблю. Это ты подаёшь надежды, крутишься, принимаешь всё, как есть, я так не могу. — Да я его ненавижу. — Чего?.. Серьезно что-ли? — Ненавижу. Иногда он приносит мне радость, но за какой-то опыт я его ненавижу. Я верю, что буду хорошо жить, буду любить свою жизнь. Но вот мир я никогда не перестану ненавидеть. — А что-то случилось? — Не помню. — Ньюсекай встал. — Слушай, давай от нервов полечу. Он очень топорно сменил тему. Но в его речи это не звучало неестественно, потому что она вся была ненатуральной, и Ратко уже привык. Когда тот убеждал людей, он говорил для них и более складно, чтобы достичь определенного эффекта, но когда общался искренне, то резко менял темы, если предыдуще он больше не хотел обсуждать. — Полечишь? — Гипноз. Давай сделаю, тебе понравится. — Ты этому учился? — Нет, но проходил много раз. — А от чего, если не секрет? — Секрет. -…Ясно. А это безопасно вообще? — Нет. Если я скажу что-то не то, оно может проникнуть в твоё хрупкое незащищённое подсознание. Но у меня нет никаких причин навредить, так что я не ошибусь. Я редко ошибаюсь. Ложись. Ратко доверился и лёг. — И что ты мне внушать будешь? — Сначала надо убрать страх. Чего ты боишься? — Смерти наверное. — Да не смеши. Ты свою жизнь вообще не ценишь. Ты боишься ситуаций, в которых не можешь ничего контролировать. — Так если сам знаешь, зачем спросил? — Чтобы понимать, осознаёшь ли ты. Теперь осознал? — Ну осознал… — И последнее. Не сопротивляйся, поддавайся каждому слову, не думай свои мысли, только те, которые я скажу. Если всё равно свои возникают, сосредоточиться на дыхании. Если ты начнёшь плакать, говорить, трястись или что-то подобное, это абсолютно нормально. — Напугал так напугал… — Ратко хмыкнул. — Ты же не из робких. И гипноз начался. Для начала, Ньюсекай долго и медленно вводил того в состояние полной расслабленности и гипнабельности. Ратко вообще не понимал, что такая монотонная речь может так на него повлиять. И сначала он подумал об этом. Но позже обнаружил, что вообщё не может думать сам, только слушать голос. Он не мог осознать своё осознание, так как сейчас находился в подсознании. От слов ему чудились визуальные образы. На «веки наливаются свинцом» он прямо видел как кожа изнутри наполняется жидким металлом. Он видел осознанный сон, но осознанный не им. Как только подготовка окончилась, его путеводитель перешёл ко второй фазе. — Ты уменьшаешься. Твоё тело. становится в 2 раза меньше. В 2 раза меньше. А потом ещё. в 2 раза. меньше… И так пока они не дошли до сотен, тысяч раз. Мессия чувствовал, как его тело покидает свои собственные контуры и превращается в точку. — Ты возвращаешься в тот. самый. момент, когда не мог. ничего контролировать. Тебе было мало лет, да? Можешь отвечать. — Да… — Тихо произнес тот. — Ты маленький, ты видишь, что это начинает происходить. Происходит всё,. что тебя пугает. Ты. не можешь ничего сделать и ты. начинаешь боятся. Начинай бояться. Ты боишься. Ты очень боишься. Вспомни тот момент, вспомни, что ты чувствовал. Было поздно. Отец возвращался домой. Всё до того чётко, что даже жутко, фонарь, дорога, мусорка возле входа. Оконная рама, колени на стуле, сами ноги прижимаются к тёплой батарее. Он видел, его из окна, как он готов войти в подъезд. Как вдруг мужчина. Мужчина с ножом нападает на него. Он засовывает нож ему в печень, забирает портфель и ищет там что-то. Ратко находится на 4 этаже, он не может спрыгнуть, он очень боится. Его наказали, закрыв в комнате. Мать ушла в магазин. Мальчик открывает окно, но понимает, что высота слишком большая. Он плачет, он кричит, чтобы тот его не трогал, бежит к двери, пытается ее выломать, но совершенно ничего не может сделать. Его детские мозги накрывает эпохальный ужас. — Ты боишься. и злишься. ещё больше. И больше и больше. Страх проходит через всё твоё тело, потому что ситуация, в которой ты находишься абсолютно вне твоей власти… Ты не можешь ничего сделать… Ты пытаешься сделать всё, что тоже оказывается бесполезно. Каждое твое действие. бесполезно. Ты начинаешь бояться в 2 раза сильнее, в 10 раз сильнее… И так они опять дошли до сотен. По телу Ратко проходила крупная дрожь, а глаза не переставали источать слёзы. В сознании он бы ни за что не разрешил себе такого поведения. Но вот он беспомощный перед своей ситуацией и перед Ньюсекаем. Он чувствовал, как всё его тело окаменело, что не позволяло ему ничего сделать. Он будто бы стучал в него изнутри, но никак не мог выбраться. И вокруг всё закрутилось, каждое следующее слово делало его состояние ещё более невыносимым. И всё начало мешаться и накладываться друг на друга. Все эти страшные ситуации, как его избивали, а он не мог двигаться, как мать уволили с работы, как его друга хотели посадить в тюрьму, как его самого хотели посадить в тюрьму. А он совершенно никак не мог никому помочь. Вся его жизнь, вплоть до Дореми. Он видел, как она прыгала, но не мог ее остановить. Ее тело какое-то совершенно абстрактное оттолкнулось от земли начало медленно падать, словно перо. А он всё равно ничего не сделал. — Но ты выжил. Ты прошел через все эти ситуации и выжил. Все люди и вещи, которые тебя обидели, перед тобой. Ты можешь сделать с ними всё, что угодно. И Ратко рвал и метал, уничтожал людей, места, всё на своём пути. Он это проделывал снова и снова, наверное, только это он делал минут 10. — И ты отпускаешь. Ты начинаешь отпускать. Ты сделал всё, что мог. И после этой потной неистовой борьбы он начинал уставать и успокаиваться. Всё вокруг него рассеивалась, но не в чёрное, а в белое. — И ты снова там. Всё это с тобой и ты снова это проживаешь. Но теперь ты понимаешь, что у тебя нет никаких причин так реагировать, потому что это ничего не меняет. Ничего не меняет. Вокруг тебя проносятся события, в которых ты никак не можешь участвовать. И сама Земля закрутилась под ним. Выборы, банки, площади, леса, горы, войны, это всё просто происходило, целые эпохи, а он ничего не делал. И чувствовал себя… нормально. Он видел всю вселенную перед глазами от начала до конца, которая делала всё, что ей заблагорассудится, и Ратко не мог на нее повлиять. Он мог просто наблюдать. Просто смотреть. На всё многообразие, всё, что он понимал, что не понимал, все цвета, все существа проживали весь свой цикл в мире без него. Просто восхищаться. Принимать всё это без остатка. Он принимал. Принимал! Принимал это!!! И теперь он начал расти. Выбираться из контуров своего тела, увеличиваться в 30, в 50, в 100, в 1000 раз. Всё тело пронизывал свежий прохладный райский воздух. Он чувствовал себя хорошо. Он чувствовал себя прекрасно. Он чувствовал себя комфортно. — А сейчас ты проснёшься полностью отдохнувшим и полным сил. Открывай глаза. Открыл. Медленно он начал двигать рукой и головой, глазными яблоками. Он увидел своего проводника. — Привет. — Привет. — Тот улыбнулся. — Боже… да ты ёбаный волшебник… — Он не смог не выругаться от такого глубокого потрясения. — Пожалуйста. — Ньюсекай ещё сильнее растянул рот в довольном выражении. — Ты расчесал мой мозг. И вот… — Он осмотрелся. Это была та же комната, но она на него больше не давила, она была просторной. — Рад, что ты удовлетворён. Мы сделаем так ещё не раз, чтобы подействовало. — Итак же сработало. Я чувствую это! — Я лучше знаю. — Окей… — Он не стал спорить. — А это случайно не сделает меня таким, что я совершенно не смогу ничего делать? — Нет. Если есть решение, ты будешь действовать, а если нет, просто примешь это. Он немного отошёл и ощутил, что весь в слезах. И он был таким уязвимым перед кем-то. В чём не было ничего страшного. Его не перестали за это уважать. Его приняли и таким, даже больше. День был медленный, даже какой-то безмятежный. И правда ведь, число 9 дарило безопасность и комфорт. Как Ратко заметил, он очень рад быть вдвоём, у него достаточно личного пространства, Ньюсекая вообще не слышно, если не надо. Он думал, что любит жить один, но теперь понял, что не жил, а переживал это. А сейчас прекрасно. В любой момент спрашивай, что хочешь, советуйся, а если делаешь что-то, что обычно только наедине с собой стоит, тут тоже можно, Ньюсекаю просто всё равно. Туалет ничем не огорожен, чтобы помыться, только раковина. Сосед вообще никак не реагирует, только может пошутить разок. К такому у него брезгливости нет. Наверное, если бы Ратко тренировался перед ним без ничего, он бы даже не спросил почему. Идеальный сосед, отнимающий ноль личного пространства. Ещё и приносил такое лечение и удовлетворение. Ратко даже не понял, всегда ли он был таким хорошим, а он не замечал, или это так изменился. Гипноз был не единственным средством для приближения мессии к статусу бога. Ньюсекай провёл ему и социальный тренинг. Ратко, выяснилось, был таким молчаливым, не просто из-за темперамента, а и от того, что он привык быть внизу соц иерархии и не высовываться, воспринимать всех окуражющих по умолчанию лучше себя. Это они подкорректировали. Эту неделю, наверное, можно было назвать лучшим временем, которое у них было в дыре. Ах если бы они только с этого начали… Ратко настолько сильно доверял, что сам не узнавал себя. Они выпили водки с платформы, составили матрасы и разговаривали. — Как хорошо спать на разных кроватях… — Протянул Ньюсекай. — Ты постоянно толкал своими пятками мне в лицо. — Да вроде не было такого… — Это тебе не было, потому что я ниже, а ты высокий, ты протянулся на всю-ю кровать… Как Андийские Кордильеры. — Какие умные слова знаешь… Заучка. — Ага… — Ну если придётся ещё, можно и не вальтом. — В шахматном порядке. Ратко издал смешок. — Это как? — Я не зна-аю… — Ньюсекай посмеялся. Он вообще не пил, но тут соблазнился, и это возымело заметный эффект. — А сделай глазами. Тот повернулся и подвигал им. — А одним? И одним. — Ооо… А если тебе кто-то понравится, они будут дрожать? — Не проверял. Но, наверное, если о-очень понравится… Если будет меня вдохновлять… — А что тебя обычно вдохновляет? — Новости. И, наверное, богов создавать. — Нет, я имею ввиду в девушке или кто там тебе… — Ну чтобы делала меня лучше и говорила:» Ньюсекай, ты тако-ой хороший.» И чтобы я ее тоже делал лучше. — Мужи-ик… — Тот его по-братски пихнул в плече. — У меня так давно никого не было… — Я чувствую… Ты много об этом говоришь… Ходишь ночью руки мыть. — Ну извини… — Да не вопрос. Хуже, если бы ты не мыл… — И такой был утром… «Привет, товарищ Ньюсекай!» — Он крепко пожал ему руку. — Фу, мерзость! И они смеялись. Как жаль, что безмятежности наступает конец. Пора вниз навстречу трудностям. Пришлось встать очень рано. — Ну что, Бог Ратко, покажи им кого я создал! — Ньюсекай хлопнул соратника по плечу. Они не просто ютились на такой заполненной платформе. Неверно ранее прочитанный как безумный, а на деле вдохновленный и гордящийся взгляд, охватывающий божественный лик Ратко до того его воодушевил, что он почувствовал себя молодым и неистовым, но в то же время нескончаемо мудрым. Это ощущение пылкого и героического, которое он ранее утратил. Спасибо, Ньюсекай.