A Silver Lining

Воскресенье 23 октября 2016 Питер уже навел относительный порядок, отмыл от крови ванную и почти не передержал пиццу, когда на пороге появляются Мэй и тот самый — Джейк? Джэк? — с ее чемоданом. Он оказывается неприметным мужиком в очках, улыбчивым и, как бы это сказать, — безопасным, что ли? Мэй всегда выбирала безопасных, и, например, Уэйд, Питер не без ужаса вспоминает их сегодняшнюю поездку домой, ей бы точно не понравился. И это не говоря даже про его военное прошлое и сомнительное настоящее. Питер наблюдает из кухни, как Мэй обсуждает с этим ботаном грядущее совещание. Выйти? Не выйти? Еще немного потоптавшись на коврике у двери, Джейк приставляет чемодан к стене, кивает и уже собирается развернуться. — Я Питер, племянник Мэй! — неожиданно для самого себя он выбирается в коридор, и, переложив прихватку, протягивает ладонь. — Приятно познакомиться. — Питер, очень приятно, — чувак пожимает ему руку, и, если он и удивлен, то не подает вида. — А я Джейкоб, программист в SmartTech, мы с Мэй коллеги. Ведущий разработчик и второй человек после директора, вспоминает Питер, что слышал со слов тети. Они вместе учились в инженерной школе Колумбийского университета, а на прошлое Рождество Джейк рассказал Мэй, что у них открылась вакансия дата-сайентиста, — и она тогда сменила работу, зарплата больше на тридцать тысяч, новые перспективы, полное отсутствие свободного времени. Вроде нормальный мужик. Но кто его знает. — Если не торопитесь, оставайтесь на ужин! — широко улыбается Питер, удивляясь, как ловко у него получается, ведь может же, когда захочет, а? — Сейчас все равно пробки, а пиццы много, это вкусная, мы часто ее готовим. Расскажете про конференцию? — Ну, если хозяйка не против и не хочет отдохнуть с дороги?.. — Джейкоб вопросительно глядит на Мэй. Та уже сняла плащ, со вздохом облегчения сбросила туфли на каблуках и расстегивает жакет. Это хорошо. Это правильно, что он не прется сломя голову на кухню, а спрашивает ее мнения. Питер выжидательно теребит в руках прихватку. — Разговоры о работе — лучший отдых!.. Мы, как канадские лесорубы: в лесу о бабах, с бабами о лесе, — Мэй закидывает шарф на полку и протягивает Джейкобу плечики под его шерстяное пальто. — Оставайся, поужинаешь, отдохнешь, пока пробки рассосутся. Перескажешь Питеру тезисы лауреата. Я интересуюсь, конечно, но это все-таки не мой профиль… — Я даже посуду умею мыть, — улыбается Джейкоб. Нашел чем хвастаться! Питер, между прочим, тоже умеет, просто забывает иногда. И вообще у них посудомоечная машина. — Ну, для посуды у нас есть, — Мэй свистит, и из глубин квартиры к ней выползает придурок. — Это Питер изобрел два года назад, — с гордостью сообщает она. — Убирает, может посудомойку или стиралку загрузить, и если бы Пит не забросил кружок робототехники, то мы бы сейчас уже были владельцами Mark XX, который еще и готовит. Увы… — Да это нормально, я до универа каждый год увлечения менял. Да и там тоже до последнего курса. Как иначе найти себя?.. Питер достает третью тарелку, стакан, приборы. Кресел на кухне у них всего два, кому-то придется довольствоваться стулом. Раньше стул занимал Питер, а кресла — Мэй и Бен, а потом… Пока Питер возится с красивой подачей пиццы и ищет ложку в салат, Джейкоб садится на стул. Хорошо. И Мэй не возражает — хотя, может, просто не замечает, она бывает такая рассеянная, сидит вот в своем кресле, подтянув колени, и плевать ей на условности. — Белое, красное, пиво? — предлагает Питер. Алкоголя у них уходит немного, от силы пара бутылок в неделю. Полгода после смерти Бена Мэй не пила вообще: жила, стиснув зубы, хватаясь за любую подработку, за все благотворительные мероприятия, за каждые дурацкие курсы от йоги до психологии, зачем-то переделала свежий ремонт. — А что есть? Эль остался? Сейчас, хоть и усталая, — она выглядит немного как в молодости. Питер помнит ее первый визит к бабушке: пирсинг в носу, губе и брови, выстриженные полголовы, зеленая челка и татуировка дракона на плече. Бабушка потом долго сжимала тонкие губы и говорила что-то деду резко, на повышенных тонах, а тот отвечал ей спокойно, тихо. Когда они говорили про Бена было наоборот — дед ругался, а бабушка его успокаивала. А Питеру тогда, наверное, Мэй даже понравилась. Необычная, яркая. Как из мультика. Тату сейчас не видно под офисной блузой, пирсинг давно снят и зарос, каштановые волосы собраны в строгий хвост, а все-таки в глазах у нее время от времени появляется чего-то — радость, блеск? — как было тогда. Когда еще все у всех было хорошо. Питер наливает ей стакан. — А Вам? — Спасибо! — Джейк тянется за графином с водой. — Я стараюсь не пить за рулем. — И это правильно, Вы не поверите, сколько сейчас придурков на дорогах! — зачем-то делится Питер своим новообретенным знанием. — Вообще не смотрят, куда едут. Мэй поднимает одну бровь, но не комментирует. Просит гавайскую и пепперони, и Питер подает ей тарелку. Она берет пиццу прямо рукой, откусывает истекающий сыром румяный кусочек и медленно с наслаждением жует. Джейкоб пялится. Питер одергивает себя, чтобы в свою очередь не пялиться на Джейкоба, и начинает сосредоточенно ковыряться в салате. У Мэй был одноместный номер, он специально проверил бронь в ее почте перед поездкой. И вообще это ее дело, правильно? — Доктор Октавиус рассказывал о своем новом нейроинтерфейсе, Octo-03, он использовал его, чтобы помочь парализованному после ранения летчику, — Мэй отвлекается от еды и пытается, как полагается хозяйке, поддерживать светскую беседу. — Помочь управлять ему своим телом? Или помочь управлять самолетом? Последнее похоже на военные разработки…— уточняет Питер. — Ну, строго говоря, последние лет семьдесят мировую науку двигают в основном мировые конфликты. И за нашу атомную энергетику мы должны сказать спасибо холодной войне. Нет, Питер, я не говорю, что это хорошо, но это факт. У Отто грант от правительства, но ведет исследования он при университете, это чисто научная работа, — Джейк тянется за куском пиццы и берется было за вилку и нож, но потом начинает есть, как и все, руками. — А ты, я смотрю, тоже не любишь военных? Тоже? А, ну да, если они учились вместе, то Мэй в две тысячи седьмом как раз участвовала в митинге против войны в Ираке, и Джейк мог быть частично в курсе… Особенно когда она неделямии отстуствовала на занятиях, пока дядя Бен не внес в полиции залог… — Дело не в военных! — Питер со злостью вспоминает сплошь покрытое шрамами тело бывшего солдата Уэйда и то, как он теперь не может вписаться в обычную мирную жизнь. — Просто я считаю, что никто не имеет права использовать людей, как пушечное мясо! Или как подопытных крыс… Особенно, если это государственная система. Хотя, наверное, если бы меня парализовало, я бы тоже на что угодно согласился. — Постой-постой, но ведь уже десять лет у Отто потрясающие результаты… Питер немного читал и сам, но слушает Джейкоба с интересом. Для первого варианта интерфейса, Octo-01, использовалась электрокортикография — то есть электроды вживлялись непосредственно в головной мозг добровольца. Сигнал был более четкий, чем при использовании внешней сетки электродов, подготовительные работы для точной расшифровки импульсов и картирования мозга велись несколько лет, и в результате испытуемый получил возможность при помощи мысли управлять курсором мышки, инвалидной коляской, экзоскелетом для парализованных и даже автомобилем. Любопытно, что машина, которой подопытный рулил удаленно из лаборатории, проехала по улицам Нью-Йорка более тысячи миль без каких-либо инцидентов. Также команда доктора Октавиуса провела несколько экспериментов по расширению функциональных возможностей человека: добровольцы смогли видеть в инфракрасном диапазоне, слышать слишком высокие или низкие звуки, ощущать вибрацию и радиацию — при помощи подключения к соответствующим датчикам и устройствам. Вообще, говорит Мэй, это похоже на разработки для космического проекта: не случайно же все туда рванули — Life Foundation, компания Вейланда, Старк — да и гранты государство раздает щедро, лишь бы, наконец, уесть Союз и китайцев, которые уже вторую базу на Луне обустраивают. Ну, круто конечно. Соглашается Питер. Но все равно то, что они сделали во втором варианте, было — разумнее, что ли. Если, конечно, речь шла именно о помощи инвалидам… Спинальную нейростимуляцию уже вовсю применяют в больницах — это помогло сотням тысяч людей. Да, имплантаты ставят, но для того, чтобы купировать боль или для стимуляции и частичного — только частичного восстановления двигательной функции. А пациентка В19 у доктора Октавиуса, бывшая балерина, со вживленным чипом и дополнительными электродами в спинном мозге танцевала — и это после страшной аварии и года паралича. — Но все равно ставить в мозг все эти железки, а что потом — неминуемое воспаление, все снимают, и ты снова мышонок Элджернон? Как с этим чертовым костюмом! Дать и потом отобрать… Хуже даже, чем вовсе обойтись без него… — Так ты не посмотрел запись из облака? — Пока нет, а что? Мэй улыбается: — А мы с ним просветительские беседы ведем, а он и не в курсе! Джейк?.. — А в своем третьем образце Отто в соавторстве с доктором Эпштейн смогли из стволовых клеток испытуемых клонировать некое подобие нейронов. А ты же знаешь, что их длинные отростки, аксоны, могут достигать нескольких дюймов? — Ого! Так он использовал их как электроды? И никакого отторжения! А чипы? — Управляющие чипы устанавливаются под кожу головы, вот тут, на затылке. Даже череп пилить не надо. И не видно под прической, — Мэй распускает тугой хвост и устало потягивается всем телом. — Я, наверное, засиделся? — вежливо предполагает Джейк. — Да нет, мы раньше двенадцати все равно не ложимся, да, Питер? Питер меланхолично молча дожевывает последний кусок гавайской. Ага, а еще в нашей семье принято по часу торчать в ванной. И еще другие «мы» за последние полгода в будни ни разу не приготовили себе завтрак и ели с утра только то, что сообразил на двоих Питер, и вообще не могут проснуться раньше девяти. Но мы же не выносим сор из избы, правильно? У-у, как его это бесит иногда эта манера говорить о нем, как о ребенке. — Кстати, я же получила тебе автограф! Джейк меня представил, — пытается задобрить его Мэй. — И самое замечательное: доктор Октавиус вспомнил тебя — ты же ему писал, да?.. Сейчас достану книжку! Да кому он только не писал — разве что Санте еще нет, потому что пока рано. Когда сорвались все эти дела со «стажировкой», Мэй заявила, что свет клином на Старке не сошелся, зачем-то потащила Питера на следующий день в картинг, потом в VR-клуб, потом по городу, слила кучу денег… Но, в общем, повеселились они неплохо. А на обратном пути она рассказала, как в юности ее не взяли на работу в одну крупную компанию, хотя ее тестовое задание потом использовали на своем сайте. «И ты не подала на них в суд?» — «А смысл? Не подала. Помнишь, когда тебе было восемь, мы все вместе пошли в цирк?» — «С воздушными гимнастами? Было круто!» — «Ага, это было как раз в тот день, когда я узнала, как они меня кинули… Я просто хотела сказать, что, Питер, надо идти дальше и плевать на всех, кто нехорошо с тобой обошелся. Их десятки, сотни этих компаний. Не так уж и уникальна эта Старк Индастриз, свет клином не сошелся. А ты у себя и у меня один, ну?.. Правда?..» И это была правда. Они с тетей были одни друг у друга, и вот так сдаваться из-за какого-то мудака с его супер-дупер-костюмом было бы просто малодушно и глупо. На этой волне Питер и сочинил с десяток писем. Но, мучимый предчувствием, что не обернулось бы это как с Озборном, он хотел их только сохранить в черновиках на будущее. А его тупой домашний ИИ все разослал на следующий день. Получив первый автоматический ответ, что «Доктор Беннер в настоящий момент находится в академическом отпуске и ответит Вам позже, приносим извинения за неудобства, если у Вас вопросы по поводу научной деятельности, обращайтесь к нашему…» — Питер был настолько зол, что чуть не стер проклятую программу. А вон, оказывается, что веерная рассылка и тупая упертость приносят свои плоды. — А что он помнит из моего письма? — Он желает тебе всяческих успехов! — стоя на коленях в коридоре Мэй, роется в своем чемодане, на пол выложено уже почти все, от полотенца и щетки до вечернего платья, ну и всякое разное из женской одежды тоже… Узкая юбка совсем обтягивает ноги, когда она тянется достать очередную вещь. — А я этот пакет с материалами не могла оставить у тебя в машине, Джейк? — Может быть. Я схожу посмотрю. Ну и, пожалуй, отправлюсь домой. Спасибо за ужин и прекрасную компанию! Перестань уже пялиться на прекрасную компанию, хочет заорать Питер. — Я спущусь, чтобы Вам второй раз не подниматься, — вслух предлагает он. Мэй смотрит, как они вызывают лифт, и еще раз благодарит Джейка, что подвез. Делов-то. Вон Питера тоже подвезли — но это же совсем не повод рассыпаться в таких реверансах!.. Лифт долго идет на двадцатый этаж и еще дольше едет на первый. Дорогой парфюм, кажется, такой был когда-то у Гарри. А от Питера, наверно, пахнет кухней и мылом. А еще он Джейку едва по плечо. Они оба молчат, и Питер, распрямившись и рассматривая потолок, мучительно соображает, что полагается говорить в такой ситуации. У него абсолютно нет релевантного опыта. Гарри просто кривится и беззвучно чертыхается, когда мельком видит отца с «очередной шлюхой» — ну и это, конечно, не то… Не тот случай… Нед и ЭмДжей отпадают, у них там совсем другое в семьях, хотя тоже все непросто. Вот дядя Бен бы — да черт побери, Бен бы и должен быть здесь сейчас! Бен, а не этот тупой Джейкоб!.. Питер моргает и быстро выходит из лифта первым, выходит во двор, не обернувшись, только придерживая за собой дверь, на парковке дальше сравнительно темно, и он уже, в общем, почти в порядке. — Направо, черный Ford Explorer, — тихо окликает его Джейкоб, и Питер послушно трусит к нему. В голове он внезапно очень четко слышит веселый голос Уэйда: «И если ты хоть пальцем тронешь мою тетю, я тебе все пальцы переломаю до самой жопы и туда же запихну!..» Отчего-то ему становится смешно и от этой идиотской угрозы, и от мысли, как он сам мог бы это вдруг заявить, и к тому моменту, как Джейкоб протягивает ему пакет с книгой, он уже широко улыбается. — Спасибо, — Питер забирает пакет. Джейкоб садится в машину, но перед тем, как захлопнуть дверь, успевает вывалить ему порцию своего ценного мнения: — Ты молодец Питер. И Мэй тоже, — ха, как будто Питер сам не знает. — Береги ее. Сами разберемся. Питер кивает и, не дожидаясь, пока Форд заведется и отъедет, разворачивается и идет домой.