Неадекватные люди

      Весь стол был завален бумагами с множеством цифр и графиков, в которых, проклиная весь белый свет, пыталась разобраться Агата. «Они что? Обкурились? — в очередной раз найдя ошибку в отчëте, она с остервенением внесла поправки. — Что за идиот это понаписал?»       Проснувшись в прекрасном настроении, с подготовленной речью о своëм вынужденном отъезде, Агата отправилась прямо в кабинет дорогой тëтушки. «Мне так жаль, но мне придется уехать. Бла-бла-бла… Никак нельзя отложить! Престижное место работы. Бла-бла-бла… Карьера!» Задача намбер ван: навешать макаронные изделия так, что тëтя сама поможет собрать сумку в дорогу и помашет платочком во след. Но весь план пошёл под откос, не успела Агата и слово сказать, как Аннет попросила помочь с документами. «Родите меня обратно, или как инициатива наказуема». На каникулах Агата частенько составляла компанию тëте, пока та, работая в кабинете, параллельно умудрялась удовлетворить природное любопытство племянницы и виртуозно обучить бухгалтерии и юриспруденции.       И вот вставал вопрос: остаться ещё на пару дней в одном доме с Нильсеном или прикрыть личные страхи и желания ложью? Отказать тëте, самому близкому и родному человеку, которая поддерживала еë во всëм, которая заменила ей родителей и искренне любила, для девушки в этой ситуации было невозможно.       Агата недовольно стучала карандашом по столешнице, погрузившись в чтение одного и того же абзаца договора. В комнату зашла служанка. «За это время можно было в Бразилию съездить, собрать кофе с плантации, перемолоть и сварить». — Марта, ну что ты там мнëшься? — в нетерпении воскликнула Агата и перевернула страницу. Нельзя было отвлекаться ни на секунду, она только-только стала догадываться в чëм проблема. Похоже, что она нашла ещё одного идиота. — Неси уже мой кофе. Рядом брякнуло блюдце, и Агата потянулась за приятно щекочущим обоняние напитком.— Хочешь, называй Мартой… И чуть было не выронила кружку, когда поняла, кто принëс ей кофе. Агата вскинула голову, их глаза встретились, и сердце ëкнуло, таким колючим был его взгляд. Александр! — ...хотя я предпочитаю своë настоящее имя, в отличие от тебя. Тебя в том клубе, вроде, Лейлой называли? — вот он кайф: упиваться обескураженностью этой маленькой лгуньи, в глазах которой сейчас просто прошëл парад планет и один маленький Апокалипсис. «Попалась, каттен». Но это длилось недолго. Аккуратно поставив кружку на стол, Агата расслабленно откинулась в кожаном кресле и равнодушно уставилась на парня. — Послушай, Александр. Ты, вероятно, меня с кем-то путаешь. — Значит, не хочешь признаваться? — Ты мне мешаешь. Будь добр, уйди. — Слушай, если ты боишься, что я расскажу твоим родственникам, то это не так, — Александр навис над ней, поставив руки на подлокотники, от чего ей стало не по себе и внутри все сжалось: попробуй предугадать намерения этого непредсказуемого человека. — Просто признайся, и я от тебя отстану. Она отпихнула его от себя и обошла стол. — Ты псих! — Невероятно! — Александр последовал за ней. —Ты так упорно отрицаешь очевидное! Агата смерила его надменным взглядом и рассмеялась. — Я что тебя осуждаю? У всех свое призвание. Обычно люди его находят по зову сердца. Но всегда есть исключения из правил, ты вон другим местом нашла… Смех Харрис резко оборвался, и она отошла от него на несколько шагов, словно от прокаженного, беря мобильник со стола. — Я вызову для тебя каталажку. Пусть сделают укол от бешенства или просто усыпят.       Нильсен хмыкнул и едко продолжил. — …и ведь видно, что работа приносит тебе удовольствие. Трудоголизм так и прëт.Уже с малышом Сэмми успела потрахаться. Только не пойму: откуда у него такие деньги, или ты решила заняться благотворительностью?       В голове помутилось, не осознавая, что она делает, Агата схватила со стола лампу и запустила еë прямо в голову Александра. Швед только чудом увернулся и застыл в изумлении, но тут же удивление сменилось вспышкой азартной злости. — Неплохая попытка меня убить, Харрис! «Нет. Нельзя больше оставаться с ним наедине. Я себя не контролирую». — Отстань от меня! — Агата попыталась выбежать из кабинета, но была схвачена за локоть и прижата к крепкой мужской груди. Его глаза прожигали насквозь, серо-голубые волны бились друг о друга, предвещая наступление шторма. Она попыталась собрать остатки сознания и прошипела. — Псих! Убери от меня свои руки. — Знаешь? Ты мне кошечку напоминаешь. Это меня даже заводит. — Я сейчас закричу! — И опять прямо в цель. Это меня тоже заводит, — уже вовсю издевался над ней швед. Его тëплые, жëсткие ладони проникли к ней под блузку и пустили искры, поднявшись к лопаткам. — Марту я отпустил за покупками… Агата упиралась руками в грудь несносного мучителя, пытаясь разорвать эту пугающую близость, от которой внизу живота скручивался обжигающий узел. «Ненавижу!» Удар сердца. — …Фредерик с Аннет на фирме, Удар сердца. — …Чарльз с Элизой поехали на кинопробы Данте, Удар сердца. — …Макото получил какой-то заказ… Агата сглотнула: «Это конец». — …дом пуст, — зловеще прошептал Александр. — Мы одни. Признайся уже!       Она прикрыла глаза, делая глубокий вдох, мысленно считая до десяти, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. «Что он мне сделает? Пытать что ли будет?» Она начала вырываться, но Александр только ещё ближе вжался в неë, оставив между их лицами сантиметров десять, не более. — Ты псих! — с вызовом и не покорностью произнесла она. — И у тебя нет доказательств. «А вот это ты зря, Агата», — его глаза потемнели и опасно сузились, девушка почувствовала, как все его мышцы заметно напряглись: он был в бешенстве. — Значит, я псих, — в голосе была угрожающая сталь. — И я тебя с кем-то перепутал. Так? — Да! Александр властно подхватил ее под ягодицы, вынуждая скрестить ноги на его пояснице во избежание падения, и потащил через кабинет прямо к письменному столу. — Что ты творишь! — еë маленькие кулачки били его по плечам и груди. — Сейчас ты получишь свои доказательства,— Александра эти удары только раззадорили. И вот теперь Агате стало реально страшно, страшно от его елейного тона. «Он же не собирается меня…» Александр буквально швырнул девушку на стол, отчего она оказалась на животе, в очень унизительном положении. Страх вытеснил боль. «Нет! Пожалуйста!» Паника накатывала с каждой секундой, словно лавина, сошедшая с гор. На пол полетели ворохи бумаг и рамки с семейными фотографиями, дребезгами отозвалась фарфоровая кружка с так и невыпитым кофе. — Ты не посмеешь! — в отчаянии Агата пыталась встать, но получила грубый толчок в спину. По телу прошлись ледяные разряды, когда слуха коснулся звук бляшки от ремня, только что вытащенного из брюк. — Я убью тебя!— она ощутила жар его тела, когда он навис над ней, и замерла. — А я тебе напоминаю, — Александр провëл носом за еë ухом, шумно вдыхая запах, после чего прикусил мочку уха и возбужденно промурлыкал, —  в доме мы одни. — Извращенец! — Не без этого, — снова прохлада, он рядом, но больше не дотрагивается до неë. Агата уже думает, что легко отделалась и хочет обернуться, но неожиданно получает шлепок ремнëм по правой ягодице, отчего громко охает, — но мы отвлеклись. Его тяжëлая ладонь по-хозяйски стала массировать горящую кожу, приятно разгоняя подступившую боль и принося необъяснимое удовольствие. — Доказательство, — воздух опять рассëк ремень, в этот раз удар был настолько сильным, что Агата впилась зубами в кулак, заглушая крик. Судя по всему он не собирался еë насиловать, чему успела испугаться. А сопротивляться этому психу бесполезно: пока самому не надоест, он еë не отпустит. — Признаëшься? — Гори в Аду! — выплюнула Агата. По еë ягодице опять прошлось приятное касание его ладони, от которого Агата невольно приподнялась навстречу, жмурясь от внезапно возникшего возбуждения, отозвавшегося пульсацией между ног. — А ты плохая девочка… Впрочем, я не удивлëн, — Александр подмял тело девушки под себя, и сейчас в еë бедро упирался весьма ощутимый бугор его эрегированного члена. Агата ещё больше запылала. — А вот удивишься, если поделюсь пикантными подробностями твоего тела? — язвительность так и сочилась из него. — На правой ягодице у тебя есть родимое пятно.        И не успела Агата опомниться, как Александр резко задрал ее юбку, оголив кожу и влажным языком оставил след в области родинки. Еë прошиб озноб: «Вот теперь точно конец!» — Агата Харрис, вы обвиняетесь во лжи,— Александр отстранился от неë, отходя назад, и насмешливо протянул, — можете и дальше хранить молчание. Он больше не держал еë, и она злобно одернув юбку вниз, выпрямилась во весь рост. Досада, разочарование, стыд, влечение, неудовлетворенность, раздражение — внутри всë смешалось. — Да! Да! Это я чëрт возьми. Доволен? — изумрудные мистические омуты полыхали и посылали молнии, а рука взметнулась, указывая на выход. — А теперь вали из моего кабинета, из моего дома и из моей жизни на хрен! Но Нильсен не уходил, он лишь демонстративно скрестил руки на груди и выжидающе смотрел в еë гневное, раскрасневшееся лицо. — Что тебе еще нужно от меня? «Хватит! Хватит меня мучать!» — А ты как думаешь? — Александр стремительно надвигался на неë, а она как заворожённая смотрела в его вдруг изменившееся лицо. Он откинул прядь белокурых волос с плеча и задумчиво провёл большим пальцем по нижней губе девушки, слегка оттягивая еë. Его затуманненый взор и близость отозвались томлением в ней, возвращая в гримерку стрип-клуба. «Тебе понравится. Обещаю».        Удар сердца ее.        Удар сердца его. — Ты хочешь меня? — прозвучало в унисон, скидывая их в бездну. Агата схватила его за ворот отглаженной рубашки, отчаянно целуя, словно это было единственным спасением от гибели.  В ответ его губы настойчиво впились, нещадно крадя кислород, а язык проскользнул в рот, подчиняя себе без остатка, грубо, но до боли приятно. Задыхаясь в ощущениях, оба рвано и жадно глотают воздух, в ничтожных перерывах, чтобы оторваться друг от друга и снова слиться. Но этого недостаточно. — Ненавижу шëлк, — прерывисто разносится бархатистый голос. В борьбе с женской блузкой Александр никак не мог найти застëжку и теперь решил попросту разорвать. — Варвар, — томно выдыхает Агата, заводя руку за спину, и быстро расстегивает молнию. Парень наконец-то срывает ненавистный кусок ткани, а следом за ним летит и чëрный ажурный лифчик. Еë изящные пальцы зарываются в короткие волосы Александра, притягивая ближе к пышной груди, пока жилистые руки блуждают по бёдрам и ягодицам, а на коже появляются болезненные, сводящие с ума укусы. И вновь они сливаются в глубоких, властных поцелуях, будто никак не могут насытиться друг другом. Она подталкивает его вперëд, расстегивая мужскую рубашку, пока их что-то не останавливает, в ноги Александра упирается жëсткий край столешницы. — Мальчики в такой позе, — хищная улыбка озарила его лицо, — не очень функциональны. Он перехватил девушку и усадил на дубовую, гладкую поверхность, и Агата легла на стол. Его колено развело девичьи ноги, а пальцы скользнули по внутренней части бедра, и кровь словно намагниченная последовала за ними. А затем она почувствовала требовательные, умелые прикосновения к клитору, и грубое проникновение внутрь. В зеленых глазах поплыли круги, а бёдра подались вперёд, усиливая глубину проникновения. — Какая же ты нетерпеливая, лилла каттен, — его язык дразняще прошëлся по еë губам. Агата потянулась навстречу, но он не дал себя поцеловать. И с хитрой улыбкой опустился на колени, медленно стягивая еë чëрные, вымокшие трусики, устроившись между затрепетавших ног. — Алекс, — протяжный стон разнëсся по комнате при возобновлении поступательных движений пальцев, теперь уже вместе с горячим языком. Агата терялась во времени и пространстве, забывая как дышать. Громкие стоны девушки только распаляли Александра, и он то ускорялся, то сбавлял темп, не давая приблизиться оргазму. — Да чтоб тебя! — проклиная своего мучителя, простонала Агата. — Вообще то это Я тебя, — довольно протянул швед и ещё пару раз его язык непринуждённо прошёлся по самой эрогенной точке, а пальцы уверенно вошли в женское лоно, и Агата бурно кончила. — Аааааах… — Хорошая девочка, — Александр лег на неë, оперевшись на локти, а она обвила мускулистые плечи в ответ, давая время прийти в себя. «Агата…» «Александр…» Они замерли, вдыхая запахи друг друга, но не могли ничего поделать с собой, становилось жарко, снова разгоралось пламя внизу живота. — Почему на тебе столько одежды? — футболка и рубашка стягиваются с Александра одним нетерпеливым рывком. — Ты хотела, чтобы я сюда голый пришëл?— целуя и покусывая нежную кожу груди, бросает Александр, помогая девушке, и брюки падают на пол вместе с боксерами. — Ты…       Губами поглощая остаток его слов, девушка уже чуть ли не хнычет, сходя с ума от ощущений его обнаженного тела на себе. «Заткнись, Александр! Просто заткнись».