Неадекватные люди

      «Ждала всë-таки», — с удовольствием отметил про себя Александр, уверенно заходя в спальню Агаты. Ночник горел на прикроватной тумбочке, создавая полумрак, кровать расправлена, но девушки в комнате не обнаружилось. «Может, спустилась на кухню? Заедает нервы перед встречей со мной», — самодовольная усмешка коснулась его губ. Пройдя взором по деталям интерьера, ни на чем особо не задерживаясь, швед заметил, что спальня довольно просторная, в нежных тонах и классическом европейском стиле, видно, что обладательница этой комнаты предпочитает уют, нежели роскошь. Но больше всего, конечно, его заинтересовала кровать, дотронувшись до белоснежных простыней, Александр уловил приятное похрустывание свежести. — Агата, какая ты, оказывается, предусмотрительная хозяюшка, — Нильсен ничего не мог с собой поделать в данный момент, эротический калейдоскоп запущен, да и как тут не заиграть фантазии.       На массивной спинке кровати висела многострадальная шëлковая блузка, на которую он так настойчиво покушался днем. На его лице заиграла предвкушающая улыбка, когда он вспомнил, как среди частых женских стонов прозвучало еле уловимое обвинение в варварстве. С чем он согласился бы, только есть одно неоспоримое НО. «Без одежды ей намного лучше». И вот уже мысли виртуозно сооружают совершенно бредовую петицию: «Освободим тутового шелкопряда от рабского труда. Скажи НЕТ шëлковым вещам!» Ну, а что? Нильсен бы подписал, не задумываясь. Проведя пальцами по гладкой и прохладной ткани, Александр задумчиво взял блузку и словно во сне приблизил ткань, вдохнув знакомый и такой желанный запах, запах женщины, от которой он сходит с ума. Что-то едва уловимое: мята, жасмин и лайм, освежающий ветерок прошелся по коже, словно кто-то приоткрыл окно. «Ты превращаешься в маньяка», — понимая как странно выглядит со стороны, голубоглазый шатен аккуратно повесил блузку на место. Закинув руки за голову, Александр вальяжно разлегся на кровати, думая о той горячей сцене, что произошла днем, деталь за деталью, вспоминая до мельчайших подробностей каждый жест, поцелуй, извивающееся, сексуальное тело на дубовой поверхности, отвечающее на все его прикосновения с невероятным трепетом. «Она хочет меня. Я это вижу, — Александр задумчиво следил, как секундная стрелка на старинных настенных часах неумолимо двигалась вперед, убеждая, что и в жизни стоит следовать этому правилу. — Но пора заканчивать игры и забыть об этом всëм. Она просто игрушка, которую очень хочется, но когда ты еë получаешь, то становится не нужна. И сегодня я еë получу».       Рядом послышались голоса, один из них, вроде, мужской, а второй женский, но разобрать слов было невозможно. Александр уже поднялся, чтобы посмотреть кто это, но стало тихо, а затем дверь открылась, впуская запыхавшуюся девушку. — Александр, ты уже здесь? — Агата чуть замерла на пороге, словно удивившись ночному гостю, а потом быстро прикрыла дверь за собой.—  Я думала, ты позже придёшь. — Я-то здесь. А ты где была? Она какая-то странная: слишком широко улыбалась, жеманно говорила и заигрывающе накручивала локон на палец, такого раньше Нильсен за ней не замечал. — Извини, я думала, что успею управиться к твоему приходу, — Агата невинно состроила глаза и завлекающе потянула за атласную ленту, соблазнительно скинув пеньюар и оставшись лишь в нижнем белье. — Но Сэм в этот раз… Она сделала паузу. «Замолчи. Замолчи. Замолчи», —  набатом стучало где-то в висках. Закравшееся подозрение паучьими лапами оплетало его тело, почему-то именно сейчас ему не хочется слышать правду. — ... оказался особенно пылок.       Внутри Александра уже знакомое ему гадкое чувство, чувство, которое думал больше не испытает. Ведь он все обдумал после той ночи и четко решил, что поддался эмоциям зря, что это было глупо, глупо ревновать женщину, принадлежащую всем, всем кто достаточно заплатит. Да и не ревность это вовсе, ведь Александр к ней ничего не чувствует, кроме сильного влечения и нежелания делиться ещё с не использованной вещью. Она ведь вещь на витрине стрип- клуба: посмотрел, выбрал, натянул и выкинул, а вернее, забыл. Именно так все и было в его представлении после разговора с Фредериком сегодня утром. Так было до того, как он оказался с ней в кабинете Аннет, до того как впился в еë мягкие, податливые губы, до того как покрывал еë нежную, бархатистую кожу поцелуями, проверял пальцами как в ней узко и влажно, а ее изумрудные глаза горели страстью и умоляли не останавливаться. Всë было разложено по полочкам, и всë полетело к чертям прямо сейчас, глядя на то, как англичанка пошло провела языком по губам, и тут же была впечатана в стену. Глаза Нильсена пылали от ненависти, одной рукой он сжал горло девушки, а второй обхватил запястья почти до хруста, подняв их над еë головой. — Подстилка, шваль, потаскуха… — каждое слово Александр отчеканивал едкой монетой, бросая ей в лицо плату, которую она по праву заслужила. Девушка с трудом ловила воздух, глаза начинали слезиться, но все еë попытки вырваться были тщетны. — … шмара, путана, давалка. Выбирай любое слово. Всë равно смысл не изменится, шлюха! Он резко от неë отстранился и с омерзением вытер свои руки о рубашку, словно только что притронулся к грязи. Миг и он уже покинул еë комнату, напоследок оглушительно хлопнув дверью так, что вполне мог перебудить весь дом. Но на удивление никто не обратил внимания, погрузившись в крепкий сон. А ей так хотелось, чтобы кто-нибудь проснулся, закричал, наведя переполох, с предположением любых нелепых идей, то ли грабитель залез, то ли лампочка лопнула, хоть что-то позволяющее отвлечь себя от терзаний, от покалывания в области сердца. Агата тихонько сползла по стене, глотая льющиеся слезы, еë трясло. «За что? За что мне всë это?» Из воздуха пропали все звуки, кроме его въедливого, жестокого голоса, его бьющих наотмашь слов, его грубых рук. — Что случилось? — Сэм влетел в комнату, сначала подумал, что шум в коридоре ему послышался, но выглянув из спальни, заметил пронесшегося мимо него Александра. Японец никогда не видел его таким, перекошенное от злобы лицо и сжатые кулаки, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, к кому надо спешить. «Что творится между этими двумя? Как давно они знакомы? Три дня для ненависти — мне совсем в это не верится». Лезть в чужую личную жизнь он не смел, но с первой минуты знакомства с Агатой появилась потребность защищать и оберегать девушку, хоть она и не нуждается в этом. Красивая, уверенная и очень обаятельная.       Но сейчас перед ним была совсем неизвестная ему Агата Харрис. Увидев рыдающую девушку на полу, Сэм обеспокоенно схватил еë за плечи и стал внимательно оглядывать. — Что он сделал? Он тебя ударил? Агата мотала головой, она пыталась что-то сказать, губы предательски дрожали, а слезы так и текли по щекам, истерика неумолимо захватывала еë. — Нильсен даже не остановился, когда я его окликнул, — Сэм быстро поднялся с колен, налил воды из хрустального графина и, протянув стакан, ласково погладил девушку по голове. — Выпей, тебе нужно успокоиться. Агата вцепилась в стакан обеими руками до посинения в пальцах и пыталась сделать глотки, зубы постукивали о прозрачное стекло. Сделав глубокий вдох, она всë же смогла отпить воды, повторяя действия раз за разом, пока стакан не опустел. Теперь она доверчиво смотрела на Сэма своими огромными зелëными глазами, похожая на ребенка, беззащитная и напуганная. — Расскажи. Что случилось? Агата притянула коленки к подбородку, обняв себя, и едва слышно прошептала. — Я… его… люблю.