Сто соблазнов и покорность

      Тихая ночь на то и тихая, что никто не выглядывает наружу, желая вновь провести день весело или продуктивно. В такое время множество людей находятся у себя в кровати, видя замечательные, страшные или совершенно бессмысленные сны. Они все находятся в прекрасном месте, где всё тело расслабляется вместе с разумом. Лишь покой и тишина правят царством Морфея… Но всегда есть «счастливчики», чьи планы немного отличаются. Глаза вдруг резко открываются, бодрость наполняет тело, а лёгкая дрожь заставляет окончательно подняться и растерянно оглядеться по сторонам. — Чёрт… — досадно ругнулся Леон, вновь падая головой на мягкую подушку. — Опять плохой сон.       Но сколько бы он так не пытался утихомирить самого себя, против правил парень не мог идти. Сердце в груди продолжало биться быстрее обычного темпа, веки не слипаются, нагоняя сонливость, а тело не просит прилечь и расслабиться. Наоборот, Леон ощущал в себе прыжки энергии, словно внутри него уровень кофеина резко поднялся. Ему не хотелось спать, как тот же самый ленивый кот. На уме было всё, кроме скучного сна.       Леон хотел вновь пойти на кухню, чтобы разбудить свой организм окончательно стаканом холодной и бодрящей воды. Однако тот приостановился, только сейчас заметив, что рядом с ним Сэнди не видно. Была поздняя ночь, а парень никогда не работал в ночную смену.       Леон прислушался. Дом был наполнен лишь одной тишиной. Слышатся, как сверчки за окном тихо стрекочут, но тихих шорохов Хамелеон не мог услышать, хотя со слухом у него было всё хорошо. Леон сильно напрягся, нервно прикусив свою губу. Он поспешил встать с кровати, а затем быстро начал осматривать все комнаты, надеясь встретить того самого парня, от которого Хамелеон может превратиться в беззаботного мальчика.       На всякий случай проверил ванную комнату, но в ней ожидаемо никого не было. Парень прошёл дальше и, заглянув в гостиницу, слегка растерялся, увидев спящего Сэнди, который расположился на диване. Песчаный головой зарылся в подушку, а его рука спокойно свисала, чуть покачиваясь, почти как качели. Всё та же рабочая и деловая одежда находилась на нём, будучи помятой. Нервы внутри Леона начали играть с ним в злую шутку. Он почувствовал такую жалость, что аж забыл про всё остальное. — Опять трудный день. Ты даже до кровати не дошёл… — опечаленно прошептал Леон, стараясь не разбудить Сэнди.       Парень не решался, ибо его что-то держало и заставляло стоять на одном месте. Но этот вид Песчаного, который так устало выглядит, так ещё и чуть ли не с дивана сваливается, сильно ударил по неуверенности Леона. Он как можно тише подошёл к Сэнди и, нагнувшись к его ушку, тихо и легко произнёс: — Сэнди, вставай…       В ответ послышался тихое посапывание сонного парня. — Сэнди… — повторил попытку, но и та не увенчалась успехом. — Глубоко спишь… Умничка, но ты сейчас свалишься же ведь.       Несмотря на то, что парень действительно мог в любой момент соскользнуть с дивана, тот спал крепко, будто в коме. Леону не часто приходилось наслаждаться такими моментами, когда Сэнди полностью отдаётся сну, но и оставить всё, как есть он попросту не мог. Гораздо хуже будет выслушивать болезненные стоны Песчаного, который будет досадно потирать свой лоб.       Хамелеон совсем не хотел к этому подходить, но другого выбора у него попросту не было. Внутри что-то закололо, прибавляя уверенности. Он вмиг превращался из нерешительно в уверенного мальчика, чьи далёкие мечты наконец появятся и реализуются в этом мире, на этой загрязнённой ложью и скромностью планете…       Это могло быть странно, ужасно и некрасиво… Но разум Хамелеона будто затуманился этой идеей, не желая продумать другие варианты. Как бы ему не хотелось, пришлось прибегнуть к крайним мерам. — Более спокойно тебя никак не разбудить… — принялся оправдать себя Леон.       Он встал возле ног Сэнди и, слегка раздвинув их и заставляя своё же тело вздрогнуть от предвкушения и стыда, присел возле него. Устроившись напротив упругих ягодиц, Леон провёл рукой по ним, словно оценивая размер столь редкого плода. И каждый раз это его подбадривало и подталкивало, как алкоголь с сочным соком. Мысли вскружили голову — остановиться было сложно. Его сводил с ума не сам факт упругости и почти идеальных форм, а то, что он трогает именно Сэнди, а не простую девицу с лёгким характером.       Брюки с поясом поддались удивительно легко. Под давлением длинных и ловких пальцев, ткань штанов приспустилась вниз, обнажая бледноватого оттенка кожу. Пояс мгновенно соскочил вниз, а застёжка на нём лишь жалобно звякнула, встретившись с холодным полом. Однако этот мельчайший звук не привлёк чужое внимание. Леон, будучи где-то в своей реальности, опускал брюки вниз, действуя достаточно быстро. За пару мгновений и штаны Сэнди уже жалко лежали вместе с поясом, вновь соединившись. И теперь Хамелеон мог повторно оценить бёдра Сэнди, которые без одежды казались лишь ещё больше и идеальнее…       Леон неосознанно закусил губу. Гормоны играют злые шутки, если не уметь их контролировать. Однако Хамелеон и не хотел их сдерживать себя. Ему даже отчасти нравилось ощущать, как собственная ткань шорт напрягается, натягивается, прося ласки. И он с малой долей стыда решается взяться за боксеры. Леон спускает их вниз легко и свободно. И вновь через мгновение ощущает на своём теле дрожь, при взгляде на обнажённый таз парня. Хамелеон, не отводя взгляд, отбрасывает в сторону нижнее бельё, а затем его руки падают на бёдра Сэнди. Леон слегка ложится на тело спящего парня, согревая своим жгучим и нервным дыханием ему шею. Его губы аккуратно дотрагиваются до макушки, даруя ещё один тёплый поцелуй. — Прости, если сделаю больно, — напоследок прошептал Леон.       Парень нетерпеливо стягивает с себя шорты и боксеры, взявшись сразу за две ткани. Путём ловких движений ему легко удаётся добиться желаемого результата. Он быстро откинул ненужную и мешающую одежду, а затем приступил к тому, для чего и устроил эти сонные игры на раздевание.       Его руки аккуратно ложатся на плечи Сэнди, придерживая само тело и Хамелеона, который быстро пристроился, воспользовавшись возможностью нависнуть над таким гипнотизирующим разум парнем. В тёмные ночи Песчаный казался необъяснимо красив: мешки под глазами незаметны, бледная кожа не так кидается в глаза… Леон был полностью заворожён им.       Хамелеон медленно надавливает на бёдра, давая головке, а вскоре и всему основанию члена, войти в тёплое тело. Стенки не спешили сжиматься, ощущая в себе чужое присутствие. Сон Сэнди мешал им напрячься, занервничать и выплеснуть весь страх… Они были превосходно спокойны. И Леон от этого получает малую, но всё-таки дозу эндорфина в крови. Тем же временем со стороны Сэнди последовала лишь тишина и бездействие. Песчаный вновь показался отстранённым от происходящего. Он продолжал спать, словно котёнок, также крепко и сладко.       Леон начинает нерешительно двигаться. Его движения ещё медлительные и ленивые. В них не кроется дикая злоба, желание навредить и мгновенно всё испортить. Ему хотелось лишь доставить самому себе и Сэнди приятный жар и дрожь, проходящую через всё тело. Эти ощущения могли разбудить парня за два счёта. Нужно только лишь заставить мурашки по коже танцевать в ритме собственного сердца, которое с каждым разом ускоряется…       Леон ласково начинает проходить рукой по его бёдрам, прижимая их к себе и делая его движения ещё более чувствительными. Он входил всем размером, хоть и понимал, что это могло вызвать дискомфорт у Песчаного… Но этот дискомфорт за считанные секунды сменяется на тихое и ласкающее тело наслаждение. Хамелеон продолжает медленно входить в горячее тело, прислушиваясь и ощущая, что кожа под его пальцами стала постепенно напрягаться.       И вот наконец Леон окончательно ощущает дрожь тела Сэнди, а затем и неровное дыхание, которое вылетает вместе со словами: — Т-ты что творишь? — Хотел разбудить тебя, но ты слишком крепко спал… Ещё один тяжёлый день, да?       Он нервно сглотнул, не отводя от Леона сверкающие глаза. — Можно и так сказать. И не переводи тему, — отрезал Сэнди, начиная ёрзать. — Ох, я старался тебя быстро и спокойно разбудить, но ты очень-очень крепко спал. Я знаю, что это… как-то странно и по-дурацки… Если хочешь, я могу закончить это делать и отвести тебя в кровать. Там ты сможешь дальше спать.       Песчаный лишь на миг призадумался. Однако после особенно резкого толчка, всё его размышления просто разлетаются. Тихое шипение послышалось со стороны парня. Его спина чуть выгибается, давая Леону больше возможностей, а затем он томно отвечает: — Нет, не заканчивай. Продолжай, раз уж начал. — Спасибо… Тебе не больно?       Вместо слов Сэнди предпочёл лишь сильнее прижаться бёдрами к паху Леона. И это малое движение показало Хамелеону целый мир, полный уверенности и страсти. — Я тебя понял, — пропел парень.       Леон ускорился, невзирая на то, что прошлый темп ещё никому не наскучил. Тело стремительно обретало жар, а разум окончательно приобретал мрачные, затуманенные краски. Хамелеон пальцами проходился по плечам Сэнди, ощущая столь большое напряжение. Однако сам Песчаный излучал лишь желание и смущение. Он нервно сжимал в руках подушку, но продолжал идти Леону навстречу и помогать совершать один толчок за другим. На его щеках появился вялый румянец, который особо ярко горел из-за удивительно яркого лунного света. С каждым толчком и сдавленным стоном парень приобретал необъяснимую красоту… Лунный свет освещал всё его тело, показывая лопатки, спину, поцарапанные плечи и сами бёдра, которые казались только слаще.       Леон сильнее сжимает плечи Сэнди, надавливая на ключицы и делая особенно грубое движение. Песчаный болезненно вскрикивает. — Аккуратнее! — Прости, — сквозь довольное шипение произносит Хамелеон.       Парень снизу посылает Леону угрюмый взгляд, но его лицо за мгновение приобретает более сладострастные тона. Не в силах сдержать себя, Хамелеон начинает быстро двигаться внутри горячего и дрожащего тела. По-хозяйски и даже нахально его руки хватаются за ягодицы, заставляя Сэнди попросту растаять и покорно пасть перед ним. Из его уст вырываются стоны боли, но затем они также быстро сменяются на удовлетворённые. Постепенно мурашки сменялись на наслаждение. Напряжение не утихало, но и оно по-своему ласкало разум и тело. Голова предательски кружилась, когда Леон ускорялся и становился ещё грубее. Он оставлял на плечах Сэнди быстрые, но по-настоящему сладкие, как конфеты, поцелуи. И от каждого прикосновения Песчаный становился всё больше и больше послушным. — Л-Лео… — Молчи-и…       Леон прижимает своим телом Сэнди, не давая ускользнуть. Песчаный сам идёт навстречу. Между ними разгорается огонь. Искры в глазах становятся более искренними и близкими. Мелкая дрожь и жар от прикосновений не дают покоя. Дыхание шумное, а стоны пропитаны чувствами… Вновь шипение Хамелеона проносится по комнате, а Сэнди кусает подушку, чтобы хоть чуть сдержать свой пыл. Ещё одно мгновенье прерывает всё, делая в теле такой ураган ощущений, что все чувства и эмоции попросту выплёскивается наружу. Одни жаркие капли оказываются в теле Песчаного, а другие упали прямо на диван, запачкав его. Секунд пять осадок от произошедшего остаётся, даруя всё те же наслаждение вместе с удовольствием.       А затем голова Песчаного устало падает на подушку. Он что-то неразборчиво пробормотал. — Что ты говоришь?       Он вышел из тела парня, но не прервал близость между ними. Горячее дыхание согревало Сэнди шею, отчего тот судорожно дрожал, пытаясь восстановить дыхание. — Ничего, забудь. — Надеюсь, ты немного взбодрился. — Несомненно, как после этого не взбодриться? Но я всё равно спать хочу немного.       Леон слабо улыбнулся, слезая с кровати и помогая Сэнди проделать то же самое. — Хорошо, можешь продолжить спать, только уже на кровати. — А-а, так вот зачем ты меня хотел разбудить… — Песчаный растерянно похлопал глазами. — Ага, — кивнул Леон. — Ты иди, если можешь. Я вещи пока что подберу и приду к тебе.       Сэнди молча удалился из комнаты, и вскоре послышался тихий скрип пружин вместе с усталым вздохом. Это вызвало у Леона непонятную, но всё же вялую улыбку.