В вечности

      Мастер затащил Доктора в Тардис, которая, к их удивлению, в этот раз не протестовала. Зато громко протестовала Доктор: «Мы не можем просто сбежать!»              Но он проигнорировал её, оттолкнув от себя. Она пошатнулась, едва избежав падения. Мастер старался восстановить дыхание, но не мог — страх в желудке рос с каждой секундой, уже переполняя его, толкая дальше и дальше в ярость.              Это не остановить.              Доктор попыталась выбежать за дверь, но Мастер ударил по рычагу дематериализации, игнорируя крики своей подруги.              — Мы не можем просто оставить их!              — Но именно это мы и делаем. И всё равно это не то, чего ты хочешь.              На какой-то миг Мастер был уверен, что она ударит его. Вместо этого она с рычанием топала ногами, словно обиженный ребёнок. Он бы рассмеялся, если бы до сих пор не видел забытое тело Доктора, умирающего ребёнка, которого ждало ужасное будущее.              Мастер боролся с собственным страхом, а результатом этого всегда был гнев, и Доктор совсем не облегчала задачу. Потому что она была в ярости и, судя по всему, не планировала останавливаться.              — Почему тебе снится это?              — О Рассилон, Доктор. Ты не заставишь меня нести ответственность за собственные сны.              Но её взгляд говорил о том, что она делала именно это.              — Зачем ты поднял эту тему? Мы были счастливы.              — Правда? — спокойно спросил Мастер, понимая, как больно было ей самой, старающейся компенсировать чувство предательства злостью. Это было необычно. И немного пугающе.              Особенно когда она ударила его, очевидно, шокированная собственной реакцией.              Мастер с силой ударил её о консоль, чувствуя возвращение кипящего гнева, но на этот раз он не хотел драки. Вместо этого он мрачно усмехнулся.              — Лицемерка, как и всегда. Пацифистка.              Доктор с криком бросилась на него, но он легко увернулся. Она не привыкла к слепой ярости.              — Я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу, — с каждым словом она пыталась ударить его, и он уже собирался ещё раз толкнуть её. Но вместо этого он сделал то, что не сработало бы, если бы Мастер не проигрывал это в голове множество раз, думая о способах успокоить собственную ярость. Он схватил её за руку и притянул ближе, пока не обнял её, прижимая лицом к себе.              — Знаю, любимая. Я тоже ненавижу тебя.              Доктор сильно укусила его за ключицу.              Мастер выругался, но лишь глубоко вздохнул и оттолкнул её лицо. Он чувствовал кипящий в желудке гнев, распускающийся подобно пятну крови на его рубашке. Он справится, он справится… Доктор подняла ногу и ударила его в пах.              Со сдавленным криком он едва смог устоять на ногах и на этот раз оттолкнул её.              Но пока она отшатывалась назад, её хватка на его запястье лишь усиливалась. Перед Мастером из ниоткуда появился стул, — чёртова Тардис — и он споткнулся, но Доктор так и не отпустила его руку.              И с отвратительным треском запястье Мастера сломалось надвое.              Он не был уверен, кричал ли он или просто упал. Перед глазами заплясали белые пятна, а желудок вывернуло от боли. Спиной он чувствовал холодный пол, но потолок не прекращал вращаться. Его вырвало, в глазах потемнело.              И затем всё прекратилось, так же быстро, как и началось.              Тяжело дыша, Мастер снова медленно сел. Его запястье уже опухло, а попытка пошевелить пальцами чуть не вызвала очередной приступ рвоты.              — Доктор! — рявкнул он, уже готовый заставить её заплатить за это.              Вот только она не отвечала, а давление её разума ослабло, словно отдалившись. Она правда ушла? Прямо сейчас?              Зарычав, Мастер решил вместо этого отыграться на её Тардис, но замер как вкопанный. Он моргнул, — один раз, второй — чтобы удостовериться, что ему это не чудится.              Доктор лежала на полу, один из рычагов был испачкан в крови, а вокруг головы была целая лужа. Рана сильно кровоточила.              Ещё один глубокий вдох, потому что гнев так и не ушёл.              Потому что вот она, великая Доктор, лежащая без сознания, беспомощная перед любыми его планами. Мастер хотел пнуть её, закричать, причинить боль. Он мог это сделать! Он должен был!              Ещё один шаг, и он уже стоял над ней. Она выглядела красиво, шедевр его разрушения. Мастер улыбнулся, игнорируя засевшую в голове лекцию времён Хранилища о том, что это было неправильно. Но Доктор никогда не слушала его.              Мастер пнул её беспомощное тело, зная, что должен был чувствовать стыд вместо удовольствия. Тардис издала звук, напоминающий вой.              — Ой, да заткнись ты. Она заслужила. И ты знаешь это.              Тардис гневно толкнула его стены.              — Тебе лучше перестать. Я всё ещё знаю, как сделать тебя полезной. И у меня никогда не было возможности насладиться красотой машины парадокса.              Корабль сердито зашипел.              Игнорируя её, он медленно нагнулся и опустился на колени, чтобы поближе взглянуть на Доктора. Она до сих пор не двигалась. И какая-то его часть начала волноваться.              Как сильно он толкнул её? Казалось, не настолько.              Но когда он грубо поднял Доктора, её голова начала заваливаться, оставляя за собой кровавый след.              — Доктор!              Он пошлёпал её по щекам, но, не считая мелких подёргиваний, она не реагировала.              Он же ничего не сломал, правда? Это не то, на что он рассчитывал, и, если не учитывать несколько моментов, он не мог долго наслаждаться Доктором с травмой головы.              С рычанием он выскользнул из пальто и жилета, — из-за сломанного и пульсирующего запястья на это ушло какое-то время — прежде чем наклониться и поднять её одной рукой, закинув на плечо.              Мастер почувствовал, как кровь из раны побежала по спине и против воли содрогнулся.              Как только Тардис поняла, куда он пытался попасть, дверь медотсека возникла перед ним так быстро, что он чуть не влетел в дверь.              — Осторожнее, — опасным голосом указал он. — Я мог просто уронить её. На голову.              Дверь распахнулась, избавив его от необходимости использовать повреждённую руку, и Мастер опустил Доктора на кровать.              В считанные секунды подушка окрасилась в тёмно-рыжий, и он почувствовал, как тяжело сглотнул. Да, он беспокоился.              Это было его рук дело, но ранить Доктора до текущего состояния? Он совсем не контролировал это.              Мастер смог лишь удержаться от удара сломанной рукой о стену, ведь знал, что ему нужно позаботиться о Докторе. И он не сможет сделать этого, если он не оттолкнёт весь свой гнев, разобравшись с чувствами.              Тета всегда смотрел на него испугом в больших глазах, даже когда не мог понять действий Кощея.              Пнув ногой кровать, Мастер сделал ещё один глубокий вдох и наконец повернулся к медицинскому сканеру. За секунду экран заполнился множеством надписей, но против своей воли он почувствовал, что облегчённо выдохнул.              У Доктора будет сильно болеть голова, но кроме этого — не такого уж легкого — сотрясения, всё должно быть в порядке.              Словно в ответ на его внутреннюю борьбу, Доктора бросило вперёд, но Мастер схватил её лишь тогда, когда появилась угроза упасть с кровати. Толкнув её обратно в середину кровати, он скользнул пальцем к её неповреждённому виску, когда она начала стонать, пытаясь вернуться в сознание.              Вместо того чтобы быть другом, в котором она нуждалась, он жёстко толкнул её разум, и она со стоном отключилась.              — БЛЯДЬ! — выругался Мастер, снова пнув кровать.              Он был не лучше Тектеюн.              Эта мысль пришла так внезапно, что Мастер был слишком шокирован, чтобы понять свои чувства по поводу этого осознания. Он лишь понимал, что в желудке что-то упало, и сделал глубокий вдох.              Тело болезненно закололо, на Мастера резко свалилось всё: его сломанное запястье, пятно в месте, где Доктор укусила его, и её кровь, окрасившая спину его рубашки.              Глубокий вдох. Он мог сделать это.              Доктор что-то прошептала, и его покинул весь воздух.              Хотя бы раз Мастер точно знал, что нужно сделать. Но это не означает, что ему это нравилось.              На этот раз он ударил кулаком стену.              ***              Доктор почувствовала, что возвращается в сознание с пульсирующей болью в висках.              Что… что случилось? Её мозг работал слишком медленно, и Доктор услышала, как болезненно и протестующе застонала. Они бежали? Мастер что-то сделал с её волосами? Там был сигнал бедствия… да. Да, воспоминания постепенно возвращались, но она всё ещё понятия не имела, почему лежала здесь с болью в голове.              «Доктор!»              Они дрались? Кажется, дрались. Ей было так больно. Она чувствовала себя такой преданной.              Кто-то ударил её.              С тяжёлым вдохом вернулись все воспоминания. Когда Доктор открыла глаза, она увидела тень перед своим лицом.              Тусклая, знакомая — но всё равно тень.              — Мастер? — прошептала она, почувствовав себя слабой и уязвимой. Она тут же попыталась сесть прямо, но сильная рука и внезапно начавший вращаться потолок остановили её.              — О Рассилон… прости, — эти слова слетели с её губ до странного быстро, и, даже не видя лица своего друга, она знала, что он вздрогнул.              — Не думала, что… понимаешь.              Мастер оставался молчаливым, и это тревожило Доктора. Комната казалась наполненной злостью, и она могла поклясться, что чувствовала обычный для Мастера гнев.              — Кощей… — спокойно начала она, но её прервало твёрдое «Хватит!»              — Я не злюсь… Я просто хочу поговорить, — ещё раз попыталась она, повернув голову туда, где предполагала увидеть его глаза. Казалось, Мастер почувствовал её дискомфорт, потому что его холодные пальцы внезапно сжали её подбородок.              — Эй, что… ай.              В глаза ударил яркий свет, и она тут же зажмурилась.              — Что с тобой, Доктор? — прорычал Мастер, и да, она была права, он всё ещё злился, но что-то ещё казалось ужасно неправильным.              — Ничего, я в поря… ой. Перестань, мне больно.              Друг немедленно отпустил её, пробормотав что-то под нос.              — Что с тобой, Доктор? — повторил он, в этот раз спокойнее, но в голосе был слышен скрываемый гнев. И это пугало куда больше, чем его взрывы.              — Я в порядке, — снова пробормотала она, уже слыша его рычание. — Мало что вижу. Но это нормально, раньше я уже была слепой, и…              Мастер что-то сломал.              — Эй, Мастер, всё в порядке.              Она снова попыталась сесть, борясь с приступом тошноты, и наконец смогла наклониться вперед, чувствуя рядом Мастера.              Он отдёрнул свою руку, как только они коснулись друг друга.              — Ты хотела знать правду? — внезапно спросил он, и, если бы не едва заметная дрожь в его голосе, она бы почти поверила в его спокойствие.              — Ну так слушай свою правду! — он начал говорить так быстро, словно в ином случае просто остановился бы. — Мне нужно знать правду. Мне нужно знать, про произошло на Галлифрее столько лет назад. Мне нужно знать, что произошло с тобой.              В этот раз его голос сломался, но вместе с ним сломалось что-то ещё.              — Кощей… — Доктор чувствовала в своём голосе дрожь, почему-то всё стало заторможенным. Но Мастер уже продолжил говорить:              — Знаю, я сказал, что это не имеет значения. Но мне нужно знать это!              Доктор чувствовала всю его боль, и это едва не заставило её плакать. Она снова потянулась к его руке, и на этот раз Мастер позволил это прикосновение.              С его второй рукой что-то случилось — обычно он аккуратно сжимал её руки в своих… Она укусила его, но было ли что-то ещё?              — Мастер, что я сделала с тобой?              — Ничего, любимая. Ты Доктор, ты никогда не делаешь ничего плохого.              Тон его голоса внезапно напугал её.              — Мастер… что не так?              Её запястья коснулось что-то холодное, но её уставшему мозгу понадобилось слишком много времени, чтобы обработать ощущение. Наручник защёлкнулся на руке, и она с криком попыталась дёрнуть его, но Мастер снова толкнул её вниз.              — Что ты творишь? — крикнула Доктор, слыша, как он пристегнул второй наручник к поручню кровати.              — Ты делала то же самое со мной, и не один раз… всё честно, — пробормотал Мастер.              — Что? — она сильно рванула за наручник. — Это не честно. В твоей голове был чёртов Киберий.              Послышался его тяжёлый вздох.              — Тебе нужно отдохнуть. И мы оба знаем, что ты не станешь делать это по своей воле.              Страх только усилился.              — Да, но для этого ты здесь!              Ответом было лишь молчание, и теперь она запаниковала.              — Кощей! — её голос начал ломаться. — Кощей, не делай это со мной!              — Шшш… — она слышала, как он приблизился к кровати, но, когда Мастер заговорил, его голос был жёстким. — Я не могу сделать это… Мне нужен перерыв, — и затем ещё тише, пока Доктор чувствовала, как горло сжималось. — Мне жаль.              Её боевой дух вспыхнул снова, и она почувствовала, как дёргает рукой.              — Нет, ты не можешь сделать это! Мастер, нет!              Но он лишь наклонился и мягко поцеловал её в губы. Она не видела его лица, но почувствовала слёзы.              — Кощей… пожалуйста!              Но Мастер пошёл к выходу, и Доктор начала бороться сильнее.              — Нет, Мастер, нет, ты не можешь сделать это! Только не так! Я тебя даже не вижу! Мастер! — кричала она, но дверь с грохотом захлопнулась.              — Мастер! Ты должен мне приличную радужную одежду!              Она чувствовала разодранное запястье, но продолжала вырываться и кричать, хоть Мастер уже не слышал её.              — Останови его, прошу, останови его! — она начала умолять Тардис, но чувствовала колебания своего любимого корабля.              — Нет! Останови его, просто останови! — снова закричала Доктор. Но привычный звук приземления корабля сказал ей, что даже Тардис была против неё.              Так что Доктор продолжала кричать до потери сознания, пока её лучший друг уходил. И она не могла остановить его.