АриС.Т.О.краты

О’Мэлли перевел взгляд с девушки на экран и обратно. Сходство очевидно: платиновый блонд и эти невероятного оттенка голубые глаза. Это она, избалованная девочка из Новой Гавани. Он поспешил махнуть рукой, переключая приемник на игру, чтобы не привлекать внимание окружающих. — Могли бы фотку и получше выбрать для центральных каналов. Никакого уважения к погибшим. — Это действительно ты? — Да, черт возьми. И я, почему-то, мертва. Ты должен мне помочь, — она подняла полный надежды взгляд. — Это еще почему? — Из нас двоих здесь только ты в куртке полицейского. Черт. Куртка. — Послушай, милая, я очень тебе сочувствую. Эту куртку я снял сегодня утром с мертвого копа. Я не тот, у кого следует просить помощи, ты ошиблась, — он одним глотком прикончил остатки «Киллкени», хлопнул бокал о барную стойку и указал на монитор над баром. — И судя по масштабам мероприятия — тебе уже никто не поможет. Орэвуар, мадмуазель. — У тебя ужасный акцент, — девчонка спрыгнула с табуретки и посмотрела в глаза Томаса. — И ладно, проваливай. Я справлюсь сама. Девушка смотрела на него, снизу вверх, своими сапфировыми глазами, в которых читалось разочарование. «Ты мудак, О’Мэлли. Самая большая задница в мире. Что бы сказала Ида, если бы была здесь?» — он спрятал взгляд, делая вид, что ему совершенно все равно. Но Иды здесь нет, а значит и судить некому. Хлопнула дверь «Лепрехауна». В баре воцарилась тишина, нарушаемая только скрипом музыкального автомата, в который уже сто лет никто не бросал пятак. Никто никогда не использовал его, здесь все предпочитали слушать то, что крутится по радио — совершенно бесплатно. — Эй, красотка. Пойдем-ка с нами, я отвезу тебя в чудесное место. На входе стоял лысый громила с зеленым ирокезом. Из-под байкерского жилета торчали огромные руки, покрытые татуировками и шрамами. Вместо левого глаза на его лице свирепо вращался протез, похожий на подзорную трубу, вмонтированную прямо в череп. Скрестив руки на груди, громила смотрел в их сторону, вращая искусственным глазом. — Держи карман шире, чудовище, — ответила девчонка чуть более грубо, чем нужно. — Я бы на твоем месте не был бы так нахален, а слился бы в уборную и тихонько проскочил в форточку, — шепнул Томас и сделал вид, что откашлялся в кулак. — Потому что ты трусливая сучка, как тебя там… О’Мэлли, верно? — Ты и ночи не протянешь здесь, избалованная девчонка. Мама не учила тебя быть вежливой? — У меня не было матери. И вообще, это не твое дело. — ОМэлли, — за стойкой снова появился бармен. — Забирай свою подружку и уматывай. Делай что они говорят. Мне здесь неприятности не нужны. — Пэдди, ты серьезно? Я ее впервые вижу. — Именно так я и сказал о матери своего ребенка однажды, когда она появилась на пороге моего дома с истошно вопящим зародышем на руках… Половина сидящих здесь может сказать о своем соседе то же самое. Выметайтесь оба. — Какой же ты мудила. Чтоб ты сгорел вместе с твоим вшивым заведением, подумал ОМэлли, поднимая воротник куртки. Громила обнажил стальные вставные зубы — съездишь по таким кулаком, останешься без кисти. На парковке тускло светил фонарь, ржавые авто стояли в неровный ряд. Как гнилые зубы — не весь набор, с огромными прорехами. О’Мэлли поднял с асфальта раздавленную наполовину пачку с электронными сигаретами. «Честерфилд» — гласила надпись — «натуральный вкус табака с в 1873 г». Ирокез шел впереди, двое других замыкали процессию, следя за тем, чтобы Томас с девчонкой не сделали ноги. Под фонарем главарь банды развернулся. Его единственный глаз с полуопущенным веком смотрел в пустоту, будто мертвый. Томас сделал шаг вперед. — Слушайте, ребята… Я планировал сегодня надраться в хлам и уснуть в ближайшем отстойнике. В принципе, первую часть своего плана я готов опустить и переходить сразу ко второй… Так что, отпустите меня. — Заткнись и замри, — Ирокез достал из-за пояса ствол. — Ты мне не нужен. Если будешь лапочкой — отделаешься простреленным плечом. — Да, цыпленок. Топай отсюда, — девчонка надменно поправила сползающую с тощего плеча шубу. — И потопаю. У меня, в отличие от тебя, работает инстинкт самосохранения. Не могла подобрать шмотки попроще, чтобы явиться сюда и разыгрывать сцену «девушка в опасности»? — Если бы ты удосужился послушать меня, то понял бы что к чему. Но ты же самый умный. Уматывай, я сама справлюсь! — Эй, ребятки, мы вам здесь не мешаем? — ирокез вышел из себя. — Устроили здесь мыльную оперу. Давай, детка. Запрыгивай в тачку, если хочешь спасти жизнь своего друга. — Он мне не друг! — И хорошо, потому что ты — сумасшедшая, — О’Мэлли принялся хлопать себя по карманам. — Я знаю тебя пять минут, и уже влип по самые яйца. Ребята, у кого-нибудь есть закурить? У меня был очень тяжелый день… — Заткнитесь оба! От неожиданности все на парковке замерли. Этого Томас и ждал. Его рука скользнула под куртку, где прятался ствол. Обхватив девчонку за талию, он бросился за ближайший мусорный бак, используя его как прикрытие. — Не высовывайся. Прижавшись спиной к баку, он несколько раз не глядя выстрелил в сторону ирокеза и его дружков. Что-то несколько раз царапнуло металл, и стенка бака за спиной О’Мэлли нагрелась. Девчонка сорвала со своей шеи ярко-оранжевый шарик и подбросила его на ладони. Шарик принялся бешено вращаться, образуя вокруг силовое поле. — Тулуз, деактивируй того, что с ирокезом, — она бросила шарик за мусорный бак, словно гранату. Все произошло мгновенно. Одна яркая вспышка, раздались крики, после которых выстрелы стихли. Выглянув из-за бака оМэлли увидел, что двое оставшихся в живых бандитов разбегаются в разные стороны. На парковке остался лишь их фургон с открытой задней дверцей и тело ирокеза, который обездвиженный лежал, уткнувшись лицом в асфальт. — Личико он себе попортил, андроид его раздери, — он вспомнил про стальные зубы. Столкновение такой челюсти с асфальтом оставит от лица лишь воспоминание. Томас подошел ближе и поддел бугая носком ботинка, тот не реагировал. Присев на корточки около тела, он быстро и профессионально проверил его карманы, вытащил несколько карт, какие-то мелочи. Затем снял с ирокеза наручный коммуникатор, шлепнул его об асфальт и зашвырнул далеко в темноту. — Что ты делаешь? — Лишаю его средства связи… Чтобы он не вызвал помощь, когда очухается. Или не нашел нас. Смотри-ка, — он ткнул пальцем в бритый затылок. — Кому-то ты серьезно насолила. — Что ты имеешь ввиду? Из кармана О’Мэлли появился складной нож. Он осторожно поддел металлический шарик, на затылке ирокеза и, ухватившись двумя пальцами, вынул его. С обратной стороны показалось тончайшее жало, от которого отделилась капля крови и упала на асфальт. — Ты знаешь, что это такое? Это дрон-преследователь. Командир моего взвода называл его «муха цеце», потому что после таких штук редко кто остается в живых. — Он не выглядит очень опасным. — В отличие от твоей игрушки может быть… Однако, эта штука контролирует сознание. А потом самоуничтожается, разнося мозги в клочья. Бум!.. — О’Мэлли раздавил шарик подошвой ботинка. — Кто-то пытается тебя убить. Кто-то, кто знает, что на самом деле ты жива. — Откуда ты знаешь про этих жучков? — Долгая история. Для камина с чашечкой чая. Надо отсюда уматывать — здесь могут кружить еще парочка таких же милашек. Мне дороги мои мозги. И просто не хочется доставлять тебе удовольствие, в случае если ты задумаешь натравить на меня свою игрушку. Что это за штука была? — Это С.Т.О. Тулуз. Расшифровывается как Сенсорно-Телепатическое Оружие. Личное устройство защиты, он много чего умеет. — Можно взглянуть? Девчонка пожала плечами и положила шарик на ладонь О’Мэлли. Он оказался ощутимо тяжелым и немного теплым от недавнего использования. — Такая кроха, и такой мощный. Чье производство? — Мое собственное. — Шутишь, — О’Мэлли вскинул взгляд. — Тебе лет шестнадцать на вид. Ты не могла сделать такую штуку сама. — Не хочешь — не верь, — девчонка протянула руку и забрала Тулуза обратно. — Вообще-то, мне исполнится двадцать один через месяц. Ее пальцы были холодными и немного дрожали. Томас улыбнулся уголком рта — несмотря на напускную серьезность, ей все же было страшно. Совсем одна, в незнакомом городе, по официальным данным и вовсе убитая в собственной постели. — Я только что попала в первую в своей жизни перестрелку, — произнесла она, будто читая мысли О’Мэлли. — И ты мне здорово помог. У меня есть предложение. — Нет, крошка. Хватит на сегодня предложений. С тобой рядом находиться слишком опасно. Я обычный пьянчужка — поищи помощь в настоящей полиции. Он развернулся, но девчонка обежала его и заставила остановиться, взмахнув ладонью у самого носа. — Во-первых, не называй меня так. Меня зовут Герци. А во-вторых, ты не дослушал — предложение будет интересным. Тебе понравится. Интересным в финансовом плане. О’Мэлли остановился, скрестив руки на груди. Девчонка едва не подпрыгнула от радости от того, что ее манипуляция сработала. — Почему ты думаешь, что я на это поведусь? — Послушай, — она принялась загибать пальцы. — Ты не так прост, как кажешься. Откуда-то знаешь про дронов-убийц, разбираешься в технологиях и носишь при себе оружие. Упоминал взвод. Я делаю вывод, что ты военный в отставке. Прожигаешь жизнь из-за психологической травмы, скорее всего, полученной в бою. — Предположим. Что еще? — Тебе нужны деньги, — она загнула второй палец. — Судя по тому, что весь вечер ты расплачиваешься чужими картами — что, кстати, является мошенничеством, мистер полисмен. В твоем бумажнике нет ничего, кроме фотографии твоей подружки. Она милая, кстати. Из-за чего вы расстались? Слишком много времени проводил на работе, и она ушла к твоему лучшему другу? Который всегда был рядом… — Прекрати, — он взмахнул руками. — Просто назови цену. Сколько ты мне заплатишь, если я доставлю тебя в «Herz»? — Сколько хочешь? О’Мэлли без колебаний включил коммуникатор. Потом поднял руку и написал в воздухе число. Цифры некоторое время повисели в воздухе, затем растаяли. Герци хмыкнула. — Добавь сюда еще пару нолей — вот эту цифру ты получишь у моего доверительного лица, сразу после того, как я переступлю порог Дворца и переговорю с бабушкой. — Почему я должен тебе верить? — У тебя есть более интересные планы на ближайшие пару дней? — она развела руками. — По рукам. Он протянул ладонь, и Герци вложила в нее свою. Она уже перестала дрожать, с явным интересом осматривая О’Мэлли большими голубыми глазами. Затем зевнула. —…но сначала нужно узнать, где здесь ближайший магазин со шмотками. Мне нужно переодеться.