АриС.Т.О.краты

— О’Мэлли… Мать твою. О’Мэлли, очнись. Ради всех святых, в которых я не верю, очнись! Андроид тебя дери… Томас моргнул. Полог шатра был откинут, и солнце било в глаза, ослепляя. Мысли блуждали в тумане, во рту сушило. С трудом сфокусировавшись, он увидел как Герци нависла над ним. Ее голубые глаза, светлые волосы собранные в пучок разметались, тонкие пряди обрамляли лицо, пушились и светились на солнце. Она была похожа на напуганного ангела. Вот только ангелы так не ругаются. — ОМэлли, что за дерьмо? Я проснулась в луже крови. Твоей крови! Царапина? Из тебя хлещет как… Не знаю из кого! О, Атланты — я никогда в жизни не видела столько крови, мне даже сравнить не с чем!.. — Прекрати пищать, — прохрипел он, пытаясь встать. Из горла вместо голоса вырвался сухой хрип. Томас оторвал на удивление легкую голову от рюкзака — и тут же пожалел, что сделал это так резко. Внутри черепа будто ударил колокол, затем еще раз, затем еще… — Мне срочно нужен сканер… — Тебе срочно нужен доктор! Клянусь — если ты не откинешься сам, то я убью тебя, О’Мэлли. — Не убьешь. Я тебе нравлюсь. Щёки девушки вспыхнули, в Томаса полетела аптечка. Дрожащими руками он вынул прибор и упаковку с лекарствами. Запустив быстрое сканирование, он откинулся на обломок стены, стараясь дышать правильно, чтобы не помешать показаниям сканера. Каждый вдох отзывался чудовищной болью в нижней части живота. После короткого сигнала, он приблизил прибор к глазам. «Нет, этого ей лучше не видеть» — Невероятно, — Герци выхватила сканер из его обмякших пальцев. — Невероятно, и как ты только очнулся в таком состоянии… Ее глаза изучали показатели на дисплее, лицо постепенно мрачнело. Свободной рукой девушка заправила прядь волос за ухо, оставив на щеке кровавый след. Томас решил не терять зря времени и одну за другой вколол в себя три ампулы стимулятора. Затем проверил заплатку на животе. То, что он обнаружил, ему совсем не понравилось. — Твердый, — прошептала Герци. — Твердый живот… Ты ведь знаешь, что это означает. Абсцесс. Верная смерть. Она закусила губу, из глаз градом покатились слезы. О’Мэлли это разозлило и он, ухватившись за обломок стены, попытался встать. — Не смей меня хоронить, слышишь?.. Он чувствовал, как стимулятор разносит по телу энергию — но надолго ли? Ноги онемели и слушались хозяина плохо. Герци, заметив это, нырнула под его локоть. — Отстань, — Томас слабо попытался отстранить ее. Девушка сердито зашипела, обхватила его склонившуюся голову и коснулась его лба своим. — Засунь свою гордость подальше, ковбой. Можно? Он слабо кивнул. Пальцы девушки осторожно пальпировали место ранения. — Что ты делаешь? — Прикидываю, сколько у нас времени, — она крепко встала на обе ноги, поддерживая мужчину. — Что мы будем делать? — Пойдем в город и найдем кого-нибудь. — Ты выдержишь? — А у нас есть выбор? Они сделали несколько осторожных шагов. Получалось очень плохо. Очень плохо и очень медленно. — Знаешь, О’Мэлли. Ты самый большой идиот из тех, кого мне приходилось встречать. Лечь спать с открытой раной в животе… — Замолчи, шпилька. Я, пожалуй, воздержусь комментировать твои умственные способности. — А ты уж рискни. Давай! «Она заставляет меня говорить, чтобы я не потерял сознание», — понял Томас. «Очень находчиво». Но сознание уплывало. Его реплики становились все реже и короче, шаги все тяжелее. Герци через каждые пару метров просила его не молчать и рассказатьчто-нибудь. Вдали показались дома. Он больше не мог говорить, только медленно, будто в бреду передвигал ногами. По внутренним часам вечер ещё не наступил, но небо над головой потемнело, будто внезапно свалились сумерки. Голос Герци доносился издалека, словно из-под толщи воды. — Ну уж нет… Не отключайся, О’Мэлли. Мы не можем позволить себе распластаться прямо здесь, когда до спасения остается рукой подать. Еще немного — и она свалится. С каждым шагом мужчина наваливался на нее все больше и больше. Томас почувствовал, как лоб покрыла холодная испарина, затем легкую морось по всему телу. Вот и все. Кажется, наступило время по-настоящему познакомиться с предками. Издалека он услышал голос, такой знакомый. Но не мог вспомнить чей он. — Мать твою, О’Мэлли! Не смей отключаться… Расскажи мне о ней! Почему кто-то спрашивает у него про Иду. Им не нужно знать о ней. В голове вихрем пронеслись воспоминания. Зеленая изгородь, солнце, его Ида на фоне. — Мы хотели завести животное… Только никак не могли выбрать, какое именно. Она хотела лошадь. Сказала, что будет заниматься верховой ездой. Только — где, на нашем районе? Но она все равно хотела лошадь… Идти становилось легче. Солнце, зеленая изгородь. Воскресенье, общий стол в незнакомом доме. — У нас было очень мало совместных дней, когда я был свободен… И она тоже. Но нам казалось, что впереди еще много времени. Так всегда кажется, что много времени. А потом оказывается что его нет совсем… Ида улыбается. Ида ждёт на пороге, когда он на ходу выпрыгивает из беспилотника, и бежит навстречу. Ида в его объятиях, раздета. Он касается ее кожи, слышит как она звучит… Воспоминания хлынули словно поток прорванной плотины. Изгородь. Он привалился к изгороди и начал сползать вниз. — Я больше не могу… Иди дальше без меня. Герци упала на колени, глядя на то, как О’Мэлли, отцепившись от нее, сползает по дощатому забору, оставляя на нем длинный кровавый след. Руки и ноги тряслись от напряжение. Ужас охватил девушку — осознание, что на ее глазах умирает человек. И она ничего не может сделать. — Божечки… Какой кошмар. Давай-ка занесем этого джентльмена внутрь, Эбби. Герци подняла заплаканные глаза и увидела, как из приоткрывшейся двери выглядывает высокая темнокожая красотка в мини-юбке и коротком топе. Одна нога девушки была металлической. Из-за ее спины выглядывала вторая девушка. Они были похожи друг на друга, как две капли воды.