***
От собственных слов в груди будто что-то оборвалось. – С тобой точно всё хорошо? – послышался заботливый голос. Такой мелодичный и звонкий, что Ибо готов был закрыть глаза и слушать его часами, но он тут же одёрнул себя, напоминая, что им обоим завтра на работу. Только если Ибо может хоть сейчас упасть на подушки и забыться сном, то Чжаню ещё ехать домой. – Да, всё в порядке, иди, – заверил Ибо, думая, что точно уговорит его на такси, как вдруг до него донеслось робкое: – Не могу. Ибо замер с каменным лицом, чувствуя, как волосы встали дыбом. Он заторможенно провёл рукой по перебинтованной ладони, слегка оглаживая сбитые костяшки большим пальцем, внутренне признавая, что совершенно растерялся от этих слов. Неужели Чжань хотел остаться? «Или просто я хочу, чтобы он остался?» Простояв, словно мраморная статуя, пару секунд, Ибо не заметил, что всё это время таращился на Чжаня, отчего тот непонимающе оглянулся по сторонам. – Эм, Ибо?.. Я правда не могу, Орешек уснула. Можешь её забрать? – кивнул на колени Чжань. Оторопев от услышанного, Ибо опустил взгляд и увидел белую кошку, вальяжно растянувшуюся в ногах Чжаня лапками кверху. И понял, что Орех самая мудрая женщина в его жизни. Иначе как вышло, что кошка, которая никогда не ластилась ни к кому кроме Ибо, так настойчиво льнула к Чжаню? Едва слышно фыркнув, Ибо прикрыл глаза. – Чжань-гэ, ты что, боишься её взять? Она тебя не поцарапает. – Нет, – покачал головой Чжань, – не хочу её будить. Губы Ибо непроизвольно растянулись в усмешке, когда он увидел, с какой заботой Чжань продолжал водить пальцами по пушистой шерсти и, с тёплым взглядом склонившись над кошкой, мимолётом глянул на Ибо. – Не смотри так, это единственная девушка, которая питает ко мне нежные чувства. Я не могу предать её доверие, – деланно надул губы Чжань. «Единственная девушка?» Что-то внутри Ибо закололось, как будто меж рёбер прорастали колючки, терзающие лёгкие при каждом вздохе. «Орех ещё и явно умнее людей» – Ты это сейчас серьёзно? Чжань наконец-то посмотрел на него непринуждённым взглядом, который так и светился от смеющихся зрачков. – Лу-Лу не в счёт, мы друзья. «Он что, правда не понимает?» – удивился Ибо: «Совсем не понимает, какой он?..» «Какой он…» «… замечательный» Ему просто не верится. Не верится, что Чжань не замечал признаков внимания. Он знал, что был его первым партнёром, но… Но не первым же, кто был с ним, кто засматривался на сутулую спину, аккуратный изгиб носа, губ, ключиц, кто беззвучно смеялся с его шуток, слушал истории и без страха осуждения или непонимания делился своими… Кто видел в Чжане не просто друга или коллегу. – Ты читал когда-нибудь «Портрет Дориана Грея»? – чуть погодя, спросил Ибо. Чжань помотал головой, отчего отросшие волосы чуть встрепенулись. Чёрные, как смоль, пряди волнами обрамили виски и нежными кольцами спадали на лоб, придавая Чжаню слегка небрежный вид. С серьёзным лицом Ибо склонил голову, засмотревшись, и подметил, что, несмотря на возраст и излишнюю худобу, Чжань не утратил лёгкий отпечаток мальчишества, выступающий на бледно-розовых щеках и в уголках глаз, когда он улыбался или чуть заинтересовано поворачивал голову, слушая, как сейчас. – Знаешь, перед лордом Генри стояла бы сложная дилемма, выбирай он между Дорианом и тобой, – ведя взглядом вдоль аккуратных черт лица, сказал Ибо. – Почему же? – насмешливо приподнял брови Чжань. – Потому что в отличие от Дориана твой портрет остался бы столь же… – «прекрасным» вертелось на кончике языка, но Ибо напряжённо поджал губы от того, как это слово отозвалось гулкой дрожью в низу живота, и быстро добавил: – столь же неизменным. Ибо не стал уточнять, что именно это значило, отчего Чжань непонимающе нахмурился. И прежде чем он догадался спросить, Ибо подошёл и молча взял кошку, укладывая рядом с собой на кровать. – Такси я уже вызвал и оплатил, так что не пытайся отказаться, – быстро добавил он, пока Чжань так и продолжал сидеть на краю постели. Еще пару недель назад Ибо мог спокойно сказать, что Чжань красивый. Объективно красивый, вряд ли бы кто-то стал возражать. Но почему-то сейчас эта мысль вызывала странное волнение, будто в груди, в самый центр, поместили непонятный двигатель, сотрясающий внутренности своим мотором. Ибо стал замечать нечто большее, чем красоту. Не только ровный разрез глаз, но и нежный взгляд, не только припухшие от поцелуев губы, но и то, как они растягивались в улыбке, открывающей ряд белых, слегка крупных, зубов. Не только шею, которую хотелось покрыть поцелуями, но и усталую сутулость, неестественную бледность кожи, манеру двигаться, говорить, жестикулировать, привычку закусывать губу или стучать по ней ручкой, когда Чжань размышлял над макетом, дурацкую привычку курить иногда несколько сигарет подряд, отчего Ибо иногда с шумом выдыхал воздух, почуяв едкий запах. Замечать то, над чем Чжань смеялся, о чём размышлял, когда они разговаривали не о работе, как взахлёб рассказывал про рисование и университет, как он хотел бы остаться преподавателем в какой-нибудь художественной школе. Замечать, что ему нравилось смотреть в окно, пить кофе и ходить в картинные галереи. Нравилось, когда Ибо подхватывает его под бёдра, когда вёл ладонями вдоль позвонков, чем вызывал волны мурашек, когда придерживал за плечи, прижимая к себе. Замечать, как в такие моменты Чжань смотрел на него в ответ поплывшим взглядом и как самому Ибо всё больше хотелось прильнуть к раскрытым губам с поцелуем. А может и с тихим шёпотом запретных слов. Лёжа на кровати, с этими мыслями Ибо не заметил, как его утянуло в спокойный сон. Как плеч коснулся тонкий плед, как кинутые ключи и шлем оказались на своём месте, как входная дверь закрылась с тихим щелчком и как с немым чертыханьем худая фигура в очках села в подъехавшее такси. Но когда проснулся от назойливого будильника и огляделся по сторонам, то ощутил укол горечи. Сяо Чжаня не было рядом.***
Одинаково серые лица, одинаково дешёвые блёстки на одинаковых платьях, одинаково равнодушные глаза на одинаковых презентациях. Для Лю Хайкуаня уже многое потеряло разнообразие. Он и сам стал себя считать таким как все, «одним из». Один из сотрудников компании, один из племянников, один из акционеров. Несмотря на все звания, по-прежнему один. Хайкуань неспешно брёл вдоль открытой террасы на балконе, ведя пальцами по металлическим трубкам перил. Ограждение самое что ни наесть обычное, и всё же вызывающее лёгкий смешок: обопрись кто об него – сразу полетит с последнего этажа столичной высотки. «Хотя, может, на это и расчёт», – с усмешкой подумал Хайкуань. Он нервно оглядел толпу и не заметил ничего примечательного: господин Лин, его дядя, заманивал к себе ещё одного клиента, Цао Юйчэнь, липкий тип, переговаривался с коллегами. Будь здесь отец, он наверняка сказал бы Хайкуаню что-то в стиле «Ни с кого не спускай глаз: целишься выше – попадаешь в цель, Хайкуань. Но если завести нужных знакомых, то и целиться не придётся, так что никогда не теряй бдительность». Только отца рядом больше не было. Хайкуань уже три года как сам распоряжался акциями, доставшимися по наследству. Многие могли подумать, что ему было легко. «За тебя же всё сделал отец», – в шутку утверждали коллеги. Только они не догадывались, что у всякой монеты имеется две стороны. И если ему было легко получить акции, то это вовсе не значило, что ему легко ими распоряжаться. Тем более в одиночку. Хайкуань нервно потёр переносицу, вспоминая первые месяцы. Словно слепой котёнок, он послушно следовал чужим советам, вёлся на сладкие речи не одной спутницы, ещё не отличая лесть от искренности. А потом его словно перещёлкнуло. Слушая очередную лживую уловку от друга отца, Лю Хайкуань решил, что отплатит всем тем же. Он понял правила игры. С вежливым лицом, с которым приятель пытался обвести его вокруг пальца, Лю Хайкуань ответил непринуждённое «Нет». Теперь лёгкая улыбка не сходила с волевых черт, а при малейшем сомнении в человеке тот получал отказ. Стоит ли говорить, что Хайкуань сомневался фактически в каждом? Он окончательно запутался в одинаково улыбающихся лицах, выученных приветственных фразах и напускных нормах приличия. Порой ему казалось, что собственное отражение в зеркале коварно усмехалось и только и ждало, пока Хайкуань отвернётся, чтобы нанести удар в спину. Он больше не верил в искренность, не верил в честность людей, которых всю жизнь считал приятелями. Разочаровавшись во всех своих прежних знакомых, он стал замечать то, что скрывалось за розовыми очками юности, и грустно смирился с тем, что для многих был лишь «карьерной перспективой». И, возможно, не зря скрылся от всех за миролюбивой улыбкой: добившись своего, ни один из бывших приятелей не стоял плечом к плечу с ним уже долгое время. Зато стояла эта толпа, сверкающая блеском костюмов и фальшивой радости. Хайкуань отпил из бокала, тихо посмеиваясь: половина из них стремилась к тому, что он имел против воли, просто так, по велению судьбы. Но многие ли из них догадывались, что, чтобы усидеть на вершине, надо сидеть одному? «Вряд ли», – решил он, пока на языке колкой шипучкой пенились остатки шампанского. Хотя по внешнему виду не скажешь, Хайкуаня воротило от пёстрой толпы состоятельных толстосумов и их спутниц, худых, как съёжившиеся рыбные консервы с неправильными пропорциями, выделяющимися на бёдрах и груди. Его воротило от приторных разговоров ни о чём, от мнимых смешков и якобы дружественных договорённостей, поэтому он так часто выходил на балкон. И, глядя на эту толпу, Хайкуань чуть застопорился, заметив Ибо. Он стоял с вдумчивым лицом, даже не пытаясь напустить на себя доброжелательный вид. Хайкуань понимал почему, сам был таким же. Ибо ждал одобрение уже лишь одного человека, как когда-то ждал и он, но так и не дождался. Как и отцу Ибо, старшему господину Лю всегда было мало. Поэтому Ибо даже не старался ни с кем сблизиться – ему незачем. Отрешённый от остальных, он деловито переговаривался с парой клиентов, едва ли уделяя внимания коллегам, и в отличие от остальных поддерживал диалог с начальством только кивками. Хайкуань немного усмехнулся. Будь это любой другой сотрудник, он назвал бы это дерзостью, но в случае с Ибо это была юношеская непринуждённость и вызов самому себе. Неудивительно, что Юйчэнь так бесился. То, ради чего он долго и упорно налаживал связи, в одночасье мог перечеркнуть неопытный парень, работающий с такой самоотдачей, какую Юйчэнь не продемонстрировал за годы. «Ибо, ты даже не знаешь, что твой отец ведёт всё к тому, чтобы ты заполучил должность господина Лина. Иначе назначал бы он тебя начальником самого провального отдела? Ведь это правда будет невероятно, если показатели возрастут за полгода» Печально улыбнувшись, Лю Хайкуань обвёл глазами зал, цепляясь взглядом за долговязую фигуру в очках. Теперь, научившись отличать ложь от правды, со скромной радостью он подумал: «Единственное, что успокаивает, это то, что ты хотя бы не один»***
Ибо делал всё правильно: разговаривал с инвесторами, рассказывал про компанию, беседовал с начальством и улыбался ей. Сопровождал её под руку, непривычно открыто ухаживал и всем видом показывал, какая они счастливая пара. Мэн Цзыи в ответ только ярко улыбалась, кокетливо стреляя глазами и прижимаясь ближе. А Чжань внутренне сгорал, как сырое полено: с трескающимся звуком в груди, мучительно медленно, оставляя во рту противный привкус гари. Он уже потерял счёт выкуренным сигаретам, чисто механически доставая новую, когда предыдущая сгорала до самого фильтра, пока не вытянул последнюю и со злостью скомкал пустую пачку. Запах дыма въелся в белую рубашку и лоснящиеся брюки, ореолом окружая всё тело, мерзким жжением осев в лёгких и горле, несмотря на холодный воздух на балконе. Поэтому, постояв так пару минут, Чжань вымученно вздохнул и вернулся в зал, когда дрожащая челюсть окончательно онемела от стука зубов, а может и от вида «ненаглядной парочки» этого вечера, один взгляд на которую сводил скулы, как резкий вкус дешёвого кофе. Чжань изо всех сил старался не смотреть, но не мог. Ибо весь день бросал на него мимолётные взгляды, но им так и не удалось остаться наедине: то Цао Юйчэнь в очередной раз вызовет их на обсуждение презентации, то господин Лин созовёт глав отдела, а потом и лично Ибо, чтобы передать ему часть обязанностей, то Чжу Цзаньцзинь предложит правку, а Чжань, тихо чертыхаясь и признавая, что новый вариант лучше, как заядлый трудоголик кинется корректировать макет, пока не будет доволен результатом. А Ибо же в это время, тихо усмехаясь, с неподдельным интересом следил за ним и лишь иногда выгибал шею, томно опуская взгляд, словно позируя на камеру. Чжань вспоминал снимки в инстаграме и стыдливо поджимал ноги. Он же, блин, дрочил фактически на каждый. Но они так и не пересеклись до презентации, на которой действовало негласное правило: держаться друг от друга как можно дальше. И так как Ибо старательно избегал Чжаня, он стоял сейчас в окружении глав других отделов, хотя интересовался вовсе не ими. Чжань неотрывно следил за счастливой Мэн Цзыи. Следил и завидовал. Видел, как знакомая широкая ладонь притягивала её за тонкую талию и пил что-то крепкое, огнём льющееся по горлу. И уже делал чёрт пойми какой глоток из чёрт пойми какого стакана, когда уже другая, перебинтованная ладонь протянула Цзыи бокал с шампанским. – А кто та дама, с которой Вы не сводите глаз? – выдернул из раздумий знакомый голос. Чжань нервно повернулся на звук, и стакан в его руке опасливо дёрнулся, едва ли не выскользнув из рук. Цао Юйчэнь стоял, вопросительно вскинув бровь и чуть ухмыляясь уголком рта, словно гиена, готовая насытиться свежим мясом. «Небеса, неужели так заметно?» – испуганно подумал Чжань, видя, как Юйчэнь смотрит в том же направлении, что и он, явно ожидая ответа. Но не успел Чжань сообразить, как его опередили. – Госпожа Цзыи, дочь одного акционера, – вставил один из мужчин. – Ах, – расплылся в приторной улыбке господин Цао, – как я мог забыть, это многое объясняет. – На что Вы намекаете? – робко спросил Чжань, чувствуя, как внутренности содрогнулись. Ещё не хватало, чтобы все решили, что он запал на девушку Ибо. «Тогда точно не отвертеться от слухов», – сокрушённо подумал он, но Цао Юйчэнь, даже не посмотрев на Чжаня, расплылся в ещё более звериной улыбке, продолжив: – На то, что я понял: отец не прикладывал руку к назначению господина Вана. Ведь зачем нужны родственные связи, если постель всегда беспроигрышный вариант, – хищно оскалился Цао Юйчэнь. – Это не так. Слова острыми стрелами вырвались сами по себе, Чжань даже не понял как. Неприятное стягивающее чувство не позволяло сделать вдох полной грудью, но несмотря на это он продолжил: – Господин Ван много работает и занимает своё место заслуженно. – Господин Сяо, – мягко прервал его Цао Юйчэнь, – если его работа заключается в том, чтобы вставлять палки в колёса всему отделу, то, конечно, в этом ему нет равных. Никто в здравом уме не предложит начальству внутреннюю проверку. Пара мужчин согласно закивала, отчего Чжань почувствовал себя как не в своей тарелке. – Вам не кажется, что господин Ван просто хочет проверить работу отдела? Ведь он сам попадает под удар, – попытался возразить Чжань. – Это единственная причина, почему его репутация как главы отдела не пострадала, – хмыкнул Юйчэнь, – иначе, поверьте, этот парень пожалел бы, что попал в моё подчинение. Как главу департамента меня, конечно, радует рост отдела по продвижению и рекламе, но как человека мне уже осточертела его наглость. Последние слова Цао Юйчэнь почти выплюнул, словно застоявшийся змеиный яд. По спине Чжаня вмиг пробежали мурашки. Наглым здесь можно было назвать только господина Цао, потому что тот неоднократно использовал отдел Ибо в качестве показателя роста прибыли на ежемесячных отчётах департамента, на которых Чжань привычно сидел за монитором и переключал слайды с графиками и различные файлы. Алкоголь забурлил в горячей крови, быстро разносясь по телу. Чжань почувствовал необычайную лёгкость и ясность ума, словно в голове сняли какой-то блок. Зная, что Цао Юйчэнь найдёт отговорки на любые оправдания Чжаня, он решил пойти немного другим путём. Проработав с господином Цао уже три месяца, Чжань понял, как на него подействовать, поэтому с напускной важностью заглянул в телефон и серьёзно произнёс: – Простите, вынужден отлучиться: у господина Вана важный звонок через пять минут. Двое мужчин, что всё это время обсуждали дела своих отделов, переглянулись. – Какой к чёрту звонок, вечер пятницы, – нахмурился Цао Юйчэнь. – От международного партнёра, господин Цао. Другой часовой пояс, но мы всё же договорились: они крайне заинтересованы. Едва Чжань договорил, как раздались приглушённые смешки. – Сяо Чжань, Вы что-то путаете, международными сделками всегда занимается команда господина Цао, – улыбнулся один из мужчин. И Чжань, тихо ликуя в душе, с непринуждённым видом объявил: – Занимались, но увидев наш последний проект господин Лин сегодня передал часть дел нашему отделу. Для свежего взгляда. Усмешка чужих губ таяла прямо на глазах. – Для чего?.. – переменился в лице господин Цао, пока остальные опасливо глянули в его сторону. – Простите, я думал, Вы в курсе, это же проекты под Вашим руководством, – пожал плечами Чжань и с безобидным лицом добавил: – Извините, мне надо идти. Приятного вечера. Добавляя про себя: «Не сгорите от зависти». Но он не видел, каким напряжённым взглядом его провёл Цао Юйчэнь. И даже более: ему было откровенно всё равно. Музыка банкетного зала гулким шумом стучала в ушах. Прочищая себе путь слишком резкими движениями, Чжань поздно спохватился, что, уже даже не возможно, а вполне точно был пьян. Хотя, вполне могло выйти так, что это ему на руку. Иначе вряд ли бы ему хватило смелости так открыто соврать господину Цао и, забыв о мнимых запретах, уверенным шагом подойти к Ибо. Он мысленно приказал себе собраться и, заглядывая со спины, чуть склонился над ухом, стараясь звучать как можно естественнее: – Господин Ван, простите, можно Вас? Спина в чёрном костюме заметно напряглась. Едва повернув голову, Чжань столкнулся с пристальным взглядом, от которого так и веяло холодом, и в очередной раз понял простую истину слишком поздно: они с Ибо стояли так близко, что чуть ли не соприкасались носами. Чжань осторожно попятился назад, отступая мелкими шашками, кажется, окончательно протрезвев, когда Ибо спросил не менее холодным тоном: – Что-то случилось? – Ничего серьёзного, но требуется Ваше вмешательство, – заверил Чжань, подмечая, как Цзыи кидала в их сторону напряжённые взгляды, а спустя пару секунд помахала какой-то девушке и пошла к ней навстречу. Ибо, обведя глазами банкетный зал и увидев, как потенциальный инвестор оживлённо обсуждал что-то с коллегой, с вежливым видом произнёс: – Прошу простить меня, – и, повернувшись к Чжаню, мелко кивнул. Быстро выйдя из банкетного зала, они молча петляли по коридору, но, так и не найдя открытой комнаты, спустились на этаж ниже. – Чжань, мы же договаривались держаться на расстоянии, что ты делаешь? – нетерпеливо спросил Ибо, когда они уже подходили к офисному кабинету. – Спасаю твою репутацию, – через плечо бросил Чжань, дёргая ручку двери. Ибо непонимающе нахмурился, но молча зашёл за Чжанем, который тут же закрыл кабинет. Алкоголь приятно кружил голову и расслаблял тело, оставляя после себя терпкое послевкусие вкупе с игривым настроением. Едва дверь захлопнулась, Чжань опёрся о прохладное покрытие и глянул на Ибо. Тот стоял, как всегда, в элегантном чёрном костюме, аккуратно уложив волосы так, что они скрывали тонкий порез у виска, и не сводил глаз с Чжаня, буравя его пытливым взглядом. И Чжань, засматриваясь на потрескавшиеся после вчерашнего губы, с лёгкой усмешкой пересказал недавний диалог, отчего Ибо постепенно менялся в лице. – А ещё тебе надо срочно придумать, с какой компанией ты переговариваешься по телефону прямо сейчас, – под конец добавил Чжань и растянул губы в лукавой улыбке, видя гамму эмоций в чужих глазах. – Ты… вертлявая задница, Чжань-гэ! – прошипел Ибо, но Чжань заметил, как в ярких зрачках неоновым бликом плескался азарт. – Может быть, но таков мой стиль работы, господин Ван, – вскинув подбородок спародировал Чжань, а в следующую секунду почувствовал, как тёплые руки обвили талию и потянули за галстук, заставляя нагнуться, чтобы не менее тёплые губы слились с ним в поцелуе. И удивлённо выдохнул от того, как естественно это выглядело со стороны. Как естественно это показалось ему самому, чтобы Ван Ибо, вот так, просто, с ухмылкой растягивал поцелуй, мягко привлекая к себе. И Чжань не хотел, чтобы это заканчивалось. Хотя бы в этот вечер. – Знаешь, переговоры могут затянуться, а мы увидимся только в понедельник… – тихо добавил он, едва отстранившись, и с нескрываемым наслаждением легко провёл пальцами вдоль торса к ремню, пока алкоголь всё быстрее распространялся по телу. – Господин Ван, Вам не кажется, что в Ваше отсутствие мы отстанем от нашего личного графика? – Чжань-гэ… – хрипло протянул Ибо, цепляя завязку его галстука и чуть отводя в сторону, ослабляя узел. – Да ты меня с ума сводишь… – Получается? – одними губами прошептал Чжань. – Ещё как. Лента галстука окончательно слетела на пол, и Ибо подался вперёд, ловя чужие жаркие губы, которые заводили одним лишь видом, и быстро расправился с рядом пуговиц, распахивая белую рубашку. Он хотел, как всегда, вжать худое тело в стену, обхватить и прижать к себе, но Чжань, ведомый небывалой смелостью, ловко отвёл его руки за спину, перехватывая инициативу, так что Ибо даже не заметил, как начал робко откидывать шею назад, подставляясь под бережные поцелуи, пока собственные пальцы гладили нежные ладони. Он не понял, что проиграл эту партию, едва она началась. Чжань ласково прошёлся губами вдоль скулы, втягивая бледную кожу, и осторожно отпустил чужие руки, чутко реагируя на любую реакцию. Ибо шумно вздохнул, и Чжань тут же отстранился, едва сдерживаясь, чтобы не прильнуть вновь – так сильно хотелось коснуться, обнять, поцеловать. Но он знал, что нельзя, и терпеливо ждал, пока слабая морщинка между бровями не исчезнет совсем, уступая место томному взгляду, полному желания. Чжань судорожно сглотнул – два зрачка, словно смерчи, окончательно снесли крышу. Не обращая внимания на чужое участившееся дыхание, он выправил идеально выглаженную рубашку из брюк и запустил руки под мягкую ткань, совершенно не беспокоясь о том, что задравшаяся одежда вмиг покрылась тёмными пролежнями складок. Чжань уловил гибкое движение чужих бёдер, подающихся навстречу ладоням, и забыл обо всём на свете. «К чёрту осторожность», – прогремело в пьяном сознании. Чжань широко огладил открывшееся тело, мягко ведя тёплыми руками вдоль талии к соскам, откровенно дразня чувствительную кожу, пока ощущая сбивчивое дыхание Ибо на собственных губах. Он бы так хотел сейчас оказаться вдали от приглушённой музыки, чтобы слышать только эти тихие вздохи и вместо холода пустого кабинета чувствовать только это горячее тело, отзывчиво льнувшее к нему, что едва сдержал стон разочарования, когда почувствовал, как Ибо рывком притянул его к себе за ворот рубашки и утянул в головокружительный поцелуй, выбивший все мысли из головы. Ему ничего не надо, пока они с Ибо вдвоём. Чувства взорвались в низу живота бурей праздничных искр. Чжань мягко прикусил пухлые губы, оттягивая вниз, пока сам медленно опускался на колени, ведя руками по напрягшемуся торсу и вдыхая любимый запах горького кедра с примесью сладких ноток сандала. Бесшумно расстегнув пряжку ремня, он доверчиво поднял глаза, словно спрашивая разрешение, и, едва уловив потемневший взгляд, провёл рукой по натянувшейся ткани брюк, ведя чёрный замок молнии вниз и спуская тонкие брюки. Чжань тут же приник с поцелуями к открывшейся полоске кожи, с каждым касанием чувствуя, как мышцы живота судорожно сокращались от горячего дыхания, а собственное возбуждение нарастало с каждой секундой. И он хотел заставить Ибо ощутить то же самое, чтобы его вело так же сильно, как Чжаня, от одного только вида. И знал, как это сделать. Заглядывая прямо в глубь чёрных, как угли, зрачков, Чжань дерзко усмехнулся, а когда Ибо непонимающе нахмурился, всматриваясь в хищную улыбку, тут же прикусил резинку белья и потянул мягкую ткань, оголяя гибкие бёдра. Слегка помогая руками, он окончательно стащил боксеры вниз, ловя взгляд кофейных глаз, загоревшихся чёрным огнём восторга, и уверенно приник вновь, размашисто ведя языком под мошонкой, утыкаясь носом в основание члена. Бёдра Ибо пронзила мелкая дрожь, когда Чжань, вылизав покрасневшие яички, прихватывая губами бархатную кожу провёл цепочку поцелуев вдоль набухшего члена, ласково касаясь самого кончика, и, едва отстранившись, обхватил распухшими губами, вбирая наполовину. Ибо больно прикусил нижнюю губу, и так растрескавшуюся после вчерашнего падения, изо всех сил стараясь не издать ни звука, пока Чжань вёл языком по стояку, втягивал щёки, доставляя ещё больше наслаждения при этом даже не прикасаясь руками. Он вновь и вновь насаживался на член, самостоятельно ускоряя темп и вбирая всё глубже, пока налитая головка не уткнулась в нёбо. А потом, словно слыша немые просьбы, пропустил в горло, сглатывая вязкую слюну с каплями смазки. И сквозь гулкий ритм музыки, отдающий прямо в виски, Чжань услышал столь желанный приглушённый стон. Медленно отстраняясь, ведя мягким языком по влажной плоти с вздутыми венами, Чжань довольно усмехнулся, видя, как Ибо ловил воздух жадными глотками, всматриваясь в открывшееся зрелище. Едва отдышавшись, Чжань прильнул к чувствительной коже бёдер, мягкими касаниями целуя выступающие косточки, как вдруг его щеки коснулись шершавые подушечки пальцев, тепло поглаживая скулу и оттягивая край губ. Переведя чуть затуманенный взгляд, Чжань мягко втянул большой палец и, выпустив с громким причмокиванием, вновь обхватил губами возбуждённый член, старательно вылизывая мокрым языком. В тот момент Ибо понял, что у него определённо не было шансов. Сжав одну руку в кулак, а другой придерживая Чжаня за шею, он едва ли мог удержаться от того, чтобы не вбиваться в тёплый подставленный рот, так упорно доводящий его до оргазма, как вдруг Чжань сам, без вынуждения, взял до основания, вновь и вновь проходясь языком по уздечке, заставляя Ибо выгибаться от пронизывающего чувства в позвонках и паху. Они делали это не впервые, но Ибо ещё никогда не видел, чтобы Чжань действовал так смело, исследуя каждую интимную складку бархатистой кожи, отчего грудь распаляло неизвестное до этого возбуждение вперемешку с непонятной нежностью, вынуждающей вновь и вновь оглаживать контуры подбородка и шеи и смахивать выступившую влагу в уголках глаз, когда Чжань брал особенно глубоко. И это сводило с ума сильнее, чем ритмичные движения чужих губ, плотно обхватывающих горячую плоть. Возбуждение приливало буйными волнами, пока Чжань умело вёл языком вдоль всей длины, ускоряя и без того быстрый темп, и Ибо удивлённо выдохнул, когда дурманящее желание вылилось в жемчужное семя, выплеснувшись в приоткрытый рот и распухшие губы. Захлёбываясь в остатках оргазма, Ибо расслабленно опустил голову, восстанавливая сбившееся дыхание, и увидел, как Чжань довольно скользил языком между перепачканными губами, слизывая остатки спермы всё с той же улыбкой: дерзкой, соблазнительной, коварной, – и не мог не опустить ладонь на тёмную макушку, отводя выбившиеся пряди от поплывшего взгляда. Чжань понятия не имел, как сейчас выглядел. Растрёпанный, с раскрасневшимися губами, потерявшими чёткий контур, в расстёгнутой рубашке и с капельками выступивших слёз, отчего его глаза блестели лихорадочными искрами, он шумно сглотнул белёсую жидкость, пытаясь распробовать, пока Ибо, переводя дыхание, приводил себя в порядок. – Ты вкусный, – сказал Чжань, поднимаясь на дрожащих коленках. Вязкая истома полнила грудь, затягивая в океан изнурённого наслаждения, отчего тело вмиг налилось свинцом и совершенно не слушалось, когда он пытался застегнуть рубашку негнущимися пальцами. Выпитые бокалы тоже давали о себе знать, туманя рассудок. Скользя взглядом вдоль вздрагивающей фигуры, Ибо так и не убрал руку с острого подбородка, накрывая пальцем мелкую родинку слева, и опустил ладони на тонкую талию, отчего дыхание Чжаня заметно участилось. – Я просто давно уже пью ананасовый сок для тебя, – усмехнулся Ибо и плавно развернул Чжаня спиной к себе, недвусмысленно поглаживая узкие бёдра. – Ибо, – всхлипнул Чжань, когда чужая ладонь накрыла пах, – я думал, тебе достаточно. – Мне да, – горячее дыхание обожгло кожу, и Ибо прошептал хриплым голосом: – А тебе точно нет. Тёплая ладонь опустилась ниже, и Чжань нетерпеливо прикусил губы. Другой рукой Ибо вёл вдоль груди, прижимаясь всем телом, и сквозь тонкую ткань офисных брюк Чжань мог почувствовать ещё полувставший член, упирающийся ему между ягодиц. По шее прошлась короткая дорожка поцелуев, заставляя задыхаться, тянуться к влажным губам, тихо посапывать в висок, не позволяя вздохам перейти в откровенные стоны, и Чжань совершенно потерял контроль, отдаваясь чужим рукам и откидываясь назад. Ибо быстро расправился с ремнём и аккуратно потянул ширинку вниз, пока Чжань изо всех сил старался не извиваться в диком приступе возбуждения, позволяя Ибо делать всё самому. По телу пробежала мелкая дрожь, едва грубые пальцы обвели порозовевшую головку, нарочито медленно скользя ниже. Сохраняя последние крупицы сознания, Чжань едва подался бёдрами навстречу. В ответ на это Ибо мягко обхватил его горло, так что чувствовал каждый зарождающийся стон, и склонился к самому уху: – У тебя всего пара минут, Чжань, иначе мне придётся выдумывать целый список иностранных компаний. И едва эти слова осели в сознании, как тело вздрогнуло от наслаждения, когда Ибо сжал раскрасневшийся от возбуждения член, дразняще ведя кулаком вдоль всей длины. Чжань глухо выдохнул, нетерпеливо поддаваясь бёдрами вверх в такт плавным движениям, и откинул голову на чужое плечо, утопая в томных ощущениях сладкой дрожи каждого нерва. Ибо собственнически огладил податливое тело, изгибающееся в страстном желании, спускаясь вдоль впалого живота к паху, и ловил каждый вырывающийся вздох, изучая, запоминая: скользнуть вниз к мошонке, огладить извивающиеся бёдра, провести кончиками пальцев по бархатной коже, поцеловать гибкую шею. Чжань сам не заметил, как с его губ сорвалось хриплое: – И-ибо… И в следующую секунду почувствовал свежий вкус чужих губ, отдающий ароматом зелёного чая с молоком. – У тебя заканчивается время, Чжань, – на грани слышимости прошептал Ибо в губы, и Чжань поразился, как чутко отреагировало его тело. Он вновь и вновь поддавался бёдрами вверх, уже скорее сам толкаясь в чужой кулак, с каждым разом всё больше прогибаясь вперёд и отдаваясь в подставленные объятия. Уже почти скуля, Чжань извивался как в ритуальном танце, пока алкоголь заглушал смущение на розовых щеках, делая ощущения приливающего оргазма центром всего. Заметив это, Ибо прикусил его губы, провёл цепочку поцелуев вдоль скулы, приближаясь к уху, и обжёг кожу горячим дыханием, безостановочно шепча: – Пять… Он обвёл языком завиток ушной раковины,.. – Четыре… ...одними губами втянул алеющую мочку,.. – Три… … сильнее сжал член у основания,.. – Два… … слегка подался собственными бёдрами навстречу, и это оказалось тем, чего Чжаню так не хватало. Ловя воздух раскрытым ртом, Чжань выгнулся всем телом и едва вскрикнул, заливая чужую ладонь горячим семенем, как его губы тот час перехватили в поцелуе. Сладком, томном, почти нежном, не считая требовательного напора. Чжань едва ли не потерял равновесие, когда обветренные губы отстранились, но его тут же поддержали жилистые руки, помогая встать на ноги. – Чжань, если ты себя так ведёшь, когда выпьешь, то я буду намеренно тебя спаивать, – заявил Ибо, уже накидывая пиджак. Чжань только тихо фыркнул, пытаясь завязать галстук, но каждый раз путался, делая очередную петлю, когда неожиданно почувствовал, как его пальцы накрыли другие, более тёплые. Уверенными движениями перехватывая ткань, Ибо в одну секунду расправился с узлом и, кинув на Чжаня проницательный взгляд, в одну секунду намотал галстук на ладонь, притягивая к себе, заставляя наклониться, и нежно поцеловал. – Надевай галстук почаще, удобно, – сказал он, едва отстранившись. А Чжань лишь оторопело моргнул, едва подавив желание коснуться губ. «Я буду скучать» вертелось на кончике языка, пекло губы, жгло горло невысказанными словами, витало в воздухе утихшими стонами и слегка пряным запахом парфюма с алкоголем. Но Чжань, печально вздохнув, не смел тревожить робкую тишину, ласковой птицей витающей между ними, двумя людьми, которые с невыразимой тоской смотрели друг на друга, но так и не могли произнести ни звука. Когда Ибо вёл себя так, открыто заигрывая и флиртуя, смотря тёплым взглядом, Чжань совсем терялся, уже не понимая, что реальность, а что до жути правдоподобный сон. Потому что поверить в то, что именно это – настоящий Ибо, не удерживаемый обязательствами и искажёнными установками, – непозволительная роскошь. Даже сегодня. Выйдя из кабинета, они без слов поднялись на последний этаж, перед самой дверью кинув друг на друга долгий взгляд. И хотя на губах обоих играла слабая улыбка, их глаза выражали совсем другое. С едва заметной грустью, Чжань спросил: – Идём? И, не дожидаясь ответа, открыл дверь в шумный банкетный зал, боясь, что если получит хоть каплю надежды, то не устоит. И уже ночью, проводив Ибо одним лишь взглядом и вернувшись домой, Чжань зарылся носом в мягкую ткань чёрного свитера и, почувствовав знакомый запах, ощутил, как тело сразу обволокло тепло и спокойствие. А душа так и осталась на стылой лестнице многоэтажки, рядом с человеком, который ещё пару часов назад тихо звал его «Чжань-гэ».