Между нами

      С секунду он смотрел на Чжаня, пока чужое удивление, такое искреннее, тут же сменяющееся яркой улыбкой, не заставило беззвучно взвыть от переполняющих чувств.       – Ибо? – проскользнул робкий шёпот, который так легко и нежно коснулся сердца, что Ибо молча взвыл от щемящей боли в груди.       Не выдержав, Ибо приник к губам, о которых думал всё это время, тут же жадно втягивая то нижнюю, то верхнюю, чуть прикусывая, пробуя на вкус, будто спелую ягоду. Ему всё равно, как Чжань, растрёпанный, с припухшими губами будет выглядеть в глазах коллег, как он сам в таком же виде пройдёт через весь отдел к кабинету и как кто-то сложит два и два и придёт к верному выводу. Прильнув к худому телу, он даже не успел сказать избитое «привет» или узнать про дела в офисе, потому что ему было откровенно наплевать на дурацкие показатели и новые проекты. Он не мог не запустить пальцы в волнистые волосы, не вдохнуть такой знакомый домашний запах чистых простыней с горьким привкусом сигарет, не коснуться исследованных изгибов талии, сначала с силой вжимая в стену, а потом, развернувшись, ведя Чжаня спиной к столу, не разрывая череду нескончаемых поцелуев, вспоминая, как ждал этого целую неделю.       Ждал так сильно, что под предлогом презентации уговорил Цзыи поехать обратно. Вспоминал так часто, что изображение Чжаня, то мягко улыбающегося, то хищно тянущего резинку белья вниз и тут же бесстыдно целующего открывшуюся линию бёдер, транслировалось в голове круглые сутки, так, что он несколько раз зависал посреди беседы с родственниками, окончательно забываясь от мыслей.       А теперь он видел, как какая-то шавка стояла всего в паре сантиметров от Чжаня, похабно ухмыляясь своими тонкими змеиными губами и смотря на всё такую же мягкую, но отчего-то потускневшую улыбку.       При всплывшем образе Цао Юйчэня Ибо сам не заметил, как прикусил нижнюю губу Чжаня, и опомнился лишь когда услышал приглушённое оханье. От неожиданности Ибо распахнул глаза и отстранился, но не увидел и толики недовольства. Только сам еле сдержался, чтобы не застонать.       Стоя с закрытыми глазами, Сяо Чжань улыбался. С порозовевшими после жарких поцелуев щеками, с тонкими тенями от бахромы ресниц и чёртовым краснеющим укусом на клубнично-красных губах. Такой красивый, как закатное небо: сделай хоть сотню фотографий – ни одна не передаст каждую черту и тонкую палитру цветов. И Ибо молча благоговел перед видом изящного разлёта бровей и раскосых глаз, которые спустя секунду подарили ему свой глубокий взгляд.       Улыбка на губах Чжаня едва дрогнула от смущения, когда он встретился глазами с Ибо.       – Когда ты приехал? Я не видел тебя в офисе, – спустя секунду спросил он.       Тонкое чувство незримой тканью окутало тело. Ибо лишь слабо усмехнулся, понимая: «Ждал».       – С самого утра, обсуждал с господином Лином вопрос про внутреннюю проверку, – снова приблизившись ответил он, дразняще касаясь чужих губ своими, и невесомо провёл кончиками пальцев вдоль плеч и талии, спускаясь ниже, с явным вызовом добавляя: – Но, смотрю, и ты не сидел без дела.       Мягкие касания мигом превратились в уверенную хватку, и Ибо одним махом усадил Чжаня на стол, устраиваясь между его ног. Влажный воздух сумеречного зала тяжело осел на коже, заставляя тело в руках Ибо вздрогнуть. Ибо хотелось целовать, целовать, целовать и не выпускать из этой комнаты ещё как минимум час, изводить в сладкой пытке до постыдных просьб и признаний, до дрожи в позвонках и ласковой боли. От одних мыслей ему становилось тяжело дышать, но когда он отстранился от Чжаня, то заметил только огоньки удивления в глазах и застывшее изумление на лице.       – Постой, ты что, ревнуешь? – с искрящим озорством рассмеялся Чжань.       «Твою мать»       Не успел Чжань сказать ещё хоть что-то, как Ибо рывком притянул его к себе, недвусмысленно сжимая упругие ягодицы, и двинул бёдрами навстречу:       – Богатые капризные мальчики с манией величия не в моём вкусе, но тебе же нравятся, да? – прошептал он прямо в губы.       Чжань тихо всхлипнул. Расстояние между ними превратилось в иллюзорный барьер, сквозь который оба чувствовали тепло распалённых тел и жажду друг друга. В груди вспыхнуло. Сгорая от жжения, Ибо ласково провёл кончиком носа вдоль прохладной скулы к покрасневшему ушку и прикусил окрашенную стыдливой краской кожу. Чуть нахмурившись от неприятного пекла внутри, он едва мог удерживать рвущиеся наружу желания, которые так и норовили превратиться в громогласный шёпот.       «Но я хочу, чтобы тебе нравился только я»       Несправедливо. Несправедливо, что Чжань так смеётся над ним. Несправедливо, что он может сказать такое с игривой улыбкой, что может оставаться спокойным и даже весёлым. Несправедливо, потому что одна мысль о Цао Юйчэне с Чжанем раздражала Ибо настолько, что внутренности сгорали от злости. Что прямо сейчас он готов был превратиться в пепел, если бы не прохлада чужой кожи.       Словно в отместку, Ибо быстро расправился с верхними пуговицами на чужой рубашке и спустил один рукав с бледного плеча. Губы, будто лепестки тёплых цветов, мягко и в то же время требовательно коснулись шеи, вместе с поцелуями оставляя лёгкую красноту, и скользнули вниз.       Приобняв сутулые плечи, Ибо почувствовал, как скованные мышцы медленно расслаблялись, словно тёплые ладони, которые, казалось, могли уместить всего Чжаня, вытягивали из того подавленность и напряжение. Над ухом послышался шумный выдох. Чжань аккуратно прижался в ответ, и Ибо знал, что сейчас он привычно зароется носом в чёрные волосы, а затем пропустит пару прядей сквозь пальцы, как всегда беззастенчиво вдыхая запах. Ещё секунду назад колени, обхватывающие талию плотным кольцом, сами разъехались в стороны, и Ибо медленно качнул бёдрами, позволяя ясно понять, чего именно хочет. Обведя языком выступающую горошину ключицы на плече, Ибо мягко прихватил её губами, а затем нежно втянул и прикусил, но вовсе не намеревался отпускать. Спустя мгновение, Ибо уверенно прильнул к тому же самому месту и жадно втянул яшмовую кожу. На том месте вмиг расцвели все оттенки красного, переливаясь в вишнёвые и малиновые тона.       Чжань чуть слышно шикнул. Впрочем, уже через пару мгновений тянущее чувство прошло, но вот насыщенный след останется ещё на долго. Чжань привык к засосам на коже, но после того случая с Цао Юйчэнем и расстёгнутой рубашкой все они скрывались на спине и лопатках, словно обличительные улики, так что их считай и не было. Теперь же помимо того, что Чжань чувствовал, как на месте поцелуя пышным цветком распускалось лёгкое жжение, он ещё и видел, как оно наливалось разными тонами красного.       Ибо хотел, чтобы он видел. Заметив растерянность вперемешку с изумлением, Ибо уверенно развернул Чжаня за подбородок и притянул к себе. Поцелуй вышел томным, тягучим, как густая карамель. Влажные языки нежно сплетались друг с другом, скользили по желанным губам, как шелковистая трава от порыва лёгкого ветра, ласкающая гладь воды. Ибо шумно выдохнул, опаляя жарким дыханием и без того разгорячённую кожу, и углубил поцелуй, плавно оттягивая чувствительные губы, окончательно раскрасневшиеся от бесконечных укусов и страстных ласк. По спине волнами пробежались мурашки, и Ибо почувствовал, как Сяо Чжань подался навстречу, ведя ладонями по крепким бёдрам, и пальцами зацепил пряжку кожаного ремня.       Сердце пропустило удар. Тот, кого он вспоминал целую неделю, о ком думал, одиноко стоя на балконе посреди тёмной ночи и в шумной гостиной элитного особняка, так мягко поддавался напору, голодному, ненасытному, что бёдра сами льнули к стройному телу, а мысли смешивались в один белый шум. Сяо Чжань прямо сейчас был здесь, с ним, в его руках. И какая-то тайная, скрытая часть Ибо надеялась, так надеялась, что он тоже скучал, но не только по этой странной, недопустимой интимной связи босса и подчинённого. А по чему-то большему, что заставляло сердце Ибо биться громче.       – Хей, тут что, закрыто?       – Мда, зал для конференций должны были подготовить ещё после обеда, там же проходили собрания.       – Ладно, неважно, пошли за ключом. У нас есть ещё десять минут.       – И кто блин только закрывает эти конференц-залы. На прошлой неделе тоже нашёлся один такой.       За стеной неожиданно послышались голоса, и Чжань вздрогнул. Ибо только притянул его ближе, прекрасно зная, что никто не зайдёт, как бы сильно они ни дёргали ручку. Послышался звук удаляющихся шагов, и они снова остались одни.       «Грёбанные конференции»       Ибо и бровью не повёл от мысли, что, возьми те мужчины ключ заранее, они застали бы интереснейшую картину. Нет, сознание занимало не это.       У них осталась всего пара минут, чтобы побыть вдвоём.       Разочарованно вздохнув, Ибо нехотя разорвал поцелуй и понуро поправил рубашку Чжаня, натягивая её на плечи. Впрочем, едва Ибо опустил взгляд и увидел, в каком положении оказался, то уголки губ приподнялись сами собой.       – Чжань-гэ, я знал, что у тебя фетиш на публичные места, но ты уверен, что хочешь делать это при свидетелях?       И без того напряжённый Чжань и вовсе разволновался после этих слов. Мечущиеся зрачки тут же сфокусировались на Ибо и сузились от удивления. Наверное, в испуге Чжань хотел оттолкнуть его, но вместо этого вновь прижал Ибо коленями, лишив возможности отстраниться. И теперь мог только отмахиваться, шёпотом повторяя:       – Нет-нет, вовсе нет!..       Ибо легко рассмеялся, бережно застёгивая ряд пуговиц. Он так скучал по этой родинке под губой, по этому голосу и даже по нелепым ситуациям, после которых Чжань умилительно прятал смущённый взгляд, но едва в комнате вновь воцарилась тишина, как он заметил нахмурившиеся брови Чжаня и сосредоточенный взгляд, словно тот судорожно что-то вспоминал. Поняв, о чём он размышляет, Ибо непринуждённо бросил:       – И не думай, всю прошлую неделю мы были в кабинете на седьмом этаже.       Пойманному с поличным, Чжаню ничего не оставалось, кроме как вновь отвести застенчивый взгляд.       – Я и не думал… совсем...       И Ибо снова улыбнулся. Но не так ярко и чисто, как это получалось у Чжаня. Его улыбка походила на слепящее солнце, обещающее тёплые дни полные света и приятного ветра на окраине леса или возле свежей воды. Улыбка Ибо же была похожа на тень от луны: блеклая, едва различимая в ночи и, как и любая тень, появляющаяся только при наличии своего света. И чем ярче сиял этот свет, чем чётче вырисовывался образ.       Застегнув все пуговицы, Ибо аккуратно разгладил едва видные складки и огорчённо отстранился, понимая, что у них не было времени. Нервно поглядывая на белую дверь, Чжань соскочил со стола и чуть ли не на цыпочках подошёл к выходу, осторожно прислушиваясь к звукам в коридоре. Ибо мог только едва сдерживать смех от того, как двадцатидевятилетний Чжань стоял, прижавшись к двери, словно школьный хулиган, когда, не услышав лишнего шума, Чжань аккуратно щёлкнул замком, и они вышли на коридор и не сговариваясь направились к офису.       Ибо молча усмехнулся. Он сразу понял, что такие как Чжань не умеют врать, но не мог себе представить, как выглядит чужое волнение. В его окружении все были крайне сдержанными и не выказывали никаких эмоций, кроме вежливой улыбки, но Чжань явно был не такой. Пылающая жизнью краснота не сходила с щёк, тёмные глаза сверкали напряжённым блеском, когда Чжань то и дело нервно оглядывался, едва ли не спотыкаясь на ходу и без конца облизывая пересохшие губы, пока Ибо мог только за ним поспевать. Чжань переживал так сильно, что Ибо, казалось, вот-вот услышит его пульс, отчего сердце умилительно пропустило удар.       Самого же Ибо ничто не волновало. Подумать только, скажи кто-нибудь месяц назад, что их с Чжанем застукают в одном из конференц-залов, дыхание Ибо бы замерло, а голова раскололась от миллиарда вопросов «Кто это был? Кто теперь знает?». Но сейчас он не испытывал ничего кроме лёгкой грусти и не волновался ни о каких разговорах. Разве что за исключением одного.       Вспомнив кое-что, Ибо замедлил шаг и отвёл взгляд в сторону, как бы ненароком спрашивая:       – Что он тебе сказал?       Чжань, всё ещё оглядываясь на другой конец коридора, рассеянно переспросил:       – Кто?       – Цао Юйчэнь.       – Аа-а, – протянул Чжань, в очередной раз бросая настороженные взгляды по сторонам, а затем сказал то, отчего Ибо застыл, как заледеневший ручей: – предложил должность под его командованием.       Ноги пробило током. Ибо остановился, не в силах сделать следующий шаг.       «Так значит, вот как»       Его лицо не выражало ни одну эмоцию, тело было расслабленно и не выдавало напряжения, только нервы, словно струны, были натянуты до предела. Всё встало на свои места: каждый взгляд, комментарий, намёк… Ибо всегда думал, что Юйчэнь упоминал его ассистента с целью поиздеваться, но не допускал мысли, что тот действительно присматривался к Чжаню. А теперь его будто бросили в водопад с ледяной водой, колющей каждую клеточку.       «Какой же дурак», – шумно выдохнул Ибо.       Будто что-то почувствовав, Чжань остановился следом:       – Ибо?       Ибо не произнёс ни звука, только руки в карманах сами собой сжались в кулаки. Поняв в чём дело, Чжань тут же добавил:       – Ибо, я отказался.       Молчание. Пустой звук полого коридора с двумя застывшими фигурами, слышны только топот ног на верхнем этаже и приглушённая ругань где-то за стенами, отчего внутренний голос слово в слово повторял каждое ругательство. Спустя пару долгих секунд Ибо поднял прежний сдержанный взгляд и произнёс как можно равнодушнее:       – Вообще-то мне кажется, что тебе стоит подумать.       Слова выходили фальшивыми ладами, словно мелодия на расстроенной гитаре – даже если следовать нотам, всё равно не получается. Но Ибо старался не придавать этому значения. Сделав вдох, он упорно отодвинул все личные чувства на задний план, позволяя трезвому рассудку играть главный мотив.       – Цао Юйчэнь не самый приятный человек, наглый и упрямый, – начал Ибо, – но с твоими способностями и его связями тебе гарантировано хорошее место. Помнишь, о чём мы договаривались? Наши… Происходящее не должно мешать работе, а для тебя это неплохой шанс.       Он невольно осёкся. В животе похолодело. Ибо мог бы бесконечно твердить себе, что он не должен препятствовать таким возможностям, чужим возможностям, что это вообще не его дело. Но какие бы доводы он ни приводил, итог оставался одним: он мог убедить Чжаня в своей искренности, но был не в силах обмануть себя. В глазах так и читалась злость вперемешку с сожалением. Он неловко отвёл взгляд в сторону, потому что посмотри на него сейчас Чжань, то сразу всё поймёт. Поэтому Ибо и не увидел, как тот слабо улыбнулся.       – Ибо, я уже всё обдумал.       Краем глаза Ибо уловил плавное движение, будто Чжань хотел развернуть его к себе, но его рука сама собой остановилась на полпути, едва он встретился с Ибо взглядом: равнодушным, жёстким, как холодный камень. Печальным.       – Сяо Чжань, такие возможности не выпадают дважды, ты уверен? – ровным тоном спросил Ибо, хотя внутри всё кипело, как в жерле вулкана.       «Конечно же, он передумает»       Словно назло, Чжань улыбнулся ещё ярче. «Небеса, да как у него только получается», – чертыхался про себя Ибо: «Неужели он забыл? Забыл, что может сказать мне «нет», что может отказать в любой момент?». Потому что Ибо, кажется, забыл. Или просто больше не представлял, сможет ли сам...       Горькая усмешка тяжёлой тенью легла на тонкие черты губ.       Сердце Ибо болезненно сжалось, когда он вдруг почувствовал, как на плечо опустилась ладонь.       – Я не хочу подстраиваться под новую должность в угоду чужим интересам, – голос Чжаня звучал спокойно и уверенно, и Ибо понимал, что тот ни секунды не сомневался в сказанном. – Мне нравится то, что я делаю, нравится работать с эскизами, постерами… Я уже подумал и не собираюсь менять своё решение. Я хочу остаться.       Повисла тишина. Слова будто оставили Ибо на милость судьбе, никак не строясь в нужные фразы. Он только стоял, не в силах выразить чувства, словно не мог понять их сложный механизм. Казалось, он чувствовал всё и сразу: злость на себя, предательскую радость, облегчение и подавленность. Впервые в жизни он был так запутан.       Одно он знал точно, что завидовал возможности Чжаня сказать «Я хочу», завидовал его возможности выбирать. Потому что сам он хотел слишком многого, а выбор… Вспоминая водянистые глаза отца, Ибо понимал, что его у него просто нет.       Всё это время Ибо напряжённо смотрел на часы, словно пытался заставить секундную стрелку застыть и не продолжать свой ход. Они были вместе всего пятнадцать минут. Что такое пятнадцать минут? Можно ли за пятнадцать минут успеть сказать всё, что так важно, сделать всё, что так нужно?       «Чёрт», – думал Ибо, понимая, что не может не задать простой вопрос. Едва рука Чжаня ослабила хватку и скользнула по предплечью вниз, он рывком перехватил её, заставляя Чжаня недоумённо застыть, смотря по сторонам.       – Приезжай сегодня.       Не просьба – указ. Властный, ревнивый и до жути дерзкий, но по-другому Ибо и не умел. Если он что-то решил, то был искренен до предела. Наверно, именно от этого сердце в груди гремело как надорвавшиеся струны, словно вспыльчивый музыкант ударил по ним разом.       Ибо жадно вглядывался в лицо напротив, пытаясь унять пульс, отдающий шумом в висках. Ему было важно, что ответит Чжань, с какой интонацией – любая мелочь. Но Чжань, словно заколдованный, оцепенел. Должно быть, Ибо сжал его руку слишком сильно, поэтому тот так ошарашенно смотрел на неё. Ибо сразу же ослабил хватку и, сам не заметив как, ласково огладил тыльную сторону ладони.       – Не могу, не сегодня, – наконец, робко отозвался Чжань.       Расстроенные струны взвыли с новой силой, и Ибо словно вбили в землю одним ударом.       – Что-то случилось? – чуть склонив голову спросил он, но в ответ Чжань лишь грустно улыбнулся и быстро добавил:       – Нет-нет, всё… хорошо.       «Нет, всё нехорошо»       Ибо видел, когда Чжань врал. Видел, как он смущённо опустил голову и такие знакомы черты, обычно яркие и чёткие, прямо на глазах менялись на угловатые уставшие линии, размытые под печатью печали. Чжань выглядел так, словно грусть навсегда въелась в карие радужки, поблёкшие от яркости мониторов и каких-то своих, личных проблем, которые он почему-то хотел скрыть.       – Мне надо другу помочь, не хочу оставлять его одного, – слабым голосом добавил Чжань.       – И во сколько ты освободишься?       У Ибо ушли доли секунды на размышления. Решение казалось ему вполне очевидным, и он не понимал, почему Чжань непонимающе уставился на него в ответ.       – Ты же не будешь помогать вечно, – поясняя, нахмурился Ибо. – Во сколько ты освободишься?       – Очень поздно, Ибо, – безрадостно усмехнулся Чжань, с замиранием сердца видя чужое упрямство.       – Я подожду, – равнодушно пожал плечами Ибо.       Чжань же не думал, что такая мелочь станет проблемой?       Ибо слишком хорошо знал, что такое упорство. Слишком хорошо знал цену времени и возможностям. Слишком хорошо знал, что если бы Чжань не хотел ехать, то так и сказал бы. Слишком ясно видел, как тот готов бросаться на помощь любому, забывая о себе. Но Ибо не забудет.       Если Чжань хотел приехать, то Ибо найдёт способ.       Сжав чужую ладонь, Ибо всем видом показывал, что не уйдёт без ответа. Чжань только фыркнул, покачав головой. Проклинал его упрямство, наверно, но это не важно. Ибо несгибаемым стержнем стоял на своём и буравил тёмную макушку непроницаемым взглядом.       Не выдержав его напор, Чжань только опустил взгляд в пол. Пара тёмных прядей неровными линиями легла на лоб, оттеняя неестественную бледность лица, отчего у Ибо проснулось странное желание смахнуть их обратно, когда он различил тихий, кроткий и такой знакомый ответ:       – Не стоит.       Упрямство разразилось с новой силой. Ибо придирчиво вскинул бровь, вот-вот готовый продолжить убеждать Чжаня, но не успел он вставить хоть слово, как послышался звук открывающихся дверей, а в следующую секунду коридор заполнился толпой сотрудников, спешащих в свои отделы после очередного совещания.       Ибо не заметил, как расстояние между ним и Чжанем резко увеличилось, словно тот сделал пару шагов назад. Не заметил, как разговор заполнился гулом чужих голосов, как между ними встревало всё больше лиц и как, в конце концов, они, словно капли дождя, размыли образ Сяо Чжаня. Всё произошло так быстро, что он опомнился, только когда толпа окончательно развела их в разные стороны.       Их взгляды встретились. Они были так близко, стоит пройти только пару шагов, но мелькающие мимо люди словно провели между ними черту, за которую каждый не смел двинуться и на миллиметр.       «Приходи», – кричали глаза Ибо, но Чжань не слышал, не видел. Склонив голову, он мелко кивнул и ушёл, так и оставив Ибо без слов, но с колющим чувством где-то меж рёбер.       Когда Ибо опустил взгляд, то заметил, что рука сжимала пустоту.