Сяо Чжань
Хорошо
Едва он нашёл смелость вновь взглянуть на телефон, как в чате уже появилось новое сообщение. Ван Ибо Заберу тебя через 20 минут Чжань так и подобрался от одной только мысли. Ещё раз оглянувшись и убедившись, что Чжочэн не проснулся, он быстро напечатал:Сяо Чжань
Я сам доеду, подожди
Секунду спустя на телефон пришло короткое уведомление: Ван Ибо Подожду И следом ещё одно: Ван Ибо У твоего подъезда через 20 минут «Это бесполезно», – сдавшись, подумал Чжань.***
Было непривычно холодно. Докуривая очередную сигарету, Чжань невольно поёжился, когда ветер так и норовил проскользнуть под куртку и нелепо натянутый поверх рубашки свитер. Казалось, что он и тлеющий окурок – единственное живое, что было на улице. Очередной порыв ветра вихрем снёс прогнившую от дождей листву и желание выйти из дома. Сквозь отдельные форточки-окошки Чжань видел, как соседи один за одним поплотнее закрывали окна и тушили свет, превращая горящее разноцветными лампочками здание в серый кирпич, постылым монументом возвышающийся в цепи таких же построек. Запах дыма сливался с запахом бензина от дешёвых автомобилей, и Чжань устало откинул голову, смотря на беззвёздное серое небо, такое же грязное, как пыльное стекло. Но даже этого унылого зрелища не хватало, чтобы стереть слабую улыбку с его лица. Этот серый город, эти разбитые улочки и затхлый воздух – он так к ним привык, что даже находил толику очарования в человеческой тяге разрушать. Каждая поломанная мелочь, каждый сорванный нерв несли в себе историю и без сомнения были совершенны в своём виде и в связи друг с другом, в этом бесконечном хаосе кадров беспорядочной жизни, сменяющихся с пугающей быстротой. Почему-то Чжаню казалось, что в этот момент неупорядоченный, сумасшедший мир прекрасен в своём несовершенстве, идеален своей неидеальностью. Все чувства вылились в поток незримых эмоций, словно жизнь заполняя сосуды, ускоряя пульс. Он был даже рад, когда колючий холод с новой силой окутал всё тело, свежестью въедаясь в кожу и волосы. Он почувствовал себя настолько живым, что ему было хорошо только от этого. А после того, как он увидел знакомую марку блестящей чёрной машины, ему стало ещё лучше. Гравий сухо скрипнул под колёсами, и Ибо затормозил, вплотную подъехав к подъезду. Чжань тут же потушил едва начатую сигарету и только сев в машину понял, как же замёрз. В салоне было тепло. От резкой смены температур пальцы рук совсем онемели, нос и щёки щипало так, что даже мягкий шарф не спасал. Выдохнув морозный воздух, Чжань едва успел захлопнуть дверцу и скрыться от наступающей зимы, как вдруг совсем рядом услышал скомканное: – Я же просил не курить. А затем его решительно развернули к себе, и прохладный воздух в момент нагрелся от чужого дыхания, когда холодных губ коснулось что-то горячее. Ибо целовался нежно. Скользя языком по губам, мягко проникая глубже, он не стесняясь прижимал Чжаня ближе, заставляя того жмуриться от щекочущего дыхания. Мягкие касания растапливали осевший мороз, и Чжань таял от тёплых ласк, чувствуя, как под светом внутреннего огонька зыбкое одиночество отступало, словно тёмная тень в ночи. Это обжигало изнутри. Чжань хотел дотянуться до этого огня, добровольно податься в вихрь красных искр, отдавая себя без остатка, позволяя окутать всё тело вплоть до ожогов, и тоскливо вздохнул, когда Ибо слегка отстранился, чтобы сделать вдох. Появившаяся прохлада казалась ледяным ветром. Они сидели не двигаясь, так и не решаясь сказать и слова, пока, наконец, Ибо не выдохнул и, быстро поцеловав его в щёку, вернулся на место. Та, кажется, раскраснелась ещё больше. Щёлкнул ключ зажигания, и двигатель издал низкий рык. Чжань даже не успел опомниться, как внимание Ибо уже было приковано к машине и дороге. Он сосредоточенно смотрел перед собой, выруливая со двора, и только спустя пару секунд, когда Чжань унял дрожащее сердце, бросил на него хитрый взгляд и с ухмылкой спросил: – Что такое? Обычно у тебя столько новостей за день, а тут меня не было целую неделю, и ты молчишь? – улыбка на его лице расползлась ещё шире, и он насмешливо фыркнул и покачал головой. – Так не пойдёт, Чжань-гэ, рассказывай, что случилось? Чжань с умилительным удивлением уставился на Ибо. «Кажется, это у тебя надо спросить, что случилось» Мягкие изгибы шеи и плеч, живые глаза – Ибо будто подменили. Привычная безэмоциональность сменилась тёплой улыбкой, холодный взгляд – сияющим блеском, и дело вовсе не в неоновых вывесках ночного города, яркими всплесками отражающимися в глубине чёрных зрачков. Воздух больше не искрил от напряжения, и Чжань не мог вспомнить, когда ещё он видел Ибо не хмурящимся после рабочего дня, без элегантного костюма, в домашней байке и пальто, застёгнутом наспех. Словно перед ним сидел не респектабельный глава отдела, а… простой парень. «Но Ибо и есть простой парень», – мелькнула мысль. Простой парень, который позвал его к себе. От этого становилось ещё теплее. – Тогда, – мягко протянул Чжань, с весельем переводя хитрый взгляд, – стоит начать с твоего задиристого зама, который терпеть не может бухгалтеров… Чжань так и светился от радости, пока говорил обо всём, что произошло за неделю. Обо всём, кроме визита к врачу. Ибо изредка добавлял комментарии, с не сходящим довольством слушая возбуждённую речь, и то и дело беззвучно смеялся с язвительных реплик Чжаня. Тот же не мог нарадоваться. Он и не знал, как ему этого не хватало, сколько он хотел сказать, пытаясь сейчас поговорить обо всём и сразу. Только спустя долгое время, когда сумбурный поток недельных событий хоть как-то улёгся в речи, Чжань расслабленно откинулся на спинку кожаного сидения и засмотрелся на Ибо. «Что с ним сегодня?» Они часто ехали так, поздно пятничным вечером, постепенно переходящим в ночь, но стремились как можно быстрее оказаться в квартире и никогда не наслаждались поездкой. Сейчас же, когда колёса плавно скользили по асфальту, Чжань начал понимать, почему Ибо так манила дорога. Он видел, как свет фонарей плавно скользил по его фигуре, как пальцы сжимали руль, с каким удовольствием Ибо вжимал педаль газа и как мышцы предплечья резко напрягались при переключении передачи. Это походило на танец с пространством, в котором партнёры по очереди занимали ведущие роли то замедляясь, то ускоряясь. И Ибо нравилось вести, нравилось чувство контроля, он умел это делать. И поэтому он был прекрасен. – Сяо Чжань, если ты не прекратишь пялиться, нам придётся заняться сексом прямо тут, – послышался серьёзный голос. Чжань вздрогнул. Он так залюбовался, что даже не заметил, как Ибо остановил машину и с нечитаемым лицом смотрел на него в ответ. Они уже пару минут как стояли возле знакомых дверей престижной высотки, и Чжань, невольно вспомнил сон, где они так же сидели в машине и Ибо жадно притягивал его к себе на переднем сидении. Мысли горячим клубком скопились в солнечном сплетении, и, томно прикусив губу от нахлынувших ощущений, Чжань ответил: – Я и не сказал, что против. И не пожалел. Глаза Ибо расширились от удивления. Сорвавшись в подъезд, как зверь, он судорожно нажимал кнопку «Вызов», и как только Чжань зашёл следом, Ибо с полым грохотом прижал его к стенке, едва две отполированные дверцы разъехались в стороны. Он целовал его уже в лифте. Кусался, голодно сминая губы, и не позволял отстраниться, дрожащими пальцами пытаясь забраться под рубашку. Чжань и не хотел уклоняться, только слабо улыбался сквозь поцелуи, мягко ликуя от своей маленькой шалости, и смущенно поджимал ноги, когда Ибо жался коленом меж бёдер. – Ибо, подожди, мы ещё не дома, – тихо прошептал Чжань, почти не возражая, когда вместо ответа Ибо закинул его ногу себе на талию. Дом Чжань даже не понял, как легко это слово сорвалось с его губ. Когда квартира Ибо стала для него домом? Когда он стал проводить в ней почти каждую пятницу, с огорчением возвращаясь к себе, с надеждой прийти сюда вновь? Сил соображать почти не было, он сам был в секунде от того, чтобы скинуть чужое пальто и бесстыдно сцеловывать кедровый парфюм с открывшейся кожи, но, уцепившись за последнюю трезвую мысль, бессознательно продолжал уговаривать остановиться. – Стой, подожди, нас же увидят. Когда услышал, как Ибо отчётливо проговорил прямо в губы: – Н-е-х-о-ч-у. От хриплого голоса по позвонкам пробежались мурашки. Гортанный стон глухой нотой разрезал тишину, стоило только Чжаню откинуть голову, немо повторяя робкие просьбы, пока его шею нещадно ласкали горячие губы. Капризный, какой же Ван Ибо иногда капризный, и как Чжаню нравилось делать вид, что он сопротивляется, медленно ломаясь перед серьёзным взглядом, понимая, что внутри он уже давно сдался. Плавно выгибаясь, он неспешно подавался навстречу тёплым шершавым ладоням, широко оглаживающим грудь и бока, только изредка уворачиваясь от чувственных поцелуев, стараясь сделать вид, что отбивается, но, судя по хитрой ухмылке Ибо, безуспешно. К чёрту, всё к чёрту. Ибо слишком долго не было рядом, чтобы Чжань беспокоился о таких мелочах. Куртка почти сползла с плеч, мягко шурша от любого прикосновения, и Чжаню хотелось наконец скинуть эту ненужную преграду, позволяя чужому горячему телу накрыть его собственное. Лифт неспешно скользил вверх, вызывая лёгкое головокружение вперемешку с давящим чувством гравитации, но как только Чжань прижимался к Ибо, мир тут же сужался до сильных рук, уверенно поддерживающих за талию. И он знал, что пока его держат так крепко, с ним ничего не случится. Секунда за секундой, требовательные поцелуи становились всё мягче, переходя от вспыхнувшей страсти к тонкой нежности, красной нитью тянущейся меж рёбер. Воздуха не хватало, рубашка окончательно смялась и задралась до груди, оголяя раскрасневшиеся соски. Ибо мягко прикусил его губы и отстранился, пытаясь отдышаться, ласково обвивая талию и едва ощутимо водя пальцами по спине. Чжань чувствовал, как это жалкое расстояние в пару миллиметров полнилось миллионами невысказанных «скучал», разрывалось от звона в груди и частых вздохов, и только жадно вдыхал сладкий запах сандала, прикрывая глаза. Едва прохладный воздух остудил жар в лёгких, Чжань медленно потянулся за новым поцелуем, когда неожиданно почувствовал лёгкий толчок под ногами. Лифт остановился. Ибо насмешливо склонил голову набок и, опустив чужую рубашку и свитер, глянул исподлобья: – Продолжим у меня? Эта улыбка, этот голос сегодня сводили с ума. Ибо сводил с ума. И Чжань силой заставил бешеное сердце унять свой темп и вместо ответа слабо кивнул, когда с тоской почувствовал, как тёплые руки выпустили его из объятий. Он хотел было вернуть это тепло, резко податься вперёд и перехватить пухлые губы в поцелуе, но, к счастью, не успел. Потому что в следующую секунду рёбра вновь обдало колотящей дрожью, только уже от страха. Едва блестящие двери разъехались в стороны, как перед ними возникло знакомое напудренное лицо. Мейфенг стояла с миниатюрной сумочкой у одной из дверей и деловито откидывала волосы, щёлкая ключом в замке. Чжань поспешно опустил взгляд в пол, надеясь, что она не обратит на них внимания. Но, увидев Ибо, Мейфенг живо приободрилась и, словно только и ждала этой встречи, уверенным шагом направилась к лифту, слегка оступившись, когда заметила, что Ибо был не один. – Мальчики! – её глаза изумлённо расширились, едва она перевела взгляд с Ибо на Чжаня. – Вот уж не думала встретить вас здесь вместе в… начале двенадцатого. Она придирчиво поджала губы, бегло осмотрев Чжаня с ног до головы, но, сделав вид, что не замечает его, повернулась к Ибо: – Не хочешь оказать даме услугу и провести с ней одинокий вечер? – она кокетливо вздёрнула бровь и, демонстративно придвинувшись ближе, добавила так, чтобы Чжань тоже слышал: – Дела решатся позже, а я в долгу не останусь, совсем соскучилась по тебе. Чжань едва не поперхнулся воздухом от того, как паршиво звучала эта фраза. Ибо же смерил Мейфенг ничего не выражающим взглядом, его глаза были пусты, как у каменной статуи в музее. – Прости, Мейфенг, но я занят, – бесстрастно бросил он и, не замечая возмущённого взгляда девушки, прошёл мимо. Мейфенг раздражённо закатила глаза. – Ты занят уже не первый месяц, Ибо, – отчеканила она. Мейфенг резко обернулась, отчего коридор обдало запахом приторных духов и лака для волос, и выжидающе уставилась на Ибо, явно не принимая отказ. Ибо же, словно назло, даже не глянул в её сторону и принялся доставать ключи. – Да, занят, притом очень сильно, – он перевёл непривычно резкий взгляд на Чжаня и нетерпеливо дёрнул ручку двери. Потупив взгляд в пол, Чжань стоял чуть в стороне, сглатывая вязкий комок в горле. Он как можно незаметнее поправил съехавшую куртку и рубашку, чуть смутившись, поджимая распухшие губы. В нос била противная сладость дешёвого парфюма, едкое разочарование жгло нутро, проедало внутренности, словно кислота, и бурлило в крови непонятной злостью вперемешку с раздражением. Не хотелось вспоминать, как Мейфенг липла к Ибо в прошлый раз, не хотелось думать, чем именно они занимались в «свободное время» и когда именно это «время» было. Хотелось поскорее зайти в тихую квартиру, приласкать пушистую кошку, дождаться, когда его самого окутают тёплые объятия, и забыть об этой встрече, но не успел Чжань сделать и пару шагов к двери, как прямо перед его лицом возникла сухая рука с изящным маникюром, преграждая путь, словно дряхлый шлагбаум. – И чем же вы там будете заниматься? – рассерженно вскрикнул писклявый голос. – Я так часто вижу вас вместе, скажите, что вы делаете каждую неделю, какой у вас проект, что вы переносите обсуждения на дом?! Мейфенг стояла, как разъярённая фурия. Её острый носик дёргался на каждом слове, ноздри вздулись от тяжёлого дыхания, и сама она, казалось, вот-вот лопнет от возмущения. Это был предел. Ибо опасливо нахмурил брови, готовый ответить, но не успел, потому что его закрыли чужие плечи. Чжань тут же растерял былую мягкость. Глянув на миниатюрную Мейфенг сверху вниз, он отчеканил саркастичным тоном: – Простите, нам надо рассчитать месячный процент дивидендов и инвестиций и составить отчёт для акционеров, а также связаться с техниками по поводу анализа конверсии. Если что-то из этого вызывает у вас интерес, то помощь не помешает. Хотите присоединиться? Тонкая рука робко дрогнула, и девушка оторопело захлопала глазами. Её зрачки расширились от непонимания, и видя, какой эффект оказала пара заумных фраз, Чжань всеми силами пытался сохранить серьёзное лицо и не выдать себя, старательно не замечая тихих смешков за спиной, как вдруг почувствовал сильный толчок в спину. – Прости, Мейфенг, но ты слышала? Одни дела, так что точно не сегодня, – послышался бархатный голос, в котором сквозил едва сдерживаемый смех. Ибо в одну секунду бесцеремонно затолкал Чжаня в квартиру и как можно быстрее захлопнул дверь. Как только раздался заветный лязг замка и они остались одни, Чжань расслабленно опустил плечи, пока Ибо со сверкающим озорством в глазах прижимался к двери. Оба выжидающе задержали дыхание, прислушиваясь к тишине. Спустя пару секунд, когда на коридоре послышался удаляющийся стук каблуков, они, словно по сигналу, глянули друг на друга, и в тот же миг тишина взорвалась весёлым хохотом. Они смеялись как ненормальные. До боли в щеках, до нехватки воздуха, до трясущихся плеч и выступающих слёз. Обессилев, Чжань упёрся руками в колени, пытаясь хотя бы немного успокоиться и сделать вдох, пока тело всё ещё бил истеричный смех. Небеса, кем надо быть, чтобы наплести такое? Кем надо быть, чтобы поверить в такое? Да чёрт возьми, кем надо быть, чтобы попасть в такую ситуацию? Отсмеявшись, Чжань поднял голову и посмотрел на Ибо. Тот стоял, опёршись о дверь, и трясся от беззвучного хохота. Пара тёмных прядей спали на лоб и глаза, прикрывая взгляд и оттеняя раскрасневшиеся щёки, губы и яркую улыбку, светлую, словно звёздное сияние. Чжань лишний раз понял, какой Ибо красивый, когда улыбается. Сейчас он выглядел таким беззаботным и радостным, что Чжань заново принялся изучать уже совсем другие, смягчившиеся черты лица. «Почему он не злится?», – спрашивал тихий голос: «Почему не хмурит брови, не смотрит с укором? Нас же почти застукали». В конце концов… «Почему он смеётся?» Внутреннее недоумение отступило на второй план, когда Ибо, разморенный и довольный, поднял взгляд. Дыхание вновь застыло. Отстранившись от двери, Ибо плавно приблизился к Чжаню, словно в медленном танце, приблизился совсем вплотную, пока губы не прижались к губам, а собственный выдох не смешался с чужим, оставляя лёгкое послевкусие кедра. Чжань почувствовал бережные касания около щёк и, не выдержав, ответил на поцелуй. Возможно, слишком любяще, возможно, слишком откровенно, слишком честно для таких встреч. Его переполняли чувства: желание быть рядом, нежность от воздушных прикосновений, благодарность за тёплый взгляд. Но сознание взрывало одно: Ибо целовал его без требования большего, просто так, и сквозь этот поцелуй Чжань чувствовал лёгкую улыбку на непривычно мягких губах. – Выглядишь усталым, – прошептал Ибо, едва отстранившись. Чжань слабо усмехнулся, всматриваясь в серую синеву под кофейными глазами. – Как и ты, – ответил он, но Ибо только фыркнул и, нарочито серьёзно нахмурившись, повернул голову Чжаня, будто рассматривая. – Ну уж нет, – возразил он, прищуриваясь, – у меня нет морщин тут, и тут, и… Что это? Это что, седина, Чжань-гэ? – пропуская пару прядей волос сквозь пальцы, с маской вдумчивости спросил Ибо, за что тут же получил лёгкий пинок. – Иди ты, я посмотрю на тебя в твои двадцать девять. Ибо только вновь засмеялся. Чжаню ничего не оставалось, кроме как сдаться под взглядом этих тёплых глаз, заботливо обводя руками тонкую талию и робко касаясь бёдер, пока Ибо неспешно дарил ему всё новые поцелуи, растягивая каждый до бесконечности. – Пошли, я сделаю тебе кофе, – наконец сказал он. – Хотя бы поймёшь, что такое нормальный вкус, а не та бурда, которой ты себя пичкаешь. Он протянул руку, и Чжань, колеблясь лишь долю секунды, протянул навстречу свою. Они быстро скинули верхнюю одежду, и Ибо повёл его за собой на кухню, легко поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем. В просторной комнате горел приглушённый свет, было видно, что владелец квартиры уходил в спешке: вместо идеального порядка в раковине стояла немытая чашка, на диване был скомкан светлый плед, на столе всё ещё стояли пластиковые упаковки из-под заказанной еды. Неожиданно в коридоре сверкнуло белое пятно, а потом что-то мягкое и тёплое закружилось у ног Чжаня. Орешек как заведённая наматывала круги вокруг Чжаня, то и дело жавшись к лодыжкам и мешая пройти, пока тот следовал за Ибо. Не ожидая такой реакции, Чжань мягко улыбнулся и взял юркую кошку на руки, нежно лаская подставленную мордочку, так, что Орешек прикрыла глаза от наслаждения. Ибо лишь театрально закатил глаза и потянулся к ряду шкафчиков, всё ещё ненавязчиво соприкасаясь с Чжанем плечом. Приятное молчание не требовало разговоров, оставляя за собой право на уютную тишину, прерываемую шумом кофемолки и запахом пряностей. Спустя пару секунд на кухонном столике возникла дымящаяся чашечка кофе, и Ибо, торопливо забрав кошку из чужих рук, с довольным прищуром уставился на Чжаня, в то время как тот сделал первый глоток. Конечно, вкус был другой. Не сводящая скулы горечь, а бодрящая яркость вперемешку с острым вкусом корицы, совсем не похожая на тот порошок, которым довольствуется Чжань каждое утро. Напиток полнился вкусом, приятно отдавал лёгким жжением от специй и согревал изнутри, хотя, поглядывая на Ибо, Чжань не был уверен, что дело в кофе. Что-то нежно щемило грудь, согретой негой растекаясь по телу в этой внешне холодной квартире, которая стала такой родной. Сжимая горячую кружку, Чжань впервые не чувствовал себя чужим, отчего не смог сдержать улыбку. – Полагаю, тебе понравилось, – послышался бархатный голос. Чжань ничего не сказал в ответ, только усмехнулся, когда Орешек, ловко вывернувшись из рук Ибо, вновь потёрлась мордочкой у его локтя. Конечно, ему понравилось. Он действительно почувствовал себя дома. Уже сидя на кожаном диване, Чжань мягко гладил мурчащий клубочек, удобно устроившийся прямо между ним и Ибо, и не мог избавиться от чувства, что это всё нереально. Разве можно было так просто разговаривать с Ибо? Разве можно было получать ласковые поцелуи и не ощущать слабого укора, что их свидания подразумевают кое-что откровеннее? Мог ли Чжань когда-нибудь чувствовать себя так спокойно рядом с Ибо? Их отношения предполагали совсем другое, тогда… В какой момент всё изменилось? Устроившись на диване, они разговаривали, изредка целовались, но Ибо и не намекал на большее, только мягко склонял голову на плечо Чжаня, когда тот отстранялся и расслабленно прикрывал глаза, растягивая момент. Беседа лилась, словно хорошее вино. Чжань скучал по такой обстановке, скучал и по их уютному общению, когда фраза за фразой они переходили от одной темы к другой, даже не замечая этого. Он вскользь упомянул, что любит музыку, Ибо обсмеял его вкус, повторяя, что от инструментальной музыки у него вянут уши, потому что Цзыи постоянно таскала его на различные концерты. Слово за слово, и вот уже Ибо заставил его послушать что-то, что по его словам «можно назвать музыкой», а ещё через пару реплик включал ему видео танца под эту же песню, а Чжань только удивленно спрашивал «Ты так можешь?», на что получал недвусмысленное подмигивание в ответ и фразу «Чуть позже увидишь», отчего щёки покрывал стыдливый румянец. Потому что Чжань хотел увидеть, как Ибо плавно разворачивается, как двигает бёдрами, как скользит, словно волна, накрывая его тело своим, как смело подхватывает на руки, когда Чжаню нужна поддержка, и как так же смело прижимается ближе, доводя до безумной дрожи. – Чжань-гэ, хочешь, потанцуем? Я помню, как ты поедал взглядом мою партнершу ещё тогда, – неожиданно вскинул бровь Ибо. Чжань, проклиная всё на свете, неловко закрыл пылающее лицо руками. – Так ты меня видел? – страдальчески пробормотал он, отчего Ибо разразился хохотом. – Ты знаешь, зачем в хореографических залах стоят зеркала? – смеясь, Ибо вскочил с дивана и, ласково перехватив его руки, потянул на себя. – Не только чтобы оттачивать собственные движения, но и чтобы подмечать подсматривающих поклонников. Светясь от маленького ликования, Ибо заставил его встать, пока Чжань только мученически хмурился, вновь испытывая угрызения совести за случай с подглядыванием. – Зачем ты вообще дал мне тот адрес? – потупив взгляд в пол, обиженным тоном спросил он. Ибо без лишних слов подхватил его за талию, придвигая ближе, и усмехнулся. А потом, застыв на секунду, привстал на цыпочки и поцеловал. Чжань шумно выдохнул, окончательно растаяв от утешительных ласк. – За что это? – спросил он. Ибо только прозорливо ухмыльнулся. – Считай аннотацией сегодняшнего вечера. По телу словно пробежался разряд тока. «Приди в себя, Сяо Чжань, как же глупо», – мысленно приказал себе Чжань, вглядываясь в хитрые искорки в глазах напротив. – Так всё же, зачем дал мне адрес? – не успокоился он. Ибо насмешливо склонил голову набок, будто о чём-то думал, и облизал матовые губы. – Хотел кое-что проверить. – уклончиво ответил он, но, встретив скептический взгляд Чжаня, опустил плечи, сдаваясь. –Чтобы ты увидел, как я танцую, Чжань-гэ. То, что ты смотришь на меня в офисе, я тогда уже убедился. Заливаясь стыдливой краской ярко-красного цвета от самой макушки до кончиков пальцев, Чжань тысячи раз пожалел, что услышал ответ. Он в сотый раз бормотал тихие проклятия себе под нос, и от этого зрелища улыбка Ибо не могла не расползтись шире. Тихо посмеиваясь, Ибо с укором добавил: – Но ты не сильно торопился, мне пришлось битых два часа репетировать с Мейфэнг один и тот же танец. Знаешь, как она ныла? Чжань тут же представил себе картину вечно серьёзного Ибо, слёзно уговаривающего партнёршу на ещё один прогон специально ради него, и не смог сдержать смех. – Сколько чести, сам Ван Ибо ждал, пока я увижу, как он лапает партнершу, – издевательским тоном подшутил он. – Да, – вскинул подбородок Ибо, – но ты смотрел. Хочешь, я и тебя поучу? Не дожидаясь согласия, Ибо положил одну руку ему на талию, а второй сжал его ладонь. И Чжань знал, что ему даже не надо давать ответ: Ибо и так знал его наперёд. Поэтому только блаженно расслабился, чувствуя, как сердце окунули в сосуд с радостью. Это был его самый счастливый день за долгое время.***
Щёки грела неисчезающая улыбка. Как можно не улыбаться, когда кружишься с Сяо Чжанем в медленном танце? Ибо не только улыбался, он шутил, смеялся, слабо скользил по телу подушечками пальцев, якобы поправляя осанку Чжаня или приподнимая локоть, но на самом деле вовсе не за этим. Ему было хорошо, бесконечно хорошо рядом с этим человеком, будто присутствие Чжаня смывало пыльную серость внешнего мира и окрашивало его в яркие краски. Все переживания оставались где-то далеко, пустые проблемы и захламленные эмоции – тоже, и только тихий внутренний голос неустанно спрашивал: «Ибо, что же ты делаешь?» Над ним будто светилась предупреждающая табличка «Не подходить», стояло тысячу предупреждающих знаков «Осторожно, опасно». Он сам словно оброс шипами и иголками, был обнесён ограждающей проволокой, покрыт толстым слоем колючек со смертельным ядом. Он привык быть один, обстоятельства научили его заботиться в первую очередь о себе и не обращать внимания на других. Он был самым худшим вариантом для отношений, поэтому никогда к ним и не стремился: так проще, не запоминать имена и лица, получать друг от друга то, что нужно, и расходиться. Никто и не старался остаться, только Цзыи в силу старой дружбы было не всё равно. Но раньше и Ибо никогда не волновался об этом. А теперь, сжимая в руках худое тело, он не представлял себе день без тихого, согревающего смеха над ухом. – Знаешь, у тебя отлично получается, – подбодрил Ибо, когда Чжань в очередной раз напряжённо сжал его плечо, оступившись. – Конечно, я всего-то наступил тебе на ноги двенадцать раз. – съехидничал Чжань. – Путь к мастерству лежит через ошибки, – пожал плечами Ибо. – Вау, лао-Ван сам это придумал? Мне стоит вести конспект? Чжань демонстративно вскинул бровь, чуть приоткрыв малиново-алые губы, от вида которых грудь словно ошпарило кипятком. Чжань, такой изящный, с длинной бледной шеей, с выразительной линией скулы, которую так и хотелось поцеловать, едва он оборачивался, так что Ибо силой заставлял себя отводить взгляд, чтобы не сойти с ума, просто-напросто издевался над ним. Потому что смотреть на эти точечки-родинки и милые ямочки, появляющиеся на щеках, едва Чжань улыбался по-настоящему искренне, и при этом не сцеловывать радостную усмешку, было невозможно. – Дам тебе персональные уроки, Чжань-гэ, – колко ухмыльнулся Ибо и, притаившись, словно хищник перед прыжком, продолжил: – Я знаю, как ты можешь извиваться подо мной и какой ты гибкий, если попросить тебя развести ноги шире. И не успел Чжань раскрыть рот в немом удивлении, как Ибо притянул его к себе, заставляя склонить голову, чтобы тут же слиться в желанном поцелуе, медленно приобнимая за шею. Счастлив, сейчас он так счастлив. Ибо понимал это как никогда чётко. Когда губы скользили по бледноватой коже, когда руки прижимали к себе ласковое тепло, окутанное запахом свежести и уютной чистоты. Счастье – он чувствовал это каждой клеточкой. Лёгкую пульсацию в груди, робко отбивающую ритм радости с неизмеримым желанием быть ближе к солнечным лучам, исходящим от человека, который улыбался сквозь поцелуй. Который сам тянул Ибо на себя, запуская пальцы в жёсткие волосы, одними касаниями прося о большем, пока Ибо вёл дорожку поцелуев вдоль скулы. Тихо охнув, Чжань сам потянулся к пуговицам на рубашке, но Ибо ловко перехватил его пальцы, едва тот успел расстегнуть хоть одну. Нет уж, он не собирался лишать себя удовольствия раздевать Чжаня, чтобы тот, чувствуя чужие прикосновения, мягко смущался и почти неслышно скулил, ошпаривая мочку уха горячим дыханием. Да, Ибо любил, когда Чжань скулил. Любил, когда он сопел тихие просьбы, когда выкрикивал его имя, когда стонал, запрокинув голову, и, не выдержав, закусывал губы. Любил слышать, как ему нравится, как ему хорошо, и знать, что это из-за него. Он хотел быть уверен, что Чжаню сносит крышу так же, как и ему. Жгучее предвкушение затянулось тугим узлом в паху. Ибо готов был чуть ли не рывком сорвать застиранную рубашку, чтобы почувствовать, увидеть, как мышцы живота ритмично сокращаются от каждого движения, поскорее услышать ошарашенный вздох. Раньше он бы так и сделал: наспех расстегнул пуговицы, рывком стянул мешающую ткань и отбросил в сторону. Грубо, резко, несдержанно… Но сейчас хотелось не так. Сладко растягивая поцелуй, Ибо оттянул ворот рубашки, цепляя первую пуговицу. Он не торопил, не подчинял себе, позволяя Чжаню самому выбрать нужный темп, только слабо придерживал острый подбородок, не позволяя отстраниться. Глаза напротив затмила томная дымка, и Ибо плотоядно усмехнулся, когда изящные руки капризно потянулись к пуговице на его джинсах. Поняв тонкий намёк, Ибо нарочито медленно скользнул руками под свитер, но Чжань, распалившись, как застывший воздух в знойный день, нетерпеливо стянул кофту, тут же со слабым стоном потянувшись за прерванным поцелуем. Чужие пальцы притягивали всё настойчивее. Изгибаясь, словно волна, Чжань будто слился с внутренним ритмом сердца, будто он и заставлял это сердце биться, и если остановится, то оно замрёт навечно. От такой взаимности Ибо было всё сложнее заставлять лёгкие вдыхать хоть каплю кислорода. Рывками глотая воздух, он потянулся к спущенному вороту рубашки и мягко продолжил расстёгивать пуговицы, чтобы наконец стянуть мешающую ткань вниз, оголяя грудь. Кровь кипела. Отстранившись, Ибо едва смог сфокусировать зрение от головокружения. Потеряв его губы, Чжань недовольно замычал и хотел было возобновить поцелуй, но тут же удовлетворённо откинул голову, приоткрыв рот в немом вздохе. Ибо тихо усмехнулся. Он уже слишком хорошо знал, как доставить Чжаню удовольствие, и сейчас хотел беззастенчиво этим воспользоваться. Закидывая колено Чжаня к себе на талию, Ибо аккуратно подхватил его под бёдра, поднимая в воздух, и прижался влажными губами к выступившим ключицам. Сладкий стон отозвался огненным всполохом искр где-то внизу живота. Если бы только Чжань знал, как Ибо хотел его, то, наверно, не стал бы возбуждать его ещё сильнее. Горячие поцелуи оставались на бледной коже красными пятнами, и они оба понимали, что часть из них не пройдёт бесследно, но даже не пытались сдерживаться. Ноги сами принесли его в комнату с панорамным окном, освещающим стены огнями ночного города. В комнату с большим шкафом и рядами полок для фотографий и призов за гонки и танцы. В его комнату. В комнату, где всегда чего-то не хватало, где жила зябкая душа одиночества, мерным стуком заставляя его сердце биться хоть иногда. Но теперь всё встало на свои места. Плавно опустив Чжаня на кровать, Ибо нетерпеливо стянул байку, тут же чувствуя, как оголённого торса коснулись мягкие руки, так тепло и приятно, что он сам не заметил, как робко подался вперёд, подставляя грудь под осторожные касания. Непривычно, открыто, даже слишком, но до дрожи приятно, так, что Ибо накрыл Чжаня собой, ища ещё большего. Он целовал бережно, трепетно ведя губами по впадине на груди, спускаясь к ямке пупка, чуть приспуская чёрные джинсы и лаская горячим дыханием выступающие косточки на бёдрах, щекоча кожу, заставляя податься навстречу поцелуям. Чжань покрылся мелкими мурашками, тело слегка трясло, как и что-то внутри, под рёбрами Ибо, пока он, ведя носом вдоль открывшейся линии паха, чувствовал слабый запах стирального порошка и чего-то терпкого, солёного, интимного. Возбуждающего. Стянув узкие джинсы, Ибо без стеснения накрыл рукой натянувшуюся ткань белья и услышал сдавленный стон. Опомнившись, Чжань смущенно отвернулся, зарываясь носом в бесконечные складки белого покрывала, и у Ибо перехватило дыхание от вида этого милого, раскрасневшегося лица с порозовевшими как закатное солнце щеками и налитыми кровью губами. Чувствуя под пальцами набухшую плоть, Ибо провёл цепочку поцелуев вдоль рёбер, изящным веером выступающих на молочной коже, поднимаясь к напряжённым соскам, и словил робкие губы своими, влажно ведя языком вдоль нижней, углубляя поцелуй, каждым движением говоря то, что Ибо мечтал сказать давно: «Ты прекрасен, когда смущаешься, Чжань» Обрывком сознания Ибо уловил, как его губы стали перехватывать всё настойчивее, как чужие бёдра толкались в подставленную ладонь, а тишину разрезали шумные вздохи, переходящие в сиплые стоны. Он пришёл в себя только тогда, когда чужие руки скользнули вдоль его плеч и спины, спускаясь к расстёгнутой пуговице джинс, стягивая лишнюю ткань ещё ниже. Кожа к коже, дыхание на губах, сладкая тяга в низу живота – так было правильно, так было хорошо, так было нужно. Потерявшись в ощущениях, Ибо не заметил, как они оба, обнажённые, лежали на мягких простынях, в свете сумерек отливающих глубоким синим, но он не мог сравниться с темнотой чужих глаз, устремлённых прямо на него. Так выглядел голод, так выглядела тоска, так выглядела кипящая страсть, затягивающая разум на каменистое дно. Чуть привстав, Чжань утянул Ибо за собой, заставляя подняться, а затем мягко оттолкнул, с громким причмокиванием разрывая поцелуй, отчего Ибо недовольно прикусил опухшие губы, пытаясь продлить удовольствие ещё хотя бы на миг. Он и не знал, что в следующую секунду сойдёт с ума окончательно. Томно вздыхая, Чжань развернулся лицом к подушкам, словно дикая кошка, прогибаясь в спине, как всегда опираясь руками в изголовье кровати, и встал на колени. Острые лопатки, будто глубокий каньон, огибали аккуратную линию позвоночника, шёлковой лентой струящейся вдоль талии к двум выемкам на копчике, растворяясь у аккуратного разреза меж округлых половинок с розоватой дырочкой посередине. Глядя на это зрелище, Ибо едва сохранил остатки разума. Чжань стоял на коленях, весь раскрытый и послушный, отставив упругие ягодицы, как любил Ибо, как он всегда ставил его сам. С вызывающе разведёнными ногами и вскинутыми бёдрами, потому что это было удобнее, потому что когда-то Ибо был нужен только секс. Но… Ибо облизал пересохшие губы, шумно сглотнув. …но это больше не так. Обхватывая худые плеч, Ибо плавно склонился над Чжанем, прижимаясь к бархатной коже, и, поцеловав за ухом, настойчиво развернул к себе лицом. Пальцы дрожали от того, что он намеревался сделать, от того, что осознал только что, но сердце дрожало ещё сильнее. Ибо вглядывался в чужое непонимание, изучал глазами знакомые черты: раскрытый влажный рот, недоумевающий взгляд, родинку под губой. Сейчас это всё его, всегда было его, единственное. И он берёт. Ибо подхватил Чжаня за талию, положил скомканный плед под бёдра и развёл ноги, оглаживая ягодицы, судорожно сжимая пальцы на податливом теле, будто кто-то сейчас заберёт у него этого человека, эти ощущения, этот момент. Он не собирался отдавать, не собирался делиться. Глухо рыча, Ибо кусал тонкую кожу на шее, обводил нерастянутое кольцо мышц пальцами, проталкивая сначала один, почти сразу же добавляя второй после сладостного стона рядом с ухом. Он хотел видеть его лицо, его глаза, когда входит. Хотел его всего, до последней неизведанной клеточки, до несдержанных стонов, которые словит губами. От этого возбуждение огненной лавой лилось по телу. Едва Чжань свободно принял три пальца, Ибо углубил поцелуй, запуская язык в чужой рот, всасывая нижнюю губу, кусая, и, поняв, что возбудил Чжаня до полубессознательного состояния, отстранился на миллиметр, ловя слабо мерцающий томный взгляд. Их дыхание сливалось воедино, и, не сводя кофейных глаз с чёрных, как ночь, зрачков, Ибо медленно толкнулся, проникая сразу на всю длину. Чжань тихо всхлипнул. Возбуждённый член всё равно заполнял больше, чем три фаланги, а недельный перерыв не прошёл бесследно. Чужое желание ощущалось неожиданно глубоко, как не смогли бы достать пальцы, отчего Чжань трясущимися руками сжал крепкие плечи, пытаясь расслабиться. Ибо мелко вздрогнул. Это непривычно, чужие касания к коже. От них горячо где-то внутри, они возбуждают ещё сильнее. Почувствовав, что член входит легче, Ибо плавно набрал темп, заставляя тело под ним вздрагивать от ощущений, льнуть навстречу, постепенно раскрываясь всё сильнее. Не сдержавшись, Чжань закинул ноги на узкие бёдра, прижимая ближе, и приоткрыл рот в гортанном стоне, тут же прикрывая глаза и прикусывая губы от щекочущего наслаждения в позвонках. Каждый новый толчок выбивал воздух из лёгких, но слабые стоны срывались один за другим, отдаваясь дурманящей страстью в глазах напротив. Ибо влюбился в это. Небеса, Ибо так сильно влюбился. Член прошёлся прямиком по нужной точке, отчего Чжань с всхлипом раскрыл глаза и слегка смутился, когда увидел направленный на него взгляд. Он чувствовал, как чужие шершавые ладони обхватывали плечо и шею, как собственные руки гладили спину и затылок, прижимали ближе. На задворках сознания мелькнуло, что что-то не так, что сегодня всё по-другому. Наслаждение мягким отливом уносило в море безумия, движения становились всё резче, а поцелуи – отрывочнее. Выйдя почти полностью, Ибо рвано дышал всего в паре сантиметров от его лица, так, что Чжань чувствовал горячее дыхание на губах. Грудь тяжело вздымалась, мысли вконец сплелись в непонятные линии немых диалогов, написанных один поверх другого. Замерев на секунду, они ловили ртом воздух в попытках отдышаться, смотря прямо друг на друга. От этих завораживающих глаз Чжаню хотелось бежать, скрыться за изгибом локтя, особенно когда Ибо, не разрывая взгляд, резко вошёл. Чжань дёрнулся, раскрыв рот в немом стоне. От нахлынувшего трепета он запустил пальцы в мягкие волосы, оглаживая выступающие лопатки другой рукой, будто боялся окончательно утонуть в ощущениях и этих глубоких глазах, следящих за ним пристальным взглядом. Ибо красивый, Ибо очень красивый, особенно когда облизывал раскрасневшиеся губы. Особенно, когда жёстко входил с такими паузами, заставляя веки подрагивать, словно крылья бабочки. Больше, Сяо Чжань так хотел больше. И он отчетливо понимал, что думал совсем не про секс. В тишине комнаты были слышны только их вздохи. Чжань всматривался в два бездонных озера перед собой, подаваясь навстречу движениям, и терялся в их глубине. Ибо просто не мог этого выдержать. Он злился, что не позволял себе этого раньше, что не знал, как блестят глаза Чжаня от набежавших бисеринок слёз, которые он сейчас сцеловывал мягкими губами, стараясь не забывать дышать. Как бы он ни хотел запомнить каждую ямочку, каждый изгиб изящного тела, растягивая момент, Ибо, не выдержав, сдвинул брови и уткнулся лбом в ключицу, наращивая темп. Сгорая от неизведанных чувств, он вёл рукой по шее, по затвердевшим соскам, оглаживал впалый живот, линию талии, чувствуя, как тело под ним старательно выгибалось. А потом сделал то, отчего Сяо Чжань забыл обо всём на свете. Скользнув рукой ниже, Ибо обхватил его член, размазывая выступившую смазку, и провёл кулаком в такт движениям. Чувствуя обжигающие ласки внутри и тёплую руку на члене, Чжань едва успевал дышать, захлёбываясь стонами. Он хотел спрятаться, укрыться под одеялом – всё было намного проще, когда на него не смотрели вот так, отмечая каждый вздох, каждый изгиб. Горячее тело пахло желанием, это желание читалось в глазах Ибо, но там было что-то ещё. О чем они оба боялись подумать. Не в силах сдержаться, Ибо обхватил бёдра Чжаня и с силой толкнулся промеж расставленных ног, оглаживая внутреннюю сторону бедра, где кожа была особенно нежной. Мелко вздрагивая, Чжань свободно подставлял шею под поцелуи, побелевшими пальцами сжимал упругие ягодицы, немо прося быть ближе. Узел в паху стал невыносимым, хотелось убрать чужую ладонь, потому что слишком откровенно, хотелось ускорить темп, потому что возбуждение было на пределе. Но, сверкнув глазами, Ибо перехватил его руку, с силой сжимая запястья, и свёл над головой, не позволяя сдвинуться и на миллиметр. Чжань почти скулил, бился в конвульсиях, когда член Ибо проходился по одной точке снова и снова, выстреливая наслаждением по всему телу. Ибо смотрел на распластавшееся под ним тело, такое открытое, беззащитное и нежное в его руках, что не заметил, как снова замедлил темп, давая Чжаню спасительную передышку. Его веки слабо подрагивали, губы пересохли от частых всхлипов, и Ибо провёл дорожку поцелуев от ключицы к ложбинке под шеей, стараясь забрать всю ту боль, которую причинил. Некоторые верят, что в той маленькой ямке меж ключиц находится душа человека, и Ибо надеялся, что смог к ней прикоснуться хоть немножко. Вскинув голову, он посмотрел прямо на Чжаня. Под взглядом ласковых глаз в мире всё стало просто, как никогда. «Хочу тебя» Ибо подался бёдрами вперёд. «Хочу быть с тобой» Поцеловал алые губы, оставляя укус на нижней. «Останься» Обхватил рукой его член, двигаясь в такт толчкам. «Не бросай меня» Едва слышно застонал, чувствуя чужое возбуждение. «Я тебя…» – Ибо, я скоро… Я сейчас… Тишину разорвал чувственный стон. Ибо увидел прикрытые в наслаждении глаза, дрожащие влажные губы, и сердце пропустило удар. Кожу кололо от лёгких царапин, Чжань выгнулся всем телом и откинул голову, выплескиваясь прямо на его живот. Одного вида хватило, чтобы Ибо, сделав ещё два толчка, достиг пика. Тлея от тёплой неги, словно потушенный фитиль, Чжань скрестил лодыжки на узких бёдрах, слегка надавливая, и притянул Ибо ещё ближе, пока что-то горячее разливалось глубоко внутри. Задыхаясь от бешенного ритма, Ибо медленно качнул бёдрами, целуя лоб, нос, горящие щеки, вкладывая всё то, что наконец признал, и со стоном вышел. От неожиданности Чжань судорожно вздохнул, и Ибо словил этот вдох губами, бережно успокаивая чужое разбушевавшееся возбуждение. Сумерки ночи мягкой тенью накрывали их тела, с немым одобрением пряча зардевшиеся щёки и даря молчаливый покой наступающей зимы. Они лениво тянули поцелуй, пока Ибо измождённо ложился на плечо Чжаня, безмятежно водя большим пальцем по острой скуле. В голове же Чжаня крутилась только одна мысль: «И что это, чёрт возьми, вообще было?» Чжань разорвал поцелуй и робко глянул на Ибо. В его глазах читалось недоумение, в складочке между бровей – замешательство, и это показалось Ибо самым очаровательным зрелищем. Что-то заставляло смеяться и громко билось глубоко внутри. Ибо снова накрыл чужие губы своими, мягко растягивая долгие поцелуи, желая только, чтобы время остановилось. И оно действительно замедлило свой ход. Они ещё долго лежали так, водя пальцами по остывающим телам, смотря друг другу в глаза, прерываясь только чтобы слиться в нежных поцелуях, и даже не заметили, как стрелка часов перешла все дозволенные границы. Но Чжань просто не мог оторвать взгляд, не мог так сразу встать и уйти, когда впервые чувствовал себя так спокойно, так хорошо. «Ещё минутку», – твердил он себе: «Минута – и ухожу». Последняя мысль Чжаня, прежде чем он прикрыл глаза, чувствуя сладкий привкус молочного улуна на губах Ибо: «Лишь бы не заснуть». Последняя мысль Ибо, когда он слышал мерное дыхание на соседней подушке и сам проваливался в изморенный сон: «Лишь бы в этот раз проснуться с тобой».