Монетка и сердце

—Рада, что ты жив. С возвращением, Танджиро...—проговорила я, обнимая его. —И я! Я т-тоже рад видеть тебя!—немного заикаясь, ответил он. Он так мило смущается. —Канао. Танджиро, да и остальные тоже, устали. Им нужно отдохнуть, восстановиться после боя.—вмешалась старшая сестра Шинобу. Похоже, она хотела избавить его от смущения. Она добрая. Как бы не хотелось обнимать его целую вечность, мне пришлось отпустить его. На душе сразу стало немного грустно, особенно, когда взгляд зацепился на пятне крови на форме: —Танджиро... —Что такое, Канао? —Тебе больно?—я осторожно коснулась места, где была рана. Кровь уже засохла, а значит, повреждение начало затягиваться. —В-вовсе нет. Разве что чуть-чуть. Я быстро поправлюсь. Спасибо за беспокойство, Канао. —похоже, он уже немного привык к боли. Надеюсь, он быстро поправится. —Вот как...—я подняла взгляд на него. Его спущенное лицо было таким милым, а губы манили к себе. Я не могла сопротивляться их зову, и уже точно знала, что должна сделать. Я достала монетку и подбросила её. Мне не важен был исход—я просто проложила свою традицию, вспоминая о старшей сестре Канаэ. Поймав монетку, я сразу же посмотрела, какой стороной верх она упала: выпал орёл, что, впрочем, было неважно. —Танджиро...—сердце бешено забилось, и ноги немного подкосило, поэтому я положила руки ему на плечи, привставая на носочки, чтобы достать своими губами его. —Канао?—он успел лишь произнести моё имя, прежде чем наши губы соприкоснулись. Ах, это было непередаваемо прекрасно: по всему телу пробежала дрожь и стало тепло. Как бы я хотела, чтобы это продолжалось вечность. Вот только, всё прекрасное быстро заканчивается. —Ка-на-о?—произнося моё имя по слогам, сказал он, очень сильно побледнев и едва дыша. Он закрыл глаза и начал заваливаться. —Танджиро!—хором закричали все, кто был поблизости, и я не исключение. Я попыталась предотвратить его падение, и ко мне на помощь пришли постоянно кричащий по утрам во время своего лечения парень, которого звали Зеницу, и его товарищ в кабаньей маске Иноске. Под надзором старшей сестры Шинобу, они перенесли его в поместье, в отдельную комнату, с одной кроватью, чтобы никто не беспокоил его. Даже мне старшая сестра, обследовавшая его, не позволила войти внутрь. Было страшно: вдруг, с ним что-то случилось, и ему очень плохо, а я полезла к нему со своими эгоистичными желаниям? —Итак, всё хорошо, Канао. Танджиро просто устал: он испытал множество эмоций за несколько дней, и его нервная система не выдержала. Сейчас он немного поспит, и сразу придёт в норму. Но вот рана будет заживать не так быстро.—сказала мне старшая сестра, когда вышла из комнаты, где лежал он. —Спасибо, теперь мне спокойнее.—я поклонилась своей наставнице, искренне радуясь, что с ним всё хорошо. —Однако, я и подумать не могла, что ты его поцелуешь. Неужели, ты влюбилась в него?—её улыбка стала немного теплее, чем была раньше.— Хотя, это даже хорошо. Похоже, он положительно повлиял на тебя: ты стала другой, более живой. Видимо, сестра была права, когда говорила тебе, что ты, встретив "милого мальчика", изменишься. —Да.—коротко ответила я, поклонившись старшей сестре ещё раз, и оставив её наблюдать за ним. Как бы мне не хотелось остаться с ним, я не хотела беспокоить его. Дальнейшие несколько часов я не могла делать что-либо, кроме того, чтобы думать о нём и смотреть на то, как медленно идут стрелки часов. —Госпожа Канао, он очнулся!—прокричала Суми, на этот раз вбежав в комнату без стука. И вот, через пару минут я сидела возле него, неотрывно смотря на него, из которой выпроводили всех остальных, позволив нам остаться наедине. —Прости, Канао. За то, что потерял сознание.—он смотрел на меня грустным взглядом, раздасованный тем, что так получилось.— Просто... Это было так... Неожиданно. Я не хотел тебя обидеть, вовсе нет! —Всё хорошо. Я всё понимаю, Танджиро.—мягко улыбаясь, ответила я ему. —Канао... Я тебе нравлюсь? —Нет...—я медленно покачала головой, отрицая сказанное им.—Я тебя люблю, Танджиро...