Нелюбовь

Тина открывает сообщение. Ты перегибаешь Тина закусывает губу. Отвечает: Разве? Санина молчит. Несколько раз на экране появляется «Печатает…», но ответа не приходит. Тина встает из-за стола, наливает себе вино — плохая привычка, которую недавно заработала. Бессонница и выпивка — так себе сочетание, но успокаивает себя, уверяя, что доза совсем маленькая, берет стакан и идет к любимому дивану. А мысли возвращаются к тому первому вечеру. Как же трудно, бывает, их сдержать… Юля зачастила. После съемок клипа словно начался отсчет. Она стала чаще писать, звонить Тине. Многочисленные интервью… И в какой-то момент рок дива Санина стала просто ее Юлечкой. Затяжные репетиции, долгие разговоры в гримерке, грозившие затянуться до рассвета, если бы Вал сам не приезжал за женой. Тина чувствовала, как Юля привязывается к ней, но для нее самой привязанность была непозволительной роскошью. Промо кампания и выступления рано или поздно закончатся, и что будет после? Тине не нужна была еще одна подружка и уж точно не было желания откровенничать с кем-то. Или может они все вместе поедут на Рождество куда-то? Юля с Валом, Тина с Даном, снимут коттедж, будут жарить мясо, как на заезженной картинке… Да уж, бредовей идеи не придумаешь. Впрочем, никто ведь не запрещал наслаждаться их общением. И по правде, Саниной на удивление легко удавалось удерживать ее внимание. Легкую заинтересованность. Впрочем, легкую ли… Тина делала вид, что не замечает взгляды и прикосновения, что длились чуть дольше необходимого. Нет, ее не соблазняли, она даже сомневалась, отдает ли Санина себе отчет, что делает. На камеру они делали всё, что должны были, нужно было признать, что профессионализма Саниной не занимать, но, стоило оставаться одним, в ней что-то менялось, появлялось напряжение. Томление. И Тина хорошо знала, что это такое, но сделать шаг навстречу означало рискнуть и проиграть. Ее ходом было пропустить ход. Они виделись едва ли не каждый день, пока однажды не оказались поздно вечером в доме Тины. Обычно Юля уезжала еще до десяти, но в этот раз они обе были уставшими от рабочего дня, а вино разморило еще больше. Санина полулежала на диване, протянув руку по его спинке в направлении Тины и положив голову. — Я не хочу ехать домой. — Ты удивишься, сколько у меня свободных комнат, — усмехнулась Тина. — Нет, я…не о том. Просто Вал… — Что? Тина придвинулась ближе, забираясь с ногами на диван. Юля смотрела в бокал, обдумывая что-то. Выглядела расслабленной, спокойной. Тина не торопила. — Со стороны мы выглядим идеально, да? — Тина промолчала. — Конечно, идеально, — сама же ответила Санина. — Так и есть. Он — идеальный. И сын у нас прекрасный. Именно об этом я мечтала… — Но? Санина выпускает воздух, словно готовясь к чему-то. — Я сейчас скажу ужасную вещь… — запинается. — Иногда мне хочется, чтоб он был другим. Бил меня или еще что. Боже, что я только несу… Тина дотронулась до пальцев ее протянутой руки, привлекая внимание. — Почему ты так думаешь? Несколько секунд Юля молчала, переплетая их пальцы. Тина нащупала обручальное кольцо на ее пальце и осторожно проворачивала. — Потому что так я бы могла противостоять ему. Делать что-то, бороться… Все говорят о том, как мне повезло с ним. Все хотят быть на моем месте. А что, если я…что, если я уже не хочу быть на своем месте? Пальцы Тины поглаживают тыльную сторону ладони, скользят к запястью, выводя узоры. У Юли мягкие руки, однажды их коснувшись, тяжело не хотеть вернуться вновь. Юля не шевелится, как загипнотизированная, она наблюдает за движениями Тины. — А где бы ты хотела быть? — спрашивает Кароль. Санина на секунду прикрывает глаза. — Здесь. С тобой. — Я тебя не выгоняю, — улыбается. — Нет, не так… Тина наклоняется к ней, забирает бокал и ставит на столик рядом. На Тине длинная рубашка и свободные штаны, она выглядит такой домашней, что после всех этих съемок и интервью, часов в гримерке, это подкупает. Здесь атмосфера дома, безопасности. Тина осторожно касается ее висков, очерчивает линию подбородка. И большой палец проходит по сухим губам. — Так? Глаза Юли закрыты, сложно сказать, что сейчас у нее на уме, и борется ли с чем-то. Тина наклоняется и целует ее, встречаясь с неожиданно страстным ответом. Сомнения, если и были, испаряются, Санина словно только этого и ждала, очень долго ждала. Это застает Тину врасплох, но ее тело само подается вперед к Юле, руки которой ложатся на спину, сжимают ткань рубашки. Желание завладевает ею стремительно, как загорается спичка. Не разрывая поцелуй, Санина привстает и толкает ее собой на диван, оказываясь сверху, рукой проводит по шее, опускается ниже на V-образный вырез и легко расстегивает пуговицы. Губы замещают тепло прикосновения на шеи, язык оставляет влажную дорожку, и Тина не может сдержать стон. Под рубашкой ничего нет, и Юля отрывается от нее, чтоб полюбоваться. — Тина… Припадает губами к соску, и Тина выгибается навстречу, рукой ласкает другую грудь. Санина слишком уверенна в своих движениях, и Тина невольно думает, а первая ли она у нее. Но мысль быстро уходит, и она касается ее подбородка, призывая вернуться, захватывая в поцелуй. Так легко поддалась, будто бы весь день была заведена, едва дождалась вечера. Не разрывая поцелуй, берет Юлину руку и опускает к штанам. Пояс легко развязывается. Ведет ее руку по белью вниз, но Юля и сама знает, что делать, двумя пальцами отводит тонкую, уже влажную ткань в сторону, и Тина начинает задыхаться от этого прикосновения. Еще один стон заставляет Санину улыбнуться, зарываясь в пшеничные волосы и вдыхая запах. Кончики пальцев безошибочно находят нужную точку, Тина под ней начинает нетерпелива ёрзать. — Как ты хочешь? Останавливается в ожидании ответа. Тина смотрит на нее, своей рукой надавливает на ее пальцы, погружая их глубоко в себя. Юля сама не удерживается от громкого вздоха. Она возбуждена не меньше, прижимается к ноге Тины между своих, пытаясь трением хоть немного сбавить возбуждение. Начинает двигаться, задавая темп. Тина тяжело дышит. — Юля… Выгибается к ней. Один громкий стон. Ноги сжимаются, пытаясь задержать ее в себе. Наваждение какое-то, давно уже она так быстро не кончала. Юля целует ее, и в этом поцелуе уже нет страсти, но откуда-то взявшаяся нежность. Тина невольно гладит ее растрепанные волосы. — Поверить не могу… Шепчет Санина и прячет лицо в ее шею. Какое-то время лежат в тишине: Юля, полностью одетая, и Тина под ней в расстегнутой рубашке, приспущенных штанах. Дыхание Юли на ее шее. У Юли тяжеловатые духи, древесный запах и еще немного, совсем слабо запах никотина. Тина молчит, ждет, что будет дальше. Еще минута… Две… Чувствует, как Юля поднимается, как сразу становится холодно. Юля не смотрит на нее, бормочет что-то про то, что уже поздно и нужно позвонить Валу. Мужья, думает Тина, всегда эти мужья. Она помнит, как Джа вылетела из номера в отеле после их первого секса, спеша к мужу, которому никакого дела до нее не было. Всё так же не глядя в ее сторону, Санина берет со стола телефон и подходит к окну. Тина натягивает обратно штаны, мокрое белье неприятно холодит кожу, застегивает рубашку. Слышит разговор Саниной: — …всё в порядке. Прости, не могла раньше набрать… Да… С Тиной осталась. Вал… Тина расстроилась после интервью… Да, было жестко… Ты же не против, если я задержусь у нее? Утром буду дома. Тина удивленно смотрит в ее сторону. Такого поворота она не ожидала. Санина еще что-то говорит про сына, вешает трубку, но не разворачивается к ней, просто стоит и смотрит в окно, Тина подходит к ней, прижимается к спине. Юля поворачивает к ней голову: — Ты что-то говорила про то, как много у тебя пустых комнат? Тина улыбается. — Я соврала. На самом деле всего одна, и то моя. Тина потянулась, от воспоминаний приятно свело внизу живота. Интервью и репетиции перестали быть поводом, самих поводов не осталось, остались только встречи. И если Тина еще держалась за свою крепость, то Юля, казалось, совсем пустилась берегов. Они оставались у Тины, закрывались в гримерке, едва не попадаясь. Юля, в отличии от Джа, не тряслась над тем, чтоб оставить их связь в секрете любой ценой, ей словно нечем было рисковать. Километры переписки. Тину забавляла мысль, как бы отреагировал Вал, прочти хотя бы кусочек. Интересно, с ним она такая же? Пылкая, страстная, не довольствующаяся малым… Юля, Юля… Почему мысль о ней с ним уже не казалась такой развлекающей, наоборот, хотелось выбросить из головы. Отчего же. Неужели она сейчас приревновала? Он — ее муж, и он имеет полное право… Несколько дней назад Юля отказалась приехать. Впервые. Сказала, что к ним должна приехать свекровь, которую полагается встретить должным образом. Тина расчистила свой график, купила ее любимое вино, чертов повар должен был приехать к ней, чтоб приготовить блюда итальянской кухни — это должен был быть идеальный вечер. Юля могла бы соврать что-угодно и ей все сошло бы, но она просто заявила, что не может. И Тина так же просто…разозлилась. Это не была достойная причина ее Юлечка не могла сказать нет. Тина перестала отвечать на ее сообщения и звонки. И сказала, что сказала на шоу. Всего лишь чтоб подогреть интерес публики, ведь работа всё еще превыше всего, а не то, что происходит между ними. Впереди несколько дней, когда не нужно пересекаться. У каждой своя программа. Тина —холодная и неприступная, она в дурном настроении, и те, кто знают ее, стараются держаться подальше. Возвращается домой и не знает, куда себя деть. Это время убивает ее, обнажая то, что хотела бы скрыть и не чувствовать — она скучает по Юле. Это — неправильно. Не желать замужнюю женщину неправильно, а просто желать, как она сейчас желает. Звук ее голоса, запах духов и тепло рук. Юля страстная и требовательная, голодная, словно секса год не было, и Тина точно не будет жаловаться. Но Юля нежная, и тогда рядом с ней и Тина становится такой хрупкой. Пусть на мгновенье, прежде чем сбросить с себя эту хрупкость, как минутную блажь. Нет, она не может позволить себе снова быть той Тиной, которую видела только Джа. Юля больше не пишет. Она тоже умеет быть гордой. И ей есть, к кому возвращаться. А Тина возвращается на свою кухню.