Глава 4. Чень Лин
2 декабря 2020 г. в 08:45
Чень Лин, старший адепт и гордость пика Цюндин, был сильнейшим из молодых заклинателей своего уровня. Достигнув необходимого предела к 15 годам, он получил редкий, обладающий огромной духовной мощью меч золотого дракона - Дзиньлун. Тренировки обрели совсем иной смысл, когда он взял в руки это оружие. Ходили легенды, что клинок был выкован для бога Юй-ди в древние времена, но остался в мире людей после его вознесения. Столетия молчания создали из этого оружия легенду полной неуязвимости. Никто не верил, что найдётся тот, кому Дзиньлун захочет отозваться...
Чень Лин был вторым сыном императорской наложницы. Выросший в гареме, он, казалось, знал о интригах всё, ловко маневрируя между клинками взаимной ненависти в чудовищной борьбе за власть. В поместье Цю он оказался отнюдь не случайно, ведь безвременно почивший отец семейства Цю являлся его матери любимым братом. И теперь заботы о Цю Цзяньло и Цю Хайтан легли на сильные плечи Чень Лина.
В тот холодный дождливый вечер он миновал ворота без подобающей пышности, но, оказав должное почтение, служанка, презрев строгий запрет не беспокоить молодого господина, привела его к комнате Цю Цзяньло.
То, что увидел Чень Лин, на долгие годы врезалось в память: чёрная плеть тяжело опустившаяся на обнажённую спину юноши, попираемого ногой мучителя; глухой стон в ответ; белая нефритовая кожа, на которой багровые рубцы с бусинками алой крови казались чудовищным насилием, надругательством, преступлением! Руки жертвы были связаны и сжаты в кулаки с содранными костяшками. Белые штаны из тонкой материи поднялись до колен, обнажая тонкие изящные щиколотки и икры, на которых чёрными пятнами расплывались синяки. И далеко не все они были получены сегодня.
— Ты скажешь мне, ублюдок! Я заставлю тебя вопить от боли, я сдеру с тебя кожу живьём, переломаю каждую косточку в твоём щуплом теле! Тебе лучше признаться, Шэнь Цзю, где Юэ Ци? Где это отродье Юэ Ци?! — распаляясь от бешенства, кричал Цю Цзяньло.
Молчание в ответ. Кровь сорвалась с рассечённой кожи и тонкой струйкой потекла по рёбрам.
Лицо Чень Лина исказила мимолётная судорога, когда он увидел нежное лицо юноши, повернувшееся к нему. Несмотря на синюю тень и ссадину на скуле, тонкие черты казались хрупкой драгоценностью тончайшего фарфора... Разве мог он позволить обращаться с этим нежным созданием так грубо?
— Цю Цзяньло, в таком виде ты встречаешь собственного дядю? – надменно спросил Чень Лин.
В мгновение ока из-за его спины появился дюжий воин с тяжёлым мечом на боку:
— Ваше Высочество, я могу наказать его прямо сейчас.
— Имперский посланник?! – вздрогнул молодой господин Цю.
На его лице серой пеленой осел страх. Ведь он же знал, что рано или поздно этот человек заявится сюда! Но почему именно сейчас?! Именно сейчас, когда сбежал этот чёртов раб?! Сейчас, когда его пальцы, сжимающие плеть, дрожат от желания наконец коснуться белого шёлка кожи, заливая алым румянцем стыда лицо и грудь этого юнца?!
— Я... всё могу объяснить, — тихо произнёс он с таким горьким сожалением в голосе, что Шэнь Цзю невольно подивился столь выдающемуся актёрскому таланту. – Дядя должен простить мою грубость.
— Объяснить? Развлекаешься тем, что избиваешь слуг? Отвратительно! – непререкаемым тоном возразил Чень Лин.
— Вы не правы. Это... не так! Мне пришлось это сделать, так как из поместья сбежал раб. Очень дорогой раб. Я... – попытался оправдаться Цю Цзяньло.
— ... ... — взгляд Чень Лина пригвоздил его к месту.
Юному принцу тогда едва исполнилось 15, но жизнь во дворце не способствует нежному возрасту. Даже прямые наследники вряд ли могли похвастаться безмятежным детством. Красивое лицо всегда было сурово и словно затянуто белой траурной вуалью. Отстранено, как будто он на дне моря...
Чень Лин за свои годы редко видел что-то, кроме страданий и слёз. Его мать долгое время подвергалась притеснениям, а император вовсе не желал вмешиваться в женские войны. Принц Чень... Смешно. Чем, в конце концов, он отличался от этого мальчишки, распластанного под ногой более сильного? Слепящая ярость взрывалась в висках. И сейчас он готов был сложить руку в печать, призывая меч. Убить... Убить!
— Тянь Сюэ, позаботься об этом ребёнке, – тихо приказал Чень Лин стражу.
– Нам стоит поговорить, – заискивающим тоном произнёс Цю Цзянло. – Дядюшка утомлён дорогой!
Молчание. Лишь после того, как страж вынес бесчувственного Шэнь Цзю прочь, Чень Лин пристально взглянул в лицо собеседника.
— Цю Цзяньло, ты мой кровный брат. Убить тебя я не могу, как бы ни хотел. Я заберу это дитя с собой и мы больше никогда не вспомним о том, что здесь произошло.
— Заберёшь... с собой? – ахнул тот. – Да кто позволил тебе бесчинствовать?! Думаешь, можешь вмешиваться в дела семьи Цю?!
Слепая злоба затмила разум этого человека и, выхватив меч, Цю Цзянло кинулся на врага.
Чень Лин лишь поднял руку, остановив клинок двумя пальцами.
— Ты болван, Цю Цзяньло. Как, по-твоему, обычный человек может быть равен заклинателю?
От лёгкого дуновения духовной силы сталь рассыпалась пылью. Цю Цзяньло невольно отступил назад, но изумление на его лице мгновенно обратилось яростью, исказив тонкие черты.
— Никогда! Никогда! Я никогда не отдам его! Никому! - кричал он так, что красивое лицо покраснело, а голос осип.
— Старший брат, ты почему так кричишь? А это кто? - внезапно появившаяся Цю Хайтан устало тёрла глаза, а волосы спутались в беспорядке. Было видно, что она едва поднялась с постели.
«Хайтан, как же ты любишь появляться в самые жуткие моменты!» – подумал юноша.
— Сестра?.. Ты почему разгуливаешь в таком виде? Что вообще ты здесь делаешь? — спросил Цю Цзяньло неожиданно грубо.
На маленьком бледном лице девчонки удивление сменилось обидой, и вот уже в глазах застыли слёзы, а губы искривились.
— Почему ты на меня кричишь? Я ничего не сделала! – закричала в ответ Цю Хайтан.
Старший брат, кажется, и вправду впервые повысил голос на любимую сестру. Всё из-за этого щенка, ублюдка Шэнь Цзю! Это он во всём виноват!
— Иди спать. Я всё объясню завтра, – гораздо мягче произнёс Цю Цзянло, выпроваживая сестру прочь.
В ту ночь Чень Лин не покинул поместье, просидев рядом с израненным Шэнь Цзю до утра. Того лихорадило. Крупная дрожь сотрясала тело, заставляя метаться в бреду.
— Ци-гэ! Ци-гэ... Беги! Беги прочь, Ци-гэ...
Прерываясь на короткий сон, не сулящий облегчения, бред накатывал волнами:
— Никогда... не возвращайся... Не хочу... Не... Прочь! Убери руки!.. Убери от меня свои руки!..
— Тц! — произнёс Чень Лин, услышав очередной всхлип и сменил на горячечном лбу повязку. — Ци-гэ, да? Не его ли мне пришлось отбивать у бешеных псов семьи Цю в тот раз? Если это так, сяо Цзю, то сейчас ему гораздо тяжелее, чем тебе. Если он... всё ещё жив.