У главного Злодея в голове дыра

      Шэнь Цинцю был смертельно болен. Чудовищный хаос, в который Царство Демонов превратило Собрание Союза Бессмертных, отнял у лорда Цинцзин любимого ученика, сгинувшего в разверстой пасти Бесконечной Бездны. Кроме того, видимо, сражаясь с одним из сильнейших лордов демонического царства, он получил ранение. Не опасное для жизни, оно нанесло его душе рану столь глубокую, что разум мастера Сюя помутился.       Истинным мучением было видеть это прекрасное лицо с заострившимися чертами: бледная кожа, словно рисовая бумага, сквозь которую видны хрупкие тонкие вены; синеватая тень скрывает глаза, словно глазницы вдруг стали глубже; тёмные волосы, которыми Шэнь Цинцю так гордился, в беспорядке разметались по постели. И бред, этот чудовищный горячечный бред, где нет ничего, кроме имени его ученика и ужасных снов.       — Бинхэ!       Но мальчишка падает… Падает в пучину огня, отчаяния и боли. Почему?! Почему это опять происходит?       Шэнь Цинцю кричит, и в его бредовых снах Сюя врезается в тонкую алую нить, оставшуюся от закрывшейся Бесконечной Бездны.       — Бинхэ!       Крик хлещет по вискам и тает в синей дали горных пиков. Яростный поток молний, пройдя сквозь меч, врезается в землю и на многие ли вокруг остаётся лишь чёрная выжженная земля…       «Это сон?» — думает Шэнь Цинцю.       Бамбуковая хижина пронизана солнечными лучами и запахом лекарственных трав...       Дни текли, но лорд Шэнь не приходил в себя.       — Бинхэ?..       Тихий шёпот падал, тяжёлый, словно камень. Глаза цвета цин, смотрели, не видя. Лю Цингэ, наклонившись, пальцами ударил Шэнь Цинцю по щеке.       — Эй, просыпайся, сестричка Цинцю.       Со странным удовольствием Лю Цингэ произнёс его имя, словно они и впрямь по-настоящему близки.       Но веки лорда Цинцзин, поднявшись лишь на мгновение, сомкнулись вновь.       В этот страшный период дни сменялись так быстро, что невозможно было отличить сон и явь.       «Лю Цингэ? Он приходил? Когда?»       Шэнь Цинцю вновь и вновь проваливался в сон… И бред, бесконечный бред, в котором он никак не мог найти того, кто уже никогда не взглянет на него восторженными, чистыми, словно ночные небеса, глазами…       — Шисюн Шэнь, прошу простить, — произнёс Му Цинфан, поклонившись, и сделал шаг к кровати.       Пальцы уверенно сжали скулы лорда Цинцзин. Тот попытался его оттолкнуть, но рука была так слаба, что казалась бесплотной. Зубы послушно разжались.       — Нет… Не надо… Не хочу… Не хочу…       Му Цинфан, залив микстуру и, убедившись, что лорд Цинцзин послушно проглотил лекарство, отступил.       — Шиди Шэнь, — тихо произнес где-то рядом Юэ Цинъюань. — Если ты не будешь принимать эликсир, то можешь умереть. Разве не вынуждены мы так поступать?       Глаза цвета цин медленно закрылись, но губы ещё шептали что-то столь тихо и неразборчиво, что Юэ Цинъюаню пришлось коснуться ухом его губ, чтобы расслышать:       — Пусти… Отпусти меня… Дай мне... умереть…       — Сяо Цзю… — с отчаянием выдохнул глава секты в ответ.       Это реальность? Неужели Му Цинфану приходится прибегать к таким методам? И сны… Снова устало бродит Шэнь Цинцю по запретным землям Царства Демонов и мрачным дворцам тьмы:       «В сумраке комнаты, где стены затянуты чёрным бархатом и серебро тускло поблёскивает в свете лунных жемчужин, Тёмный Господин вершит свой суд. По коже сапог чуть постукивает зачехлённый меч. Его губы бледны, а пальцы сжимают ножны так крепко, что те того и гляди лопнут.       Шэнь Цинцю медленно подходит и, глядя на него с любопытством, чуть наклоняет голову. Алых губ, дрогнувших в улыбке, касается гарда веера.       — Так ничего и не скажешь? Неужели этот учитель зря искал этот путь?       Молчание. Ни взгляда в ответ. Шэнь встаёт за его спиной и наклонившись к самому уху, зовёт:       — Ло Бинхэ!       И внезапно Тёмный Повелитель, вздрогнув, тихо шепчет:       — Учитель?»       — Шэнь Цинцю! — крик взорвался яростью и, вздрогнув, лорд пика Цинцзин открыл глаза, внезапно придя в себя. Нахмурившись, он с недоумением уставился на кричащего.       — Да ну? Ты и впрямь проснулся? – радостно вскинул брови Лю Цингэ.       Лорд Цинцзин нахмурился и удивлённо произнёс:       — Шиди Лю? Ты что… пьян?       Лорд Байчжань сел на постель рядом с ним.       — Пьян?.. Пьян. А что ещё мне оставалось делать… если ты только и делаешь, что спишь?       Его повело, и тяжёлое тело лорда Лю запрокинулось на грудь Шэнь Цинцю.       — И сколько же лет я спал? — улыбнулся тот.       Его рука коснулась чёрных волос, пропуская сквозь пальцы блестящие пряди. Лю Цингэ дышал глубоко и спокойно, словно провалился в сон несколько часов назад. Мастер Сюя, обернув шёлковой прядью палец, коснулся её губами. Вдохнул тонкий аромат трав и отпустил. Изящные пальцы Шэнь Цинцю, ухватившись за конец ленты крепко спящего Лю Цингэ, медленно потянули, развязывая. Но глаза бога войны мгновенно распахнулись и в них полыхнула такая ярость, что впору было призывать Сюя. Резко перехватив узкую ладонь, он прижал ее к постели и развернулся. Усмехнувшись, наклонился, к самому уху, касаясь кожи губами:       — Сестричка Цинцю… С чего ты взяла, что тебе всё дозволено?       Свободная рука лорда Цинцзин упёрлась в плечо Лю Цингэ. Сейчас он был слишком слаб и едва бы смог использовать духовную силу.       — Хм?       Лорд Байчжань перехватил хрупкое запястье и его ладонь почувствовала, как трепещет пульс мастера Шэня. Брови лорда Цинцзин сошлись на переносице и он зло прошипел в ответ:       — Приходишь ко мне мертвецки пьяным, снишься, липнешь днём и ночью…       Договорить он не успел, прерванный поцелуем столь глубоким и нежным, что изогнувшееся в сопротивлении тело поддалось, расслабившись. Выскользнув из-под тонкого покрывала, обнаженная ступня Шэнь Цинцю кончиками пальцев коснулась внутренней части колена Лю Цингэ и поползла выше. Бог войны замер, а затем, прервав поцелуй, опустился к тонкой шее заклинателя.       — Не смей! – глухо воскликнул тот.       Белые зубы уже захватили тонкую кожу ключицы, прикусив. Влажный язык, едва касаясь, скользнул до мочки алого от смущения уха.       — И что ты сделаешь? — шепнул Лю Цингэ, но всё же отпустил.       Потянувшись, он, усмехаясь и не спеша двинулся прочь из Бамбуковой Хижины, грациозно увернувшись по пути от подушки.       — Значит, я тебе снюсь? — обернулся он вдруг. — И что же это за сны?       Ответа он, конечно же, ждать не стал.       Шэнь Цинцю улыбнулся и накрыл ладонью алеющее пятно на тонкой коже ключицы.

***

      Ликование по поводу выздоровления Шэнь Цинцю превзошло даже скорбь от потери товарищей. Как бы ни злился мастер Сюя, ученики, кажется, действительно были рады. Впрочем, мастер теперь гораздо реже бывал на Цинцзин, больше времени уделяя развитию ещё не до конца сформировавшегося золотого ядра. Его болезнь отняла так много дней и сил.       Но однажды, проходя мимо кого-то из старших адептов, он услышал имя, вернувшее его в тот страшный день — Шан Цинхуа. На мгновение он застыл, словно поражённый громом, а затем отправился на пик Аньдин.       — Шисюн Шэнь? — глаза Шан Цинхуа округлились настолько, что, казалось, выскочат из орбит. — Как… Какими судьбами… шисюн Шэнь…       Тот, бесцеремонно оттолкнул его и, войдя, закрыл дверь.       — Сядь, – приказал он холодно.       «Ни здравствуй тебе, ни извини…» — подумал Цинхуа, опускаясь на подушку у стола.       Сам Шэнь Цинцю ходил по комнате, пока внезапно не остановился рядом с постелью. Его ладонь стремительно опустилась. И хотя лицо побелело от ярости, голос был ровным:       — И как давно лорд пика Аньдин спит с ледяным демоном?       Спит?!. Святые… небеса… Что в голове у этого сумасброда?! Судя по вытянувшемуся лицу Шан Цинхуа, где-то в его рассуждениях была ошибка.       — О чём говорит шисюн?       — О чём? Мне объяснить? Что Шан Цинхуа, не обладающий боевой мощью, забыл в ущелье Цзюэди?       И почему он снова об этом спрашивает? Шан Цинхуа нервно улыбался. Веер Шэнь Цинцю стремительно закрылся.       — Молчишь? Если ты сам не в силах ответить, это сделаю я. Шан Цинхуа, лорд пика Аньдин, находится в преступной связи с лордом-демоном! И я скажу, когда ты его повстречал, — он наклонился к лицу осевшего от потрясения лорда Шан. — В тот день, когда были убиты адепты Аньдин. Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы ты ответил за это!       Он повернулся к двери и чуть повернув голову, тихо процедил:       — Ты погубил учеников Цанцюн, Шан Цинхуа. Я никогда не прощу тебе смерть Ло Бинхэ.       Тот вдруг вскинулся, но ледяная рука, едва ощутимо дрожа, закрыла ему рот. Шэнь Цинцю ушёл, так и не узнав, что просто повернись он в тот момент и чудовищная правда предстала бы перед его глазами – Мобэй-цзюнь, сбросив чары сокрытия, нахмурившись, смотрел ему вслед.