У главного Злодея в голове дыра

      «— Цин… гэ… — простонал Цинцю, изогнув спину.       Бог войны в ответ только ближе подтянул его колени к груди, продолжая двигаться резко и грубо:       — Разве я не говорил, чтобы ты не смел ехать в Цзиньлань?!       Шэнь Цинцю вскрикнул. По телу прохошла крупная дрожь, но тупая боль ещё терзала его. Впрочем, лорд Цинцзин вытерпел, будь она в десятки раз сильнее. Ради мгновения, когда, вздрагивая в спазмах, покрывается влагой кожа и взгляд застит огненный всполох. Шэнь Цинцю бьётся... бьётся в руках Лю Цингэ, срывая голос, вцепившись в плечо зубами… чувствуя, как внутри растекается ярость лорда Байчжань».       Шэнь Цинцю проснулся, дрожа.       — Да неужели опять? — прошептал он и, подтянув колени к груди, сжался в комок. — Святые небеса, Лю Цингэ, что бы случилось с твоим самолюбием, узнай ты, к чему привела эта затянувшаяся шутка? Хорошо, что ты смог вовремя очнуться.       Шэнь Цинцю замер, пережидая неожиданно острый приступ душевной тоски. Вот уже три года он не мог избежать этих снов. Три долгих года ему не становилось легче, чем бы ни пытался исцелить своё раненое сердце лорд Цинцзин.       — На самом деле я именно этого и хотел… Я бы желал, чтобы ты, великий, ужасный бог войны, словно верный пёс, следовал за мной по пятам, защищая от всех опасностей… Цингэ… На самом деле, я жаждал быть слабым рядом с тобой… Да. Куда бы мы пришли, не прерви ты эту забаву? Жаль, что я действительно не помню, что произошло в Чанчжи… Но мне становится смешно, как представлю твоё лицо, окажись ты и впрямь в одном из этих снов. Наверное, ты бы умер на месте от возмущения. Твоя душа великого воина не смогла бы снести подобного оскорбления и вмиг разорвалась бы в клочья… Но если бы ты знал, сколько усилий мне стоил каждый холодный взгляд... Как мучительно было видеть презрение на твоём лице… Чёртов Цингэ, я ведь, кажется, и вправду влюблён в тебя до безумия! Так чего же мне боятся, скажи? Что бы со мной ни случилось, какое это имеет значение, если в твоих глазах не вспыхнет и искры сожаления?.. Да, Цингэ, я отправлюсь хоть на край света и готов сражаться хоть со всем Царством Демонов… ведь моя жизнь больше ничего не стоит... – горько сетовал Шэнь Цинцю, закрыв глаза.       Боль никак не унималась. Он был совершенно разбит и чувствовал себя отвратительно. Мало ему чудовищной правды, так ещё и эти сны, полные острого постыдного наслаждения, после которых он не хотел просыпаться.       За окном брезжил рассвет. Шэнь Цинцю даже послышался шум с улицы, и заклинатель с трудом очнулся. Вспомнил, где он, что за окном продолжается охота на сеятелей. Вставать не хотелось. Лорд Цинцзин попытался уснуть, выравнивая дыхание. Что за юношеский вздор? Даже в пятнадцать Шэнь Цинцю никогда не страдал подобным. Видимо, спокойная жизнь делает его пугающе чувствительным...       Однако уснуть Шэнь Цинцю не давали звуки всеобщего ликования, доносящиеся с улицы. Кое-как поднявшись, он покинул дом.       — Городские ворота открыты! — кричал юноша, встретивший заклинателей в первый день. Хотя они достаточно часто встречались, Шэнь Цинцю так и не удосужился узнать его имя. — Этих монстров изловили! Цзиньлань спасён!       Несмотря на невыносимую головную боль, лорд Цинцзин всё же задал единственный волнующий его вопрос:       — Сеятели... и всё?       — Нет, — удивился мальчишка. — Вместе с ними задержан адепт Дворца Хуаньхуа Гунъи Сяо! Говорили, он погиб несколько лет назад, но оказалось, что это ложь!       Шэнь Цинцю кивнул.       — Разве старейшина знал о нём? – догадался юноша.       Суровый взгляд поверг мальчишку в смятение. Больше задавать вопросов он не решился.       Стоило воротам открыться и в город хлынули люди, собираясь на площади. Му Цинфан раздавал целебные пилюли. Цзиньлань наполнялся празднующими людьми.       Семеро захваченных сеятелей сидели за барьером, установленным адептами храма Чжаохуа. Рядом, опустив голову, и вправду стоял Гунъи Сяо, опутанный вервием бессмертных. Шэнь Цинцю в отчаянии закрыл глаза. Как будто это поможет! Им что, в голову не пришло, что это существо не имеет никакого отношения к настоящему ученику Дворца Хуаньхуа?!       Вдруг шумная толпа притихла и расступилась. Вперёд выступили главы школ. Юэ Цинъюань шёл рядом со старым главой Дворца Хуаньхуа. Сзади шествовали настоятели храма Чжаохуа и вершины Тяньи.       Глава Цанцюн встревоженно оглядел Шэнь Цинцю. Наверное, усталость на его лице обозначилась сильнее обычного.       — Шиди Цинцю выглядит утомлённым. Я знал, что тебе не стоило отправляться сюда.       Шэнь Цинцю выдавил улыбку:       — Не мог уснуть из-за воплей пациентов шиди Му.       Лорд Цаньцао подивился в ответ:       — Как бы они ни шумели, это едва бы привело к таким последствиям. Шисюн точно принял лекарство, которое я оставил?       Шэнь Цинцю молча бросил на него взгляд, и Му Цинфан принял его за согласие.       Глава Дворца Хуаньхуа, увидев Гунъи Сяо, побелел от ярости. Если бы он мог, убил бы его на месте, стёр в порошок!       — Ты! — зашипел Лао Гунчжу. И адепт поднял голову, взглянув на главу чистым, невинным взглядом. А по толпе пробежал ропот:       «Что делает здесь это дитя?»       «Не может же мальчик с таким прекрасным лицом быть в сговоре с этими тварями!»       «Ох, мальчишка явно попал сюда случайно!»       «Что за ужасное недоразумение?»       — Учитель, — со слезами прошептал Гунъи Сяо, — я не виноват… Я правда ничего не делал! Это он! Это всё он!       — Он? Кто он? — в недоумении переспросил глава Дворца Хуаньхуа.       — Во всём виноват Шэнь Цинцю! Он… Он… Он заставил меня сделать это! — закричал Гунъи Сяо. Вскинув голову, он показал белую кожу шеи, где чернел ожог, большая часть которого скрывалась под слоями одежды. Рана, что оставил ему Шэнь Цинцю во время ночной встречи!       Все уставились на лорда Цинцзин, поражённые обвинением. Шэнь Цинцю побледнел. Всё это было слишком… Он не видел смысла в столь глупой клевете.       — Что за вздор! — холодно отозвался заклинатель. — Неужели никто не видит, какая чудовищная ложь кроется за его словами?       Сеятели, окружённые заклинателями, тоже вели себя неспокойно, выкрикивая угрозы и непристойности. Лишь один всхлипывал и рыдал в углу. Но после слов Гунъи Сяо он уставился на Шэнь Цинцю и выкрикнул:       — Мастер Шэнь, разве мы не сделали всё, как вы говорили? Почему же мы должны умереть?!       Лорд Цинцзин покачнулся. Что здесь происходит? Ради всего святого, кто-нибудь может ответить ему, что тут твориться?!       По площади поплыл ропот, нарастая, словно снежный ком. В дни разгула чумы в ужасных муках погибло множество невинных жителей. Процветающий город опустел. Такое обвинение было чудовищным и несправедливым. К ним медленно подступала обезумевшая толпа, требуя немедленной кары для всех, кто так или иначе был причастен к трагедии.       И, к несчастью лорда Цинцзин, для тех, кто не был…