Самая упрямая

— Позже она провела у них целые сутки. И лишь тогда поверила, что ей повезло. Единственным человеком, скептически отнесшимся к происходящему, была Чеен. — Все это не так просто, как тебе кажется, — заявила она. — Что? — спросила Дженни . — Опекунство. — Хуже, чем приют? — Иногда и так бывает, — хмуро произнесла Чен. Дженни недоверчиво взглянула на подружку. Неужели той известно нечто такое, о чем сама она не знает? — Ты можешь отказаться, — добавила Чеен. — Силой тебя никуда не отправят. Это и стало переломным моментом. — Тебе бы этого хотелось, верно? — усмехнулась Дженни . — Чтобы я осталась здесь и была бы так же несчастна, как все остальные? Но знаешь что, Чен? Иди к черту! Ее выходка не произвела на подружку никакого впечатления. Услыхав грубое выражение, та лишь рассмеялась. Хотя могла бы и стукнуть — это было больше в ее стиле. — Ладно, отправляйся к своим опекунам, — сказала она. — Ты меня еще вспомнишь! В тот день Дженни возненавидела Чеен, но никогда ее не забывала. Жизнь у Манобан временами осложнялась, а в конце стала просто невыносимой… В этом месте Дженни усилием воли прервала поток воспоминаний. Последнее время она вообще запрещала себе думать о прошлом. Подобные мысли вели в никуда, а у нее и так было о чем печалиться. Взамен Дженни сосредоточилась на еде. К ней внезапно вернулся аппетит, потерянный после гибели Чеен и Джису. Поэтому, недолго думая, она проинспектировала холодильник и шкафы и быстро сообразила, каковы кулинарные пристрастия хозяина этого дома. Мясо. Всему остальному Манобан предпочитает именно его. Об этом свидетельствовал немалый выбор копченостей, а также кастрюлек с чем-то тушеным. Дженни быстро приготовила спагетти, добавив туда кусочки ветчины, сыра, салатного перца, маринованные грибочки, а также свежую рубленую зелень. Она рассчитала на три персоны, однако ждать никого не стала — наполнила себе тарелку и принялась за еду, запивая ее минеральной водой. Дженни уже заканчивала, когда, наконец, появилась Манобан . Она вошла с видом человека, взвалившего на плечи все тяготы мира, из чего можно было заключить, что разговор с юным мистером Манобан оказался нелегким. Лалиса поймала взгляд Дженни , но лишь махнула рукой. — Не спрашивай. — Ладно, не буду. — Она кивнула на большую салатницу с макаронами. — Хочешь? Манобан подозрительно осмотрела блюдо, прежде чем ответить: — Да, пожалуй. Дженни простила ей недостаток энтузиазма, ведь у Лалисы был трудный день. Как и у нее самой. — Давай я достану тебе тарелку. Дженни направилась к шкафчику, а Манобан открыла холодильник и вынула пару бутылочек светлого пива. — Выпьешь немного? — спросила она, усаживаясь за стол, где уже стояла наполненная для неё Дженни тарелка. — Нет, спасибо. — Тогда, может, вина? Она на миг задумалась, но в итоге все равно отказалась. — Мне достаточно и простой воды. — Голова болит? — спросила Манобан , заметив, как Дженни поморщилась. Она покачала головой, не желая вызывать сочувствие. Однако Лалиса продолжала разглядывать ее, поэтому она принялась доедать то, что еще оставалось на тарелке. Манобан наполнила стакан пивом, сделала пару глотков и тоже начала есть — сначала осторожно, но потом с аппетитом. — Нравится? — спросила Дженни . — Ты сама это приготовила? — удивленно спросила Пранприя. — Кто же еще? — пожала она плечами. — Я думал, что миссис Чхве. Хотя прежде она ничего подобного не стряпала. — Все ингредиенты, кроме спагетти, я нашла в холодильнике, — сообщила Дженни . — Кстати, если ты будешь и дальше есть столько мяса, в твоем организме скопится уйма холестерина. — Ты вегетарианка? — Нет. Ты же видишь, что в это блюдо я положила ветчину. Но ее очень мало по сравнению с остальными продуктами. — Это что, новомодная диета? — Нет, я с детства так ем. Манобан откинулась на спинку стула. — Очевидно, тебя приучили к этому те люди, на крыльце которых ты оказалась? В её тоне сквозило явное недоверие, но Дженни это было безразлично. Она рассказала Пранприи правду — а там пусть думает, что хочет. — Помнится, в газетах была другая версия твоего происхождения, — заметила она. — Не понимаю, почему ты не поведала репортерам правды. Это явилось бы настоящей сенсацией — этакий рассказ о том, как оборванка превратилась в королеву! Разумеется, Дженни согласилась с Манобан , но она упустила одну существенную деталь. По-видимому, её воображение занимал сценический образ Дженни Ким, и она думала, что та приветствовала бы подобную сенсацию. Однако Манобан просто плохо знает Дженни . Да и не желает знать, как она догадывалась. Так зачем объяснять миссис Манобан её ошибки? — Забудь обо всем, что я тебе говорила, ладно? — отмахнулась Дженни . — Хорошо. — Лалиса победно улыбнулась. Она решила переменить тему. — Я положу спагетти на тарелку, а ты отнеси ее сыну. Он наверняка голоден. Лалиса качнула головой. — Если Остин хочет есть, пусть спускается. — Ясно, — хмуро произнесла Дженни . Разумеется, Манобан почувствовала неодобрение в ее тоне. — Не думаю, что я должна потакать мальчишке. Он этого не заслужил. — Да уж конечно, — пробормотала Дженни . Лалиса окинула ее пристальным взглядом. — Что ты хочешь этим сказать? — Ничего, — ответила она, а про себя добавила: сама догадаешься! Манобан стиснула зубы, чтобы не взорваться. Тоже мне, воспитательница нашлась! — вертелось в её голове. Мэри Поппинс! Дженни заметила перемену в настроении хозяина дома, но все это ей уже наскучило. — Ничего, если я воспользуюсь твоим телефоном? — спросила она. — Хочу связаться с Каном. С Каном... ? Ах да, это её менеджер... — Позвони из моего кабинета. Встав из-за стола, Манобан проводила Дженни по коридору и открыла уже знакомую ей дверь. Телефон находился на письменном столе. Дженни сняла трубку и взглянула на Лалису, ожидая, когда она выйдет. Однако она произнесла: — Надеюсь, ты не станешь называть меня? Твой менеджер может оказаться болтуном. — Разумеется. Не беспокойся. — Дженни нетерпеливо вздохнула. Она давно уже все поняла. — А сейчас, не позволишь ли мне спокойно поговорить по телефону? — Если тебе неприятно называть меня по имени, можешь использовать фамилию, — сухо заметила Манобан , перед тем как уйти. Она не хлопнула дверью — потому что умела владеть собой, — однако все же удалилась довольно резко.