Самая упрямая

Что со мной? — подумала Лалиса. Может, она и впрямь переживает кризис среднего возраста, который заставляет её обращать внимание на молоденьких девушек? Эта мысль помогла ей вернуть здравый смысл и поймать нить разговора. — В таком случае желаю тебе спокойной ночи! — едва ли не прорычала она, поворачиваясь, чтобы уйти. Дженни лишь бровью повела. Почему она разозлилась? Ну посмотрели они друг на друга. Ну возникло нечто в этот миг. Но зачем же голос повышать? Тряхнув головой, она скрылась за дверью предоставленной ей комнаты. Вечерело, поэтому Дженни включила свет и огляделась. Двуспальная кровать с деревянными спинками и цветастым покрывалом. Гардины на окнах из той же ткани. Тумбочки в изголовье, на обеих лампы с абажуром. Массивный дубовый гардероб. Одним словом, комната удобная, но лишенная всякой персонификации, будто номер в мотеле или сельской гостинице. Впрочем, это не имеет никакого значения. Все равно Дженни останется здесь лишь до утра. В первую очередь она решила привести себя в порядок, для чего направилась в ванную и быстро сполоснулась под душем. Затем накинула пижамную куртку, — неужели женщины до сих пор носят такое! — решив использовать ее вместо ночной сорочки и отказавшись от брюк. Переодевание заставило Ким задуматься о том, в чем она завтра уйдет отсюда. Вернувшись в ванную, она выстирала свое нижнее белье и повесила сушиться. Тут Дженни захотелось пить, и она решила спуститься на кухню за минеральной водой. Тихонько пройдя по лестницам и коридорам, Дженни отыскала нужную дверь, отворила ее… и вздрогнула, обнаружив, что там кто-то есть. Остин! Он сидел в сумерках за столом и за обе щеки уплетал кекс, отрезая по кусочку. — Решил перекусить? — дружелюбно улыбнулась Дженни . Мальчик настороженно покосился на нее. — Небось, пойдешь докладывать моей матери? — О чем? — удивилась она. — Не думаю, что ты сейчас убежишь из дому в шортах, майке и босиком. — Конечно нет, — согласился Остин. Он окинул взглядом Дженни и спросил, подразумевая почти доходившую ей до колен пижамную куртку. — Это мамина? Дженни кивнула. — Я переночую в комнате для гостей, — сказала она, предупреждая появление в голове мальчика иных идей. Доверху наполнив стакан минеральной водой, Дженни повернула к выходу и услышала за спиной: — Выходит, ты действительно не мамина новая подружка? Ким со вздохом обернулась. — Уверена, что твоя мать уже убедила тебя в этом. Остин пожал плечами. — Я спросил у нее, кто ты, но она так толком ничего и не сказала. А может, мама наняля тебя моей няней? — Нет. У тебя была няня? — Даже несколько. Но последняя, Минни, доставила матери массу хлопот. — Паренек сделал многозначительную паузу, явно ожидая со стороны гостьи расспросов. Однако она молчала. Тогда Остин продолжил: — Поначалу Минни была ничего, только трещала без умолку. — Может, она просто была общительная, — предположила Джен. — Уж это точно. — Остин взглянул на нее, словно спрашивая, хочет она выслушать историю или нет. Дженни сама не знала. Все это ее совершенно не касается. Помедлив, она все-таки опустилась на стул напротив мальчика. — Все кончилось тем, что Минни влюбилась в маму, — продолжил тот. — Постоянно смотрела на нее, когда думала, что никто не видит, краснела, когда она с ней заговаривала. Сама приставала к ней с дурацкими разговорами… А мама ничего не замечала! Хотя, в конце концов, все стало так понятно, что даже она заметила. — Насколько я догадываюсь, у этой истории не очень счастливый конец, — усмехнулась Джен. — Верно. Сообразив, что к чему, мама дала Минни расчет. А меня, — Остин состроил гримасу отвращения, — отправила в интернат. Вон оно что! — подумала Дженни . Дело было вовсе не во влюбленной девушке, а в том, какое влияние все это оказало на мальчика. — Тебе там не нравится? — спросила она. — Там? — изумился Остин. — Наверное, ты никогда не бывала в интернате. Верно, Дженни воспитывалась в гораздо менее привлекательном заведении, каковым является детский приют. Однако она не стала говорить об этом пареньку. — Это ужасное место! — заявил тот, отправляя в рот очередной кусок кекса. — И даже хуже. Там живешь, как в тюрьме. И все время злишься, потому что никакого преступления не совершал. Даже если сделать скидку на некоторое преувеличение, все равно было ясно, что мальчик не очень-то счастлив. — Может, тебе стоит рассказать обо всем матери? — участливо произнесла Дженни . — Станет она меня слушать! — фыркнул Остин. В глубине души Дженни была с ним согласна. — И вообще, маму устраивает, что я не путаюсь под ногами. Теперь она спокойно может приглашать в дом приятельниц. — Еще неизвестно, есть ли они у нее, — негромко заметила Дженни . Она с трудом представляла себе Манобан в роли ловеласа. Однако Остин смерил ее взглядом, словно говорившим; только не нужно считать меня дурачком! — Конечно есть! Тетки на нее так и вешаются, — заявил мальчик не без гордости за мать. — Даже наши интернатские девчонки и мальчишки считают ее симпатичной, если сделать скидку на то, что она уже не так молода, — добавил Остин с безжалостной детской прямотой. Дженни поневоле вынуждена была признать, что мальчик прав. Даже не принимая во внимание личные качества и хорошую физическую форму, можно поверить, что Лалиса способна стать объектом эротических фантазий. — Однажды я застал одну дамочку, — понизил голос Остин. — Сана из клиники «Сисайд». Она выходила из маминой спальни. Было часа четыре утра. Я встал, чтобы сходить в туалет, и наткнулся на нее. Как она смутилась! Дженни попыталась, было, найти невинное объяснение присутствию в спальне Манобан посторонней женщины, по на ум ничего не пришло, и тогда она спросила: — Тебя это задевает? Минутку подумав, Остин пожал плечами. — Не очень. Хотя некоторые дети злятся. У нас в интернате есть несколько таких. Их нарочно отослали из дому, чтобы они не создавали проблем для нового маминого мужа или папиной жены. А я своей второй мамы не помню… Я тогда сказал маме, что она молодец. — Правда? — Наверное, интересный был разговорчик! — Не я все это начал, — пояснил паренек. — Сана сама сообщила матери. Она, конечно, расстроилась, хотя совершенно напрасно. Я к этим делам отношусь абсолютно спокойно. Подавив улыбку, Дженни заметила: — Ты рассуждаешь очень резонно для своего возраста.