***
— А? — голос дрогнул, когда раздался звонок в дверь, — Опять? На протяжении всего месяца Скарамуш получал странные знаки внимания. Он не знал кто это и какова его цель, но незнакомец уже давно не давал ему спать спокойно. С того самого момента, когда проснувшись ночью от упавшей лампы, он обнаружил записку на своей кровати со слишком странным содержанием, произносить вслух которое было омерзительно. Подойдя к входной двери, Скарамуш крепко сжал кухонный нож двумя руками. В глазке было пусто, но на лестничной площадке, под светом мигающих ламп, явно лежала коробка. Она появилась только что, он мог поклясться. У него не было никакого желания выходить туда и проверять. Пусть соседи сами разбираются, что там: чье-то расчлененное тело, деньги, подарок, бомба или еще одна глупая бумажка. Он не собирается рисковать своей жизнью ради какого-то куска картона, что бы не находилось внутри. Гораздо больше интересовало, как именно неизвестный проникал в его квартиру ночью. Что он делал и зачем? Просто смотрел? — Звонить в полицию или… — Скарамуш спустился по двери, раздраженно сжимая рукоять ножа, — Есть ли смысл? Громкий звон раздался снова, на этот раз почти у уха, пробирая до мурашек. — Блять! Он рванул к дверному глазку, но никого не было. Лишь на секунду мимолетное движение — кто-то быстро ушел вниз по лестнице. Коробка все также лежала на своем месте. Скарамуш не хотел звонить в полицию. Разве это не показатель слабости? Он способен и сам справиться со своими проблемами, даже если для этого понадобится нож. Он стоял у глазка достаточно долго, истошно наблюдая. Но ничего не происходило. Неизвестный будто знал все его действия наперед. Просидев у входной двери до утра, Скарамуш ощущал себя максимально разбитым. Сон и так всегда давался ему с трудом, а теперь о нем пришлось позабыть вовсе. Хотя даже так работу пропустить он не мог — там его ждали пациенты. Пациенты, один из которых и был тем самым незнакомцем. Это одна из вещей, которую Скарамуш смог четко вычленить из подброшенной ему в кровать записки. — Доктор Скарамуш? Он почти уснул на собственном приеме. Непозволительно. Красноволосый парень с некой жалостью глядел на засыпающего на ходу психотерапевта. Пусть взгляд его алых глаз и оставался холодным. Сомневаться хотелось в каждом, но список подозрительных личностей, способных на такого рода насилие среди его пациентов был небольшим. Дилюк Рагнвиндр — бизнесмен и бармен, один из наблюдаемых им пациентов. Не возглавлял список, но входил в него. Страдает от периодических вспышек агрессии и панических атак, связанных с травмирующей смертью отца. Хочет убить сводного брата. Или съесть. Или трахнуть. Или все сразу. Он до сих пор не определился. Одним словом — крайне нестабильная личность, требующая краткости и стойкого лекарственного воздействия. — Что такое, доктор, вы недостаточно много отдыхаете? Озвальдо фон Храфнавайнс — учитель средних классов, преподает музыку и просит называть себя просто «Оз». Приятен в общении, но сильно зажат и проявляет яркие параноидальные нотки. Помешан на своей племяннице, из-за чего и попал к Скарамушу. Родственники считают, что девочка умалчивает о сексуальном насилии с его стороны. Не слишком убедителен, но утверждает, что всегда следует своим принципам. За достаточно продолжительное время Скарамуш все еще считал, что изучил его недостаточно тщательно. — Сегодня вы выглядите лучше, чем обычно. Бай Шу — аптекарь, на первый взгляд, не привлекающий внимания. Энцефалограмма выявила у него шизофрению, лечение которой проходит тягомотно и мучительно. Ну как лечение — максимум, чего Скарамуш пытался добиться, это скрыть последствия заболевания. Из-за количества прописанных препаратов он очень спокоен и игнорировал постоянные зрительные и слуховые галлюцинации. Его настоящие мысли иногда пугали. — Хм? Дайнслейф — загадочный молодой человек с повязкой на правом глазу. Начал посещать психотерапевта недавно, но странные черты его поведения уже бросались в глаза. Скарамуш подозревал социопатию, однако данных было слишком мало. Дайнслейф пока являлся закрытой книгой для него. Карандашом в списке были также записаны некие Рэйзор и Син Цю, но в силу их возраста, в такую возможность верилось с трудом. Было не так много вариантов, но каждый казался возможным. От этого только хуже — ведь раньше Скарамуш никогда не сомневался в своей компетенции. А здесь он не мог создать более детальный психологический портрет. Чем больше он думал, тем хуже становилось, и это сильно давило на его самомнение. Возможно, он действительно производил слишком хорошее впечатление на пациентов, но Скарамуш никогда не переходил край и был дружелюбным в меру. Так ему казалось. Теперь же в этом начало виднеться нечто большее. От постоянно давившей мнимой угрозы Скарамуш даже прикупил перцовый баллончик. Всегда носил в кармане, но именно в этот день забыл в другой куртке. Он шел вперед, не обращая внимания на прохожих, полностью погрузившись в раздумья. Ему пока не хотелось возвращаться домой, несмотря на глубокую темноту. Было и так достаточно холодно, хотя казалось, что ветер начинал усиливаться. Парень решил остановиться в маленькой улочке около дома, скрытой от посторонних глаз. Желание закурить возникло слишком внезапно. — Хоть глаз выколи, м-да… — выдохнув, Скарамуш присел на каменную лестницу, распространяя струйки табачного дыма по округе. Тишина опьяняла. — Очень удобно, да? — Чт- Кто-то схватил темные волосы стальной хваткой, оттягивая голову Скарамуша назад. Моментально вскрикнув и получив в ответ удар ногой по спине, он с грохотом упал лицом в твердый бетон. Из разбитого носа сразу потекла кровь, растекаясь и смешиваясь с серой лужей. — Курить — отвратительно. Хорошие мальчики не курят. Этот глубокий голос. Скарамуш точно слышал его раньше, но не мог точно опознать из-за громкого звона в ушах. Он развернулся на бок, чтобы стекающая кровь не мешала нормально дышать. Позвоночник продолжал нещадно гореть от удара. — И где же ваша совесть, доктор? Мужчина размеренными шагами спустился по ступенькам, становясь напротив. Скарамуш не видел лица нападавшего, но прекрасно узнал по безупречно вычищенным лакированным туфлям. — Оз? — он попытался приподняться, не понимая происходящего, но быстро оказался прижат к земле обратно, — Какого, блять, черта… — Я слишком долго пытался заполучить вас, — давя ногой на плечо Скарамуша, он задумчиво потер ладони, — А теперь смысла ждать больше нет, понимаете, Доктор? — Нихуя, не понимаю. Еще один удар, на этот раз пинок в живот. — Сквернословить даже более отвратно, нежели курить, — Оз опустился к Скарамушу, скрючившемуся от боли, — Не нужно говорить такие плохие слова, доктор. Не вы ли должны это понимать? Надменная интонация задела Скарамуша, словно ударяя током. — З-зачем… — на глазах проявлялись слезы, но он усиленно пытался их скрыть, даже если в темноте нельзя было разглядеть, — Зачем ты это делаешь? — Я же уже сказал, нет смысла ждать больше, — тяжесть с плеча исчезла, но не обрадовала, — Скоро меня поймают и посадят в тюрьму. Когда труп Фишль обнаружат. А если бы это произошло, как бы я попал к вам? Все время на смарку? Забавно лишь то, что вы сами так удачно попались мне под руку… Не успев выразить свое недовольство, его схватили за плечи, поднимая и ставя на ноги. Прошипев, Скарамуш попытался толкнуть Оза, но сил просто не хватало. Мужчина с легкостью пресек любые попытки к бегству, заводя руки врача за спину и прижав слабое тело к себе. Адреналин моментально выделился в кровь, заставляя дрожать и вздрагивать от волнения, отравляя разум. Человек, прямо сейчас дышащий ему в затылок — убийца. И с легкостью может отнять у него жизнь, а Скарамуш не способен оказать ему ни грамма сопротивления в ответ. — Вас так легко контролировать, — Оз уверенно пошел вперед, волоча спотыкающегося парня за собой. Кровь с подбородка стекла ниже, запачкав пальто, — Ни единого слова никому не сказали, просто терпели. Так послушно следовали правилам, не то, что эта маленькая сучка. Скарамуш не оставлял попыток вырваться, пока не понял, что это было бессмысленно. Смирившись, он пытался запомнить маршрут, но за все время перемещений в темноте встретились лишь четыре неоновые вывески, из которых он узнал лишь одну. Какой-то странный бар. Дышать носом получалось с трудом. Кровь почти запеклась на морозе, а чужая ладонь туго зажимала губы, не давая произнести и звука. Кислорода катастрофически не хватало. Находясь в помещении, он бы точно упал в обморок. Скарамуш потерял ориентацию во времени, то пропадая, то снова возвращаясь к гнетущим мыслям. Лишь оглушительный треск и скрежет металла вернули в реальность. Оз полностью освободил пленника, бросив того на землю. Изнуренный неспособностью полноценно дышать, Скарамуш почти не почувствовал удар о голый бетон. Лишь возникшие синяки потом напомнят ему об этом. — Отличное место для такого, как вы. Они находились в каком-то заброшенном подвале. Небольшой свет из отдушин у самого потолка не давал рассмотреть слишком многого. К тому же, что-то подсказывало, что рассматривать здесь попусту было нечего. Скарамуш приподнялся и сел на землю. Ему совершенно не нравилось чувствовать себя жертвой. — Убьешь меня? Если собираешься, то не тяни, — Кровотечение из носа уже остановилось, но животный страх не исчезал, готовя к худшему. — Даже не знаю, доктор. Разваленная, но твердая походка, с которой он приблизился к нему, раздражала. Она слишком сильно контрастировала с тем мягким зажатым школьным учителем, что неуверенно оправдывал свои желания чужой развратностью. Теперь Оз был похож на монстра, вдребезги сокрушив цепь, что так долго сдерживала его. Даже черные глаза в тусклом свете луны казались багрово-фиолетовыми, напоминая марганцовку. Оз был слишком близко, непозволительно близко. Когда мужчина дернулся, Скарамуш сжался, готовясь к удару. Но не получив боли, он обомлел, услышав лязг расстегивающейся ширинки. Это было гораздо ужаснее. Все оказалось еще хуже, чем он мог подумать. — Ты не посмеешь, — Скарамуш покосился назад, но цепкие пальцы настойчиво схватили его за волосы, притягивая к паху мужчины. Из-за разницы в росте он не дотягивал, поэтому пришлось сесть на колени, чтобы не лишиться скальпа, — Т-ты… я не собираюсь… — Правда? Как неожиданно и обидно, — руки мужчины дрожали от предвкушения и Скарамуш чувствовал это, — Но разве кто-то спрашивал ваше мнение? Одна лишь пуговица отделяла его от непостижимого позора. Он уже мог почувствовать раскаленный воздух и этот томный запах перед своим лицом. По всему телу пробежали мурашки, а взгляд замылился от гнетущего стыда, растущего с каждой секундой. Было невыносимо тошно от ощущения собственной никчемности, но он просто не мог позволить этому случиться. — Нет! — схватившись за крепкие руки мужчины, Скарамуш попытался отцепить их, но Оз лишь властно потянул за темные локоны выше, наслаждаясь болезненным стоном и беспомощностью врача, — Б-блять… — А чего вы еще ожидали, доктор? Что за бранные слова, так легко вылетающие из вашего прекрасного ротика, и грязные сигареты вам не придется понести наказание? — Наказание? — он почти рычал от переполняющих его эмоций, — Даже и не смей, гребаный уро… Скарамуш замолк на секунду, мгновенно вскрикивая от неприязни и отвращения. Чужая плоть почти что ударила его по лицу. Дыхание перехватило, а сердце бешено забилось, желая выпрыгнуть из хрупкой груди. Он не видел, но прекрасно представлял набухшие вены и чувствовал пульсацию. Он мог чувствовать ее, черт побери. Оз был невероятно возбужден. Колени затряслись, но не от болезненно обжигающего холода, а от страха. — Ты конченый мусор, я-я не… — Ну конечно, — мужчина не давал Скарамушу даже отвернуть голову, контролируя каждое движение, — Ты собираешься. Скарамуш нервно затрясся, прочувствовав свое положение. Оз смотрел на него сверху-вниз с издевкой, гадко улыбаясь от никем не оспариваемой власти. Член настойчиво уткнулся в щеку краснеющего от стыда парня. Его никогда не интересовали мужчины и происходящее возмущало до глубины души. — Не тяните, доктор, — дернул за волосы, упиваясь звонким вскриком, — Или мне следует отрезать вашу голову и сделать это за вас? Глаза начали привыкать к темноте и Скарамуш смог разглядеть его. Член Оза подрагивал, выделяя предэякулят. Но не это волновало его так, как размер. Он сглотнул. — Ну? — сдержанный прежде тон голоса перетекал в раздраженный. Понимая, что иного выбора сохранить свою жизнь нет, Скарамуш растерянно спрятал взгляд за челкой и провел пальцами по пульсирующему стволу. Он не ожидал, что желание сдохнуть начнет возрастать в геометрической прогрессии. Нервно вздыхая, Скарамуш облизал кончик, параллельно водя правой рукой у основания члена. Взяв головку в рот, он услышал глухой стон Оза — на душе сразу стало так скверно и мерзко от этого. Он не знал в каком темпе лучше дрочить, но на быстрый у него просто не хватало сил. Наклонив напряженный член в сторону и размазав проступившую смазку большим пальцем по всей длине, Скарамуш прошелся губами от основания до самой головки, вновь накрывая его целиком. Он старался делать все как можно тише, но пошлые мокрые звуки все равно вырывались, зарывая его достоинство в землю. Рука на затылке сжалась, заставляя брать глубже. — К-кх! — Скарамуш закашлял с членом во рту, но ему не позволили отстраниться, — Сш-п-й… Оз толкнулся в рот парня, упираясь в горячие неба. Скарамушу ужасно хотелось откусить этот бесполезный орган и выплюнуть. Будто прочитав провоцирующие мысли, Оз со всей силы прижал голову парня к себе, заставляя заглотнуть целиком. Сдержать слезы не вышло, и тонкие струйки аккуратно покатились по изумленному лицу. Забыв про все существующие рамки приличия, еще давно стертые до этого, Оз начал откровенно долбить Скарамуша в рот, наслаждаясь каждым толчком и всхлипом. Он полностью контролировал процесс, пока парень держался за голову, в попытке ослабить хватку Оза. Сухие уголки губ перестали ощущаться, а язык попусту не мог найти себе места. Всхлипы перерастали в заглушаемый крик, пока он не понял, что полностью заполнен и не может дышать. Он упирался носом в лобок мужчины, пока член упирался в его гортань, извергая большое количество спермы. Скарамуш внезапно сильно отпрянул в сторону, выкашливая кровь, сперму и содержимое своего пустого желудка на промерзший бетон. Из покрасневших глаз без остановки шли слезы от боли в горле, что, казалось, только что растерзали на куски. Его продолжало рвать желудочным соком. — О-ох, бесподобно, — Оз возбуждено провел по до сих пор эрогированному члену, — Даже моя племянница не смогла взять так глубоко… «Да подавись». На сеансах он слезно клялся, что это было лишь секундное влечение. Никакого контакта. Никаких прикосновений. Беспочвенные обвинения, не более. — Ебаный ублюдок… — Скарамуш процедил сквозь зубы, почти шипя и вкладывая всю свою ненависть в эти слова. Голень внезапно пронзила острая боль. Оз притянул парня к себе слишком сильно, почти разорвав тощую ногу. — Извините, доктор, но ебанным здесь будете только вы. Парой легких движений Скарамуш был прижат к стене. За громоздким телом свет пропал совсем, как и надежда на спасение. Оз мигом стянул с парня пальто, не церемонясь и просто рвя плотную ткань на две части. Оторванные пуговицы отскочили от стены и пропали в темноте, оставляя Скарамуша в тонкой черной водолазке без рукавов и джинсах. Парень сразу продрог от холода. Руки были зажаты, но он все равно попытался вырваться, прикусив ладонь Оза, так нагло удерживающую его за подбородок. — Тц, совсем не учитесь на своих ошибках… Сильный удар коленом в солнечное сплетение заставил содрогнуться и обмякнуть, почти упав на насильника. Скарамуш панически прикрыл лицо руками, ощущая вновь приближающуюся рвоту, хоть блевать было уже и нечем. Это было просто отвратительно. Вдавливая парня в стену всей тяжестью своего веса, приподняв черную водолазку, Оз терся о его оголенный живот своим огромным членом. Несмотря на то, что пару секунд назад зарядил в него, что есть мочи. Холодные руки нагло изучали каждую впадинку на теле Скарамуша под одеждой, тщательно прощупывая гладкую кожу и отбирая последнее тепло. Очертя пальцами ореолы сосков, Оз сжал их, вызвав сдавленный вздох. Этого мужчине было мало, поэтому он сдавил их сильнее, пока не добился жалобного полустона, перебиваемого громким сбитым дыханием. Нога Оза, настойчиво надавливающая на чужой пах, совершенно не вызывала у Скарамуша возбуждения, а даже наоборот. — Х-хватит… — он умолял настолько жалко, что становилось противно от самого себя, — Придуши меня уже наконец. Губы были охвачены дрожью, а кровь и сперма неприятно засохли на лице. Он был уже достаточно унижен, не нужно большего. Оз рассмеялся, оценив эту идею, и поднял руку выше. Просунул ее через ворот водолазки и прогладил натянутую шею тыльной стороной ладони, словно струны, вызвав у Скарамуша леденящие мурашки. Второй рукой мужчина зарылся в темные волосы пальцами, настырно сжимая. Он оттянул их назад, еще больше открывая беззащитную зону. Одновременно до безумия сильно сдавливая горло Скарамуша у самого подбородка, Оз с увлечением целовал его, прикусывая зубами нежную кожу и оставляя окровавленные следы на содрогающейся шее, что больше походили на побои. Скарамуш повис над землей, не дотягиваясь до пола. С губ срывались пустые крики, напоминающие скулеж брошенного щенка. Все чувства размылись, как в самом ужасном кошмаре. Картинка начала пропадать и рябить, а сердцебиение замедляться, что на корке подсознания вызвало легкое облегчение. — Х-ха, н-нет, почти сломал, — Оз ослабил руки, когда конвульсии пошли по наклонной. Его голос колебался от возбуждения, — Еще бы немного и как Фишль… Не дав измученному упасть, он придержал Скарамуша за плечи, все еще ощущая свой прочный стояк. — Потерял сознание? — Оз снисходительно потряс удивительно легкого парня, услышав недовольное бурчание, — Так не пойдет… Перевернув податливое тело лицом к стене, мужчина раздумал пару мгновений, а затем расчетливо врезал чуть выше копчика, наслаждаясь треском ломающихся об бетонную стену костей. Скарамуш сразу распахнул глаза и протяжно закричал. Казалось, что слезы уже кончились, но сейчас они хлынули с новой силой, обжигая свежие раны на шее. Ребра разорвало от боли и разрушало все больше с каждым совершенным вздохом. А дышал Скарамуш очень быстро и прерывисто, в бесполезных попытках стерпеть боль. Опустившись на пол, он прижался к стене, не в силах пошевелиться. Руки, согнутые в локтях, мерзли, вплотную соприкасаясь с бетоном. — Это т-так волнующе, — отражая свет, острое лезвие блеснуло в темноте. Оз схватил Скарамуша за бедра, приподнимая и упираясь в них пахом. Одна только мысль, что его мечта трахнуть своего врача прямо сейчас осуществится, делала его неистово счастливым. Он ждал этого слишком долго. Надетые на парня джинсы и фиолетовые боксеры оказались спущенными до колен, не давая возможности пошевелить ногами. — Н-нет… — прежний самодовольный тон Скарамуша пропал. Остался только тихий, раздосадованный и разбитый, — Не надо… — Не волнуйтесь. Я обо всем позабочусь, доктор, — Оз вывернул левую руку парня к себе, нащупывая вену. Скарамуш вздрогнул и напрягся. Упираться одной рукой было слишком тяжело, — Позабочусь… Карманный нож, окровавленный еще до этого, полоснул по сгибу руки, проливая густую венозную кровь на холодную кожу. Мужчина подумал, что отличной идеей будет использовать ее вместо смазки. — Х-хах… — Скарамуш не хотел чувствовать, но не терял сознание, — Ч-что ты… Оз сильно сжимал и разжимал руку чуть выше локтя, увлеченно наблюдая за стекающей кровью. Он в прямом смысле высасывал из него последние соки. Растянуть обессиленного Скарамуша было также просто, как и сломать его тонкую шею. Он только и мог, что мнимо дрожать от холода, думать о потерявших чувствительность конечностях, о сломанных ребрах. Совсем не сопротивлялся. Мужчина завел руки Скарамуша за спину, сдерживая крылья своей маленькой птичке. Такой вид доктора доставлял ему удовольствие. Горячая головка потерлась, плавно входя внутрь. Дальше член входил прерывисто и туго, но Скарамуш лишь нервно дышал, стараясь не думать о разрывающей боли. Постепенные толчки, продвигающие пульсирующий орган внутрь, были мучительными. Каждый сантиметр был пыткой, конец которой казался недостижимым. Стиснув зубы, он старался сдерживать любые звуки. — Вы слишком притихли, доктор, Вам так не кажется? Резким движением Оз вошел полностью, хоть и сам скривился от неприятных ощущений. Скарамуш был слишком узким и требовалось больше смазки, о чем говорил его хриплый крик в стену. Кровь замедлилась, но по-прежнему стекала до запястья. Поэтому, вынув, мужчина смачно намазал свой член и попробовал еще раз. Сделав новый толчок, Оз сладко простонал, опустившись на хрупкую спину. Это было именно то, чего он хотел. Давящий и мягкий внутри, сжимающий его член доктор. К тому же, это было последнее тепло в изнемогающем от холода теле. Оставив пару засосов на протяжно-стонущем Скарамуше, он вернулся в предыдущее положение, выпячивая таз, чтобы оставаться максимально глубоко внутри. Тонкие руки, крепко схваченные за спиной, подрагивали, но не были способны на большее. Голова бессильно висела вниз, не подавая признаков жизни. Скарамуш был уничтожен морально и физически. Оз понял это, поэтому отпустил руки, вжимая его в стену. Проведя по талии, но, не начав двигаться, мужчина раздвинул ягодицы дрожащего парня, оценивая вошедший до самого основания член. — Великолепно… Раздался шлепок, после которого на бледной, почти синеватой коже сразу проявился алый след. Двигая бедрами, Оз утопал в удовольствии. Столь желанный момент был просто идеальным. Особенно хорошо его дополняли громкие всхлипы и мольбы Скарамуша, которые тот уже не контролировал. — Не… а-а… кх! Когда Оз попадал по простате, то Скарамуш вскрикивал, дрожа всем телом. Он был очень податливым, качаясь из стороны в сторону от каждого нового толчка. — Иногда мне кажется, что вам это доставляет удовольствие, — Оз усмехнулся, наращивая темп, — Хм? Протянув руку между ног Скарамуша, мужчина нащупал чужой член. Он был мягким и совершенно не возбужденным, хотя Оз прекрасно видел, что попадает куда надо. Это раздражало. Почему он тоже не может наслаждаться этим? Появилась новая цель — оттрахать своего психотерапевта до потери сознания. Темп слишком быстро сменился на бешеный, из-за чего отдача теперь напоминала легкие конвульсии. Оз вдалбливался в него, повреждая изнутри и принося неистовую боль. Чужие руки сильно сжимали талию, надавливая на разбитые ребра. Голос пропадал, но он продолжал тихо кричать что-то бессвязное, сжимая окоченевшие пальцы и моля бога, чтобы эта пытка прекратилась. Прекратилась…***
Скарамуш просто сидел на каменной лестнице, рыдая навзрыд от детально нахлынувших воспоминаний. — П-почему… этот мусор каждый раз заставляет меня… Слезы не хотели останавливаться, беззвучно разбиваясь об асфальт. Каждый год он проклинал себя за слабость и беспомощность, но ничего не менялось. Ему никогда не снились сны — там, без сознания, он освобождался от прошлого. Лишь засыпая, Скарамуш мог ощущать себя в полной безопасности, однако бессонница неуклонно преследовала его всю сознательную жизнь. Он долго искал решение этой проблемы, но когда нашел, начал чувствовать себя лучше лишь на половину. Наркотики и алкоголь прекрасно способствовали сну, разрушая при этом психику, от которой и так почти ничего не осталось. Скарамуш потерял смысл жизни, даже не отыскав его. В глубине души он осознавал свою потребность в лечении, но признав это, тоже станет пациентом, а значит и… — Разве теперь вы тоже не мусор, а, доктор? Весь мир остановился в одно мгновение. Сигарета с треском упала и затухла на мокром асфальте, когда этот голос раздался вновь. Где-то позади. Скарамуш понадеялся, что это всего лишь разыгравшиеся фантазия на почве стресса. Пока затылок не прожгла боль, вышибающая из реальности, заставляя убедиться в обратном.