После темноты всегда наступает свет. После тёмной ночи следует ярко-красный рассвет. Чёрные полосы сменяются белыми. Запутанные мысли со временем распутываются. Жизнь не стоит на месте.
И Джемин смотрит на этот кровавый горизонт, убийцу ночи, и ждёт когда же его мысли наконец распутаются, когда эта полоса перестанет быть чёрной, когда жизнь пойдёт дальше.
Ещё секунда и он натягивает чёрную маску на усталое лицо. Следующая секунда и он смотрит на тело подростка, лет семнадцати, что истекал кровью от пулевого ранения. Раньше его сердце бы не пропустило удар. Раньше казалось, что так должно быть. Но сейчас что-то не так. Шумно выдыхает, пряча пистолет в кобуру где-то сзади, и уходит в сторону рассвета, оставляя все прошедшие события позади, возле этого подростка.
Джемин переступает порог
своего дома.
Пустого дома. Хлопает дверью, быстрым шагом идёт в ванную. Он смотрит на себя в зеркало. Смотрит на каждую свою деталь, на каждую черту лица. На все складки, неровности кожи. Заглядывает в свои глаза и все ещё надеется увидеть в них того шестилетнего мальчика, что верил в чудо, что был маленьким ангелом, дарящим радость и улыбку своим родителям. Только больше нет этого шестилетнего мальчика, нет чуда, нет радости, нет улыбки, нет родителей, нет этого ангела. Ему оторвали крылья.
Ангелы с оторванными крыльями становятся демонами.
6 октября 2004.
— Неужели ты никогда не слышал ничего про тир? — отец выходит с заднего двора, смеётся, при виде сына, что стоял в глубокой луже. Мальчик в ответ отрицательно машет головой. — Ну, тир — это когда тебе дают игрушечный пистолетик и ты стреляешь по нарисованным мишеням, — поясняет он медленно, проговаривая каждое слово, но снова ловит на себе вопросительный взгляд. — А мишени — это штучки, по которым нужно стрелять.
— Дорогой, ну если ему никто не рассказывал об этом, откуда он будет знать? — с улыбкой говорит мать, снова выглядывая из окна. Ей около тридцати лет, но выглядела она не старше двадцати: пепел седины не коснулся её тёмных волос, а на гладкой коже не было и намёка на морщины.
— Действительно, — мужчина улыбается в ответ, и вновь смотрит на сына. — Джемин, у меня там работает друг, мы можем бесплатно пострелять, — и снова смотрит на реакцию мальчика. Тот подстать родителями улыбается всеми зубами, что успели вырости, и кивает в знак согласия. — Тогда беги в дом, переодевайся, я тебя здесь подожду.
Джемин пробегается последний раз по лужам, прыгает на порожек и заходит в дом. А через пару минут выбегает в белом дождевике и чистых резиновых сапогах. Подбегает к отцу, хватает его за руку и смеётся бесшумно, как умеют только дети.
— А это далеко? — тихо спрашивает мальчик и поднимает на отца глаза, полные искреннего счастья.
— Нет, тут совсем рядом, пошли.
Они машут рукой матери и выходят за калитку, идут медленно, никуда не спеша. Джемин отбегает чуть вперёд, и снова прыгает по лужам, словно это единственное занятие, которое приносит ему детскую радость. Через секунду он замирает на месте, смотрит на отца, и улыбка с лица пропадает.
— Папа, я кролика забыл, — он смотрит снизу вверх, а по дрожащему голосу кажется, что прямо сейчас заплачет.
— Ну ничего страшного, он никуда не убежит, всё хорошо, — отец садится перед ним на корточки, снова натягивая улыбку. — Ты сам как кролик. Пошли, — ребёнок понятливо кивает, берет за руку и спокойно идёт рядом.
Октябрь погодой особо не радует. Солнце взяло отпуск, и видимо, ещё не скоро вернётся. На замену ему пришли тёмные тучи, которые то и дело, плачут без конца. Деревья слишком быстро теряют свои листья, сравнимые со старыми листами бумаги, светло жёлтого цвета. А серые дома, из которых иногда льётся свет ламп накаливания, сливаются со столь мрачным небом.
Им хватило десяти минут, чтобы дойти до небольшого здания из белого кирпича, внутри которого можно было увидеть стойку. Рядом с ней находились разные игрушки, и те самые пистолеты, а чуть дальше, как понял мальчик, мишени. Он подбегает ближе и смотрит на всё горящими глазами. Всё такое новое, необычное, непривычное. Отец здоровается с каким-то мужчиной, разговаривает с ним тихо о чём-то. Но Джемин не слышит, лишь аккуратно берёт пистолет в руку, смотрит как на сокровище, как на новую игрушку.
— У тебя долгов больше, чем у меня всех пулей, понимаешь, — хозяин этого тира смотрит на папу Джемина то ли с грустью, то ли с сочувствием. — Как ты расплачиваться будешь?
— Если бы я сам знал, — отвечает отец, громко выдыхая. — Я просто подумал, может мне у тебя поработать? Мне уже совсем некуда идти.
— Нет, мне жаль, но нет. Да и сам подумай, кем ты в тире будешь работать? — он кладёт руку на плечо и слегка тупит взгляд.
— Папа, — кричит Джемин, привлекая к себе внимание. — А как стрелять?
Двое мужчин подходят ближе, не разговаривая между собой больше. Хозяин тира достаёт круглые, пластиковые пули и ставит на стойку, рядом с самим пистолетом.
— Смотри, — он же кладёт руки ребёнка на оружие. — Как тебя зовут?
— Я На Джемин, — гордо заявляет мальчик.
— Хорошо, Джемин, смотри, — мужчина берет одну пулю и быстро заряжает пистолет. — Ставь указательный палец на вот эту штуку, — он показывает на курок. — А теперь тебе нужно попасть вон в те круглые рисунки, это мишени. Главное не бойся.
Джемин кивает уверенно, хоть и совсем не понимает, что ему нужно делать, несмотря на сказанные инструкции. Он жмурит глаза и нажимает на курок.
Полный провал. Даже крайний круг мишени не был задет.
Он смотрит вперед и ищет след от пули на мишени, но в итоге лишь грустно смотрит в пол.
— Ну первый блин всегда комом, не расстраивайся, — его отец берёт пистолет из рук ребёнка. — Смотри, я сейчас выстрелю, а ты попробуй повторить, хорошо? — Джемин еле заметно кивает и внимательно следит за каждым движением. Следит, как он заряжает этот пистолет, как закрывает один глаз, как прицеливается медленно и как попадает прямо в центр. — Теперь ты.
Выходят они домой, когда на улице стало совсем темно. Фонари горят слабо, почти не освещают пустую дорогу.
— Ну тебе понравилось?
— Очень, — восклицает мальчик, слегка подпрыгивая на месте. — Давай завтра туда ещё пойдём? — Джемин встает напротив мужчины, смотрит на него, широко распахнув умоляющие глаза, которые не сложно было заметить даже про столь плохом освещении.
— Конечно пойдём.
***
Будь проклято шестое октября.
Джемин умывается ледяной водой, с каплей надежды, что смоет все мысли, смоет прошлое, смоет настоящее, оставляя лишь чистое и светлое будущее.
Но реальность суровее.
Эта тишина давит на уши. Эта пустота грызёт душу. Самое отвратительное чувство, когда ты нуждаешься в ком-то рядом, но прекрасно понимаешь, как дважды два, что кроме собственной компании, у тебя не будет никого. Никогда. Порой хочется лишь отпустить это всё. Пожить день как простой двадцати двух летний парень. Просто ходить в университет, устраивать шумные тусовки с кучей закусок и алкоголя, громкой музыкой и хорошей компанией. Но это всего лишь мимолётные мысли, которые не станут чем-то больше, чем сон.
И сколько бы Джемин не говорил сам себе, что не нуждается в людях, что ему и одному живётся прекрасно, подсознание кричит обратное.
Джемин просто обманывает себя каждый день.
От прошлого не уйти. Оно всегда будет ходить по пятам, слово тень. Настоящее — лишь неуловимый момент на полосе времени, который напрямую зависит от прошлого. А будущее — это что-то недосегаемое, на нём стоит кодовый замок, пароль от которого надёжно скрывает настоящее.
Вся жизнь скатилась в день сурка. Каждый день в груди это ощущение, что всё повторяется, что всё циклично. Все действия повторяются изо дня в день. Каждая следущая секунда похожа на предыдущую. Каждая минута, каждый час.
Джемин выходит в зал, вынимает оружие, откладывая его в шкаф. Достаёт ноутбук и уже на автомате ищет местоположение заказчика, что заказал убийство того подростка. Джемину даже приблизительно непонятен мотив этого заказа. Вроде обычный ученик старшей школы со средней успеваемостью, и из полной семьи. Но ведь у нас у всех есть подводные камни, возможно и здесь всё не так чисто. Но это уже совсем не касается Джемина и касаться не будет. Все секреты и тайны этого парня остались истекать кровью в том несчастном переулке вместе с ним.
Заказчик, судя по всему, уже отнёс деньги, и сейчас направляется в противоположную сторону от места передачи. Джемин вздыхает с каким-то облегчением, ложится на диван, сжимает переносицу, прикрывая глаза на секунду, и сам не замечает, как проваливается в сон.
А на ноутбуке тот самый заказчик перестаёт отображаться.
***
Свет из окна бьёт по глазам. Осеннее солнце заменяет любой будильник. Парень потянулся на двуспальней кровати, и уставился в одну точку. Желание поспать "ещё пять минут" берёт вверх, и он снова падает на кровать, прикрывая глаза тяжёлыми веками.
И лишь спустя какое-то время он поднимается от противной вибрации телефона под подушкой. Свет небольшого экрана раздражает глаза, от чего хочется зажмуриться посильнее.
"Входящий вызов"
— Джено, ты где?! Звонок прозвенит сейчас, а тебя всё нет. Ты в порядке? — парень отслоняется от телефона, словно от этого звонкий голос старосты станет тише. — Ало?
— Я проспал, — отвечает сонно. — Приду ко второму. — сбрасывает он, не выслушивая очередные лекции на той стороне телефонной линии, о том каким стал безответственным, и что школу просто так пропускать нельзя, при условии, что он в выпускном классе.
Чувство, словно вся лень этого мира скопилась в Джено прямо сейчас. Потому что другого объяснения сегодняшнего самочувствия он не видит.
Парень медленно спускается на первый этаж, медленно умыватся, медленно идёт на кухню, медленно завтракает. Все домочадцы уже ушли, поэтому Джено негромко включает музыку на портативной колонке. Лень постепенно уходит на задний план, оставляя место спокойствию.
Сегодня солнце светит ярко, непривычно. Его лучи играются с тонкими шторами, а солнечные зайчики еле заметно прыгают по кухне. Облака, что напоминают изящные перья, плавно плывут по небу, никуда не спеша. На секунду появляется ощущение, что сейчас самое начало весны. То самое время, когда ещё недавно снег шёл стеной, а теперь за этой стеной стоит капель. Когда солнце становится теплее, и каждый его луч нежно целует тебя. Когда мир, будто заново рождается. Джено любил весну. Любил этот период времени, как никто другой. Он называл это время "маленьким большим волшебством".
Вообще, таких как Джено называют "обычными". Учится нормально, есть один друг (если его вообще можно назвать другом), иногда ходит на занятия по боксу.
"Обычный".
Говорят другие. Но никто из них не знает, какой Джено на самом деле. Какие у него проблемы, о чём думает, о чём мечатает, что утаивает и скрывает. Никто об этом и не узнает, но этот ярлык он с себя уже не снимет.
"Обычный".
***
Джемин снова переступает порог того самого ресторана в привычной тёмной толстовке и светлых джинсах. Снова занимает то самое место у окна. Снова заказывает блюдо дня и чёрный кофе.
день сурка.
изо дня в день.
Возможно ему самому нужно что-то делать, чтобы хоть как-то изменить свою жизнь. Но видимо не в этой вселенной, не в этой реальности. Всё остаётся стабильно. Как и этот ресторан с его декором.
Деревянный пол, сделан из дорогого тёмного дерева. А столики из светлого. Мягкие диваны стояли вместо жёстких стульев, создавая дополнительный комфорт для посетителей. Шторы и тюль выполнены в однотонном светло-бежевом цвете, подстать скатерти.
Если говорить в целом, то ресторан выглядел минималистичным, но при этом со вкусом и весьма дорого. Джемин сам не помнит, как впервые зашёл сюда и понял, что это именно его место. Что именно здесь действительно хорошее обслуживание, а еда стоит каждой копейки, указаной в меню.
Сегодня ночью горизонт снова окрасится в красный. Сегодня ночью снова прольётся кровь. У Джемина снова продумана каждая минута.
Ещё минута, чтобы допить кофе. Ещё минута, чтобы проглотить последний кусок мяса. Ещё минута, чтобы оплатить счёт. Ещё минута, чтобы выйти на улицу.
Но одно пришло не по плану, когда он ощущает на себе чужой, тяжёлый взгляд прямо на выходе.
— На Джемин.
