Halsey — Colors (Stripped)
Чёрные, толстые тучи рассеиваются, как сигаретный дым, открывая взору тысячи созвездий на небесном куполе и убывающую луну. Джено нажимает большим пальцем на кнопку выключения телефона, блокируя его, и тихо шагает к шкафу с одеждой. Зажигает маленький ночник возле кровати, что совсем слабо освещал просторную комнату. «Я буду возле того кафе» Парень перечитывал это сообщение Джемина несколько раз, пытаясь найти скрытый смысл или шуточный подтекст. Но какая-то дальняя клетка головного мозга воспринимает всё за чистую монету, даёт сигнал остальным клеткам, и вот Джено уже думает, чтобы выйти из дома как можно тише. Возможно, это действительно шутка, и возле кафе никого не будет, но что-то кричит изнутри, что он придёт. Глаза тяжелеют на секунду, после чего Джено трясёт головой в разные стороны, словно от этого бодрее становится. Он медленно достаёт школьную форму, решая, что позже пойдёт сразу в учебное заведение, купив в одном из круглосуточных магазинов баночку энергетика. Ли открывает окно, ощущая резкий порыв холодного воздуха. Он спрыгивает вниз, удачно приземляясь, благо из комнаты Джено, расположенной на первом этаже, это сделать вполне реально. Краем глаза смотрит в тёмную комнату, и покидает территорию дома. Совсем мелкие капли срываются с тёмных облаков, ударяются об кончик носа Джено, разбиваясь, как тонкое и хрупкое стекло. Уличные фонари работали через раз, мигая, подобно новогодней гирлянде, но всё же освещали узкую улицу. Ветер шумно гоняет листья по мокрому асфальту, в глянцевых лужах которого, отражались яркие звёзды. В воздухе витает лёгкий запах дождя и промозглой сырости влажной земли. Джено решил проигнорировать сообщение Джемина о том, что стоит взять зонт. Он не сахарный — не растает. Поэтому Ли шагал вперёд, пока капли дождя стучали по его кожаной куртке и волнистым волосам. Пока на улице осенний ветер пронзает всё тело, у Джено в грудной клетке наступило настоящее лето с самым ярким солнцем. И он сам не знает отчего так. Для него это что-то по-настоящему новое и непривычное. Будто чувства и эмоции проснулись от зимней спячки, в которой были всю сознательную жизнь. Началось это с появлением Джемина. Когда они разговаривали в первый раз, чувствуя неловкость от каждого слова, когда Джено стучал пальцами по клавиатуре ночами напролёт, отправляя самые разные сообщения лишь одному адресату, когда общались вживую, и Ли слушал зачарованно каждое слово, что срывалось с уст Джемина. Просто Джено не хвата(ет)ло общения. И он цепляется за первого же человека, который заметил его, как за спасательный круг. Джено знает, что нельзя доверять каждому человеку, нельзя привязывается к людям и знает, что нельзя убегать из дома, через окно, посреди ночи, чтобы встретиться с тем самым человеком, которому «нельзя доверять и нельзя привязываться». Правила созданы для того, чтобы их нарушать. И Джено гордится собой прямо сейчас, потому что впервые его скучную, серую жизнь раскрашивает эта ночь и непередаваемая атмосфера. Уже не столь важно, встретит ли он Джемина возле любимого кафе или нет. Важно, что он сегодня сделал первый шаг к беззаботной юности. И самое главное, не останавливаться, идти шаг за шагом и не сбиться с пути. А сбиться до ужаса легко. Мысли о счастье заставляют почувствовать себя пьяным, несмотря на то, что Джено ни разу не пил, а сердце горит ярко, будто облитое бензином. И эта же мысль, как счастливая таблетка, которая жизнь делает лучше, возвращает краски скудному миру, смешивая их в палитре, получая неповторимые новые оттенки, она же и болезненные слёзы с лица вытрет, избавляя от всех лишних проблем, что гложат изнутри. И ведь мысли материальны. Джено сам не замечает, как оказывается в паре метров от входа в кафе. Он осматривает весь район, глазами скользит по ближайшим перекрёсткам, но нигде нет даже намёка на чьё-то присутствие. Воодушевлённый взгляд опускается вниз, к своим ногам. — Чего я вообще ожидал? — Ли рассуждает вслух, хоть и самого начала было понятно, что он простоит здесь один, что в этом не было смысла. Но то самое предчувствие просто не могло позволить ему остаться дома. — Ну, наверное, меня, — бархатный голос слышится где-то сзади, что Джено даже пугается, разворачиваясь лицом. — Ты не взял зонт, — замечает Джемин, медленно подходя ближе. — Привет, — почти шепчет он, когда останавливается рядом с Джено, и тот улыбается уголком губ. — Привет, — отвечает Ли тихо, подстраиваясь под интонацию Джемина. — Ты, случайно, не маньяк, который ночью ворует школьников? — он говорит явно шутя, На усмехается, и на секунду с глазами Джено встречается. — Я ещё хуже, — Джемин улыбается, непривычно для самого себя, ярко. В его голосе Джено не услышал насмешки или угрозы. Он услышал тепло. Или он просто хотел его услышать. И ведь Джемин не соврал. Он ещё хуже. — Я знал, что ты придёшь. — Я тоже, — Джено вновь взгляд внизу прячет. — Представляешь, я первый раз сбежал из дома, — он говорит это так, будто выиграл какой-нибудь всемирный конкурс. — Вот это достижение, — Джемин смеётся тихо, смотрит на Ли, как на ребёнка, в глазах которого он видит целую вселенную, со своими звёздами и планетами. — Молодец, горжусь. От Джемина пахнет чистым хлопком и еле уловимым запахом сигарет. И этот запах так сильно подходит ему. Будто он был создан именно для него. Для его тонкой, бледной шеи. Для чёрного пальто. Для его глаз. Для его пухлых, немного сухих губ. ...этот запах так сильно подходит ему. Они стоят друг напротив друга молча. Но эта тишина комфортная. Словно именно в этой тишине они узнают друга лучше, чем во время оживлённого диалога. Единственное, что нарушает её, это шуршание сухих листьев и громкое дыхание. — Я так рад, что сбежал из дома, — Джено говорит одними губами, осторожно, чтобы не разрушить эту атмосферу между ними. — Я так рад, что ты сбежал из дома.***
Джемин зажимает белоснежную сигарету между губ, поджигает её конец, вдыхая едкий дым, вместе с холодным, влажным ветром. Этот ветер, как нежный тюль, окутывает фарфоровые лица этих двоих совсем тонким слоем. Сигарета слабо согревает ладони и губы, а серые клубы путаются в тёмной ночи. — Будешь? — Джемин внимание акцентирует на пачке сигарет, перед тем, как убрать её в карман пальто. — Я? — а Джено ответить не знает как, раньше он даже и думать о сигаретах не мог. «Запретный плод сладок» — Ты видишь здесь кого-то ещё? — На усмехается, зажимая сигарету зубами. — Ты не пробовал? — Ни разу, — парень говорит неуверенно, будто нашкодивший ребёнок. Сначала отрицательно машет головой, и уже через секунду шепчет. – Давай. Джемин молча достаёт одну и передаёт в руку Джено. Тот крутит сигарету в руке, пока мелкая горсть сомнения отзывается на дне создания. Но он топит её окончательно, когда подносит фильтр к мягким губам, что пахнут вишнёвым бальзамом. — Когда я зажгу конец, сделай сразу же затяжку, — Джемин подносит зажигалку к лицу парня, но после отстраняет, замечая, как у Джено трясутся руки. И явно не от холода. — Не бойся, если не хочешь, то просто выброси эту сигарету, — кажется, это предложение было похоже на заботу, а от низкого голоса На, становится до невозможности спокойно. — Ладно. Не вдыхай весь дым в лёгкие, это может быть неприятно. Джено слушает внимательно, внимательнее, чем учителей в школе, что рассказывают про скучную физику. Джемин зажигает сигарету, и Ли затяжку делает, она получается неожиданно большой, и дым непроизвольно проникает вглубь организма, остальное выходит наружу, вместе с сухим кашлем. В уголках глаз рефлекторно скапливаются стеклянные капли, от неприятного жжения в горле. — Джено? — На подходит совсем близко, неосознанно касается плеча парня и встречается с его бесконечно тёмными глазами, в которых застыла прозрачная пелена. Время на минуту замедляет свой ход, тогда и Джено кашлять перестаёт. Они просто смотрят в глаза, слыша лишь нестабильное сердцебиение друг друга. В этот момент даже тёмная ночь, словно ясный день, а влажный воздух и холодный ветер, будто летний рассвет на берегу какого-нибудь моря. Джемин резко убирает свою руку с плеча Ли, и вновь отходит дальше, понимая, что переборщил с ненужной заботой. Видимо, за столько лет одиночества, он разучился направлять её в правильное русло. — В полном, — Джено улыбается, даже старается скрыть эту улыбку, от которой тепло становится, и снова делает затяжку, вдыхая как можно меньше горького дыма, тут же выпуская его в сырой воздух. — И как? — На больше на Джено не смотрит, как будто чувствует вину перед ним. — Всё равно не понимаю смысл этой штуки, — он пытается аккуратно скинуть пепел, как это делают в дорамах и фильмах. Но не всё же должно получаться с первого раза. — Чёрт, я так не хочу в школу. — Так не иди, пусть этот день будет наполнен запретами, и тогда, ты ещё надолго его запомнишь, — Джемин излагает свои слова, будто учитель по философии. И Джено, наверное, не пропускал бы его уроки. — Я не хочу возвращаться домой, — Ли тушит сигарету, докуренную до фильтра, и выкидывает в ближайшую урну. — А кто сказал, что мы пойдём домой?