Someone you loved

Загадочник сидел на террасе летнего кафе в Централ Сити. В таком шумном и кипящем городе даже его бутылочно-зелёный костюм-тройка не привлекал внимания. Для этого, правда, пришлось пожертвовать котелком. Эту изысканную деталь гардероба здесь никто бы не оценил. Здесь вообще мало ценили стиль. Однако ему всё же нравилось находиться от Готэма на приличном расстоянии. Эдварду даже казалось, что солнце за пределами этого проклятого города светит ярче, а кофе в местных кафе более терпкий, да и вообще не был похож на помои. Нигма откинулся на спинку стула. Его наслаждение тёплым весенним днём прервал подошедший к его столику человек, полностью одетый в чёрное. Из-под наброшенного капюшона на Эдварда смотрели ясные голубые глаза в черепаховой оправе очков панто. — Здесь свободно? — спросил приятный юношеский голос, даже слишком приятный, приторный будто из утреннего шоу. Нигма знал о назначенной встрече, но всё равно оглянулся по сторонам. Лишь спустя мгновение он утвердительно кивнул и продублировал согласие вслух. Эдвард указал рукой на стул рядом с собой и добавил, — Эдвард Нигма или просто Загадочник. — Хартли Рэтэуэй, Крысолов. Юноша сухо пожал протянутую руку. Он замолчал, словно ожидая реакции, и, не получив её, убрал руку. — Спасибо, что откликнулся на моё приглашение. — Люблю интересные загадки, — проговорил Нигма с довольной улыбкой, — И чем тебе так не угодил этот бегун? — У нас с ним долгая история взаимоотношений, — коротко ответил Хартли. Эдвард заметил, как сурово сжались его челюсти. — Плохо расстались? — ехидно улыбаясь, бесстеснительно спросил Нигма. Голубые глаза Рэтэуэя похолодели, и Эдвард оставил лишь мягкую полуулыбку, — Этот блицор не считается с правилами? — Левая бровь Хартли удивлённо выгнулась, но уголки тонких губ сами потянулись вверх. — Он шлёпает, а не играет, — отозвался с усмешкой Рэтэуэй, — но у него есть союзники, пусть и не совсем впечатляющие, но преданные и не лишённые некоторых талантов. — И насколько всё серьёзно? — с интересом спросил Загадочник, легко закинув голень левой ноги на бедро правой. — Если всё, что о тебе говорят правда, то партия закончится за пару удачных ходов. — Хартли снова улыбнулся, пряча родинку на левой щеке в ямочке. — Могу продемонстрировать. — В тёмных глазах Нигмы зажглись озорные огоньки. — Простите, молодой человек, — Эдвард подозвал официанта, — не найдётся ли у вас шахмат? — Сейчас узнаю, — слегка растерянно проговорил молодой человек, но уже через три минуты он принёс мужчинам доску для игры. — Большое спасибо, — поблагодарил его Эдвард, начиная расставлять фигуры. — Рапид или классика? — Классика, — ответил Хартли, словно это была очевиднейшая вещь в мире. — И пусть победит сильнейший. Хартли гордо держал подбородок и спину, смотря на Эдварда с долей пренебрежения. — Не посоветуешь хороший книжный магазин? Я ещё мало мест здесь знаю. — И надолго ты оставил Готэм? — холодно поинтересовался Хартли, игнорируя вопрос Загадочника. — Надеюсь, что насовсем. Я планирую расширить поле своей деятельности. — Что ж, добро пожаловать, — всё также сдержанно отозвался Хартли, пристально наблюдая за расставлением фигур. Нигма улыбнулся, обнажая клыки. Как только первая белая пешка сделала свой ход, продемонстрировав так называемое английское начало, в голове Хартли появились все возможные варианты развития игры, и он начал с простой рокировки. Победа казалась такой близкой и такой лёгкой, а Загадочник — пустым хвастуном, пока он не сделал второй ход — Эдвард уверенно занимал центр доски. Хартли поднял взгляд на оппонента и заметил самодовольную улыбку. — И что же такого натворил Флэш? — неожиданно спросил Нигма, переставляя фигуру с нескрываемым щегольством. — Это неважно, он лишь наивный, восторженный щенок, — прошипел Хартли, пристально вглядываясь в Эдварда. Напряжение начала ожидало выхода в определяющем шаге Хартли, и он подтвердил свои намерения закрепиться в центре с помощью пешки. Ненадолго задержав в воздухе чёрную фигуру, он со стуком уронил её на доску. — И мы с ним точно не были вместе. Если ты об этом. — Он не в твоём вкусе? Костюм у него, по-моему, аляповат, но он хороший мальчик, а такие обычно нравятся родителям. Нигма поправил очки кончиком указательного пальца. — Моим родителям не понравится ни один парень. Хартли заёрзал на стуле, отодвигая своё колено от колена Нигмы, обтянутого зелёной тканью. Он лавировал, вынуждая Эдварда действовать открыто и настойчиво. — Если твои родители не лицемерные заносчивые богатеи, то я крайне удивлён.   На этом этапе главенство переходило от белых к чёрным и обратно каждый ход. — Какое точное определение, — саркастично произносит Хартли, искусно проворачивая отказанный ферзевый гамбит. Эдвард начинает прорыв защиты чёрных, вынуждая Рэтэуэя уводить своего короля. Хартли задумчиво прикусывает нижнюю губу, ставя Эдварда в следующий свой ход перед сложным выбором. И Загадочник предпочитает отступление с сохранением пары слонов. Спустя несколько ходов происходит первый размен — Эдвард «съедает» пешку противника своей, после чего её своим конём убирает Хартли. Эдвард поднял взгляд на сосредоточенное лицо Хартли и вспомнил о кассете Pet Shop Boys, которую отец выкинул, когда нашёл. В свой ход он продемонстрировал целесообразность своего выбора ранее и сохранённым слоном съедает аналогичную фигуру Хартли, однако тот всё же убирает его ферзём. Наконец наступает миттельшпиль и происходит активное развитие игровых действий. Эдвард производит нейтрализационные ходы. Хартли не остаётся в долгу и также производит «зачистку», а после, уходя в защиту. Эдвард не оставляет своих захватнических манипуляций и активизирует второго слона. — Моему старику не нравилось ничего, что было связано со мной. Он всё для себя решил с самого моего рождения, — после затяжной тишины произнёс Эдвард. — Даже не могу вспомнить сколько раз он избивал меня до бесчувственного состояния. — Мой отец предпочитает политику экономических санкций. — Рэтэуэй снял капюшон, представляя Нигме довольно симпатичное лицо и растрёпанную каштановую чёлку. Сам того не зная, он делает фатальный ход, который, однако, на этом этапе он таковым не считает. Противники разменяли фигуры. Хартли совершает второй достаточно сомнительный ход, выдвигая ладью. Эдвард же предпочитает подчинить центр доски с помощью умелого хода конём, во время которого из-под зелёного манжета показывается застарелый глубокий шрам на запястье. Хартли продолжает череду тактических ошибок, оставляя Эдварду возможность для продуманных стратегических ходов. — Это его способ социального взаимодействия. — Через пару ходов Рэтэуэй проводит «работу над ошибками», укрепляя центральное пространство, — хотя брезгливость и пренебрежение до сих пор скользят в его отношении ко мне. Я не вписываюсь в его представление об идеальном сыне и представителе славной фамилии Рэтэуэй. — Знакомо. Я устал чувствовать себя ничтожным и слабым только потому, что он меня таким считает. Карие глаза Эдварда почернели. Хартли попытался предупредить возможные лобовые наступления, однако всё равно совершает неточный ход, чем тут же пользуется Нигма. Хартли продолжает защиту короля. Для Эдварда это становится поводом для первой активной атаки ферзём. Хартли оперативно уходит от очередного размена, выжидает, всячески противодействуя ходам Нигмы. Наступает эндшпиль. — Добро пожаловать в клуб сыновей придурков. Эдвард наращивает давление, занимая лучшие позиции. Рэтэуэй уходит в защиту, пока Эдвард продолжает продвижение. — Надеюсь, я почётный член? — со всё той же ядовитой ухмылкой произносит Нигма. Наконец после построения батареи, он заканчивает партию идеальным ходом ферзя — у Хартли не было ни единого шанса. — Ты проиграл, но я думаю мы всё же сработаемся, — самодовольно произнёс Эдвард, подмигивая уязвлённому Хартли. С изяществом отставляя доску, он добавил, — Мы поднимем ход, Рэтти. У меня тоже есть опыт борьбы с мышами. Собирая фигуры, Хартли дёрнулся и всё же случайно задел колено Нигмы своим. — Честности ради — я никогда не встречал такого достойного противника, – Эдвард произнёс это, думая поочередно то о губах Рэтэуэя, то о его глазах, то о его уме. Руки мужчин одновременно задержались на доске, — Думаю, нам есть, что обсудить. Официант счёт, пожалуйста.