До чего доводит химия

— Если ты будешь так сверлить меня взглядом, то я точно не соберусь…

***

Зайдя в квартиру Чжаня, Ибо сразу почувствовал, что тот явно основательно подготовился к его приходу и приготовил что-то вкусное, но игравшие не за его команду нервы не давали расслабиться и просто отдаться голоду, поэтому на кухню они не пошли, устроившись на мягкой, уже знакомой кровати, которая сегодня была заправлена пушистым белым пледом. Ибо первый плюхнулся в самую середину и, подобрал под себя ноги, но затем понял, что не оставил место Чжаню и сместился ближе к краю, хлопая ладонью по пледу, зазывая к себе. Сяо Чжань долго стоял в проёме двери, скрестив руки, и наблюдал, как Ибо пытается найти удобное положение. Переживает. — Может стоило сначала поесть. Потом немного выпить? Ты бы… расслабился? — Я в порядке… правда. Просто не знаю, с чего начать… Сядешь? А то мне неловко, что я тут один… — Ибо… — Чжань, наконец-то, сел на кровать, сразу оставляя как можно меньшее расстояние между ними и положил руку на его плечо. — Мы же не на допросе… я ведь тебя пригласил не для того, чтобы ты начал мне с порога все объяснять. Хочешь… мы немного полежим, и ты уже сам решишь, когда будешь готов? — Нет. Тогда я усну. — отчеканил Ибо. — Хах, хорошо. Тогда сиди. — Но если ты будешь сверлить меня взглядом, то я точно не соберусь… — Какой же ты привередливый, — с доброй насмешкой заметил Чжань. — Тогда… мы можем сесть так. Забравшись к изголовью кровати, Чжань сел, опершись спиной на подушки и, разведя ноги, поманил к себе руками. — Так ты не будешь видеть моего лица, но чувствовать, что я рядом. Ибо ответил только кивком и на четвереньках подобрался прямиком в объятья, устраиваясь в уже знакомую позу, но совершенно в иных целях. Его талию обхватили сильные руки, а спиной он прижался к телу Чжаня, позволяя себе полностью расслабиться и откинуться назад. Он положил свою голову на чужое плечо и прикрыл глаза, а потом совершенно неожиданно начал рассказывать. С места в карьер. — Знаешь… Мой отец владеет большой компанией, но ты ее навряд ли знаешь, он продает какие-то запчасти… или сами машины… или их чинит… На самом деле я даже точно не знаю, потому что всегда пропускал эту информацию мимо ушей, хотя почти все мое детство меня пытались этим заинтересовать. Пока Ибо говорил, Чжань издавал только соглашающееся мычание и иногда сильнее сжимал парня в своих руках, но потом расслаблялся, продолжая внимательно слушать. — Ты наверное знаешь, как это бывает? Богатые родители хотят иметь достойного наследника для передачи своего дела, а этот самый наследник этого не хочет… Я всегда говорил, что не хочу оставаться в нашем городе… Я же уже рассказывал, что я не отсюда, может ты помнишь… Прости, что я так с темы на тему, просто… — Продолжай. — Мгм… ну вот, я всегда говорил, что не хочу заниматься тем же, что и отец, и это еще более-менее принимали, пока я был в классе так… седьмом? А потом… Потом мне начали загонять про то, что мой ребенок должен быть более привлеченным, раз я сам не хочу заниматься делами семьи… Кому-нибудь ведь все равно придется перенять дело, так пусть это будут их внуки… — Они хотели тебя женить? — Нет… они не настолько ужасные люди, чтобы заставлять меня на ком-то жениться, кого они мне выберут… Разговор стоял так, что выбрать должен я сам… А потом случился шестнадцатилетний мальчишка, который признался своим родителям, что гей… — Они были против… — уже понимая, к чему клонит Ибо, Чжань случайно озвучил мысли в слух. Тихо, но из-за находящегося рядом с его ртом уха, это предложение не осталось незамеченным. — Нет, они были не против… Они были в бешенстве… Мать, так вообще почти в обморок упала, но это было скорее наигранно. Отец сначала спросил, не шутка ли это, но я, конечно же, сказал «нет»… После этого все пошло по полной жопе… Мы ругались, долго ругались… мне высказывали все, что накопилось за эти года… Я тоже не молчал… А потом отец сказал, что от такого сына проку столько же, сколько и от кошки на пастбище… Мать молчала, но я думаю, мыслила она немного иначе. Она на меня даже не смотрела. Когда отец сказал, что не хочет видеть меня в своем доме, а потом развернулся и ушел… А я… я тоже ушел. На два… Нет, на три года ушел, — на последней фразе Ибо грустно усмехнулся и повернул свою голову в противоположную лицу Чжаня сторону. — Я уже точно не помню. Чжань в свою очередь чувствовал, как сжимающие его запястья руки потеют, дрожат, и он только и мог, что согнуть свои ноги в коленях, поставить по обе стороны от сидящего между ними парня и прижать их нему. Он будто обнимал его не только руками, но и всем телом, показывая, что «все хорошо», «я рядом». — И понимаешь, — еле подавляя подступивший ком в горле и сдерживая понемногу начинавшие увлажняться глаза, продолжил Ибо, — они первые полгода даже не звонили мне… не писали… ну, ушел и ушел. Я тогда, кстати, первый раз решился уехать из Лояна, просто потому что не мог там оставаться, а потом в одной кафешке познакомился с Чжоченом. Он сначала вообще смотрел на меня так, словно я денег ему должен, а потом, когда я ему рассказал, что мне негде ночевать, он меня послал. Ха-ха смешно вышло. Представь, ты познакомился с кем-то, на вид он вроде солидно одет, и телефон крутой, а потом он говорит, что ему негде жить, — Ибо развернулся к Чжаню и весело посмотрел ему в глаза, — ты что бы подумал? Сяо Чжань не смог разделить с Ибо его радость, читавшуюся в глазах, и ответил сожалеющим взглядом. — Я не знаю… Но если бы человек и правда казался хорошим, я бы попытался ему помочь… наверное… — Я не самый хороший человек, знаешь ли, так что Чжочена можно понять. Можно было понять до того момента, как он, встав из-за стола, через десять минут вернулся ко мне обратно со словами: «Если тебе и правда негде жить, то можешь остаться у меня, но учти, что я рассказал про тебя своим друзьям, сказал, как тебя зовут, и что если я не буду выходить на связь — звоните в полицию». А, он еще попросил мой паспорт показать и забрал у меня мое зарядное устройство. — И ты жил у него все то время? — Ммм ага, где-то так. Плюс-минус. А еще он мне с учебой помог. Ну, учился я дистанционно, мне еще пришлось в десятом классе второй год обучаться, но зато мы с ним оказались в одной параллели из-за этого, но я опять с темы соскочил… Ну о чем я… учился я в какой-то «супер» школе, куда он мне помог устроится, чтобы просто подготовиться к итоговым экзаменам, а когда я сдал, встал вопрос… Что мне делать дальше… Потому что с одним паспортом далеко не уедешь… Да и деньги на карточке уже заканчивались… — Сколько у тебя было, что ты три года продержался? — Не, ну я так, подрабатывал конечно, не тратил много, ну, и да, было там не мало… В общем, я решился вернуться домой, чтобы все вещи забрать наконец-то. — А родители с тобой так и не пытались наладить связь? — Мама звонила, когда мне семнадцать исполнилось, и еще через пару месяцев вроде, но я потом телефон сменил, а им про это не рассказал. А когда я вернулся… Они меня сначала не узнали даже, я тогда покрасился, волосы отрастил, красавчиком стал короче. — Ты сейчас тоже красивый… — Гэ… Дай мне закончить… Потом, ладно? — ответил Ибо, но в голосе чувствовалось смущение. — Прости, продолжай. — Мама, когда меня увидела, долго вглядывалась, а потом… Видимо не нашла, что ответить, и просто ушла в кабинет отца. Вышла правда уже зарёванная, видимо ему жаловалась, так как вышла она с ним. Отец оглядел меня с ног до головы, что-то там пробурчал себе под нос и ушел. Обниматься ко мне никто не кинулся, но я и не ждал, если честно. Потом я пошел к себе в комнату, но она была закрыта. Я пришел за вещами, а их не забрать, и мне пришлось снова пойти к родителям, чтобы выпросить ключ и сказать, что я собираюсь делать. И… ты представляешь? Меня позвали в столовую… сказали, что сейчас обед… Я просто не знал, что мне делать… Я ждал любой реакции на свое возвращение, но не такой… Вообще получается никакой реакции не получил. Там я познакомился с человеком, который успел за это время стать моим братом… — Братом? — Да, оказывается пока меня не было, у меня умер дядя, оставив своего сына совсем одного, так как его жена умерла вообще давно, я еще жил нормально тогда, не суть, ну и мои решили, что бросать маленького мальчика одного они не хотят и оформили усыновление. Никто не возражал, семья то у меня богатая… И так я понял, что мне очень вовремя нашли замену… Этот маленький мальчик, которому оказалось чуть меньше, чем мне, но вся прислуга называла его маленьким, с удовольствием решил обучаться делу моего отца. — Значит, их больше не беспокоил твой… выбор? — Где-то в глубине души, наверное, они меня за это никогда не простят, но, а так… Можно сказать, что они либо смирились, либо не хотели поднимать ту тему. Ну, а зачем? Наследник найден, фирма будет продолжать работать, все счастливы. А я благодаря всему этому смог прямо сказать, что собираюсь забрать все свои вещи и уехать туда, откуда приехал. Меня не отговаривали даже, спросили что-то про институт, про проживание, а на следующий день я узнал, что мне даже квартиру нашли. Я долго спорил с ними, что мне от них ничего не нужно, но мы сошлись на том, что мы будем пополам платить за жилье, и что они будут знать, где я нахожусь, в то время как я буду прилежно учиться. Знаешь, им все же не нужно было, чтобы их родной сын вышел в жизнь не пойми кем. Еще через время я узнал, что отец оплатил мне полное обучение… Но я… я уехал, но ничего ему не сказал… Я и сейчас не жалею, если честно. То, что он поделился со мной деньгами даже «спасибо» не стоит… Но все равно, я держусь сейчас только на этом… В любой момент, если ему что-то не понравится, он поспособствует тому, чтобы меня выгнали, поэтому… Я продолжаю их слушаться… — А тогда… это же не все, да? Ты сказал, что тебе звонили… тогда… — Да… моим родителям хочется, чтобы я приехал на все две недели каникул… Я не знаю, может их совесть замучила… — Эти?.. — Эти, — Ибо решил немного пересесть и развернулся уже к Чжаню лицом, продолжая смотреть куда-то вниз. — Я… я не могу отказаться, и поэтому Новый год встретить с тобой… не смогу… Если вообще после того, как ты узнал, что мои родители будут точно против тебя, и никакого родительского благословения ты не получишь… И что я не смогу тебя им никогда показать, ты не решишь, что такая жизнь, не совсем правильная, тебе не подходит и ты решишь… решишь…– Ибо пытался, он правда пытался не показывать свою слабость, но дрожащий голос подводил его только так. Ему пришлось зажмуриться, чтобы случайно не заплакать. Он же уже решил, что не девочка и будет переносить трудности как мужик! — Ты решишь, что я не смогу с тобой… — О чем ты вообще? — Чжань обхватил лицо напротив ладонями и заставил на себя посмотреть. — Да почему ты вообще решил, что из-за каких-то там убеждений твоих родителей я решу, что не хочу быть с тобой? Ты меня слышишь? — Он притянул парня к себе, отпустил щеки из ладоней, а вместо этого прижал к себе его всего, одной рукой зарываясь в волосы, а вторую укладывая на спину. — Мне плевать на них. Мне плевать на то, что было до, если ты сейчас тут и с тобой все хорошо. Ибо не смог лежать безучастно и тоже оплел шею Чжаня руками, позволяя себя успокаивать. — Но мне все равно придется уехать… Я… я не хочу уезжать, — тихо выдохнул Ибо Чжаню на ухо, чувствуя, как чужие руки все сильнее прижимают к себе. — Иногда людям приходится ждать по несколько лет, чтобы встретиться. Я тоже не хочу этого, но знаешь… Две недели — это не так много, чтобы ты из-за этого так убивался. — Я буду скучать… — Я буду писать. А еще… — Чжань оттянул голову Ибо в сторону, чтобы оказаться с ним нос к носу, — тебя же не запрут в четырех стенах? Ты сможешь выбираться на улицу? Я мог бы… приехать к тебе? В до этого больших грустных глазах начал появляться огонек надежды. Лицо Ибо просияло за мгновение. — Ты приедешь? Ты правда сможешь приехать? Ты серьезно? А… А где ты будешь жить?.. У меня нельзя… у меня тебе нельзя… — Тише ты, разогнался, — Чжань издал весёлый смешок. — Кто меня к тебе пустит? Я и не собирался напрашиваться. Ты что, могилу себе только копать. Я про то, что мы могли бы встретиться в городе, ты бы мне его показал, а вечером я бы уехал. Я думаю, на Новый год там красиво. — Красиво… Подожди, то есть ты хочешь приехать именно 31? Не будешь встречать с друзьями? — Да у меня все разъезжаются, что мне тут делать? Ибо посидел в неподвижном состоянии какое-то время, а потом резко подорвался с места и побежал в коридор, за своим оставленным телефоном. Чжань увидел лишь то, что пальцы Ибо что-то очень быстро печатают, а потом телефон оказывается уложен на тумбу, а сам его обладатель в каком-то жутком возбуждении возвращается на кровать. Сяо Чжань опоминается только тогда, когда чувствует, как чужой язык уже во всю хозяйничает у него во рту. Как он пропустил начало всего этого? На самом деле, Чжань был и не против, но сейчас его волновал ответ на вопрос: «что сейчас произошло?», который он и задал, кое-как разорвав поцелуй. — Чжань-гэ, ты же приедешь? Ты же точно приедешь? — Я… да, я приеду, но ты мне можешь объяснить, что сейчас такого произошло, что ты в миг пришел в себя? Ибо заговорщически похихикал, сузил глаза до такой степени, что зрачки перестали быть видны и только потянулся за новым поцелуем. — Ибо, я тоже хочу… но сначала скажи, — поставив свою ладонь, как преграду, между двумя лицами, Чжань не прекращал говорить. — Гэ, это сюрприз, про сюрпризы не рассказывают. А сейчас я очень хочу, наконец-то, отвлечься и… — Поесть. Ибо, сейчас, если ты уже нормально себя чувствуешь, мы идём есть. — А потом? — со своей обычной невинной моськой и жалобным тоном начал канючить Ибо. — Я тебе все рассказал… А ты мне, между прочим, еще спеть обещал… — Петь — это на ночь, а с тобой я не знаю, во сколько мы уснем. — Это значит да? — Это значит, мы идем есть. Чжань поднялся с кровати, потрепал в ожидании смотрящего на него Ибо по волосам и направился в сторону кухни. Его довольное выражение лица со спины уже никто не видел. Как и спиной никто не видел ухмылку явно что-то замышляющего Ибо.