***
Я сидел рядом с Фурукавой, пока она спала, Санаэ сидела напротив меня. Фурукава мертвой хваткой держала мою рубашку, не давая никуда пойти. Санаэ хотела рассказать историю своей дочери, но сначала нужно было кое-что сделать. — Могу я позвонить своей невесте, прежде чем мы начнем? Если я собираюсь пробыть здесь какое-то время, нужно сказать, чтобы она не волновалась. — Конечно, — ответила она, — телефон рядом со входом в пекарню. — У меня есть сотовый, но всё равно спасибо, — ответил я, доставая телефон из кармана. — Одну минуту, — я набрал номер Котоми. — Томоя-кун? — она ответила почти сразу. — Да, это я, — я понизил голос, дабы не разбудить Фурукаву. — Послушай, я ненадолго задержусь в пекарне Фурукава. Если вы закончите… подожди секунду. Я обратился к маме Фурукавы: — Вы не против, если придут остальные? Я уверен, они беспокоятся о ней. Она всё же их подруга. — Конечно, — ответила Санаэ. — Думаю, Нагиса будет счастлива, если они придут, даже если она будет спать. — Спасибо. Я вернулся к телефону: — Извини. — Ничего страшного. Всё в порядке? — Да, Фурукава спит. Я получил разрешение от её мамы, чтобы вы навестили её, когда закончите, — я посмотрел на спящее лицо Фурукавы. — Возможно, она ещё будет спать, когда вы придёте. Но думаю, это всё равно важно для неё. — Подожди, пожалуйста. Я слышал, как Котоми обратилась к подругам: — Мы должны закончить через 15 минут и пойти туда. — Ты знаешь, как добраться досюда? — спросил я. — Всё нормально. Кё-тян знает дорогу. — Ладно, тогда увидимся позже. — Томоя-кун? — Да? — Большое спасибо за заботу о Нагисе-тян. Я люблю тебя. Моё лицо загорелось и краем глаза я увидел, как Санаэ-сан улыбается…грустно? — Тогда… увидимся позже, я тоже люблю тебя, — быстро выпалил я. — Похоже, она очень милая девушка, — заметила Санаэ, после того, как я положил трубку. — Я не понимала, что она говорит, но слышала тон, — добавила она, увидев моё выражение лица. — Спасибо. Да, она очень хорошая девушка, но я никогда не пойму, почему влюбилась в такого неудачника, как я… — Ты не неудачник, Оказаки-сан, — перебила Санаэ, — Нагиса много рассказывала о тебе. Она… — она начала объяснять, видя мой ошеломленный взгляд, при этом её лицо поникло, — она очень высокого мнения о тебе. Я вновь посмотрел на спящее лицо Фурукавы. Она спала, но, судя по страдальческому выражению лица, не крепко. Я снял тряпку с её лба и протянул Санаэ, которая снова пустила под холодную воду. Когда Санаэ ушла, я смотрел на Фурукаву. — Почему ты такого высокого мнения обо мне? — Я спросил её спящую форму, закрыв глаза и пытаясь заглушить боль. — Что ты видишь во мне такого, чего не вижу я? — Т-Томоя-кун… Я резко открыл глаза и огляделся, надеясь увидеть Котоми и близнецов. Но мы с Фурукавой были одни в комнате. Я смотрел на неё широко раскрытыми глазами, пока она ворочалась, повторяя мое имя снова и снова. Я не знал, что произойдет, но не мог позволить ей страдать. Я взял её руку обеими руками. — Всё хорошо, Фурукава… я здесь. Она почти сразу успокоилась. Но… — Томоя… Томоя… Усио… Усио… Кажется, она бредила. Но на мгновение я увидел «призрак» ребенка, лежащего рядом с ней. Неужели я тоже начинаю бредить? Санаэ прибежала в комнату с холодной тряпкой и положила её на лоб дочери. — Тсс, тсс, всё хорошо, — успокаивающе сказала она, — всё хорошо, он здесь. — О ком вы говорите? Кто здесь? — я огляделся; я был единственным, кого можно назвать «он» в этой комнате. Она бросила на меня извиняющийся взгляд, гладя волосы Фурукавы. — Объясню позже, — прошептала она. Мне стало страшно ждать этого объяснения.***
— Она любит тебя, болван, — сказал Акио без всяких предисловий. Он прибыл домой после Котоми и близнецов с лекарствами для Фурукавы. Затем присоединился к нам вокруг котацу для объяснений Санаэ. Несмотря на то, что у меня были подозрения, внезапная новость заставила уйти душу в пятки. — О-она никогда об этом не говорила, — выдавил я. — Так вот почему она больна? Санаэ сидела рядом с мужем, скрестив руки. — Я не знаю. Вполне возможно. — Если она так долго сдерживала свои чувства, — Акио повернулся к жене. Санаэ медленно кивнула со слезами на глазах. — Ты единственный, кто не замечал этого, — сказала Кё мягким тоном. Я посмотрел на Котоми, которая печально кивнула. — Я думал об этом, — признался я, — но не хотел ставить её в неловкое положение, поднимая эту тему. Что если я ошибаюсь? — я отрицательно помотал головой. — Я не хотел портить нашу дружбу, поднимая подобное. Но теперь, я бы хотел поговорить. Скорее всего, она бы не стала такой. — Это не твоя вина, сопляк, — Акио мягко шлепнул котацу. — Она всегда сдерживала свои чувства. Она не хотела, чтобы кому-то было больно. — Точно, — согласилась Санаэ. Я смотрел на двух добрых людей, и на сердце стало тяжело. — Ладно, хватит пинать себя, но… могу ли я помочь? Супруги переглянулись и снова посмотрели на меня. — Будь добр в своем отказе, — сказал Акио. — Я сделаю это, — согласился я, всё ещё волнуясь о том, как она воспримет отказ, будучи такой больной.