На похоронах Нагисы я сидел в оцепенении. С тех пор, как упал в больнице, я почти не испытывал эмоций. Ступор. Даже видя плачущих близнецов, Котоми, Санаэ я был безэмоционален.
Я ничего не чувствовал, когда её тело поместили в крематорий.
Однако, когда всё закончилось, я задержался на несколько минут.
— Прости меня, — сказал я пустой комнате.
Я знал, что её уже нет, но я должен был сказать.
— Я должен был исправить всё это. Может быть, я бы мог поговорить с тобой раньше. И всё бы не закончилось так.
Стало тяжело справляться с начавшейся болью в сердце, хотя в некотором смысле это стало облегчением. Я наконец был готов горевать.
— Твои родители – отличные люди, — продолжил я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, — Мы с Котоми и остальными позаботимся о них.
Я прислонился к стене крематора.
— Но зачем ты влюбилась в меня? Ты ведь знала про нас с Котоми. Я ведь упрям до предела. Я бы не променял её ни на кого, — я вытер мокрые глаза. — И что ты надеялась сделать, держа всё в себе? Ты сама довела себя до болезни, не так ли? Ты умерла у меня на руках?! — я слегка ударил по стенке.
— Томоя-кун?
Я обернулся и увидел Котоми, стоявшую у двери. Её руки прижались ко рту, а на глаза выступили слезы.
— Томоя-кун… ты опять винишь себя?
— В этот раз нет, — ответил я, когда она подошла и обняла меня, — просто пытаюсь разобраться в мыслях насчет Нагисы.
— Н-Но…
— Знаю, знаю, её больше нет… просто пытаюсь понять, — я посмотрел вверх, — понять почему. Почему она должна была умереть?
— Ну… — задумчиво начала Котоми, — доктор сказал, что из-за сильного давления на серд…
— Я знаю, — перебил я, — но это ответ на вопрос «как», а я хочу знать «почему».
— Прости, Томоя-кун, я не знаю.
— Понимаю, — вздохнул я, вытирая слезы, — я не ожидал, что потеряю кого-то близкого мне человека именно так. Имею в виду, мы были очень хорошей компанией друзей, и потерять одного из нас… Я был слишком мал, чтобы запомнить смерть мамы, так что мне не с чем сравнить.
Я почувствовал, как Котоми кивнула мне в грудь.
— Прошло много лет с тех пор, как умерли мои родители, но от этого мне ничуть не легче.
— Интересно, как её родители? — я вздохнул, на этот раз тяжелее.
— Тяжело себе представить, каково это потерять единственного ребенка, особенно после заботы и воспитания в течение восемнадцати лет.
— Да, — согласился я, сильнее прижав её к себе.
Услышав, как снова открылась дверь, мы обнаружили, что в комнату заходят техники.
— Нам пора. Если хочешь сказать что-нибудь Нагисе, я их задержу.
Она помотала головой.
— Я уже выплакала своё. И всё сказала, — грустно улыбаясь, она смотрела на меня. — Теперь я жду тебя.
— Ждешь меня? — спросил я, пока мы направлялись к двери, всё ещё обнимаясь. — Что мне надо сделать?
— Выпустить эмоции.
Я понял, что она имела в виду. Я сдерживал свои чувства, пытаясь разобраться в них. Но... может быть, мне правда пора отпустить это? Позволить себе рыдать и злиться. Тогда я смогу получше посмотреть на свои чувства и понять их. Но пока я должен быть сильным для других, я не могу этого сдела…
«Твоя иммунная система может ослабнуть, сделав тебя уязвимым для множества болезней» — вдруг вспомнились слова Котоми. Они совершенно правильны в этой ситуации. Я могу заболеть, если буду держать свои чувства в себе, подобно Нагисе.
***
Мы встретились с близнецами в холле. Родителей Нагисы не оказалось.
— Где Фурукавы?
— Они ушли недавно, — сказала Фудзибаяси, — думаю, они вернутся после похо… — она остановилась, приложив руку ко рту, — где-то через пару часов.
Я понял, что она имела в виду и просто кивнул.
— Хорошо.
Посмотрев на Котоми я спросил:
— Может пойдем в какой-нибудь парк поблизости?
— Я знаю один. Он недалеко.
— Вы останетесь здесь? — спросил я близнецов.
— Мы будем здесь до возвращения её родителей, — ответила Кё, — не хочется сейчас куда-либо идти.
Честно говоря, я тоже не хотел идти, но мне необходимо кое-что сделать.
***
— Небо прекрасно, Томоя-кун.
Я поднял взгляд на голубое небо, простирающееся над нами, и поднял руку, заслонившись от прямых солнечных лучей. Солнце делало воздух приятным и тёплым. Слышалось, как вдалеке играют дети.
— Да, очень мило.
Я скорее почувствовал, нежели увидел, как Котоми смотрит на меня.
— Почему ты хотел пойти в парк?
Я откинулся на спинку скамейки, закрыл глаза и позволил мыслям блуждать, пока солнечные лучи грели мое лицо.
Я вспомнил, как впервые встретил Нагису, в то время ещё Фурукаву, у подножия холма перед школой. Я улыбнулся, вспомнив её вид, когда она пыталась убедить себя пойти в школу. Я вспомнил, как подбадривал её, но забыл, что именно говорил.
Я представлял её как «злого президента драмкружка», хотя она никогда не была хороша в этой роли.
Я вспоминал все времена, которые мы проводили вместе как компания: собирались на пикники, прогулки, собирали материал для платья Котоми...
— Томоя-кун…?
Я стоял перед огромной плотиной, за которой скапливалась вода. Плотина сдерживает мои чувства. По другую сторону плотины - боль от потери хорошего друга. Если плотина прорвется, мутная вода бесконтрольно потечет, пока не исчезнет совсем. Вместе с болью.
Я подошел к рычагу на стене плотины. Я недолго изучил его, после чего протянул руку, потянул за него и встал на пути надвигающейся воды. Упав на колени Котоми, я выплакал и выпустил все свои чувства.
