loose lips sink ships.

Работники мотеля оказались удивительно лояльны к двум их посетителям, заявившимся в крови и на грани потери сознания. Не говоря уже о том, что Кас так и не избавился от медицинской рубашки — и спасибо, что он накинул пальто перед уходом, иначе события очень быстро приобрели бы неловкий поворот. Мег перестало трясти где-то ближе к концу дороги — прежде, чем совершенно потерять сознание. — Какого черта? — Не знаю. — Нет, серьезно, какого черта? — Я понятия не имею! — Как это случилось? — Мы просто… Она просто остановилась посреди коридора, начала нести какой-то бред и едва не свалилась, если бы Эйлин ее не поймала. — Что за бред? — Понятия не имею, прости что был слишком занят выкрадыванием твоего ангела из реанимации. — А кровь у нее откуда? — Из носа. — Сэм. — Дин. Никто ее пальцем не тронул. Кас начал серьезно раздумывать над тем, чтобы просто открыть дверцу и выйти. Был ли он ужасным человеком за то, что в этот момент до невозможного завидовал Эйлин и тому, что она не слышит этого обмена репликами? Возможно, но опять-таки, в момент его это волновало в последнюю очередь. Словно зная, о чем он думает, Эйлин посмотрела на него с другого конца салона, через бессознательную Мег, и молча потерла кулаком по грудной клетке пару раз. «Мне жаль». Кас мягко усмехнулся и поднес четыре пальца к подбородку, только чтобы отвести их вперед в безмолвном жесте благодарности. Он мог не говорить на языке жестов, но успел выцепить достаточно базовых вещей, чтобы сейчас поддержать молчаливый около-ироничный диалог. Что, сказать честно, чувствовалось удивительно — применять натурально полученные знания на практике. Он точно будет заниматься далее, если Эйлин не будет против небольших практических уроков. Он неловко смещается на сиденье и морщится от острой вспышки боли под ребрами, хотя и слегка приглушенной обезболивающими. Слабость и ее осознание, с другой стороны, не чувствовались так приятно. Как и волны озноба, и узел в животе, и привкус чего-то пыльного и картонного на языке, но от этого он уже не мог избавиться щелчком пальцев, с чем ему придется смириться — и лучше раньше, чем это утянет его в неприятные и темные места. Как было в прошлый раз, его прошлое падение. Но в этот раз он сам сделал выбор. В некотором смысле. Что делало все только более устрашающим по какой-то причине. В этот раз у него есть крыша над головой и семья рядом и какая-никакая возможность будущего. Но надолго ли? Номер мотеля они выбрали не сговариваясь — тот, что принадлежит ему и Эйлин, он почти уверен, судя по его смятому галстуку на одной из прикроватных тумб. Края комнаты были мягкими и расплывчатыми, с Мег на одной из кроватей, все еще без движения, и тройкой охотников, беспокойно двигающихся кругами по комнате. Кас по возможности незаметно добрался до сумки, которую всю поездку сюда Сэм нес на плече. С тех пор, как его одежда, покрытая засохшей кровью, порезами от хирургических ножниц не подлежала возврату и сейчас наверняка валялась в больничном мусорном ведре, в сумке лежали медикаменты. Бинты. Пластыри. Игольные нити. Любая мелочь, которая понадобится в походной аптечке Винчестеров и которая при этом была слишком скудного качества в любой аптеке. Поверхностные ограбления больниц случались не часто, но Кас знал, что случались, еще со времен Джона. Странная семейная традиция, но не ему здесь судить. И не с тех пор, как он сам является частью этой семьи. Надеется, что до сих пор является. Потому что в свете последних событий… Кас осознавал, что чем дольше Дин тянет с реакцией на его слова — на его признание, тем больше это все становится запутанной катастрофой и тем менее сам Кас уверен в своем месте здесь. Это было словно висеть над пропастью на тонкой веревке и ждать, чтобы кто-то сверху потянул за другой конец, но ты ни слышишь ни чужих шагов, ни дыхания. Тут только ты и дымчатая пропасть и твой самоуничижительный внутренний голос. Кас выудил из громоздкой массы оранжевый пузырек с таблетками, пока братья возобновляли разговор из машины на пониженных тонах, по какой бы то ни было причине — вряд ли ради Мег, это он мог точно сказать. Хотя мир — интересное место, полное сюрпризов, он заметил в последнее время. Эйлин отошла в ванную, едва прикрыв за собой дверь, Сэм сидит на свободной кровати, сцепив пальцы, Дин облокотился лопатками о стену напротив брата и прикрыл глаза от измотанности, номер почти не пропах сигаретами и дешевым освежителем воздуха, заходящее солнце за окном едва припекало его воротник больничной рубашки. Все это составляло странную, привычную и почти домашнюю картину, к которой Кас успел привыкнуть, и очередной апокалипсис и боль под ребрами почти отошли на второй план. Почти. Он откупорил крышку пузырька. Намерением его было остаться незаметным — зачем нужно остальных тревожить его состоянием, в конце концов? Он будет в порядке через пару дней — скорее всего — и они спокойно об этом забудут. Тем более оба Винчестера прямо сейчас погружены в глубокую дискуссию о том, что говорила Мег перед тем, как потерять сознание (что в основном состояло из «ты точно не узнал язык» и «не имею никакого гребаного понятия» и что-то в ключе «в какой момент своей жизни я подписался на это»). Но в секунду, как крышка сошла с легким щелчком, глаза Дина метнулись к нему с неясным для Каса выражением на лице. Он кидал взгляды на Каса во время поездки и после, чтобы убедиться, что тот не упал на бетонный пол и не истек кровью или что-то в этих пределах, но это… Это было чем-то другим. Потому что Кас знал то выражение, которое на себя надевает Дин, когда пытается скрыть глубокий необъяснимый ужас. Его взгляд метался от пузырька к лицу Каса. Потом он тяжело сглотнул и оторвал взгляд, возвращаясь к разговору с Сэмом. Эйлин вышла из ванной. Тонкий, почти незаметный ключ от наручников в ее руках. Кас проглотил две таблетки — белых, продолговатых — надеясь, что не напутал с пропорциями. Закашлялся и встретил три пары обеспокоенных глаз. Он отмахнулся с вопросом: — Ты уверена, что еще не рано избавляться от наручников? — несмотря на явное желание снова закашлять, он говорил внятно, смотря прямо в глаза Эйлин, но под конец снова сдавленно кашлянул. Человеческая физиология раздражала. Эйлин, к ее чести, разобрала его слова и не дрогнула, хотя Дин и Сэм явно были скептичны насчет ее ответа. — К этому моменту уже понятно, что она вряд ли куда-то уйдет, — и направилась к Мег, не слушая возражений. В самом деле, Мег сейчас находилась на той негласной границе между пленницей и странным другом компании, и Кас не знал, как именно он себя чувствовал по этому поводу. Мег носила эти наручники так, будто делала им всем одолжение, вроде некоего жеста, которым она держит мир и покой, чтобы не заставлять никого чувствовать себя некомфортно — и это было только еще более странно, учитывая их историю вместе, их всех. И Эйлин была хорошим психологом. Она разбиралась в людях — и не только, очевидно. Все трое более чем доверяли ее мнению, но все это крайне дурно пахло, оставляя достаточно места для сомнений. И едва Эйлин добралась до края кровати — Кас был почти уверен, что это была ее кровать — Мег с хрипом втянула воздух и осела на хрупком скрипучем матрасе. Все четверо напряглись, готовясь к атаке из чистого инстинкта, но Мег, очевидно, было слишком все равно. Первые несколько секунд она даже не могла сфокусироваться ни на чем конкретном вокруг, жадно хватая ртом воздух и сминая под собой простыни. Потом она поставила ноги прочно на пол рядом с кроватью, все еще сидя прокашлялась и закрыла глаза. Взяла минуту так, будто у нее было все время мира, что чувствовалось слегка абсурдно в их ситуации. К всеобщему удивлению, это была именно Мег, что сказала: — Какого черта произошло? — она с выдохом открыла глаза и утерла рукавом размазанную полоску крови под носом. Наручники лязгнули с движением. Честно, это не помогло, только больше размазало красный след над верхней губой. Это в любом случае было последней заботой Мег. — Мы планировали спросить тебя о том же, — вступает Дин, отлипая от стены и пытаясь выглядеть так, будто он контролирует ситуацию. Что, он чувствовал, было невозможно далеко от правды. Он просто хочет выспаться, ради всего святого. Он упорно отмахивал мысли о том, что все идет по кругу — так, будто Чак никогда и не уходил, будто они не победили всего полторы недели назад. И посмотрите — перед ними очередной апокалипсис, очередное «из ряда вон выходящее» даже с их опытом, целая яма абсурда в качестве межличностных отношений и абсолютно никакого чувства контроля над их жизнями. Не погружаясь в экзистенциальный ужас еще глубже, чем он уже успел наступить — пара шагов на самом краю прилива по сравнению с целым бездонным озером перед ним — он продолжил сверлить взглядом Мег. Не то чтобы он надеялся получить от нее какие-то ответы, но не вините Винчестера за то, что тот выбрал демона своей точкой концентрации. Говоря откровенно, Мег выглядела так, что если бы не явная измотанность и наручники, она была бы не против прямо сейчас вцепиться ему в лицо. Сэм спас ситуацию. — У тебя было что-то вроде… приступа в больнице, — он посмотрел на Мег, слегка склонив подбородок, словно разговаривая с больным животным, и аккуратно спросил, — Ты ничего не помнишь? Мег не казалась впечатленной его манерой поведения. В ответ на его вопросы она только поморщилась и прикрыла глаза, как делают только после ужасного похмелья или мигрени. — Мег, — мягко подал Кас с другого конца комнаты. — Что ты помнишь? Метнув на него короткий взгляд, Мег приподняла бровь, несмотря на явную бледность пытаясь держать лицо. — Что с твоим неподражаемым прикидом? — Боюсь, вид залитого кровью костюма с ножевой раной является общественно неприемлемым. Мег хмыкнула. В самом деле, была какая-то ироничность в том, что его старая одежда, его старый облик был слишком обволочен кровью, чтобы его было возможно и далее носить, что он больше не способен справляться со всей грязью щелчком пальцев и ему наконец придется что-то менять. Иногда вселенная требует перемен слишком буквально. Кас неловко поерзал на стуле в своей жесткой больничной рубашке. — Слушай, — вмешалась Эйлин, руки скрещены на груди, ключ от наручников снова в кармане куртки. — Если ты не хочешь говорить или сотрудничать — ладно. Твое дело. Но даже если мы дадим тебе ключ, даже если распахнем дверь у тебя перед носом… Что тогда? Куда ты пойдешь? Делая аккуратные, размеренные шаги в сторону кровати напротив Мег, Эйлин не прерывала зрительного контакта с ней. — Поэтому ты здесь, я права? — Эйлин опустилась на матрас рядом с Сэмом и оказалась на одном зрительном уровне с Мег, в чем, возможно, и был смысл, Кас не был уверен. — Тебе некуда идти. И с нами тебе в любом случае безопаснее, потому что из всей этой армии воскресших мертвецов, как много из них ты сама отправила на тот свет во имя воскрешения Люцифера в свое время? Мег вскинула подбородок, выпрямила спину и блеснула глазами, и Эйлин поняла, что попала в точку. Армия воскресших мертвецов была плохими новостями не только для них четверых, и по какой-то причине Кас осознал это с оттенком легкого удивления. — Мы не ожидаем ничего больше сотрудничества, — продолжил Сэм, подхватывая нить договора Эйлин каким-то странным подсознательным образом, которым общались только эти двое, чему Кас, возможно, слегка завидовал. — Но для этого требуется, чтобы мы делились важной информацией. — Хорошо, доктор Фил, — Мег всплеснула руками в жесте искреннейшего раздражения, последовал легкий лязг. — Значит, если мы такие доверительные партнеры — сначала наручники. Несмотря на свое изначальное намерение освободить Мег, Эйлин помедлила. Здесь не было действительно широкого выбора и высоких ставок. Три опытных охотника и один раненый, но опытный боец и по совместительству бывший ангел против одного демона не в лучшей форме. Удача на их стороне. По большей части. Особенно с тех пор, как Чак не дергает их за ниточки. Лязг падающих на бетонный пол наручников ознаменовал негласное подписание мирного договора. До некоторых пор. — Не выгляди таким расстроенным, Дин, — она подмигнула старшему Винчестеру. — В последний раз я осталась грушей для битья Кроули, чтобы вы могли сбежать. Имей немного доверия к людям. По правде говоря, Дин действительно помнил обстоятельства ее смерти. И то, что она сказала прямо перед смертью Сэму. Про то, чтобы он спас Каса. Вот это вызывало смутные неприятные ощущения. Что-то близкое к недоверию, но не совсем. У него действительно здесь не было права голоса, поэтому кто он, чтобы спорить сейчас? — Так что ты видела? — снова подал голос Кас, и у Дина гора с плеч упала, когда он увидел пузырек с таблетками обратно в сумке. — Ничего. — Мег… — Нет, буквально. Ничего, — она перекинула взгляд на Эйлин. — Сначала это было, как после удара в ребра той зубочисткой от Кроули. Ничего. Темнота. Пустота. — Пустота, — протянул Сэм многозначительно. — Да, умник, Пустота. С большой буквы, — она ограничилась одной улыбкой в его сторону, острой, как осколок разбитого зеркала. — Я думала, что все. Опять. Что она нашла способ меня забрать, и это действительно конец, потому что я готова поклясться, это было то же самое ощущение, как после первого раза. После первой… Она сглотнула. Никто не прокомментировал. — Это было сначала. Потом были эти… — она шумно выдохнула, всего на секунду уронив взгляд в пол. — Даже не видения. Но образы. Совершенно в разброс. Но большая часть из них была изображениями этой Нью-Йоркской улицы. Все в черном. Все пахнет паленым. Толпа народа. Дома, улицы и остальное. — И что ты думаешь это значит? — Эйлин подалась вперед. Мег сделала глубокий вздох, собираясь со словами. — Это было не как видения, но как… как воспоминания. Вот и все, о чем я говорю. Хаотичные, непонятные и настолько часто сменяющиеся, что могут спровоцировать эпилептический припадок. — Но чьи воспоминания? — нахмурился Кас. — А это, Клэренс, хороший вопрос. Пара человек — теперь уже неясно кто точно — хмыкнули в неожиданно накатившую тишину комнаты. — Думаю, на этом этапе мы все можем согласиться с тем, что в Нью-Йорке нам оставаться бесполезно, — почти робко предположил Сэм. — Что? — спросил Дин, словно выходя из транса. — Почему? — Здесь от нас в любом случае мало пользы, — Сэм пожал плечом, его слова одновременно и рациональные, и осторожные. — Никого и ничего от места происшествия не осталось, поэтому мы не сделаем здесь ничего, что не могли бы в бункере. Даже меньше, потому что там мы по крайней мере можем навести кое-какие справки. Здесь же мы только ходим туда-сюда в поисках вчерашнего дня с мишенями на спинах. По мере хода слов Сэма, Дин осознал, что в какой-то момент начал слегка кивать в согласии, несмотря на то, что определенно не намеревался. Адвокатура потеряла такой талант. Дин прочистил горло. — Ладно, может быть. Сэм прищурился. — Я чувствую «но». — Но… Сэм вздохнул. Дин продолжил. — Но мы ведь не обязаны прямо сейчас паковаться и отправляться в дорогу? Хм? — К чему ты клонишь? — спросила Эйлин, поставив подбородок на сжатый кулак, возможно слегка заинтригованная. — Мы проезжали бар по дороге к месту происшествия, — пояснил Сэм, повернувшись к Эйлин. — Они только открылись! — театрально возмутился Дин, вскинув руки. — Мы должны им какую-то дань уважения! — То, что у тебя есть тенденции запивать все свои личные проблемы еще не значит… — Почему нет? — спросила Эйлин с легкой улыбкой, едва уловимой, но искренней и словно только подсвечивающей искру в глазах. Сэм повернулся к ней с возмущенным выражением на лице, и это было почти комично. — На чьей ты сейчас стороне? — Я давно хотела посмотреть на прославившуюся Винчестеровскую технику игры в бильярд, — Эйлин пожала плечом, до странного похоже на то, как это делает Сэм. — Мой тип женщины, — подмигнул ей Дин и повернулся к Касу, неуверенно воздерживающегося в стороне, а может просто разумно отмалчивающегося. — Ты как, с нами? Прямо сейчас лучшим вариантом для Каса было бы отлеживаться до тех пор, пока ему не станет лучше или, по крайней мере, пока швы не схватятся толком, но Дин не надеялся на благоразумность Каса в этом вопросе и его собственную удачу. И он не хотел, чтобы Кас чувствовал себя оставленным. Он может просто посидеть у бара и попытаться сделать кое-какие попытки социализироваться, в конце концов. Сам же Кас был движим, по большей части, мотивами Эйлин и простым человеческим «А почему бы и нет», поэтому он ответил: — Да, конечно, — и, уронив взгляд на больничную рубашку. — Как только найду что-то более презентабельное. — Это не проблема, в багажнике есть сумка со старыми джинсами и рубашками, в которые длинные конечности Сэма больше не влезают. — Позволь спросить, — прервал его Сэм. — Я играю няню для отверженного демона без наручников? В ответ на собственное упоминание Мег только вскинула бровь, и отсутствие прямого ответа от нее было более чем показателем того, как на самом деле отвратно она себя чувствовала. И, возможно, совершенно не следила за ходом их семейных посиделок, но им это было не обязательно знать. С очередным приступом мигрени, она откинулась обратно на подушку, но поток изображений совершенно не рассеивался, как и не становился только более понятным. Все, что менялось — это чувство под ее кожей, та дрожь, что чувствуешь, когда тебе смотрят прямо в затылок. У изображений не было запаха и вкуса и звука, только мертвая тишина. — Ты просто знаешь, что я побью твою девушку в бильярде, и тебе придется с этим разбираться. — Нет, я более чем уверен, что она надерет тебе зад. — Если голосование имеет значение, — поднял руку Кас, — то я согласен с Сэмом. — Пошли вы оба.