XII
15 июля 2021 г. в 20:56
С уходом гостя немолодой лысый толстяк стер с лица улыбку и вновь окинул взглядом помещение. Комната под стать ложу, твердому, точно камень. Тесная и лишенная окон, она походила на тюремную камеру, но его вполне устраивала, тем более, при нынешней должности. Карлик зря насмешничал, в покоях мастера над шептунами в северном крыле замка было ровно столько, сколько нужно Варису.
— А одинокому евнуху нужно значительно меньше, чем Ланнистеру с Утеса Кастерли, даже если он карлик, — мысленно прибавил мастер над шептунами.
Варис насмешливо покачал головой и отпил немного воды из чаши. У Тириона Ланнистера ровно тот же недостаток, что у Петира Бейлиша. Оба считают себя самыми проницательным и хитроумными в Красном Замке. Впрочем, лорд Тайвин и его брат до сих пор считают Мизинца полезной марионеткой, которая от жадности заглотила слишком много и никак не способна навредить интересам Утеса Кастерли.
К счастью для Бейлиша, раскрывать некоторые его маленькие тайны деснице не в его интересах. Мизинец может спать спокойно, по крайней мере, пока. Во всеуслышание называть себя верным слугой короля не значит быть им в действительности. Кроме того, Варис, уже много лет носивший прозвище Паук, не видел особой выгоды в низвержении новоиспеченного лорда Харренхолла.
А между тем всеведение, вернее, его иллюзия, были тем, за что Вариса многие годы терпели в Малом Совете. Евнуха презирали, боялись и ненавидели, однако всякий раз польза от его трудов перевешивала все остальное. Кичащимся древностью происхождения королям и лордам казалось, что крох со стола и право вынюхивать затеваемые против них заговоры достаточно, чтобы калека-иноземец был доволен.
Умер выписавший его из-за моря Эйрис, умер пришедший ему на смену Роберт, корона с головы отпрыска львицы грозит упасть, вот только чудесно спасенный принц не поднимет венец предков. Ланнистеры так и не узнали о том, что тихо готовил для них всезнающий и угодливый евнух, напудренный и нелепый в своих ярких шелках и мягких туфлях.
— Я служу государству, — порой отвечал мастер над шептунами с вежливой улыбкой на вопросы, кому же принадлежит его верность.
Джон Аррен, будь он вполовину так проницателен, как себя полагал, должен был насадить голову евнуха на пику, а вместо этого решил, что использовать ненавидимого Паука выгоднее. Старый десница вновь перехитрил самого себя, как и в случае с Джейме Ланнистером, да и с Петиром Бейлишем. Нед Старк оказался ещё более недалёким, Варис почти жалел его. Но себя было куда жальче.
По большому делу, евнуху было досадно, что почти выигранная партия проиграна, так и не начавшись. Им с Иллирио уже приходилось переигрывать, из-за смерти Дейнерис, например. Принц-сорвиголова тоже заставил поломать голову, но до поры они могли что-то исправлять. Теперь оставшемуся в одиночестве евнуху приходилось решать, как быть дальше.
— Знание — истинное сокровище в умелых руках оно не менее опасно, чем сталь или золото, — говорил ещё в Пентосе Иллирио.
Варис не спорил, хотя для него раскрытие чужих секретов и их использование значило больше, чем для Мопатиса. Бывший браво, не будь он так азартен, мог прожить остаток жизни, наслаждаясь положением магистра и торгового магната, отойти же от дел для евнуха было немыслимо. Он зачах бы от скуки. Пока ему удавалось собирать в свои сети крупицы истины, только тогда он и жил по-настоящему.
Жизнь мальчишки-актера из плавучего театра нелегка, особенно когда ты сирота и являешься собственностью владельца балагана. Впрочем, кормили его не так уж плохо, он делал успехи, вызывая ликование непритягательной портовой публики и сдержанные похвалы хозяина. Все кончилось в Мире, когда после выступления к хозяину подошёл богато одетый чужеземец и купил у него Вариса.
Мальчик пришёл в ужас, услышав о том, что его продали. Вся труппа являлась рабами владельца балагана, что случалось сплошь и рядом в южных Вольных Городах. Ничего хорошего смена хозяина не сулила, но его мнение было последним, что интересовало тех, кто решал его участь.
Покупатель оказался знатоком тайных искусств или мнил себя таковым. От красивого мальчика с льняными кудрями чужеземец хотел лишь одного и это он получил в тот же день, оскопив Вариса и спалив у него на глазах его мужское достоинство. Опоенная дурманом жертва позже могла поклясться, что пламя на треногой бронзовой жаровне вспыхнуло синим и из него звучал громовой голос на неизвестном языке.
Колдуну, похоже, только это и было нужно. Правда, его молчаливые подручные позаботились, чтобы мальчишка-актер не умер на похожем на узкую скамью столе, но и только. Вариса вышвырнули на улицу и предоставили собственной судьбе. Разумеется, когг, на котором путешествовала труппа, уже покинул Мир, взяв курс на Королевскую Гавань, где на памяти Вариса они уже пару раз бывали.
Потом он уже узнал, что из пяти мальчиков после кастрации двое или трое умирают, не силах справить нужду. А из выживших только одному удается сдерживаться при позывах, как обычному человеку. Варис был ещё из счастливчиков, если можно назвать везением быть оскопленным в детстве безумцем.
Мальчика-евнуха можно было выгодно перепродать, наконец, подручные колдуна могли проломить голову Варису, сунуть труп в мешок с камнями и отправить на дно моря. Вместо этого чужеземец позаботился о здоровье своей жертвы и лишь тогда выставил из дома. Позже евнух выяснил, что это был квохорский торговец, месяц спустя отплывший в Асшай и не вернувшийся.
Назло своему мучителю, он решил выжить. Варис попрошайничал, воровал и какое-то время продавал своё тело. Ценой долгих усилий, он стал одним из лучших воров Мира, пока один из завистников не донес на него властям. Евнух сумел скрыться, но неприятности долго преследовали его и в Пентосе, пока ему не улыбнулась удача в лице одного смышленого юнца-брави в потрепанных шелках.
Сначала он надеялся найти в Мопатисе защитника, однако тот оказался умнее, чем казался на первый взгляд. Их совместные дела начались с того, что евнух следил за другими ворами и обкрадывал их схороны, а на долю брави выпадало предлагать хозяевам похищенного помочь найти утраченное. Вскоре дела у них пошли в гору, если не считать того, что за Варисом охотились грабители и карманники города.
Зарабатывать прежним способом уже не получалось, отказываться от хорошей жизни не хотелось, так что подельниками пришлось пораскинуть мозгами. Идею подкинул Иллирио, но использовать «мышек» пришло в голову именно евнуху. Мопатис, имевший в виду карликов, согласился, что бездомных детей-сирот больше, обойдутся они дешевле, шансов на предательство меньше, а избавляться от них легче.
Этим они занялись уже тогда, когда доход позволял сложиться в довольно рискованный, на первый взгляд, план. Затея на первых порах пожирала изрядно серебра, зато потом окупилась сторицей. Варис, лично натаскивавший первых «мышек», отправляясь в Вестерос, оставил Мопатису школу, которая выпускала новые и новые партии малолетних шпионов, как для Мопатиса, так и для Вариса.
Старый друг продолжал снабжать Вариса новыми лазутчиками, которых евнух шутливо прозвал «пташками». Трудами мастера над шептунами Красный Замок кишел этими проворными оборвышами, служившими лишь ему, однако и полученная при Эйрисе сеть королевских шпионов росла и крепла. Сплетенная паутина была крепче всего в столице, но дотягивалась и до окраин Семи Королевств.
Мопатис получал достаточно сведений, которые помогали ему ещё больше преуспевать в торговле с Закатными Королевствами, так что не считал себя внакладе. Кроме того, каждая разведанная тайна приближала день коронации Эйгона. Далеко не все секреты доходили до ушей членов Малого Совета, короля или десницы, порой Варис прилагал немалые труды, чтобы тайна оставалась тайной.
Дети имели немало преимуществ над обычными шептунами, от которых Варис не думал отказываться. Нет, он не страдал излишней сентементальностью. В его ставке на «пташек» преобладал скорее тонкий расчёт и здоровый цинизм. По этой причине он настоял, чтобы у детей вырезали языки.
— Немые шпионы надежнее, мой друг, — пояснял евнух, печально вздыхая. — Моё сердце разрывается от того, что приходится опускаться до подобного, но что делать, что делать…
— Знай я тебя меньше, мог бы поверить, — усмехался в бороду магистр. Хотя подобное вместе с обучением «пташек» грамоте и языку Закатных Королевств, удлинняло время подготовки и уменьшало число новых шпионов, Варис твердил, что так намного проще и спокойнее. По-своему, он был добр и заботлив с детьми, пока те могли приносить ему пользу.
Улицы Мира и Пентоса выжгли сострадания и жалость из сердца Вариса, по-настоящему он был привязан разве что к Мопатису. На прочих людей, знатных и простолюдинов, молодых и старых, мужчин и женщин, евнух смотрел либо как на средство достижения цели, либо как на препятствие.
Зодчие Мейгора Жестокого создали целый лабиринт потайных ходов и укрытий для шпионов, призванных помочь шептунам Тианны Пентошийской быть вездесущими. В благодарность король истребил строителей до последнего человека, так что для Драконьего Логова пришлось нанимать мастеров из-за Узкого моря.
Каждый мастер над шептунами, евнух был в этом уверен, старался разведать тайные пути замка. Варис считал, что за свою долгую службу разведал почти все ходы. Осматривая некоторые из них, он предположил, что его догадка верна. Тианна явно пользовалась соглядатаями, бывшими слишком мелкими для людей нормального роста.
Королевская резиденция на Холме Эйгона настоящий муравейник, где хватало отпрысков слуг, многие и сами были пристроены к делу. Действуя осторожно и неспешно, Варис позаботился, чтобы «пташки» не бросались в глаза и поскорее обжились в Красном Замке. Пускать в потайные коридоры обычных шептунов не стоило, они могли пригодиться во многих других местах…
Во время штурма Красного Замка Ланнистерами евнух сумел переждать побоище в безопасном месте, чтобы предложить свои услуги лично Джону Аррену, проникнув в его покои в Башни Десницы. Паук уже успел заработать мрачную репутацию даже у самых верных подданных Таргариенов. По большому счёту, мастеров над шептунами и не должны любить, но евнух-иноземец раздражал еще сильнее.
Выбирая, раздавить Паука сразу и поставить на его место своего человека или использовать евнуха, Аррен выбрал последнее. Старик вообще любил играть на сдержках и противовесах, порой сам же вскармливая себе врагов. Молодой лорд с Перстов, обязанный возвышением своему сюзерену, стал могильщиком Хранителя Востока, перед этим наставив ему рога.
Приди в голову такая мысль, Варис мог бы попробовать спасти Аррена, да и не его одного. Вместо этого он мастерски скармливал ровно столько информации, сколько считал нужным, всегда вежливо улыбался и не ссорился окончательно ни с кем. Мизинец, любивший подтрунивать над ним, опасался евнуха больше остальных, но недостаточно.
Барристан Селми поглядывал на Вариса с хорошо сдерживаемым отвращением, даром что его клятва Роберту при живом Визерисе поблескивала фальшью. Рыцарь мучался от своего двойственного положения до того часа, когда лишился белого плаща при Джоффри. После долгих раздумий, Мопатис предпочел не менять коней на переправе и позволить Селми разыскивать Визериса.
Золотые Мечи, связанные обещаниями и клятвами, не должны были переметнуться к Королю-Который-Продает-Свой-Меч, а убийца Мейлиса в свите не добавлял Визерису шансов. Кое-какое воинство он мог собрать, только в грядущей войне рассчитывать ни на Простор, ни на Дорн Таргариен не мог. Лорд Мейс выбрал сторону Ренли, а принц Доран слишком осторожен.
Говорят, боги любят посмеяться над людскими планами. Эйгон, инкогнито плывший по Ройне на небольшом речном корабле, нашёл свой конец в Горестях. Прежде Мопатис казался крепким, точно столетний дуб, весть о гибели сына подкосила его. Известие, что Иллирио отравили на пиру у магистра Орделло, не обманывало Вариса. Старый друг сделал свой выбор и не евнуху его осуждать.
По известным причинам, Варис не мог стать отцом. И все же за эти годы «принц Эйгон» стал для него почти родным человеком. Мысленно евнух называл его «племянником», ведь старину Мопатиса смело можно сравнить названным братом. При всей зачерствелости Варис испытал горечь утраты, а ведь родитель должен переживать подобное намного острее. А вот смерть Иллирио…
Свести счеты с жизнью…какой бы жалким не было бытие евнуха, Варис не хотел его прерывать. Странно, он был убеждён, что умрет первым и не раньше, чем полюбуется на коронацию Эйгона и приезд Мопатиса в столицу. Вместо этого он пережил надежды старого друга и наблюдал, как считавшийся бессильным пугалом претендент одерживает победы.
Визерис, третий этого имени, топчет землю Простора и слоны его наемников неспешно вышагивают вдоль Мандера. Число его сторонников растёт, лорд Лейтон заперся в своём городе и молчит, Хайгарден слаб, как никогда, Джулиан Сванн и Арстан Селми собрали в Марках крепкое войско, в надёжности которого у львов большие сомнения и не напрасно.
Завтра, перед выступлением лорда Тайвина, будет прощальный пир, после войска выступят на юг. У львов остался последний шанс раздавить Визериса и сорвать с шеи столицы удавку. Таргариен перекрыл Мандер, житницу Простора, откуда продовольствие шло на север. Станнис, засевший на Драконьем Камне, следит за схваткой льва и дракона, точно голодный стервятник. А за ним самим следил Варис.
Хотя прежние планы обратились в пепел, евнуху очень не хотелось позволить кое-кому победить. Нет, вовсе не из любви к Ланнистерам или Таргариенам, уж тем более не ради защиты Великой Септы от поругания, которого могло и не быть. Дело было в застарелой ненависти к чародеям и нежелании позволить упрямцу Баратеону жать там, где не сеял.
Наблюдать, выжидать и позаботиться, чтобы на Железный Трон не вскарабкался бывший мастер над кораблями со своей ведьмой. Пожалуй, вот что заботило Вариса больше всего. Джоффри обещал вырасти скверным королем, Томмен казался немногим лучше, что до Визериса…хороший вояка, даже хороший полководец может оказаться никудышным правителем, Роберт тому подтверждение.
Красный Змей, Барристан Отважный, Золотые Мечи, родич Морского Владыки со своими фехтовальщиками, дорнийские лорды и перебежчики всех мастей, сборище не менее странное, чем недавний союз льва и розы. Любопытно, посмотреть, что же будет делать Визерис, если сумеет воссесть на Железный Трон.
Конечно, пестовавший былые обиды юноша мог считать Вариса предателем почище Пицеля. Красного Змея или сира Барристана сложно назвать друзьями, а молодость жестока и своенравна. Паука может ждать участь украсить своей головой одну из пик над воротами Красного Замка…но оставалась надежда, что смерть вновь обойдёт его стороной. Ему было чем заинтересовать Таргариена.