Цепочка. Свадьба (Ч.1)

      24 июня. 6:30.       Убавленный почти на минимум гимн Советского Союза всё равно заставил Россию заворочаться и открыть глаза. Дотянувшись до надоевшего прибора, выключил. Перестав разглядывать люстру и потолок, опустил свой взор вниз и улыбнулся. Устроившись на его груди и уткнувшись в неё носиком, спокойно спал Аме. На его теле играли солнечные зайчики. Погладив Штаты по голове, рука русского скользнула ниже и замерла на талии. Аме поморщился, когда подлый лучик стал светить прямо в глаз. Он заворочался и зевнул. Россия лёг на бок, подперев голову рукой, закрывая свою невесту от солнечных «негодяев» вечно мешающих спать, и легонько поцеловал в губы. США довольно улыбнулся и потянулся. Открыв глаза, сразу увидел своего альфу. Протянув к нему руки, схватил за шею и потянул на себя, целуя нежно и неторопливо. Оторвавшись от сладких губ, Россия зашептал, касаясь ушка:       —С добрым утром, моя утренняя звезда.— Россия потёрся носом об щёку Аме и поцеловал в висок.       —Ммм…— США отодвинулся и повернулся спиной к своему альфе; — Дай мне ещё поспать, Россиюшка.       —Ха! Какие мы маленькие и наглые. На работу скоро. Давай просыпайся!       Россия встал с кровати, посмеиваясь. Обойдя её, присел на корточки возле края, где дремал американец. Проведя по обнажённому боку невесомо горячей ладонью, наблюдал, как кожа покрывается мурашками, а тельце немного подрагивает.       —Мурика вставай.       —Нет. Ещё чуть-чуть…       Россия чуть приподнялся и укусил Аме за бедро. За что получил удар по спине, не сильный и вялый. Америка перевернулся и ещё раз потянулся. Рос не стал ждать, когда его пара окончательно проснётся и просто взял его на руки и понёс в душ.       Стоя под тёплыми струями воды, США не просыпался, а наоборот засыпал. Этому способствовали мягкие массирующие прикосновения его альфы, который помыл ему голову и тельце. Россия и про себя не забыл.       РФ заметивший, что его пара до сих пор дремлет, даже стоя и не смотря на все манипуляции, решил сделать пакость, которая точно взбодрит его ненаглядного. После того как он прибавил холодную воду, по дому прокатился визг, из-за которого Рейх чуть не разбил чашку, выронив её от неожиданности. Америка почувствовав, как по его спине потекла совсем не тёпленькая водичка, закричал и выскочил из ванны. Россия был менее чувствителен к температурам и спокойно стоял под прохладной водой, потирая уши, в которых звенело из-за его маленькой «сирены».       —Россия! Ты что творишь?! — придя в себя после такого резкого пробуждения, чуть вздрагивая, спросил США.       —Зато ты проснулся. — выключив воду, Россия вылез из ванны; взяв полотенце, укутал в него США и начал вытирать его; — Что такое, Мурика? — Россия поцеловал свою омегу в висок.       США отвернулся и гордо вздёрнул подбородок, игнорируя свою пару. Россия быстро вытер с себя воду и, развесив полотенце, обнял своего любимого, надувшегося американца.       —Давай ты меня по другому будить будешь? Do you understand me? Or should I communicate with you in Tatar with an explanation in German? (Ты понимаешь меня? Или мне с тобой общаться на татарском с объяснением на немецком?) — обиженно спросил Аме, старательно игнорируя тёплые объятья.       Россия согнулся от смеха и поцеловал США в темечко. Взглянув в зеркало, заулыбался на их совместное отражение. Было так приятно рассматривать дело рук своих, правильней сказать зубов. Зато сразу видно, что Аме его территория, и он его никому не отдаст.       —Хорошо, любовь моя. — Россия, повернув к себе лицом, поцеловал США в губы.       Аме не мог долго обижаться на своего альфу, и по этому почти сразу ответил на поцелуй. Он потянул его в сторону столешницы (в которую вмонтирована раковина и расставлены косметические средства). Россия подхватил Аме под попу и посадил. Американец сразу обвил его ногами и чуть откинулся назад, заставляя Россию нависать над собой. Ладони альфы блуждали везде, растирая немного прохладную кожу, даря тепло.       Прервал их утренние ласки СССР. Тихо войдя в ванную, он с минуту наблюдал за тисканьями своего сына и невестки, но потом всё-таки решил «придушить» бурные утренние обжимания ещё на этапе зарождения, покашляв в кулак.       —Кха-кха. Кхм. Сын, вам через час уже надо быть на заседании ООН. Я всё понимаю, но поторопитесь.       Россия вздрогнул и пообещал отцу поторопиться. Он отнёсся спокойно к появлению Союза, но постарался прикрыть США собой. И эта картина очень смешила коммуниста. Красная мордашка американца, и то с какой скоростью, он завернулся в полотенце, и испуганное «Ой» и «Вашу мать!». Слов нет, один смех. Посмеиваясь, он вышел из ванной, в которой началось копошение.       Спустившись на кухню, Союз подошёл к своей омеге и обнял со спины. Рейх улыбнулся, ощущая ласковые объятия своего альфы. Он только-только закончил сервировать стол и вытирал полотенцем влажные руки.       —Как ты себя чувствуешь?       —Хорошо. А что? — Рейх прижался плотнее к груди своего мужа.       —Да так, ничего. — Союз стал поглаживать и сжимать бока своей пары.       —СССР, нет! — Рейх вырвался из объятий, и положил полотенце на стол.       —Что? — Союз нахмурил лоб.       Рейх подошёл и поцеловал Союза в щёку и сказал:       —Я не хочу сейчас заниматься сексом. С чего ты вообще решил этим заняться? Всё утро был спокоен как удав, а сейчас такой резвый, аки козлик. Ай!       Союз несильно впечатал Рейха в стену. Сжав одной рукой его ягодицу, другой оттянул ворот домашней кофты и укусил за ключицу. Немец зашипел и старался оттолкнуть свою пару. Но губы Страны Советов заскользили вверх по шее, оставляя лёгкие поцелуи. И дойдя до ушка остановились. Горячее дыхание обжигало.       —Помнишь как мы вчера в ванной? Так вот. Я увидел как Россия с Америкой также как мы вчера. Но США такой шумный, открытый, страстный, не то что ты. Сладкий, давай ещё разочек, а? Я хочу слышать, как ты кричишь и стонешь подомной.       Рейх выгнулся в объятьях, его лицо залила краска. Но в груди появилась обида и, выпустив когти и засияв чёрно алыми глазами, он всё-таки оттолкнул альфу.       —Найди себе другого или другую, — глухо рыча, сказал Рейх; — если я тебя не устраиваю!       —Рейх! Я…       В этот раз им помешали спустившиеся «дети». Россия видно надел первое попавшееся под руку: белую футболку с черепами и серые джинсы. Аме наоборот, старательно подошёл к выбору: белый топик открывал живот, но поверх него была одета рубашка русского, её рукава были закатаны до локтя и концы завязаны, но она не была застёгнута; голубые облегающие джинсы с ярко-красным кожаным ремнём; золотые часы на руке и укладка. Как всегда неотразим.       —Guten Morgen! — синхронно сказали Россия и США.       Оба подошли и обняли Рейха, поцеловали в щёки. Немец ласково им улыбнулся и потрепал РФ по голове, а Аме погладил по спине и подтолкнул обоих к столу.       —Давайте ешьте побыстрей. И так почти всё остыло.       Россия заметил когти папы и общую нервозность родителей и решил спросить:       —Пап, что-то случилось? — он даже отодвинул тарелку с гурьевской кашей.       —Nein Alles gut. Lass uns essen. (Нет, всё хорошо.Ешь давай.) — Рейх сидел нога на ногу и пил чёрный крепкий кофе, устало и обижено смотря на Союза.       —Вот ведь. Батя, харэ устраивать нервотрёпки!       Россия, не любил Рейха, но видел, что тот изменился. Возможно у него появилась привязанность, ведь он до подросткового периода рос с отцом и кучей братьев и сестёр, где был старшим и ответственным за всех. А Рейх, смог дать ему крупицы материнской любви и ласки.       —Не лезь! — Союз сверкнул глазом.       Зарождающуюся перепалку прервал удар по столу и приказной голос Рейха:       —Hör auf, schnell! (Прекратили, живо!) Россия всё хорошо. — он погладил пасынка по руке; — Да мы немного поспорили, но всё хорошо. Тема закрыта. — немец демонстративно стал есть.       Все последовали его примеру. Только США, думал о чём то своём. Союз посмотрел на него и спросил, заодно переключая тему разговора:       —Ты чего нос повесил?       —Калории считаю.       —Ты что сидишь на диете? — Россия удивлённо посмотрел на свою пару.       —Ага. К свадьбе хочу быть ещё более стройным.       —Напридумывал. — Союз с громким стуком поставил чашку на стол; — Ты своей диетой губишь не себя, а будущих детей. Ты и так тощита тощитой, не понимаю, как РСФСР тебя до сих пор не сломал. Но по следам на тебе видно, что… Хм. Вы очень резвы и не сдерживаетесь. Вон весь в синяках.       Америка покраснел.       —Мурика, я тебя любого люблю. Не придумывай себе всякого и выброси эти глупости из своей головы.       —Хорошо, но если ты меня разлюбишь. Я не знаю, что с тобой сделаю.       —Это не возможно. Ты навеки мой.       Улыбнувшись, они поцеловались и быстро съели кашу, запивая её кофе. Диктаторы лишь закатили глаза, их смешили эти телячьи нежности. Возможно, они не замечали таких же поступков у себя. Или не хотели замечать. Россия, схватив бутерброд с сырокопчёной колбасой и Аме, кивнул родителям и быстро направился в коридор. Обувшись, и взяв вещи (папки с бумагами, сумки, куртки), и ключи они вышли из дома. Рос направился к гаражу. Аме грелся на солнышке и дышал свежим воздухом, который был пропитан запахом леса, который являлся таким родным и тёплым.       —Мурика, ты ящеркой заделался? Давай запрыгивай, а то реально опоздаем.       Америка сел на переднее пассажирское сиденье «Патриота». Они поехали. Аме открыл свою сумку и достал ежедневник. Пролистав до нужной страницы, внимательно пробежал по записям, запоминая сегодняшний распорядок дня. Потом достал документы и тоже пробежался по ним глазами, иногда меняя порядок листков. Россия любил наблюдать за таким Аме, по жизни его пара был инфантильным и самолюбивым. Но сейчас: сосредоточенный, серьёзный и такой милый. Так и хотелось потискать.       —Мурика.       —Да, Honey.       —Во сколько освободишься сегодня?       —До обеда я в ООН, а в 14:25 поеду решать дела со свадьбой. — чуть схитрив сказал Аме.       —Я не смогу тебя отвезти. У меня переговоры с Сирией и ещё бумажной работы до потолка. С Казахстаном ещё нужно проекты обсудить.       —Чёрт. Я всё понимаю.— Аме прикусил губу. Сам он машину не водил, и поэтому его планы могли накрыться медным тазом.       У России зазвонил телефон. Увидев, номер он сразу ответил.       —Да. Батя, я понял. Хорошо. Нет, я не против. Ага. А папа сможет Мурику в 14:25 кое-куда отвезти. Отлично. Да, я всё понял. Всё отбой. — Россия убрал телефон и подмигнул своей омеге.       —Я договорился. Рейх тебя отвезёт, куда тебе нужно. И он, кстати, остаётся до 2 июля.       —Я рад. — Аме потянулся и поцеловал Россию в губы пока они стояли на светофоре.       

***

      Когда «дети» покинули дом, Рейх глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Погасив воду, повернулся к Союзу.       —Союзик, дорогой, так что тебя во мне не устраивает? — алые зрачки сузились и были почти не заметны на чёрных белках.       Увидь сейчас кто-то немца, никогда в жизни не сказал и не согласился бы с фактом, что Тройка омега, так как выглядит он словно демон из преисподней. Причём очень злой. Но Союз уже давно адаптировался к такой смене внешности у своей омеги, и иногда специально её выводил из себя. Экстриму на старость лет захотелось.       —Редисочка, моя сладкая, я не хотел тебя обидеть. — Союз постарался сделать очень невинное выражение лица. Не получилось.       —Да! А к чему та фраза тогда! — у Рейха от обиды по щекам покатились слёзы; агрессия ушла, осталась только тихое негодование.       Коммунист сразу обнял своего нациста. Подхватил его пониже спины и приподнял, смотря снизу вверх, в глаза блестящие от слёз.       —Рейх. Я дурак. Я это знаю. Прости меня. Я не хотел тебя обижать. Я думал, ты заведешься, и мы с тобой повторим вчерашний вечер, только на диване в гостиной. — Союз поцеловал омегу в район груди и печально-моляще посмотрел на него.       —Пф! Ну и способы у тебя. Думай, прежде чем говорить. И, как я заметил, ты перестаёшь соображать и дружить с головой, когда оказываешься в городской среде. Всё-таки сосны и ели для тебя наилучшая компания. Ай. Не кусайся.       Союз укусил Тройку за бок, за такое прямое издевательство. Но он помнил, что заслужил, поэтому укусил только один раз. А потом, перехватив поудобней одной рукой, второй поднял край домашней кофты, подняв его до груди, и оставил засос в области солнечного сплетения. Рейх шумно вздохнул и прикусил губу.       —Полностью согласен. Поехали домой.       —Nein, я хочу ещё побыть здесь.       Руки коммуниста сильнее сдавили тело омеги, брови нахмурились, а губы поджались. Он не понимал, почему ему отказали. И вообще был очень недоволен. А его недовольство всегда выливается в неприятные последствия для виновника. Он опустил Рейха на пол.       —Почему? — очень серьёзным тоном спросил он у своей омеги, который в принципе не может ему отказывать в некоторых ситуациях.       Тройка обнял своего альфу и уткнулся носом в изгиб его шеи. Спокойно, он начал объяснять:       —Америка не привык заниматься домашними делами. Да он что-то делает, но сейчас такое сложное время: свадьба, привыкание жить с кем то, а не одному, работа. Ему нужна поддержка, которую его семья дать не может. Вспомни, он рассказывал, что готовил и прибирался сам крайне редко, потому что у него был целый штат прислуги. Пожалуйста, позволь мне остаться.       —Рейх, — Союз поцеловал свою пару за ушком и обнял нежнее; — мы же как то справились со всеми трудностями.       Немец смеялся в течение минут пяти. Придя в себя и восстановив дыхание, чмокнул альфу в губы.       —Насмешил. Во-первых, у тебя было 15 детей, плюс мой Германия, которые часть домашних хлопот забирали на себя. Во-вторых, свадьбу мы не делали. В-третьих, нашим венчанием занимались наши родители и куча прислуги. В-четвёртых, тебя вообще не посвящали во все эти дела, так как ты занимался политикой. А вот я наоборот, в них был втянут, по самую макушку. Хорошо, что Пруссия меня всегда поддерживал. Кстати, так же как и твой отец. РИ не такой уж и плохой.       —Понятно. А Пруссия…       —Не ревнуй! Ты мой единственный, любимый альфа на всю жизнь. Других мне не нужно. И на этом мы ставим большую жирную точку. Du hast mich verstanden? (Ты меня понял?)       —Ja, mein süßer Rettich. (Да, моя сладкая Редисочка.)       Разобравшись, частично, в своих отношениях, они вышли покурить. Наблюдая, как собаки играют в чехарду и облаивают всех мимо проходящих. Относительную тишину разорвал вопрос.       —Значит, остаёшься? — сделав глубокую затяжку, спросил Союз.       —Ja. Seit mindestens neun Tagen. Wir werden alles reparieren, aber ch mus s vielleicht hierher kommen. Wirst du loslassen? (Да. Хотя бы на дней девять. Мы всё урегулируем, но возможно мне придётся ездить сюда. Отпустишь?)— Рейх сплёл свои пальцы с пальцами Союза и улыбнулся.       —Хорошо. Я заберу тебя 2 июля. — он выпустил дым в лицо Рейха, тот в отместку щипнул его за бок, коммунист никак не среагировал на это; — Я позвоню РСФСРу, предупрежу. А ты; — притянув, омегу к себе, продолжил; — идёшь и собираешь вещи и перекусить в дорогу. Понял?       —Verdammter Kommandant. Aber Ich liebe dich sowieso. Vielen Dank, UdSSR. (Чёртов командир. Но я тебя всё равно люблю. Спасибо, СССР.) — поцеловав мужа, он потушил свою сигарету и ушёл в дом.       Союз улыбнулся и достал телефон, набирая номер сына.