***
Мустафа вернулся во дворец, сам не подозревая, что его тайные отношения уже разоблачили. Мужчина завтракал на террасе вместе с сестрой. Он сразу заметил негодование с её стороны. Она неподвижно сидела, опустив голову вниз, окунувшись в мысли, серебряной ложкой медленно помешивая суп. — Что-то случилось, Гевхерхан? — спросил Кеманкеш, приподнеся стакан с вином к губам. Девушка отвела в сторону Босфора увядащий взгляд, потянув лицо к лёгкому раннему ветру. Она перерывисто вздохнула. — Где ты был сегодня ночью? — спросила она смотря прямо в глаза брату. Он не успел допить содержимое и положил сосуд на стол возле тарелки. — Я был на охоте, — смотря пристально в глаза сестре, ответил Кеманкеш. Его лицо было весьма спокойным, а ответ безэмоциональным. Госпожа удивлённо преподняла левую бровь и хмыкнула. — И как охота? — шикоро улыбаясь, спросила она. — Отлично. — Ты мне врешь, — резко произнесла Гевхерхан. — Ты мне нагло врешь, смотря в глаза, Кеманкеш. Я все знаю. Почему я узнаю обо всём последней, да и ещё от слуг, а не от тебя лично? Силахтар мне рассказал, что у тебя на стороне есть женщина. Кеманкеш поднялся со стола и, заложив руки за спину, вошёл в глубь спальни. Гевхерхан пошла следом за ним, продолжая гнуть свою линию у него за спиной уже на повышеном тоне. — Кеманкеш, прошу тебя, брат, если у тебя кто-то есть, ты скажи. Я не против твоих отношений, но… — Но что? — он резко развернулся к ней лицом, с весьма серьёзные выражением лица, нахмурив брови. Он кивнул головой. — Ты запретишь мне заключить никях? Девушка застыла на месте. Её зелёные глаза заметно укруглились от услышаного. В покоях ветала мертвая тишина. — Никях? — тихо переспросила она. — Зачем тебе заключать никях с какой-то женщиной, если у тебя полный гарем разных наложниц. — Они мне не нужны, — холодно отвечает Кеманкеш. — Это мое решение. Я заключу никях с этой Хатун и приведу её в гарем в качестве законной жены. Хочешь ты этого или нет, меня не волнует, — он указал рукой на выход. — Можешь идти, сестричка. Занимайся гаремом, — сделав акцент на последним слове Мустафа, сел на свой трон. Гевхерхан подлетает к нему и садится рядом. Она сжимает в своей руке его холодную и большую ладонь. — Брат, прости, Я… Я не против. Ты же знаешь, как я тебя люблю, как забочусь о тебе. Когда ты пропадаешь на день не сказав мне ни слова, я места себе не нахожу. А если бы тебя пытались убить? — на глаза уже наворачивались слезы. Кеманкеш охватил руками лицо сестры, смахнул истекающую слезу на шелкостстой щеке. — Но ведь не убили, — улыбнувшись, произнес Кеманкеш, смотря прямо в глаза Гевхерхан. — Скоро я познакомлю тебя с ней. Думаю вы подружитесь. Султанша улыбнулась. На душе стало легче. На много легче. Она поклонилась и покинула покои брата.***
Гарем не сидел без дела. Наложницы занимались уборкой под пристальным наблюдением калф и евнухов, которые подгоняли их. Шесмишах Хатун находилась на этаже фаворток, где ей выделали отдельные покои и служанку. Темноволосая албанка сидела на мягком диванчике у окна и наблюдала за всем происходящим на улице. Она задумалась, смотря куда-то в даль. Её служанка Элиф перекладывала разные вещи в шкаф. — Чего грустишь, Шесмишах? — громко начала беседу блондинка, выдернув албанку с раздумия. — Ты должна радоваться. Тебе так повезло, — девушка выдохнула. — Ах, мне бы оказаться на твоем месте, я бы порхала от счастья. А ты… сидишь, тоскуешь. — Он не любит меня, Элиф, — грустно опустила голову Шесмишах, ощущая, как сердце сжалось от боли. — Даже в мою сторону не смотрит. Как будто я пустое место для него. Он и пальцем ко мне не прикоснулся. Лишь раз. Он холоден со мной. Что мне из этих подарков, драгоценностей, дорогих платьев? Мне это не нужно. У него есть другая. Он все время думает о ней. — Шесмишах, ты должна смириться с этим. Все-таки ты фаворитка самого Султана. Не каждой выпадает такой шанс. А тебе он выпал. Ты успокойся. У него кроме тебя будет еще много женщин, с которыми ты будешь делить его. Единственное твое спасение — это ребенок. — Ты права. — Если ты забеременеешь и родишь первенца повелителю, он точно не забудет о тебе. А если родишь сына — цены тебе не будет! Станешь главной баш-кадиной, Хасеки Султан. Будешь самой уважаемой женщиной в гареме. Борись за своё счастье, Шесмишах! Раздался стук в двери. Фаворитка разрешила войти. — Шесмишах Хатун, — произнес зашедший в покои Ага. — это подарок от нашего повелителя, — слуга кивнул и слуги принесли большой сундук. — Сегодня вечером Повелитель хочет видеть вас. Слуга удалился. Шесмишах вскочила с места и вся сияла от счастья. Он не забыл о ней. — Ну что ж, Элиф, — гордо держа подбородок произнела албанка. — готовь мне хамам и самое лучшее платье. Я сегодня должна быть превосходной.***
Шехзаде Мурад отдал приказ своему другу и соратнику Синану разузнать о тайной любовнице брата. Паша назначил встречу наследнику в глубине сада. Шехзаде в сопровождении стражи медленно шагал по тропинке в ожидании новостей. — Шехзаде, — на горизонте явился Синан, — как вы и просили я все разузнал об этой Хатун, — тихо шептал он. Мурад кивнул слугам, дав им понять, что им пора остановиться и не следовать за ним. — Рассказывай, слушаю. — Эту Хатун зовут Кёсем. Ей семнадцать лет, она живет недалеко от Топкапы. Её отец Халиль Ага местный реместник. Живут они не богато, но и не бедно. Его жена Севжи Хатун скончалась несколько лет назад от оспы. Кёсем тоже болела этим недугом, но девушку удалось спасти. Повелитель уже давно тайно встречается с ней, думаю, у него серьёзные намерения. — Спасибо, Синан. — Ещё. Сегодня вечером Повелитель вновь встречается с ней. Если хотите, я могу за ними следить. — Не стоит. Я сам.***
— Как предстоят дела в Боснии и Анатолии? — поинтересовался Мустафа, не отрывая взгляд от важного документа. — Все отлично, повелитель, — ответил Силахтар, подавая ему новый документ для печати. — Это список Пашей и беев, которых вы просили затвердить на новые посады. Кеманкеш внимательно перечитывал содержимое и поставил свою печать. — Не хочу, чтобы подданые псы моего покойного отца рыли мне яму. Они все поддерживают Мурада. Странно, что они еще не выступили против меня, — с огорчением принёс последние слова Султан. — Да как они смеют! Они бояться Вас, повелитель. Бояться вашего гнева. Нам надо как можно быстрее избавиться от Шехзаде Мурада. Пока он во дворце нам нет покоя. — Я знаю. Пока ещё не могу его казнить, это грозит прервать династию. Дай Аллах, скоро мы с Кёсем заключим никях и в этом дворце вновь будет детский смех, — Кеманкеш мечтательно заулыбался, а его кофейные глаза загорелись подобно звездам. — Никях? — удивился подданный. — Вы собираетесь жениться на Кёсем Хатун? — Нечего медлить, Силахтар, — Мустафа подал ему целую охабку документов. — Я хочу поскорее привести её сюда. — Иншалла, Государь, этот союз будет во благо! — Аминь. Постучали в двери. Кеманкеш посмотрел в сторону дверей и разрешил войти. На пороге появилась Шесмишах Хатун. Девушка расцвела как роза, её глаза, глубокие и зеленые, сияли, излучая свет. Силахтар поклонился и торопливо скрылся за дверью. Девушка подошла ближе к рабочему столу Султана и села ему на колени. — Вы звали меня. Я думала вы забыли обо мне, повелитель, — щебетала подобно птице темноволосая албанка, не переставая скрывать своей радости. Он лишь молча улыбнулся. — Я вчера приходила, а вас не было. Мне сказали вы на охоте. — Хотел немного развеяться, — натянув улыбку, произнес Кеманкеш. — Простите меня, — она понуро опустила голову. — Я хочу узнать, у вас есть другая женщина? Кеманкеш не выдержал и отвернулся, смотря в окно, наблюдая, как над Стамбулом сгущаются чёрные тучи. — Вы все время уходите… скажите правду, у вас… — Я не должен перед тобой отчитываться, Хатун, — резко ответил Мустафа. — Можешь идти, у меня много дел. Шесмишах растерялась. Её глаза бегали, сердце вырывалось из грудной клетки. Она навсегда потеряла надежду сблизиться с ним еще раз. Её любовь безответна, что очень больно.***
Кеманкеш, как и обещал своему верному другу, решил заключить никях с Кёсем. Улем разрешил Султану жениться на мусульманке, и не видел в его намерениях ничего постыдного и зазорного. «Повелитель, союз со свободной женщиной — это благое дело! Ни один падишах до вас не отважился на такой отчаянный шаг. Я удобряю ваше решение». Султан вновь на закате покинул дворец, дабы побыть наедине с любимой. Вновь обнять её, прижать к себе, ощутить её манящий аромат. — Кёсем, ты не против стать моей женой? — спросил Кеманкеш, прижав любимую к дереву, прижимаясь своим телом к её телу. — Так сразу? А не рано ещё? Я лишь твое имя знаю! — Ты много чего обо мне не знаешь. Девушка мило улыбнулась и ускользнула с его объятий. Они даже не подозревали, что за ними пристально налюдал Шехзаде Мурад. — Воркуйте, воркуйте, голубки, не долго вам ворковать осталось.