***
Праздник продолжался. Наложницы танцевали, пели, играли на разных музыкальных инструментах. К торжеству присоединилась Гевхерхан. Женщина одела длинное зеленое платье, обшитое золотой нитью, и в тон своего платья были подобраны массивные украшения, и высокая корона, волосы были аккуратно собраны. — Внимание! Её высочество Гевхерхан Султан! Музыка мгновенно остановилась. Все наложницы построились по сторонам с низко опущенными головами. Гевхерхан медленно и неспеша вошла в гарем и села на своё место в центре, рядом с Шесмишах и Айше. Женщина села на золотую тахту, и жестом руки дала указ продолжать праздник. — Шесмишах, как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась сестра султана. — Все отлично, госпожа. Молюсь за ваше здоровье и за своего малыша, — девушка приложила теплую ладонь к животу. — Иншалла, ты родишь здорового и сильного ребёнка. Мой брат будет на седьмом небе от счастья, если ты родишь сына. Шесмишах улыбнулась и обратила внимание на недовольное лицо Айше. Хасеки Шехзаде Мурада гордо вздёрнула подбородок и наблюдала за танцующими наложницами. Темноволосая албанка взяла серебреную тарелку с лукумом и преподнесла его Айше. — Госпожа, попробуйте лукум. Он очень вкусный. Айше лицемерно улыбнулась и взяла в руки маленький кусочек восточной сладости, положила в ротик. — И правда, вкусный. — Дай Аллах, жизнь моего Шехзаде будет такая же сладкая, как и этот лукум. — Шехзаде? — приподняла бровь Хасеки. — Я бы не была на твоём месте такой уверенной. А может, родится девочка. — Я уверена, у меня родиться именно сын, — утверждает Шесмишах.- Наследник династии Али-Осман. Когда он родится, я стану главной баш-кадиной Султана Кеманкеша Мустафы и матерью старшего шехзаде. Когда он родится, повелитель сделает его своим престолонаследником, вынесет вам и Шехзаде Мураду смертный приговор. — Мечтать не вредно, — ответила Айше. — Айше! Шесмишах! — разозлилась Гевхерхан. — Что за тон? Хоть сегодня держите всё при себе. — Она первая начала, Госпожа, — ответила Хасеки. — Айше, ты лучше иди с детьми в свои покои. Им пора спать. — Нет, не пора ещё. Кстати, а где Повелитель? Сегодня такой праздник, а его нет. — Он занимается делами государства, — резко ответила сопернице Шесмишах. — Ах, Госпожа, — выдохнула Хасеки, переведя тему, — праздник замечательный. Все радуются. Сам Аллах знает, когда в гареме вновь будет так громко играть музыка. — Скоро, Айше, ты не волнуйся, на этом празднике ты будешь первая в списке гостей, — ответила Гевхерхан нелюбимой невестке. — И какой же это праздник? — поинтересовалась темноволосая. — Ваша свадьба, Иншалла? Вы молода и красива, вам пора обзавестись семьёй. Я знаю о вашей не простой судьбе, вы похоронили двоих мужей, так и не пожили для себя. — Я замуж не спешу. У меня есть семья, это мои братья, невестки и племянники, именно они мне приносят радость. Да и ещё, повелитель сообщил хорошую весть, — усмехнулась управляющая гарема. — Какую ещё весть? — спросила Шесмишах. — Султан Кеманкеш Мустафа хочет заключить никях со свободной женщиной. Скоро она прибудет в гарем в качестве его законной супруги. Дай Аллах, этот союз будет успешным на благо нашей империи. — Вот значит куда отправился Повелитель, — смотря на грустное лицо Шесмишах съязвила Айше, и хитро улыбнулась.***
Несколько дней спустя
Кёсем ещё никогда не чувствовала себя такой разбитой. Для неё весь мир рухнул. Все потеряло свой цвет и запах. Она закрылась в своей комнате на замок и никого не впускала. Халиль был обеспокоен своей дочерью не на шутку. Она закрылась в себе, ничего не ела и ни пила. Да и Кеманкеш чувствовал себя неважно. Он чувствовал себя паршиво, даже новость о беременности Шесмишах не принесла ему радости. Девушка часто навещала Султана, говорила с ним обо всем на свете, хотела любым способом заполучить благосклонность Кеманкеша. Но он и не смотрел в её сторону. Для него она всего-лишь женщина, вынашивающая его ребёнка. Не больше. У Шесмишах ещё была надежда, что когда родится ребенок, Султан будет обращать на неё внимание. Халиль Эфенди не мог смотреть, как увядает его дочь, с каждым днем ей становится всё хуже и хуже. Мужчина собрался и пошел прямиком в Топкапы. — Мне срочно надо к повелителю! — кричал Халиль страже. — Пустите меня. Его крик услышал мимо проходящий Шехзаде Мурад. Он подошел к воротам дворца и приказал страже отпустить мужчину. — Ты кто? Зачем тебе повелитель? — спросил османский принц. — Он хочет жениться на моей дочери Кёсем Хатун. Она увядает. Хочу встретиться с ним, поговорить, может он поможет. — Иди за мной, — Шехзаде махнул ему рукой и Халиль Эфенди пошел следом за ним. Мурад указал, где находятся покои брата-повелителя, а сам ушёл в гарем. Халиль Ага зашел в спальню государя и бросился ему прямо в ноги. — Султан Кеманкеш Мустафа, прошу вас, сжальтесь. Моей дочери Кёсем совсем плохо. Прошу поговорить с ней. Только вы можете помочь. Она меня и совсем не слушает. Кеманкеш помог подняться бедному мужчине. — Она зла на меня, я перед ней в долгу. Не знаю, простит меня Кёсем или нет. Но знайте, я люблю её. Мне без неё так одиноко и так пусто, если с ней что-то случиться, я себе этого не прощу. Кеманкеш покинул дворец и верхом на своём коне, прибыл к Кёсем. Девушка лежала на кровати уже который день даже не ела и не пила. Кеманкеш поднялся на второй этаж, потянул ручку двери, но они были заперты за ключ. — Кёсем, открой! — Мустафа постучал в дверь. — Кёсем, прошу, не делай мне еще больнее, открой. В ответ тишина. Мустафа начал вылавливать двери. Один удар, второй и двери распахнулись. Кёсем увидев на пороге Мустафу обернулась лицом к стене и накрылась с головой одеялом. — Кёсем, — шепнул Кеманкеш и стал на колени возле её кровати, — дорогая. – Уходи, видеть тебя не хочу. — Не говори ты так. Мне больно слушать такое. — А мне не больно? — Кёсем, ты самое ценное, что есть у меня в этой жизни, ты смысл всей моей жизни, Кёсем. До тебя я не знал никого краше тебя, ни одна наложница не сравняется с тобой, моя Кёсем. Когда я впервые увидел тебя, понял, что до того момента моя жизнь прошла зря. Сначала я полюбил твои глаза, Кёсем, потом твою красоту, потом душу. Ты стала моим воздухом. Каждая минута без тебя хуже смерти. Я обещаю тебе, Кёсем, я никогда, слышишь, никогда не предам тебя, никогда не буду тебе лгать, я возьму тебя под своё крыло. Ты никогда не познаешь боли, предательства с моей стороны. Никогда. Только прошу, Кёсем, не отворачивайся от меня. Это хуже смерти. Темноволосая турчанка обернулась к нему лицом и села на кровати. Она чувствовала, с какой болью он произносит эти слова. Он каялся за сделанное. — Кеманкеш, — шептала она и сползла на пол, обнимая его, прижимаясь к любимому всем своим телом, — я этого никогда не забуду, прости, но пообещай мне, что ты никогда не будешь мне врать. Будешь верен мне до конца своих дней. Кеманкеш расплылся в улыбке и начал судорожно целовать руки возлюбленной. — Кёсем, дорогая, — проговаривал он между поцелуями, — я обещаю тебе. Никто больше кроме тебя. Ты согласна заключить со мной обряд никяха? — Конечно! Кеманкеш обсыпал страстными поцелуями все её мокрое от слез лицо, руки, шею. Он прижал как можно крепче её себе. — Завтра я устрою праздник в твою честь, Кёсем. Ты приедешь во дворец в качестве моей будущей кадины, я познакомлю тебя со своей семьёй.***
Кёсем как будто расцвела как роза. Её лицо обрело натуральный бледный цвет, на щеках красовался румянец, губы вновь налились малиновым цветом, глаза, как две бездны, горели огнём страсти. На лице молодой турчанки не исчезала улыбка. Что может быть прекрасней чем знание того, что тебя любят! Девушка гуляла садом и обрезала цветы, напевая песню. — Красивый у тебя голос, Хатун, — послышался сзади мужской голос. Она обернулась лицом к незнакомцу. Это был высокий мужчина, русоволосый, статный, облаченный в дорогие одеяния. Он подошел к ней в сопровождении охраны. — Кто вы? Чего вам от меня нужно? — с опаской спросила Кёсем и спрятала за спину ножницы. — Значит, это ты Кёсем Хатун, — оценивающим взглядом посмотрел на девушку Мурад. — У моего брата отличный вкус. — Так вы его брат? Вы шехзаде? — Да, голубушка, Я Шехзаде Мурад. Я пришёл не просто так за тобой. — Что вам от меня нужно? — спросила Кёсем. Мурад начал мотать круги вокруг будущей супруги своего нелюбимого брата. — Хочу просветлить тебя, Кёсем. Ты знаешь, что твой, как ты «говоришь будущий супруг», его высочество Султан Кеманкеш Мустафа, убийца собственного отца. Ещё он забрал у меня трон, который по праву принадлежит мне, — он остановился напротив её лица заглядывая в её голубые глаза. — Правильно сделал, — смело ответила Кёсем, приподняв подбородок. — Таких гиен, как вы, Шехзаде, надо душить. Мурад громко засмеялся и резко со всей силы сжал её подбородок притянул к себе. — Да кто ты такая, Хатун, чтобы в таком тоне со мной разговаривать?! — кричал он как можно крепче сжимая её подбородок. — Я Шехзаде правлячей династии! Я османский шехзаде! Кто ты?! Кто ты?! Твоя жизнь ничего не стоит?! Он отпустил её и бросил на землю. Кёсем упала. Мурад развернулся и шагнул к страже. Кёсем поднялась и бросилась со спины на мужчину, приставив к его горлу острый кончик ножниц к пульсирующей вене. — Если подойдет ко мне, я его зарежу! — кричала она страже. Два высоких мужчины остановились. Кёсем прислонилась к его уху, ещё сильнее прижимая к горлу лезвие: — неужели Шехзаде правлящей династии подобает так себя вести с малознакомой женщиной? А? Мне всё равно, Шехзаде Мурад, кто ты и кем являешься султану, но знай, я сделаю все ради счастья и будущего Мустафы. Я готова даже умереть ради него. Кёсем отпустила Мурада, чуть задев лезвием ему шею.