***
Прислуга собирала все вещи и драгоценности Шесмишах султан и выносила всё с покоев. Теперь у неё нет никаких сбережений и золота, как раньше, ведь всё её имущество перешло в казну государства и Хасеки султан осталась практически ни с чем. Женщина сидела на софе, облокотившись на колени, исподлобья наблюдала за всем происходящим в её собственных покоях. Забирать было практически нечего. Кеманкеш никогда не усыпал мать своего ребенка подарками и золотом, всё, что у неё было это лишь деньги которые ей выделял гарем, как султанше, на них и были куплены всё ткани, золото и драгоценности и ещё много разных безделушек. На лице албанки отобразилась боль и печаль. В этих стенах она провела многие годы. Этот дворец стал для неё родным домом, а сейчас, из-за своей же глупости, она покинет родное гнездо и улетит туда, откуда никто не возвращается — Старый Дворец. Поехать туда было хуже смерти. Да против воли падишаха не попрëшь! Надо повиноваться его воле и выполнять приказ. Слуги всё унесли с покоев. Остались лишь мебель и голые стены. Шесмишах прежне сидела на тахте, обездвиженно, смотря в пол. С соседней комнаты выбежал Омер. Мальчик оторопел, когда увидел перед собой пустую и холодную комнату. Он скользил взглядом по стенах и мебели. Пусто. Ничего нет. Он заметил свою матушку, убитую горем, и сразу помчался к ней. — Валиде, а что здесь происходит? — спросил Омер, грустно надув губки. Шесмишах подняла на него свои заплаканные глаза и хмыкнула носом. Она натянула улыбку на лицо и растерла солëные дорожки по щеках. — Ничего, сынок, — ответила темноволосая и притянула сына к себе, обняла, как можно крепче, как в последний раз, — мама уезжает. — Можно я с тобой уеду? — Нет, сынок, нельзя. Повелитель запретил. Ты должен находится здесь, рядом с ним. — А ты надолго уезжаешь? Ты меня не бросишь? — Нет, что ты! Да, как я могу?! Нет! Я вернусь, обязательно вернусь. Шесмишах посмотрела на сына едва сдерживая слёзы, и вновь прильнула к нему, охватывая руками шею, прижала к себе. Она жадно вдохнула его запах и не хотела отпускать сына. В покои зашел незваный гость. Шесмишах посмотрела в сторону двери и увидела на пороге Эдже хатун. Омер вместе с Элиф покинули комнату. — Госпожа, — присела в поклоне Эдже, как следует правилам и традициям. Она, нахмурившись, смотрит на разбитую Шесмишах, сидящую напротив неё. Вчера она была весёлой и задорной, гордо держала подбородок, а сейчас её взгляд был понурым, опустевшим, а плечи опущены, на глазах были горькие слёзы. — Что с вами? — встревожено спросила Эдже. — Повелитель отправляет меня в Старый Дворец, — коротко ответила албанка. — Это еще почему? — Долго рассказывать. Это всё из-за Кёсем Султан. Это она виновата в том, что произошло. Она заплатит за всё, что сделала, за то, что разлучила меня с сыном, заплатит! — Так отомстите ей. — Как? Что бы я не сделала, мне грозит опасность. Я не хочу вновь упасть в ту яму, которую рыла сама! — Госпожа, я смогу исполнить все ваши требования, я буду служить исключительно вам. — А знаешь, — Шесмишах на секунду задумалась. На лице появилась хитрая улыбка. — У меня есть для тебя задание, — полушепотом произнесла темноволосая. Белокурая подошла ближе и наклонилась к уху сидящей женщины. Та начала ей что-то шептать, а затем Эдже отодвинулась от неё и кивнула. — Будет сделано, госпожа! — отвечает зеленоглазая. — Но… Разве это безопасно? Если кто-то узнаёт, меня же убьют. — Не убьют, — уверенно ответила Шесмишах и гордо вздёрнула подбородок.***
В гареме уже все шептались об отъезде Шесмишах султан в Старый Дворец. Об этом происшествии будут говорить ещё очень долго. Многим было жаль Шесмишах, так как все знали, как относятся к ней повелитель и Кёсем Султан. Если вторая ещё терпела её присутствие из-за маленького Шехзаде Омера, то Падишах и не скрывал своих истинных чувств к этой албанке. Наложницы сидели за трапезой и обсуждали не очень благую весточку. Сразу все вспомнили, как однажды, когда Повелитель вернулся с Кёсем Султан с Эдирне, а Шесмишах Султан встречала их в саду, Султан и не подошёл к ней и даже не дал поцеловать матери Шехзаде его священную руку, что было невиданно и неслыханно! Такого неуважения к матери Шехзаде никто ещё не видел! Даже ходили слухи, что Кёсем приворожила государя, ведь он, кроме неё, никого не подпускал к себе. Кёсем робкими шагами прошла мимо гарема. Девушки быстро вскочили с мест и присели в поклоне. Когда Кёсем вошла в покои Шесмишах, увидела очень странную картину. Хасеки султан о чем-то говорила с Эдже хатун. — Хатун, — белокурая девушка мгновенно поклонилась. Хасеки не отводя свой пристальный и нахмуренный взгляд от наложницы подошла к Шесмишах. — Что она здесь делает? — спросила Кёсем и посмотрела на Шесмишах. — О чем вы разговаривали? — гречанка понуро опустила голову, а после поклонилась и ушла, оставив две жены султана наедине. Когда закрылась дверь, Махпейкер шагнула навстречу сопернице и посмотрела в её растерянные глаза. — Не твоё дело, — хриплым голос ответила Шесмишах. — Хорошо, — хмыкнула Кёсем. — Ты уже что-то задумала? Не так ли? Мало тебе? — Уходи, — Шесмишах обернулась к ней спиной, — видеть тебя не хочу. — Думаю, заслание пойдёт тебе на пользу, — ответила Кёсем. — Омер! — Шесмишах обернулась и растеряно смотрит на соперницу. С детской вышел темноволосый мальчик и подбежал к Махпейкер. Женщина подняла его на руки и поцеловала в аппетитные щёчки. — Мой славный лев! — воскликнула темноволосая. Шесмишах подбежала к баш-кадине и выдернула с объятий своего сына, прижала к себе. Кёсем смотрит на неё непонимающим и холодным взглядом. — Не прикасайся к моему сыну! — процедила сквозь зубы Шесмишах и поцеловала сына в лоб. — Мелек! — вскрикнула Кёсем и в покои зашла её верная служанка. — Заберите Шехзаде Омера в мои покои. Шесмишах еще крепче обняла сына и отрицательно кивала головой. — Нет! Не смейте прикасаться к моему сыну! Нет! Нет! — истерика накрыла албанку сполна. Мелек, несмотря на свой юный возраст, обладала моментальной хваткой. Девушка ловко перехватила мальчика и унесла его в главные покои. Шесмишах побежала за ней с криками, да не успела женщина и до двери дойти, как Кёсем успела схватить за руку темноволосую и притянула к себе. — Ты только вредишь ему! — прошипела Кёсем ей на ушко и подтолкнула назад, запирая дверь. — Собирайся, карета ждет тебя! — Кёсем хитро улыбнулась и скрылась за дверью. Махпейкер направилась на балкон, выходящий на гарем. Турчанка свысока смотрела на всё происходящие в нём. Шесмишах султан в сопровождении слуг покинула дворец и напоследок посмотрела на свою соперницу, которая в этот раз выиграла войну. Когда тень албанки скрылась за коридорами, Кёсем облегчённо вздохнула. Казалось, от главной проблемы она избавилась. Но её что-то грызло внутри. Не давало спокойно дышать, думать. Во Дворце Плача находилось кубло ядовитых змей по имени Сафие и Айше, а теперь ещё и Шесмишах. Кёсем задумалась, провожая взглядом Хасеки. К управляющей гарема незаметно подошла Джан калфа. — Госпожа, — поклонилась женщина, — Зарифе Хатун пыталась сбежать. Мы её вовремя схватили... — Где она? — перервала Кёсем и посмотрела на Джан. — Она в камере пыток, госпожа, — ответила ей служанка. — Не убейте несчастную Хатун, она должна остаться жива. — Не стоит переживать, госпожа. Кёсем покивала головой и вместе с прислугой направилась в темницу. Зарифе Хатун подвесили к потолку, завязали ей туго руки. Толстый шнурок так впился в тонкую кожу на руках, что оттуда сочилась кровь. Слуга наносил удары плеткой по спине женщины, а та, от болезненных ощущений истерически кричала на весь дворец. Кёсем зашла в комнату откуда доносились крики несчастной женщины. Слуга тут же прекратил пытки. — Рассказывай, Хатун, кто отдал приказ? — Кёсем наматывала круги вокруг Зарифе. Та молчала, глотая слёзы. Кёсем несколько раз прошипела эту фразу, а в ответ тишина, которая начала раздражать баш-кадину. — Кто?! Кто отдал приказ?! Говори! — Госпожа, — дрожащими губами молвила женщина, — я ни в чем не виновата! Детьми своими клянусь, я хотела вам помочь! Хотела помочь! — Это теперь так называется?! — кричала Кёсем, смотря на истощенное и мокрое лицо когда-то своей личной лекарши. — Кому ты служишь? Сафие? Айше? Шесмишах? Кому?! Говори немедленно! — Султанша, я видела, как вы сильно хотите стать матерью, я делала для этого всё возможное, но… Сафие султан и… Шесмишах султан они сговорились против вас. Они роют вам яму… — женщина откинула назад голову. Она потеряла сознание. Кёсем испуганно смотрит на висящую Зарифе, а затем на слугу. Мужчина подошел к повитухе и приложил два пальца у пульсирующий вены на шеи. — Госпожа, она умерла, — ответил слуга и отстранился. Кёсем с ужасом смотрит на бездыханное тело этой несчастной женщины. Она не выдержала пыток и издевательств, но за то Кёсем узнала, что хотела. — Похороните её на кладбище Ая-Софии, — равнодушно приказала Махпейкер и покинула темницу. Кёсем не могла понять, что её привело в шок больше: смерть Зарифе или же её сознание. Теперь Кёсем знала своих врагов в лицо, которые вредили ей годами, из-за них она никогда не сможет иметь детей. Кёсем зашла в свои покои. Двери на террасу были открыты. Оттуда доносился легкий весенний ветерок, который обвивал её волосы. Омер игрался деревянными игрушками на полу. Кёсем глянула на играющего мальчика и на её опечаленном лице появилась мимолетная улыбка. Женщина осела на тахту у камина и задумчиво смотрела на небо, укрыто темными свинцовыми тучами. Скоро будет буря. Кёсем кивнула служанке, и та закрыла дверь на балкон. В покоях стало темно и холодновато. Так же, как и на душе Кёсем. Темно и холодно. Лишь этот маленький лучик счастье по имени Омер, этот невинный ангелочек стал для неё вселенной.***
Шесмишах прибыла в Старый Дворец. Всю дорогу женщина глотала горькие слёзы, когда карета остановилась Хасеки оторопела. Вот и пришло время. Двери кареты открылись. Женщина подала руку кучеру и вышла с кареты. И вот, перед ней открылись высокие и обшарпанные ворота Дворца Плача. Шесмишах медленно зашла во двор. Он чем-то напоминал Топкапы. Много зелени, деревьев, цветов. Да сам дворец был мрачным как изнутри, так и снаружи. Ей выделили покои. Они были тёмные, повсюду была пыль, дышать было практически нечем. Шесмишах перерывчато выдохнула и шагнула в центр комнаты. Двери остались открыты. Прислуга неохотно выполняла свою работу. В покои зашла Сафие султан. Ей бы так хотелось увидеть вместо Шесмишах Кёсем. Да разве это возможно. Темноволосая, услышав сзади чьи-то шаги, обернулась. Перед ней стояла Сафие султан. — В этом дворце все равны, — первой произнесла Сафие, — никто не перед кем не склоняет голову, даже прислуга. Шесмишах хмыкнула и подошла к Сафие султан. — Это из-за вас я оказалась здесь, — прошипела темноволосая, пристально смотря ей в глаза. — Мой сын сейчас в руках этой змеи Кёсем. Но мы скоро от неё избавимся, — ехидно улыбнулась албанка. Сафие вздернула подбородок вверх и приподняла бровь. — И как же мы от неё избавимся? — поинтересовалась вторая. — Ты собираешься её убить? Не так ли? — А как по другому? Разве у нас есть другой выход? — И что ты мне предлагаешь? — Госпожа, утром мы проснëмся от поминальной молитвы.***
День уступил место чарующей ночи. Кёсем уже готовилась ко сну. Она сидела напротив зеркала и рассчëсывала свои длинные волосы. Женщина посмотрела на спящего Омера, улыбнулась. Мальчик сладко уснул на её кровати. Мелек взяла Шехзаде на руки и отнесла его спящего в детскую. — Госпожа, вы уже принимали свои лекарства? — спросила Джан. — Нет. Я больше ничего пить не буду, — произнесла Кёсем. — Теперь у меня есть одна цель — обеспечить блестящее будущее для Омера. Его мать погубит его, так же, как и погубила себя. — Вы правы, госпожа. Рядом с вами Шехзаде Омеру будет в безопасности. — Кстати, а где Эдже? — нахмурившись, спросила Кёсем. — Я её сегодня видела в Шесмишах. Они о чём-то беседовали. — Она давно спит, госпожа. Кёсем понимающе покачала головой и поднялась на второй этаж. Джан, поклонившись, направилась к выходу. — Джан, — позвала Кёсем, женщина остановилась, — проследи за Эдже. Мне неспокойно на душе. Калфа кивнула и скрылась за дверью. Кёсем легла спать. Она быстро окунулась в царство Морфея. Она безмятежно спала и даже не двигалась. Махпейкер ощутила на своей груди чью-то тяжёлую руку. Она резко распахнула глаза. — Ты? — Шесмишах султан передаёт вам привет!