***
Кесем ложилась спать. Да не спокойно было ей на душе. От увиденного её сковал страх, а в горле образовался неприятный осадок. Турчанка переоделась в ночную строчку с шёлка, и, сидя напротив небольшого зеркала в спальне, расчесывала длинные каштановые волосы. Она задумалась. Картина избиения до полусмерти Шесмишах мелькала у неё перед глазами. Она не могла поверить, что её супруг — всегда честный и мирный мужчина — может оказаться таким жестоким по отношению к женщине? И это не просто женщина или наложница с гарема, это мать его наследника. Омер уже засыпал. Кёсем оглянулась и посмотрела на сладко спящего мальчика. По его щечке истекала хрустальная и сверкающая слеза. Кёсем грустно улыбнулась, изгибая бровь, ей стало жалко Шехзаде. Женщина улеглась на одну сторону кровати, укрываясь теплым одеялом, и положила руку на живот мальчика медленно поглаживая его. Омер приоткрыл чуть густые чёрные ресницы, смотря на грустную мачеху. — Кёсем Султан, — молвил он, — а папа убьет маму? — Да что ты! — шепотом ответила Кёсем. — Он не посмеет. Махпейкер притянула к себе мальчика, и прижала к своей груди.***
Уже утром указ султана был выполнен беспрекословно. Элиф Хатун казнили. Шесмишах Султан обследовали врачи. Оказалась, женщина была уже на втором месяце беременности. После осмотра Хасеки закрыли на замок в небольшой комнатушке в Дворце Плача, где она должна была находиться до родов. К ней приставили служанку по имени Ясемин, которая обо всё происходящем докладывала государю. Шесмишах была в отчаянии. Её разлучили с сыном, запретили ей общаться с кем либо, закрыли под замок в душной и пыльной комнате, где не убирали, наверное, столетие. Женщина рыдала в подушку, пытаясь привыкнуть к своим слезам и страданиям, смириться со своей горькой судьбой. Она поглаживала живот, где уже в её чреве зародилась новая жизнь, но… позволит ли ей повелитель увидеть ребенка? Приласкать к груди? Вдохнуть его запах? Сафие и Айше Султан было категорически запрещено даже приближаться к двери, за которыми находилась Шесмишах, иначе они будут строго наказаны. Две женщины стояли в другом конце коридора, смотря на плотно закрытую дверь с решёточками. — Из-за вас пострадала Шесмишах! — грозно заявила Айше, сложив перед собой руки в замок. — Теперь она умрёт. Сафие Султан резко оборачивается к ней головой, бросая на неё проницательный взгляд. — Каждый в этой жизни должен платить по долгам, — спокойно ответила та. — Шесмишах сама виновата в своих грехах. Глупышка. — Из-за вас дети останутся без матери! Как вы сможете жить с таким грехом на душе, Султанша? Молитесь, чтобы повелитель передумал и сохранил жизнь этой глупой женщины. Хотя бы ради детей. Ради того малыша, которого она носит под сердцем. — Ради Кёсем он готов лишить жизни многих, что ему Шесмишах? Очередная жертва его безграничного гнева.***
Кёсем Султан спокойно сидела на тахте, попивая ароматный кофе и одновременно наблюдая за игрой пасынка. — Мелек, Шехзаде пора на занятия! Служанка поклонилась и вместе с наследником покинули покои. Когда за ними закрылась дверь Кёсем, нахмурилась и окунулась в раздумья. Женщина посмотрела на свой небольшой живот и провела по нему ладонью. Скоро, совсем скоро на свет появится её малыш, её первенец, на появление которого она ждала долгих пять лет. Эти мысли согревали её душу, но… мысль о беременности Шесмишах так же не давала ей покоя. Очередной раз эту глупую женщину спасает ребёнок. Но… После его рождения её лишат головы. Раздался неожиданный стук в дверь. Кёсем разрешила войти, после выпрямила спину и вздернула вверх подбородок. В покои зашел Хаджи Ага. Он был чем-то встревожен, и это отражалось на его лице. — Хаджи? — Госпожа, Силахатар Паша хочет с вами встретиться, — промямлил смуглый мужчина, — говорит, это касается Шехзаде Мурада. Кёсем, не теряя времени, быстро накинула на голову платок и помчалась к выходу в сопровождении своего верного слуги. Салихтар Паша ждал баш-кадину султана в саду, между кустов красных роз. — Силахтар! — послышался сзади знакомый женский голос. Мужчина обернулся и увидел Кёсем Султан, поклонялся. — Силахтар, что с Мурадом? — Повелитель завтра же прикажет казнить Шехзаде Мурада, — не поднимая глаз ответил Великий визирь. Кёсем схватилась за сердце, ощущая, как что-то кольнуло в груди и отвела взгляд в сторону. — О, Аллах! — шепнула она. — Я не хочу, чтобы Мустафа запачкал свои руки в крови родного брата! — восклицает она. — Это плохой знак, Силахтар! Нам надо действовать. И чем быстрее тем лучше. — Что вы собираетесь делать, госпожа? — поинтересовался мужчина. — У вас есть план? — Нет времени на раздумья, Паша, каждая секунда на весу золота! Я не позволю Кеманкешу стать братоубийцей! — Госпожа, это закон, это такие правила… — Законы созданы для простолюдинов, а не для правителей! — заявила она. — Правила на то и есть, чтобы их нарушать! Я постараюсь переубедить повелителя не делать этого. Есть и другой способ избавиться от этого горба на наших плечах. Кёсем резко развернулась и прямиком направилась в покои супруга. Кеманкеш, как раз возвращался с Совета дивана, и по коридору встретился со своей женой, которая была чем-то очень встревожена, и это побеспокоило его. — Кёсем, дорогая моя, что с тобой? — спросил Мустафа и поднял её лицо за подборок, заставляя смотреть ему в глаза. — Я хочу с тобой поговорить, — тихим голосом ответила она. Кеманкеш кивнул и они вместе направились в главные покои. Султан сел на свой трон и разрешил ей начать разговор. — Я узнала, завтра ты казнишь Мурада. Прошу тебя, дорогой, не делай этого. — Почему? — недовольно вздохнул он, смотря на супругу. — Почему я не могу его лишить жизни? Это закон! Кто восходит на трон, должен избавиться от своих конкурентов, чтобы избежать смуты в государстве. — Не обязательно убивать человека. Есть разные способы избавиться от него, только не казнь. Кеманкеш, опомнись, прошу, я не хочу, чтобы пострадала твоя репутация, народ взбунтуется против тебя! Ты станешь братоубийцей, этого ты хочешь? Я знаю, ты не такой человек, ты, как настоящий правитель, должен проявлять милосердие, даже к своим врагам. Убивая невинного человека, ты ощущаешь могутность и безграничную власть. Это заставит тебя думать, что ты Господь, но ведь это не так. Ты останешься тираном и деспотом в глазах своего народа, в глазах собственных детей. — И что ты мне предлагаешь сделать, Кёсем? Как мне лишить жизни человека, не убивая его? Кёсем осела рядом с супругом. Мужчина обернулся к ней, смотрит на неё чуть растерянным взглядом. Махпейкер грустно изгибается брови и прикасается ладонью к его щеке, заглядывая в его тёмные глаза. В этих глазах, подобны цвету свежего кофе, она видела безграничную любовь, теплоту и заботу. Она взяла его руку и приложила к своему чреву. — Здесь бьется сердце твоего ребёнка. — тихо говорила она, пристально смотря в его глаза. — Сможешь ли ты приласкать его руками на которых будет кровь твоего брата? Кровь представителя Османской династии? Разве этого ты хочешь? Этот ужасный закон о братоубийстве заставляет правителей убивать друг друга. Разве ты хочешь, чтобы наши дети в будущем поступали так же? Их ждет такая же участь, Кеманкеш. Мурад не несет никакой угрозы тебе, поверь, теперь он бессилен, он не может свергнуть тебя. Если ты хочешь от него избавиться, тогда… отправь его в засланные, далеко от столицы. Отправь его туда, откуда бы он не смог больше вернуться. Пусть Шехзаде Мурад отправиться на Мальту, его запрут в монастыре и заставят принять христианство. Будучи неверным, он не посмеет замахнуться на османский трон. Кеманкеш был поражен далекоглядностью и острым умом своей жены. Она была права. Повелитель решил прислушаться к словам супруги, но сделать всё по-своему. Он пообещал, что сохранит жизнь брата, если уж она так на этом настаивает. Кёсем, с чистой совестью, чувствуя легкость во всем теле, направилась к себе. Она долго не засиживалась за толстыми гаремными книгами, а решила пораньше лечь спать. Омер, как всегда, находился в главных покоях гарема. Мальчик читал книжку, чтиво давалось ему с огромным трудом, он путал буквы, иногда ему хотелось плакать. Кёсем поддержала своего пасынка и помогла ему дочитать. Шехзаде был доволен, как никогда. Он поднял свои огромные глазки на мачеху, которая улыбалась ему, а он в ответ искренно усмехнулся ей. Кёсем приласкала мальчика к своей груди, вторгаясь фалангами длинных пальцев в его тёмные волосы, она целует этого невинного ангелочек в макушку и жадно вдохнула его нежный запах. Кёсем уставилась куда-то в точку ветая в раздумьях. Её что-то начало беспокоить. Не верить повелителю не было причин. Ей казалось, что она сделала всё возможное, чтобы сохранить жизнь Мурада, что он останется жив, только в далеке от дворца. Кёсем знала, что она делает, и своё решение она считала правильным.***
Утро нового дня началось с плохих вестей. Повелитель освободил Шехзаде Мурада с темницы и посадил на корабль, который доправит его на Мальту. Кёсем в тайне от повелителя покинула Дворец вместе с Силахтаром Пашой и Хаджи. Они пошли в порт, издалека наблюдая за всем происходящим. — Госпожа, — начал разговор Силахатар, — ваш приказ будет выполнен, как только корабль рушит с места. — Прекрасно, — кратко ответила Махпейкер. Мурада как предателя вывели два Бостанджи и бросили просто в ноги повелителю, который находился на палубе корабля. Мурад выглядил ужасно. Казалось, этот молодой и сильный когда-то мужчина, за столь короткое время изменился до неузнаваемости. Его кожа была дряблой, как у старика, запавшие щеки, губы стали намного тоньше, образовавшись в тонкую линию, глаза заметно поблекли. Не было там того огня, как раньше, не было того пламени, который мог сжечь всё на своём пути. Мустафа сделал несколько шагов вперед и кивнул слугам. Те помогли Шехзаде подняться на ноги. Кеманкеш поднял его лицо за подбородок, смотря в его безжизненные глаза. — Прощай, брат, — произнес Кеманкеш. Он заложил руки за спину и посмотрел на воды Босфора. — Этот корабль доставит тебя в Мальту, а там… —… А там меня убьют, не так ли? — Тебя отправят в монастырь. Там ты примешь христианство и проведешь остаток своей жизни. — Да как ты можешь! — кричит Мурад. От услышанного он хотел ударить повелителя, да стража вовремя схватила его. — Ты хочешь, чтобы я стал неверным? Чтобы я служил Церкви? Я Шехзаде правящей династии и престолонаследник Османского трона буду всю жизнь молиться Иисусу Христу? Как ты так можешь? Лучше убей меня! Я не потерплю такого унижения! Убей меня сейчас же! Кеманкеш без лишних слов покинул корабль и в сопровождении стражи покинул порт. Кёсем спряталась за высокую крепость, дабы повелитель не смог её увидеть, а после, когда тот скрылся среди толпы народа на рынке, Махпейкер подалась на корабль. Мурад находился в каюте и наблюдал за полётом чаек с маленького круглого окошка. Он в последний раз смотрит на столицу. Больше он никогда не вернется. Больно было покидать родной дом, своих детей, супругу и мать, но это его наказание, это приказ брата-повелителя который прийдётся выполнять. — Мурад, — он услышал знакомый до боли женский нежный голос. Он плавно обернулся и увидел перед собой Кёсем. Никто не пришёл к нему, лишь она. В её глазах читалась грусть, обида, ненависть к этому человеку. Мурад хитро улыбнулся, приподнимая бровь. — Зачем ты сюда пришла? — спросил он. — Повелитель отправляет меня к неверным. Лучше бы меня убил. — Он не убьёт тебя, не посмеет. Я не позволю. — Дай мне спокойно умереть, Кёсем. Мне будет достаточно того, что ты счастлива. Скоро у тебя появится ребёнок. Береги его. Защищай. Я не сомневаюсь, ты сделаешь всё, чтобы уничтожить мою Валиде и моих детей. Меня ты уже уничтожила. — Да причём здесь дети? Они невинные, их вины в этом нет. Не переживай. Твои дочки уже взрослые, я позабочусь об их будущему. А твоя мать… Она поплатится за всё, что сделала. На её руках достаточно крови. Прощай, Мурад. Кёсем обернулась и направилась к выходу. Дотянувшись до дверной ручки, она повернулась к Мураду. — Я люблю тебя, Кёсем, — ответил он дрожащими губами, глядя на неё в надежде услышать хотя бы подобные снова. Темноволосая покинула каюту и вышла на причал, где её встретил Силахатар. — Госпожа, — он поклонился, — всё уже сделано, как вы и просили. — Отлично, — выдохнула она и пошла к карете.***
Вечер. Мустафа сидел за своим письменным столом и, прикрывшись документами, ждал вести от Великого визиря. Раздался стук в дверь. Он разрешил войти. Это был Силахатар. Мужчина приблизлся к повелителю и поклонился. — Повелитель, по вашему приказу, Шехзаде Мурад был казнён. — Пусть покоится с миром, — облегчённо выдохнул Кеманкеш и откинулся на спинку кресла, направляя взгляд в сторону Босфора.***
Спустя пять месяцев
У окна сидела женщина в чёрных одеяниях. Она смотрела на темные воды Босфора, которые забрали жизнь её единственного сына. Боль не утихала, а нарастала с каждым днем все больше и больше. Казалось, этот траур будет длиться вечно. — У моего сына нет даже могилы, — процедила сквозь зубы Сафие, а на глазах уже наворачивались предательские слезы, — как он мог так поступить? С родным братом! — Он оставил моих детей без отца, — с горестю произнесла рядом сидящая Айше, увядая вместе со своей свекровью, — Ханзаде и Кая часто спрашивают об отце. Скучают по нему. Если бы вы знали, как я ненавижу этого человека, я не оставлю это просто так. Если уж он забрал жизнь моего Мурада, я хочу взамен его жизнь, госпожа. Сафие отпрянула от окна и, распахнув удивленно глаза, посмотрела на невестку. На её глазах наворачивались слёзы. Она жаждет мести. — Конечно, он ответит за злодеяния. Не переживай, — Сафие хитро улыбнулась и стискает руки невестки, глядя ей в глаза, — скоро мы проснемся от вести о смерти Султана Кеманкеша Мустафы.***
Шесмишах находилась взаперти. Уже пять месяцев она находилась в этих угнетающих покоях и скучала по своему сыну, который сейчас так далеко. Мысль о грядущей и неизбежной казни сжимала её сердце. Женщина сидит у окна и поглаживает свой большой живот, печально вздыхая. Шесмишах ни с кем здесь не разговаривала, кроме Ясемин. Но это случалось очень редко. Соленая слеза скатывается по щеке и албанка спешно вытирает её рукавом. Она гладит свой большой живот. Ребёнок толкнулся достаточно сильно, заставив будущую мать поморщится. Очередной толчок был куда больнее. Шесмишах сдавлено застонала, сцепив зубы. Она почувствовала влагу на своём платье, от чего сердце забилось быстрее. — Стража! Стража! — кричит она. — Скорее лекаря! Перепуганные служанки мигом оказываются в покоях. Они помогают Хасеки лечь на кровати, пока другие рабыни зовут повитуху. Начались роды.***
Повелитель вместе со своей возлюбленной женой сейчас были в дворце Эдирне. Кёсем находилась уже на последнем месяце беременности, её живот был огромным. Женщина часто выходила в сад, дабы насладиться ароматом цветов, посмотреть на безоблачное небо, протянуть лицо навстречу солнцу и теплому дуновению ветра. Кеманкеш вместе с Кёсем сидели на мягких подушках в шатре. Мужчина с улыбкой наблюдал за своей прекрасной женой и кормил её лукумом, который она так любила. — Повелитель, — их покой нарушил один из стражников, — вам письмо от Гевхерхан Султан. — мужчина стал на одно колено и преподнёс повелителю письмо. Султан развернул сверток и начал читать содержимое. Кёсем наблюдала, как её супруг глазами читает послание и заметила на его лице улыбку, которая заставила её нахмуриться, а сердце биться чаще. — О чем написала Гевхерхан Султан? — любопытно спросила Кёсем. — Благая весть, дорогая, у меня родился ещё один сын, — расплываясь в улыбке ответил Кеманкеш. Кёсем нервно сглотнула образовавшийся ком в горле и опустила свой взгляд на живот, поглаживая его. — Гевхерхан дала ему имя Абдулла. — Он слишком рано родился, — проговорила Кёсем. — Дай Аллах, Шехзаде Абдулла в хорошем здравии. Кёсем натягивает улыбку на грустное лицо, а после выпивает шербет. Эта женщина ещё раз родила сына. Кёсем начала переживать за себя, за своего ребёнка. В голову сразу полезли плохие мысли. А что, если повелитель смилуется над Шесмишах? А что, если у нее родится дочь? Кёсем выдохнула и пыталась не подавать виду, что она чем-то недовольна. Радость повелителя — это и её радость тоже. Они вместе начали гулять по роскошному саду. Кеманкеш с ножницами в руках управлялся у куста красных роз. Он собрал громный букет с тридцати пяти алых роз и вручил их своей любимой женщине. — Ты мне льстишь? — кокетливо произнесла Кёсем, вдыхая аромат свежесрезанных цветов. — Я могу порадовать свою возлюбленную такими роскошными цветами. Хотя, — он посмотрел на куст роз, — все эти цветы блекнут рядом с твоей красотой, моя госпожа, — ответил, усмехаясь мужчина и поцеловал супругу в лоб, а после приложил руку к её животу. Ребенок начал толкаться и вызывать в отца бурю приятных эмоций. — О, Аллах, наш шехзаде будет еще тем воином! — Шехзаде? — удивленно приподнимает бровь Кёсем. — А если там девочка? Султанша? У тебя уже есть два сына, теперь пришла очередь, чтобы родилась дочь. — Нет, — протянул он, — там сын, я чувствую. Ты мне подаришь славного и храброго льва, моего наследника. И даже если родится дочь, я не расстроюсь. Наша султанша будет самой счастливой в мире и самой богатой. Весь мир будет у её ног. Я буду осыпать свою дочь драгоценными камнями и золотом. Ей безумно повезёт, ведь ты её мать. Такая добрая и искренняя женщина с большим сердцем. Эти слова вызывают у неё широкую и счастливую улыбку. Кеманкеш широко улыбается ей, всматриваясь в её голубые глаза. Неожиданно Кёсем ощущает резкую боль в спине, как что-то очень острое вонзилось в её тело. Её лицо выглядело очень бледным, а взгляд застыл. Её ноги подкосились. Кеманкеш подхватил её на лету, прижав к себе, розы с её рук упали на землю. Её тело мгновенно ослабло. — Кёсем… — неверяще выдохнул он. Руки его трусились, а сердце буквально перестало биться. Из её спины торчала стрела, которая предназначалась ему. — Любимая моя… нет! Кёсем! Кёсем! Она медленно закрыла глаза и откинула назад голову.