***
Вечер. Кеманкеш находился на террасе, он был задумчив и озлоблен. Его сын, его первенец, этот маленький кареглазый мальчик, вырос и стал львом, который готов в любой момент напасть на свою добычу и выгрести ей горло. Этой добычей мог оказаться и сам Кеманкеш. Женские мягкие руки обхватывают его шею, заставляя вздрогнуть. Он ощутил приятный аромат жасмина в воздухе, и усмехнулся. Это был запах его женщины. Кёсем обняла супруга сзади и поцеловала его в висок, после положила голову ему на плечо. — Мой повелитель, — протянула она. — Наконец-то ты пришла, моя Кёсем. — он обернулся к ней лицом и охватив одной рукой за талию, притянул к себе. Кёсем улыбнулась ему в ответ. Лицо Кеманкеша мгновенно обрело весьма серьёзный вид, когда он вспомнил об их стычке с сыном в саду: брови насупились, а уголки губ направились вниз. — Что с тобой? — встревожилась Кёсем. Мустафа отпустил её и плавным жестом руки предложил присесть вместе с ним на тахту. — Ты чем-то огорчён? Не так ли? Я чувствую, тебя что-то грызет изнутри? Расскажи мне в чем причина твоей грусти, любимый. Кеманкеш рвано выдохнул и начал делиться о наболевшем со своей второй половинкой. — Кёсем, я боюсь. — полушепотом произнёс он, глядя в растерянные глаза супруги. Кёсем накрывает его руку своей, и мужчина едва заметно вздрагивает. — Боюсь, что однажды Омер поступит со мной так же, как и я когда-то поступил с собственным отцом. Что я упустил, Кёсем? Где я ошибся? Где? Почему он высказывает мне такие недопустимые речи? Что за неуважение к родному отцу. В первую очередь, я правитель, только потом его отец. А он — мой наследник, он ближе всех находится к трону. Он должен вести себя соответствующе, с почтением. А что я вижу? Кёсем, а если он убьёт меня? Если позволит себе такую наглость и меня убьёт, и братьев своих убьёт, а тебя отправит в Старый Дворец, доживать века. Нет. Я этого не допущу. Никогда. — Кеманкеш, не стоит расстраиваться, выброси эти мысли из головы. — пыталась успокоить супруга Кёсем, да сама понимала всю серьёзность сказанных им слов. — Омер любит тебя, уважает. Да, он допустил ошибку, нагрубил тебе, смилуйся над ним. Он твой сын, твоя кровь и плоть. Он частичка твоей души. Я, как никто другой знаю, как ты его любишь, сколько ты всего сделал для этого мальчика. Он не посмеет. Не сможет причинить тебе боль, он на это не способен. — Как бы ты человека хорошо не воспитывал, подлость у него в крови. — заявил Кеманкеш и поднялся с тахты, направляясь вглубь покоев. Султанша пошла следом за ним и закрыла за собой двери. — Может лучше его отправить в санджак? — осторожно произнесла Кёсем, подойдя к супругу сзади. Мужчина обернулся к ней лицом и насупил брови, сверля супругу острым взглядом. Женщина сразу поникла понимая, что сказала лишнее, да и под пристальным взглядом султана она не прекращали гнуть свою линию. — В его возрасте пора бы уже покинуть отцовское гнёздышко и заниматься делами провинции. — Он никуда не поедет. Я не позволю. — процедил сквозь зубы каждое слово Кеманкеш и впредь приблизился к своей жене, заглядывая в её немного растерянные глаза. — Пока он здесь, на моих глазах, я смогу контролировать его каждый шаг. Кто знает, что он может задумать, может поднять восстание и пойдет бунтом на Топкапы? Свергнет меня с трона? — Ох, Кеманкеш, — жалостно выдохнула Кёсем и прильнула к любимому, обнимая его за плечи. Мужчина чуть растерянно заключает супругу в свои объятия и целует в макушку. В секунду ему стало легко и спокойно. — Не думай об этом, — она подняла на него свой грустный взгляд, — не позволяй ядовитым стрелам попадать в твоё сердце. Кеманкеш, я обещаю, пока я жива, с тобой ничего не случится. Я словно щит, буду оберегать тебя от всех бедствий. Ты — скала, а все эти проблемы — ветер. Подует и успокоится. Кеманкеш расплылся в улыбке, ещё крепче прижимая к себе возлюбленную. Её слова, как бальзам на душу, излечили в миг все его раны. Он в очередной раз убедился, что эта миловидная женщина — очаг его счастья и тепла.***
С наступлением утра Кеманкеш решил присвятить себя семье, и наконец-то отвлечься от государственных дел. После долгого и затяжного похода ему хотелось наверстать то утраченное время с семьёй. — Отец, я так соскучилась по вам, — нежно произнесла Асие, шагая вместе с повелителем по узкой тропинке сада, — вы так долго отсутствовали, я боялась, что больше не увижу вас, и от этого мне становилось горько. Кеманкеш остановился и взглянул на грустные глазки дочери, он улыбнулся и притянул свою единственную дочь к себе, запечетляя на её лбу теплый и трепетный поцелуй. — Я никогда не брошу Вас. Ни-ког-да. Твои молитвы оберегали меня, Асие, помогали сражаться на поле битвы. Зная, что в родном доме меня ждёт моя драгоценная доченька, разве я смог позволить смерти прикоснуться ко мне? — рассмеялся Кеманкеш. — Конечно нет! — застенчиво заулыбалась Асие. Мустафа не мог оторвать глаз от своей дочери. Она так сильно была похожа на него. Смуглянка с угольными волосами, и глаза цвета ароматного кофе. От неё, так же, как и от его возлюбленной, доносился приятный запах жасмина. Асие заметила, как у ворот дворца остановилась карета, откуда слуги выносили большие и тяжёлые сундуки. — Отец, что это? — поинтересовалась кареглазая. — Куда они это несут? — Это всё тебе, моя госпожа. — ответил Кеманкеш, смотря на приятно поражённое лицо дочери. — Это… Это всё мне? — с придыханием переспросило смуглянка, указывая на огромные судки, лежащие у входа в Топкапы. Мустафа мягко улыбнулся и согласно кивнул.— С вашего позволения, можно я гляну, что там. — Конечно. Асие, придерживая в руках длинное платье подбежала к большим сундукам и начала открывать их. Девушка была ошеломлена от увиденного. Много золота, драгоценностей, платьев и тканей. — О, Аллах, я и в жизни не ведала такой красоты! — восхищенно выкликнула Асие, взяв в руки дорогой голубой шёлк. — Всё это самые дорогие вещи которые есть в этом мире, и все они пренадлежат тебе, Асие. Шёлка и украшения привезённые из Китая, Персии и Египта, но здесь есть вещи, с красотой которой не сравнится ничто на свете. — Кеманкеш подошел к маленькой шкатулке и преподнес её дочери. Та с замиранием сердца открыла её и увидела золотой пояс обрамлённый рубинами, алмазами и сапфирами. — Спасибо вам, отец! — Асие повисла на шеи повелителя, и поцеловала его в щёку. — Этот пояс сделан специально для тебя. Мне его подарил один индийский султан в знак нашего союза. Он мне сказал, что этот пояс сделан из чистого золота и самых драгоценных камней. И такого больше нет нигде в мире. — Вы избалуете нашу дочь, повелитель. — послышался знакомый женский голос. Мужчина повернулся и увидел в дали свою супругу, которая шагала им навстречу. — А меня вы обделили подарком? — наиграно упрекнула Кёсем. Кеманкеш недовольно закатил глаза и ухмыльнулся. — Для тебя, Кёсем Султан, я приготовил куда лучше подарок. — Я хочу его увидеть. — Я приказал привести жасмины. Они уже здесь. Ровно семнадцать кустов ароматного жасмина. Мы вместе будем сажать их в каждом уголке нашего сада. — Почему семнадцать? — спросила турчанка. — А разве ты забыла, дорогая, мы уже семнадцать лет живем вместе. Это самые счастливые годы в моей жизни, ведь рядом ты и наши дети. Рядом с тобой я ощущаю себя самым счастливым человеком в мире. — Повелитель, — обратилась Асие, отстранившись от подарков, — если вы позволите, я пойду к себе, хочу побыстрее примерить платья и украшения, а еще позову портних, пусть шьют мне новые платья. — Конечно, иди. Асие поклонилась и словно паря над землей побежала в сторону гарема. — О Аллах, сколько радости! — воскликнула Кёсем, смотря в след своей дочери, а после она поворачивается к супругу. — Я так хочу, чтобы так было всегда. Чтобы мы были счастливы, чтобы никакие беды нас не подвергли, никакие бури не смогли сломать нас. Чтобы каждый день был таким же солнечным и теплым, как этот. Ты приехал, и разогнал нависшие над нашими головами черные тучи. — Этого всего бы никогда не было без тебя. — усмехнулся Мустафа и они вместе направились вглубь сада. Они начали рассаживать жасмины. Кеманкеш высаживать кусты, а Кёсем поливала их. Наклонясь к нежному белому цветку, турчанка вдохнула его аромат и провела пальчиком по нежным лепесточкам. Кеманкеш срывал один цветок и заложил возлюбленной за ушко. — Мой цветок жасмина, — прошептал он, заставляя Кёсем широко и тепло улыбнуться. — Кеманкеш, — обратилась она к нему, смотря на куст ароматных цветов, — у меня есть одно желание. — Слушаю тебя, Кёсем. — он вытер руки в полотенце и начал внимательно слушать свою супругу. — Если я покину этот мир пусть моё сердце похоронят здесь, под этим кустом жасмина. — Кёсем, — растерянно протянул мужчина, накрывая её руку своей, — что ты такое говоришь? Мы проживем с тобой до глубокой старости, и будем вместе воспитывать наших внуков. — Никто не знает, что случится с нами завтра. — печально выдохнула она, направляя взгляд вниз. — Может завтра не проснусь, может я не увижу больше рассвет, тебя, наших детей. А может завтра на нас обрушатся небеса. — со слезами на глазах ответила она, и хмыкнула. — Если я первой покину сей мир, исполни пожалуйста мою волю. Пусть моё сердце похоронят здесь. Сердце мужчины больно сжалось. Таких слов он никак не ожидал услышать. В горле образовался ком, который перекрыл ему воздух, а виски больно сдавило. Нет, его Кёсем, его счастье и свет, не может покинуть его. Это невозможно. — Ты мой воздух, Кёсем, — произнёс он и крепко обнял возлюбленную, как в последний раз, словно завтра уже не настанет, — Я не смогу без тебя жить. Он закрывает глаза от непереносимой боли, эти слова, словно яд действовали на него, вынуждая спрятать слёзы. *** Мустафа решил навестить своих сыновей во время их занятий. Ничего не мешало ему ворваться в помещение «школы» без стука. Кеманкеш чуть приоткрыл дверь и увидел двух младших своих сыновей, которые усердно выполняли задания Эмре Челеби. Кеманкеш распахнул двери и зашел внутрь. — Повелитель, — поклонился учитель зашедшему. Осман и Абдулла тоже поприветствовали отца, поднимаясь из-за парты. — Не стоит отвлекаться, Шехзаде. А где Шехзаде Омер? — спросил Кеманкеш. — Это и я вас хотел спросить, повелитель. Как здоровье нашего Шехзаде? Я волнуюсь, он давно уже не посещает занятия, мы многое пропустили, наверстать будет очень тяжело. После услышанного Кеманкеш застыл на месте. Неужели Омер решил тайком действовать против него?