«Или убьешь ты, или убьют тебя»
Мустафа резко развернулся и помчался к себе. Что замышляет его сын? Почему он с каждым днём отдаляется от него? В чем причина столь резкого негативного отношения к нему? Что он упустил? Где совершил ошибку? Эти мысли пленили его разум и не давали покоя. Горько и больно. Неужели Омер, его любимый маленький сынок, готов пойти против отца и его власти? В венах закипала кровь, а глаза залились краской безграничного гнева. В таком состоянии он был опасней самого сильного урагана. Повелитель ворвался в свои покои, словно ветер, и осел на тахту. Неужели когда-то любимый сын решил стать для него врагом? Что может быть ужасней чем знание того, что против тебя встала твоя плоть и кровь? После занятий Шехзаде навестили повелителя, зная, что их ждет не очень приятный диалог. — Чем же таким болен Омер, почему он не появляется на занятиях? — насупив грозно брови, спросил Кеманкеш. — Может вы что-то знаете? Давайте, рассказывайте, я вас слушаю. — Мы ничего не знаем, отец, — первым начал Осман, виновато опустив голову, — Омер утром покидает дворец, а после обеда возвращается. — Мы его не однократно спрашивали, куда он пропадает, — добавил Абдулла. — Он нам ничего не рассказывает. Мы были вынуждены говорить, что он болен. — О, Аллах, — тяжко выдохнул Кеманкеш, отводя взгляд в сторону, — он совсем упал в моих глазах! Что за неуважение! Что за вздор! Мне стыдно, что мой сын, мой наследник ведёт себя так неподобающее! Когда он вернется, скажите ему, что я хочу его видеть, а если он не прейдет, я прикажу отрубить ему голову. — Мустафа угрожающе поднял указательный палец вверх, сверля острым взглядом младших сыновей, которые понуро опустили головы. — Как прикажете, отец. — ответил Осман и поклонился. Кеманкеш махнул рукой, и дал им понять, что пора удалится с его покоев. Когда Шехзаде скрылись за дверью, Мустафа вышел на террасу. Перед ним раскрылся прекрасный вид на Стамбул и бескрайние воды Босфора. Да, красота Османской столицы совсем не радовала его. Положив руки на парапет, он смотрел вдаль, прищурившись от щемящей боли в сердце. — Где де ты пропадаешь, сынок? Что ты творишь?!***
Сафие султан, находясь в угнетающих и холодных стенах башни, увядала на глазах. Года давали своё, от старости её кожа стала дряблой и сухой, а глаза были совсем пустыми и безжизненными. К ней никто не приходил, даже родная дочь. В сей день, Сафие, как и всегда, от скуки смотрела в окошко на воды Босфора, и на дворец Топкапы, который был виден, как на ладони. Тяжёлые двери со скрипом отворились, вынуждая, пожилую женщину незаметно вздрогнуть. В комнату зашел статный мальчик, высокий, кареглазый, в роскошном синем кафтане, с узорами. — Мой драгоценный внук! — с придыханием произнесла Сафие, и её глаза мгновенно заблистали. Она протянула руки к мальчику и обняла его. — Мой Омер! Шехзаде поприветствовал бабушку и сел рядом, принимаясь в её теплые объятия. — Наконец-то я смог вновь увидеть вас. — кареглазый накрывает руку бабушки своей, и крепко сжимает. — Тяжело проскользнуть сквозь дворцовую охрану и быть незамеченным. — Как ты? — полюбопытствовала Сафие, заглядывая в грустные глаза любимого внука. — Я вижу, ты чем-то опечален. Расскажи, что у тебя на душе, Омер. Опуская чуть растерянный взгляд вниз, шехзаде на секунду задумался, а после, поднял глаза на бабушку. — Нет, я не грущу, — натянуто улыбнулся наследник, — чего мне грустить то? У меня всё отлично. Кесем султан заботиться обо мне, как о родном сыне, любит меня. Она души не чает во мне и брате, она женщина с великим сердцем, ведь смогла полюбить нас, как родных. Иногда мне кажется, что Абдуллу и меня, она больше любит, чем Османа, Асие и Сулеймана. — Омер вновь задумался, смотря в одну точку. — Да… никто не заменит мне моей матери. Я скучаю по ней. Очень сильно. Временами мне становится так одиноко, и вроде, все рядом, я не один, но внутри пустота. Я привык улыбаться через силу, но внутри меня бушует ураган. Тогда я иду на могилу матери, плачу, делюсь с ней своим горем, своими переживаниями, и мне становится легче. — Да упокоится её душа в раю! — грустно выдохнула Сафие, скрестив руки на груди. — Аминь. — Бедная Шесмишах, она погибла в таких тяжких муках! — Да, оспа опасная болезнь, много тогда людей погибло от этого недуга. — Оспа? — удивилась Сафие. Омер непонимающе кивает. — Кто тебе сказал, что она умерла от оспы? — Валиде, — протянул Омер, пристально смотря в взбудурвженые глаза бабушки, — Кёсем Султан сказала мне, что моя мама умерла от оспы. Мне тогда семь лет было. — И ты поверил в это враньё? — хмыкнула она. — Конечно, глупому мальчику легко повлиять на мозги. Не думала, что Кёсем настолько цинична. — Вы о чем говорите, бабушка? — Твою мать убил повелитель. — резко ответила Сафие. Омер застыл, как статуя. Голос бабушки, отбивался где-то в голове эхом. Он тяжело сглотнул, а на карих глазах появились слёзы. — Этого не может быть. — пробормотал себе под нос Омер. — Отец не мог так поступить! — Мог! — вскрикнула сдержано Сафие. — Это в его характере! Ради этой змеи Кёсем он готов на убийство. Он убил твою мать! Приказал палачам удушить её! У несчастной даже могилы нет! — Как нет? Этого не может быть! Нет! Мой отец не способен на такое! — не веря кричал Омер, ощущая соленые капли слез на губах. — Твой отец настоящий тиран и деспот! — ехидно шепчет Сафие, наклоняясь к уху внука. — Ему наплевать на всех! Он убил собственного отца, брата убил и тебя он убьёт! Рано или поздно и к тебе придут палачи, и удушат тебя, как твою мать. У тебя, так же, как и у неё не будет могилы! — Нет… — Да что ему твоя жизнь?! — Сафие отпрянула от внука, смотря в сторону.— Ты должен бороться за своё место под солнцем! Ты — старший Шехзаде, именно ты ближе всех находишься к трону! Не ведись на улеслывые слова этой гадюки Кёсем! Каждое её слово — сплошная ложь и обман! Рано или поздно повелитель станет перед Аллахом, вся власть будет в руках Кёсем. И как ты думаешь, кого она возведёт на трон? Именно — Османа! Любимчик отца и матери, — хмыкнула женщина, — самый долгожданный ребенок в семье. Ты думаешь, она отдаст трон тебе, а своего сына в руки палачам? Омер, опомнись, ты должен действовать! И чем быстрее, тем лучше! Избавься от своих соперников. — Но как? Что вы мне предлагаете? — Убей Османа! — заявила Сафие, а от услышанного в жилах Омера застыла кровь. — Он твой главный конкурент и надежда Кёсем заполучить власть, о Сулеймане я молчу, он болен, не сегодня-завтра мальчик покинет сей мир, останется только Осман. — Нет, бабушка, — вскочил сместа Омер, — я не смогу, нет, я не стану братоубийцей! — Или убьешь ты, или убьют тебя!***
Кёсем Султан в очередной раз, после всех гаремных дел и суеты, смогла отвлечься, и заняться любимым делом — ухаживанием за цветами. Женщина умело управлялась с ножницами в руках, срезая пожелтевшие и сухие листья, и собирала букет белых роз — любимых цветов супруга. Недалеко от клумбы с цветами накрыли шатро, где Асие Султан вместе со своим младшим братом Сулейманом весело игрались. На первый взгляд, Шехзаде был практически здоров. Кёсем казалось, что тяжёлый недуг больше не постигнет её младшего сына. В последнее время малыш был вёсел, хорошо кушал, щечки стали румяными, а карие глазки сияли, как две дальние звёзды. Махпейкер выглядывала из-за кустов, наблюдая за игрой детей, и мило улыбнулась. — Сегодня прекрасный день, не так ли? — услышала знакомый женский голос Кёсем, и оборачивается. Это была Гевхерхан Султан. Баш-кадина султана отложила ножницы, и спешно поклонилась. — Госпожа, рады вас видеть. Вы сегодня прекрасно выглядите. — улыбнулась Кёсем. — Благодарю, Кёсем, благодарю. — в ответ усмехнулась сестра султана и выглянула из-за куста, взерая за своих племянников. — Ах, какая же Асие красавица, — восхищенно произнесла она, — вся в свою мать. Такая же милая, хрупкая, утончённая. Сулейман как? Как его здоровье? — Хвала Всевышнему, все хорошо, — выдохнула турчанка, — он идёт на поправку. Живот больше его не беспокоит, у него проснулся зверский аппетит. — засмеялась она. Гевхерхан улыбнулась и направилась к шатру. — Мои дорогие племянники! — восклицает султанша. Асие поднимается с места и кланяется, держа на руках брата. — Рады вас видеть, госпожа.— отвечает дочь повелителя. — Мы уже соскучились по вам, вы редко нас навещаете. — Прости, родная, у меня много дел. — с досадой отвечает Гевхерхан. — Ты же знаешь, я открыла свой благотворительный Фонд, много времени провожу за важными документами. Сейчас я нашла себе помощницу, которая занимается всеми делами Фонда. Теперь я чаще буду навещать вас. — Асие, — обратилась к дочери Кёсем, — холодно уже, иди с Сулейманом в гарем, пусть прислуга переодет его и накормит. Девушка удаляется спешным шагом из сада. Кёсем садится на центральную тахту и кладёт в вазу пышный букет белых роз. Гевхерхан располагается рядом, и кладет в рот кусочек лукума. — Кёсем, вижу, ты растроенна, это всё из-за выходки Омера? — Я думала, вы этого не заметите. — Я вижу по твои глазам. Они грустные. Я знаю, тебе больно, он погорячился, с кем не бывает. Омер не такой человек, он не способен злодеять что-то. Не в его характере. — утверждает Гевхерхан, а Кёсем от горьких воспоминаний чуть не разрыдалась, на глазах у сестры супруга, да ей удалось сдержатся. — Я воспитала его, как родного сына. Он мне также дорог, как Осман, Асие и Сулейман. Я никогда не дилила детей на «своих» и «чужих». Может, ему и Абдулле я дала больше любви и тепла, чем своим детям. Ладно я, а повелитель? Он сам не свой. У него появились сомнения. Я боюсь, что он может что-то натворить. Если он навредит Омеру? — Успокойся, Кёсем, — спокойно ответила Гевхерхан, сжимая её руку, — ничего он ему не сделает. Это же его родной, его плоть и кровь. Самый долгожданный ребёнок. Ты же знаешь, у Кеманкеша долго не было детей. Я боялась, что он может оказаться бесплодным, но хвала Всевышнему родился Омер, потом и твои дети. — Махпейкер натянуто улыбнулась, да сердце чуяло, что скоро что-то произойдет. — И да, — выдернула с задумия Хасеки, Гевхерхан, — вечером приходите к нам во дворец. Будем рады вас видеть. — Конечно, Госпожа, Я принимаю ваше приглашение. После долгого и душевного разговора с сестрой супруга, Кёсем, взяв в руки прекрасный букет белых роз, направилась внутрь дворца. Кеманкеш вернулся из Совета дивана, и ожидал на приход своего сына Омера, да вместо него в главные покои зашла Кёсем. Увидев лик возлюбленной, Кеманкеш мягко улыбнулся, и принял любимую в объятия. — Ты вся сияешь от счастья, Кёсем, — молвил он, и дотронулся к её шёлковистой щеке, — мой цветок жасмина. — Это тебе, — она вручает ему букет роз, тот чуть рястерянно взирает на неё, а за тем улыбается, принимая роскошный подарок жены, — знаю, ты любишь розы. — Да, люблю, — он взял букет и положил в вазу, после вернулся к своей супруге. Одной рукой он охватил её за талию и притянул к себе со словами: — но больше всего я люблю тебя, — и целует её в сочные малиновые губы. Разрывая поцелуй, мужчина прислонился лбом к её лбу. — Ты мой цветок, Кёсем. Самый нежный, и самый ароматный. Рядом с тобой я забываю обо всем на свете. — Когда-то и самый нежный и самый ароматный цветок увядает. — ответила темноволоссая. — Такова его природа. — Только не ты. — он заложил прядь спадаюших волос ей за ушко.***
Вечером вся большая семья султана собиралась в гости к Гевхерхан Султан. Кесем крутилась напротив зеркала и примеряла роскошное синее платье, расшитое золотыми нитями на корсете. Прислуга помогала ей надеть серьги, в цвет платья, и жемчужное ожерелье. Поправив элегантную причёску и застежку на бусах, баш-кадина обернулась к стоящей рядом Джан Калфе. — Джан, дети готовы? — спросила она. — Конечно, госпожа, — отвечает женщина. Кесем кивает и оборачивается к зеркалу. Распахнулись двери, и в покои зашли Осман, Абдулла и Асие. — Ну наконец-то, я вас уже жаждалась. — Кесем подошла к своими детям. — Шехзаде Сулейман у Нарин хатун? — обратилась к Калфе Хасеки. — Да, Госпожа, — молвила служанка, — она накормила Шехзаде, переодела и напоила лекарствами. Сейчас он крепко спит. Кесем облегченно выдохнула, и глянула с улыбкой на детей. — А где Омер? — Он заболел, — тут же ответил Абдулла. — Как заболел? Или это вновь очередная выходка лишь бы никуда не идти?! Женщина рванула с места и направилась в покои старшего Шехзаде. Она зашла внутрь покоев, остановившись в центре комнаты. Омер лежал на кровати, с головой укрывшись одеялом. — Мой Шехзаде, — женщина подошла к кровати и села рядом, она дотронулась губами к его лбу, он был холодным. — слава Богу жара нет. Что с тобой? — Голова болит, — ответил Омер, даже не поворачиваясь лицом к мачехе. — Я позову врачей. — Не стоит, Валиде. Я выпил лекарства, сейчас помогут. — Сынок, — Кёсем обняла Омера сзади, и поцеловала в макушку, — мой дорогой сын, Я беспокоюсь о тебе. Почему ты не пришёл сегодня к повелителю? — Я же говорю — голова болит. — на повышеном тоне ответил наследник. — Идите, Валиде, я хочу остаться один. Кёсем медленно поднялась и покинула комнату сына. Когда двери за ней закрылись Омер дал волю своим чувствам. Горькие слезы начали его душить, горло больно сжималось, а сердце колотилось с бешеной скоростью.***
Гевхерхан Султан тепло приняла семью султана в своём доме. Дворец госпожи был большим и уютным. Когда Салихтар Паша и повелитель разговаривали о грядущей охоте на террасе, сестра и супруга султана беседовали в главных покоях. — Как идут дела в фонде, госпожа? — поинтересовалась Кёсем и подошла к рабочему столу Гевхерхан, где было много разных бумаг. — Всё хорошо, я нашла себе помощницу, еврейку Эстер хатун, она помогает мне с документами, выделяет деньги с моей собственной казны, я довольна ею. — Это замечательно. — улыбаясь, ответила турчанка. Среди стопки бумаг она увидела несколько писем на иностранном языке. Кёсем попыталась понять содержимое послания, но знала лишь несколько слов из написанного текста. Это был итальянский язык. — Госпожа, вы видете переписку с итальнскими послами? — Нет, — ответила Гевхерхан, — это письмо от принцессы Лукреции Габоны. Когда-то она посещала наши земли, я лично знакома с ней. Она хочет приехать еще раз к нам в гости. — Я не знала об этом, вы никогда не рассказывали о своих связях с иностранцами. Значит, принцесса хочет наведаться к нам. Ну что ж, пусть. Я приму её, как гостью. Хочу с ней лично познакомиться. Кёсем улыбнулась и отложила письмо в сторону. Но на душе стало неспокойно. Она чувствовала, что совсем скоро её жизнь круто измениться, и приезд этой принцессы не увенчается ничем хорошим.