You are my religion

      Омер замер, и не знал, что ответить отцу. Руки предательски дрожали и вспотели, а сердце громко стучало в груди, намереваясь вырваться. Шехзаде больно сглотнул образовавшийся ком в горле, а глаза растерянно бегали. На несколько секунд в воздухе повисла тишина.       Это молчание было хуже смерти! Кеманкеш требовательно смотрел на сына, ожидая услышать уже всё что угодно. Эта нерешительность и страх в глазах наследника говорил сам за себя. Он виноват. — Да что вы, отец, — выдавил из себя Омер чуть преподнимая подборк, но так и не осмелившись посмотреть ему в глаза. — Да как я смею? Разве я способен на такое? — он решается посмотреть в глаза повелителя, но ненадолго. Секунду одна две, и глаза вновь смотрят в пол. — Когда я увидел тело Абдуллы, я сильно испугался, не знал, что делать. Весь мир рухнул для меня, так же, как и для вас.       Кеманкеш качает головой, пристально наблюдая за сыном. Он впредь подходит к нему и наклоняется к его лицу. — Я найду убийцу сына, чтобы мне это не стоило, — шепчет он. — Я собственными руками вырву сердце у того, кто причинил мне эту невыносимую боль.       Омер незаметно вздрогнул. Слова отца были как яд. Мустафа вручил лук сыну и заметил его потные ладони. Юноша быстро поклонился и покинул спальню отца. Когда двери за Шехзаде закрылись, Кеманкеш дал волю своим эмоциям. Он не мог сдержать слёз. Нет! Слёзы для мужчины — это не слабость.       Он сел на край кровати и обхватил руками голову впиваясь пальцами в густые тёмные волосы. Слезы не переставали течь с его глаз. Он оказался в безвыходной ситуации. Что делать и как поступить по отношению к Омеру? Идти просить фетву о его смертной казни? Закрыть в кафесе? Или отправить в заслание в Египет?       Слезы начали душить мужчину, воздух стал невыносимо горячим. Он расстегнул первые две пуговицы на воротнике и вышел на террасу. Было уже довольно темно. На дворе дул сильный ветер, а небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами. — Стража! Позовите ко мне Великого визиря! Живо!       Спустя считанные минуты на террасе оказался Силахтар Паша. Он даже не догадывался, о чем будет их с повелителем разговор. — Повелитель, — поклонился вошедший, — вы хотели меня видеть? Что-то случилось?       Кеманкеш поднимает на верного слугу опустошенные глаза, полны слёз. — Я знаю, кто убил Абдуллу, — охрипшим голосом проговаривает темноволосый. — И… кто это? — Шехзаде Омер.       Силахтар был шокирован услышанным. Его глаза увеличились. Как такое может быть? Брат убил брата? За что? Зачем? Мужчина долгое время был в ступоре. — Как вы догадались? — полушепотопом спросил визирь. — Я все увидел в его глазах. Он солгал мне, но я и без этой лжи понял, что настоящий убийца — это мой родной сын. — Кеманкеш выдохнул, а за тем хмыкунул. — Он стал убийцец, Силахтар. Так же, как и я. — Да что вы, повелитель, вы не убийца, вы следовали законам Фатиха. Чтобы избежать смуты в государстве, новоиспеченный правитель должен избавиться от своих соперников. Так гласит закон. — Закон? Кто придумал эти законы? Кому они нужны? Из-за это зверского закона невинные шехзаде становятся жертвами палачей, а султаны убийцами. Ты думаешь, мне легко жить с этим горбом на спине? Я убил их без капли сожаления, но из-за этого я сильно страдаю. Мое утешение — это Кёсем и наши дети. Рядом с ними я забываю, кем являюсь на самом деле. Я боюсь потерять смысл моей жизни, мою Кёсем, и моих Шехзаде. Одного сына я уже потерял, второй смертельно болен, третий стал убийцей… Лишь Осман держит себя в руках. Я больше не вынесу такой боли. Что мне делать? Силахтар даже не находил подходящих слов, чтобы успокоить и поддержать повелителя. Он понимал, насколько ему сейчас больно и тяжело. А новость, что родной сын стал убийцей, так совсем пошатнула его. — Вы же не собираетесь казнить Шехзаде? — острожно спросил Силахтар. — Однажды я сказал: если меня предаст родной человек, я его жалеть не буду. Завтра утром иди к шейх-уль-исламу просить фетву о казни шехзаде Омера. И чтобы к вечеру она была у меня на столе.       Великий визирь поклонился и покинул главные покои. Первым делом он хотел поделиться новостью с Кёсем Султан, но на дворе было уже поздно, и он не стал тревожить султаншу.

***

      С первыми лучами солнца Кёсем получила весточку от Силахтара Паши. С самого раннего утра женщина покинула дворец и разгуливала по саду, поливая жасмины. На её душе было пусто и одиноко. Рана от потери сына не зажила, и не переставала кровоточить.       Она разгуливала в той части сада, которую не видно из султанской террасы. Увидев на горизонте визиря, Кёсем отложила в сторону кувшин с водой. — Госпожа, — поклонился мужчина, — у меня важные новости. — Говори, слушаю тебя. — Султанша сложила руки в замок. — Беда, султанша, нам надо действовать, и чем быстрее тем лучше. — О, Аллах что случилось? — заволновалась она. — Вчера ночью повелитель приказал мне идти к шейх-уль-исламу просить фетвы о казни Шехзаде Омера. — Что? — удивилась турчанка. — Как? Какая ещё фетва? Зачем? Я ничего не понимаю! — В смерти Шехзаде Абдуллы виновен Шехзаде Омер. — Этого не может быть! — отрицала Кёсем. — Мой сын не способен на такое. Нет! Я в это не верю! — Простите меня, за мою дерзость, но… Шехзаде Омер, так же, как и его мать, коварный и гнилой. Разве вы забыли, какие интриги плела за вашей спиной покойная Шесмишах Султан? — Я не позволю! Омер не должен пострадать. Я сама займусь этим. Поговорю с повелителем, пусть примет другое решение. Только не казнь, нет, я не позволю!

***

      Государственные дела отвлекали повелителя и дали возможность ненадолго притупить ту щемящую боль в сердце. День уступал место ночи. В покоях было довольно темно. В свете горящих свечей мужчина читал важные документы и оставлял на них свою печать. В дверь постучали он разрешил войти. К нему пришла Кёсем Султан. Мужчина не мог скрыть своей радости, увидев на пороге свою возлюбленную. — Моя султанша! — воскликнул он и поднялся с рабочего стола. Подойдя к ней ближе, он заключил любимую в крепкие объятия.       Кёсем прижалась к нему всем телом, не желая отпускать любимого. В такие трудные для неё дни, ей как никогда ранее, хотелось утонуть в объятиях возлюбленного. Кеманкеш предложил сесть на диванчик напротив камина. — Я соскучилась по тебе, — шептала на ушко Кёсем, и положила голову ему на плечо, — прошло уже больше сорока дней, нам пора снять траурные одежды и наконец-то начать жить полноценной жизнью. — Ты права, дорогая, наш траур уже давно закончился. — обнял любимую. — Все эти дни я жил словно в тумане. Мир потерял все краски жизни. Сердце обливается кровью. Думал, займусь делами государства, и боль забудется, да с каждым днем она нарастает всё больше и больше. — Мы всë переживем, Кеманкеш. Мы и так через многое прошли. — Ты права. Не дай Аллах, нам пережить вновь боль от потери ребёнка.— перерывчасто выдохнул Кеманкеш. Кёсем сразу помутнела вспоминая о младшем сыне. Ведь его жизнь сейчас на волоске. На глаза турчанки наворачивались горькие слёзы. — В один день я узнала о смерти Абдуллы и о том, что… — ей стало тяжело говорить, слезы душили её, — и о том, что болезнь Сулеймана неизлечима. Врач сказал, ему осталось жить примерно год, не больше. — Кёсем, дорогая, — он охватил руками её заплаканое лицо, и большим пальцем смахнул котившийся по щекам слёзы, — не думай об этом! Я найду лучших врачей империи и они вылечат нашего сына, Я в этом и не сомневаюсь. — Хотелось бы в это верить. — через силу улыбнулась Кёсем, и поцеловала руку возлюбленного. — А если это правда и мой сын умрет? Он же такой маленький! А Омер? Я все знаю, Кеманкеш, ты хочешь убить его. Прошу, не делай этого. — Это Силахтар тебе рассказал? — Да, он. Кеманкеш, — она стала перед ним на колени, — прошу тебя, умоляю, не убивай Омера, Я не смогу пережить и его смерть. Хасеки смотрела на него умоляющим взглядом, глазами полны боли и слёз. С его помощью женщина поднялась на ноги. — Не стоит, — шепнул он, — я не смогу забрать жизнь собственного сына. — Пусть Силахтар не идет к шейху! — шмыгнула носом темноволосая. — Кеманкеш, прошу, не надо. Опомнись. Если он виноват, пусть понесёт наказание, только не смерть. — Я что-то придумаю. — уверал Кеманкеш и приобнял любимую.       Кёсем отпрянула от него и покинула покои, направляясь в гарем. Она сомневалась в словах супруга. Кеманкеш человек непредсказуемый, всегда делает то, чего желает. За семнадцать лет совместной жизни она выучила все слабые стороны мужа, знала, чего можно от него ожидать.

***

      Зайдя в спальню, Кёсем встретили дети. Осман игрался с Сулейманом, а Асие занималась вышивкой. На лице Махпейкер появилась улыбка. Женщина села на тахту у камина и наблюдала за своими детьми. — Осман, оставь Сулеймана, поздно уже, ему пора ложиться спать. — усталым голосом проговорила Хасеки, обращаясь к сыну. — Как скажете, матушка. — юноша поднялся и уложил младшего брата в его кроватку и начал качать. Лицо Кёсем было грустным и уставшим. Асие сразу это заметила и села возле матери. — Вы опять грустите? — спросила темноволосая, и взяла мамины руки в свои. — Рядом со мной мои дети, — улыбнулась Кёсем. — я счастлива. Вы мое счастье и мой рай. Ты знаешь, у меня долго не было детей. Я думала, больше никогда не стану матерью, я потеряла надежду. Но в один прекрасный день, я узнала, что ношу под сердцем ребёнка. Потом появились вы. Я люблю вас больше всех на свете. — Я вас люблю, матушка, — Асие прильнала к Кёсем и крепко обняла её. Сулейман быстро уснул и сладко спал в своей кроватке. Осман присоединился к матери и сестре обнимая их обеих. — Вы только не растраивайтесь, матушка, — ласково говорит Осман, — не лейте слёз. Мы знаем, как вам сейчас тяжело. Мы всегда рядом. Мы никогда не покинем Вас.       Кёсем улыбнулась и крепко прижала к себе своих детей. Женщина в обнимку с детьми уложилась спать.

***

      Утром на рассвете Гевхерхан Султан пожаловала в Топкапы. Идя по коридору она заметила своего супруга. Мужчина был чем-то взволнован, и это было трудно не заметить. — Силахтар, — откликнула супруга султанша. Мужчина на секунду остановился и подошёл к своей жене. — Госпожа, в такую рань вы уже во дворце? — удивился он. — Ты ушёл еще раньше. — возразила она. — Я испугалась. Думала, что-то с повелителем. — С повелителем все хорошо, — утверждает Силахтар, — прошу прощения, султанша, но мне надо идти. Гевхерхан покачала головой, и увидела в руках мужа сверток бумаги. — Что это? — интерисуется Гевхерхан, указывая на документ. — Это важный деловой документ, госпожа, ничего интересного. Силахтар быстро ушёл от жены и направился в султанские покои. Кеманкеш еще спал. Силахтар незаметно и тихо пробрался в главные покои и положил документ на стол. Спустя час Султан Мустафа проснулся и увидел на столе свёрток. Подойдя к столу он взял важный документ развернул его, начал читать. Это была фетва о казни шехзаде Омера.

***

      Гевхерхан Султан мило беседовала за завтраком вместе с Кёсем Султан и её детьми. — У меня для тебя хорошие новости, Кёсем, — начала сестра султана, — скоро к нам приедет принцесса Лукреция Габона. Она хотела приехать и раньше, сама знаешь, нам было не до этого. — Пусть приезжает. — улыбнулась Кёсем и отложила чашечку кофе. — Мы примем её, как следует. Кёсем было не по себе. Она чувства, что приезд принцессы не увенчается ничем хорошим.