***
— Повелитель, — услышал сзади знакомый ангельский голос Кеманкеш, и ощутил теплую руку возлюбленной на своём плече. Мужчина мягко улыбнулся и крепко поцеловал руку жены, предложил ей сесть рядом. — Мой цветок жасмина, — он убрал спадающую прядь волос с её лица, и преподнимая за подбородок, нежно поцеловал любимую в губы, — мое счастье, — шепчет он между поцелуями и отстраняется от неё, глядя в глаза. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он и накрыл своей ладонью её руку. — Как дети? — Все хорошо, дорогой. — мило улыбаясь ответила Кёсем. — Хвала Всевышнему, с нашими детьми всё хорошо. Осман идет на поправку. Да и Сулейману уже лучше. Довольно долгое время он начал хорошо кушать, поправился, щёчки вновь стали румяными. Дай Аллах, наш сын поправится. — Аминь. — выдохнул Кеманкеш. — Я нашел хорошего врача для нашего сына Сулеймана. — И кто он? — проинтересовалась Кесем. — Откуда? — Он из Трабзона, зовут Эмир Челеби. Очень хороший врач. Многим помог и нашему Сулейману он тоже поможет, я в этом и не сомневаюсь. — Мне тяжело смотреть, как он мучается. Это невыносимо, Кеманкеш. Я не переживу его смерти. — она со слезами бросилась в объятия супруга. — Не плачь, любимая, — шепчет он, принимая её в свои крепкие объятия, и целует в макушку, — не лей слёз. Твои слёзы — яд для меня. — он приподнял Кёсем за подбородок, заставляя её смотреть ему в глаза. — На твоём милом лице должна сиять улыбка. Как бы больно тебе не было, какие б трудности тебя не постигли, всегда, слышишь, всегда улыбайся. Я могу вечность смотреть в твои сияющие глаза. Они придают мне сил. А день разлуки с тобой, моя любимая, хуже смерти. Кёсем стеснительно посмотрела вниз. Её щеки порозовели, а на губах всплыла улыбка. Слова супруга смягчили её страдания. Женщина смахнула рукой слёзы на лице. — Я хочу с тобой серьёзно поговорить. — сменила тему Хасеки, поменяв эмоции на лице на более серьёзные. — Слушаю тебя. Турчака молниеносно подбирала подходящие слова, чтобы начать разговор. — Омеру пора уехать в Санджак. И чем быстрее, тем лучше. — как можно быстрее проговорила Хасеки, словно ни на что не намекая. Кеманкеш удивленно посмотрел на супругу. Махпейкер сразу поняла, что сказала лишнее. — Какой Санджак? — возмутился государь. — Нет! Этому не быть! — он подскочил с тахты и подошел к перилам. Его взгляд устремился куда-то в даль вод Босфора. — Если он на моих глазах вытворяет такие не принятые вещи, а что будет за моей спиной? Может, он захочет меня свергнуть с трона? Или убить? От него всего можно ожидать. Это же сын Шесмишах! — Кеманкеш, — Кёсем подошла к нему сзади и обняла, — не стоит так злится, он же твой родной сын. — как можно мягче начала лепетать голубоглазая, слегка поглаживая супруга вдоль рук. — Да, он наделал много ошибок. Неужели ты его не любишь? — Конечно люблю, — тихо ответил султан, — очень люблю. — он грустно выдохнул, а после стал ещё более угрюмым. — Но его поведение меня не радует. Порой и я делал ошибки, к сожалению, мы бессмертны, неидеальные, способны наделать глупостей… Но Омер наделал слишком много ошибок. Он совсем потерял мое доверие и благосклонность. Не ожидал, что однажды мой родной сын пойдет против меня. Как же я хочу, чтобы он остался тем маленьким пятилетним мальчиком, играющий в саду. Но он вырос и стал Львом, настоящим хищником. — Тому ты выпросил фетву о его казни? — вырвалось с уст Кёсем. — Ты боишься, что он лишит тебя власти, не так ли? Мустафа повернулся к Кёсем нахмурил брови. — А ты откуда знаешь о фетве? Где она? — Ты же обещал мне, Кеманкеш! — Значит, это ты забрала фетву, не так ли? — Да, я! — перешла на крик Хасеки.— Я лишь хотела уберечь своего сына от смерти. Кеманкеш, прошу тебя, опомнись, Я знаю, ты зол на него, и он обижен на тебя. Не стоит так к нему относится. Прошу тебя, подумай об его отъезде в Санджак. Так ты докажешь ему своё доверие и любовь, и он к тебе станет относится лучше, поверь мне. Я больше всех хочу мира между вами. Не хочу, чтобы сын пошел против отца, или наоборот. Отправить Шехзаде в Санджак — это самое мудрое решение. — Кёсем наблюдала, как менялось лицо её мужа. Он задумался, и она поняла, что смогла достучаться до него. — С твоего позволения, я пойду, меня дети ждут. Кеманкеш кивнул, и Кёсем поклонившись покинула покои мужа. Он задумался над словами жены. Кёсем вышла из покоев Султана и в коридоре её встретил Хаджи Ага. Женщина заметила, что слуга, что-то хочет ей сообщить и подошла к нему, чуть наклоняюсь к его лицу. — Госпожа, — полушепотом произнёс евнух, — в столицу прибыла принцесса, она сейчас во дворце Гевхерхан Султан. Хасеки недовольно закатила глаза. — Приготовь принцессе покои, недалеко от моих. Чтобы на виду была. — приказала она. — Как прикажете. — Хаджи поклонился и пошел выполнять приказ управляющей гарема.***
Золотистая карета прибыла к воротам особняка сестры Султана. Оттуда вышла молодая женщина, двадцати семи лет, высокая, стройная. Её волосы были цвета солнца, а глаза цвета утренней травы. Лицо дамы было покрыто полупрозрачной серой вуалью, с кружевом по краям, но сквозь неё отчетливо были видны черты её лица. Фигуру подчёркивало серое платье с парча, и красными вставками на туго затянутом корсете. Следом за заморской гостью пошла её верная служанка, и ещё несколько слуг. Гевхерхан с улыбкой встретила гостью. — Добро пожаловать на османские земли, принцесса! Рыжеволосая красавица осматривалась по сторонам, обводя взглядом роскошный сад и дворец Османской принцессы. — Для меня это большая честь, спустя много лет вновь приехать сюда. — с улыбкой ответила гостья. — Я была здесь, когда мне было пятнадцать лет. Многое изменилось за это время. — Проходите во дворец, принцесса. Гевхерхан Султан показала гости свой дом и сад, а после они направились в Топкапы. В саду было накрыло шатро, где на принцессу ждал падишах вместе со своей семьёй. Принцесса вместе с сестрой Султана медленно шагала по тропинке Хасбахче. — Мне не терпиться познакомиться с падишахом и его супругой Кёсем Султан. О их любви ходят легенды. Слышала, он настолько сильно любит свою супругу, что даже распустил гарем! — Это правда. — отвечает Гевхерхан с улыбкой на губах. — Мой брат-повелитель любит и дорожит Кёсем Султан. Она не простая рабыня из гарема, а свободная женщина, мать троих его детей. — У падишаха есть другие жены? — полюбопыствовала принцесса. — Нет. — твердо отвечает ей османка. — Кёсем — единственная его супруга. Но была ещё одна наложница, которая родила повелителю двух наследников. К сожалению, она умерла. — Пусть покоится с миром. Две женщины в сопровождении прислуги подошли к шатру султана. Кёсем вместе с падишахом сидела на троне, а у их подножья на мягких подушках сидела Асие Султан. Махпейкер немного прищурившись, смотрела на заморскую красавицу, словно пыталась узнать, о чём она думает и какие у неё намерения. — Повелитель, — низко поклонилась принцесса, — Султанша, для меня честь познакомиться с Вами. — Принцесса Лукреция Габона, — с улыбкой произнес Кеманкеш. — Для нас тоже большая честь принимать вас у себя во дворце. Многое о вас слышали, о вашем супруге тоже. — Мой супруг Принц Филипп передал вам очень ценный подарок, если вы примете его, мы будем бесконечно рады. — рыжеволосая кивнула и один из слуг преподнёс падишаху лук. — Это самый лучший лук в мире. Именно такой сильный и могущественный правитель, как Вы, должен стать владельцем такого оружия. Знаю, вы славитесь своей стрельбой из лука. Не зря же вас называют «Кеманкеш-Мустафа». — Благодарю за подарок, принцесса. Кёсем глубоко выдохнула и пронзительным взглядом сверлила Лукрецию. Эта женщина сразу же не понравилась ей. Ощутив на себе взгляд Кёсем, принцесса повернулась к ней. — И для вас у меня есть подарок, Госпожа. — и слуга преподнес шкатулку с большим алмазом. — Это самый большой драгоценный камень в мире. — говорит Лукреция. Кёсем взяла шкатулку в руки, начала разглядывать, как переливается камень на солнце, и натянуто улыбнулась. — Конечно, вы достойны и большого. — Мне дарили много подарков, как заморзкие короли, так и мой супруг Падишах, — произнесла Кёсем и положила шкатулку на столик рядом. — Но такую безделушку мне дарят впервые. Благодарю. — ухмыльнулась она. Лукреция была в заточении, впервые ей было так неловко. Кёсем с довольной улыбкой смотрела на поражённое лицо заморской дамы. После гостья присоединилась к трапезе и знакомству с детьми Повелителя. Молодая и необычной внешности европейской знатной дамы пригляделась Шехзаде Омеру. Он не встречал в жизни женщины, красивее неё. Но как начать разговор с ней, он и не знал. Ему осталось лишь любоваться её улыбкой. Кёсем наблюдала за поведением Лукреции, как она нагло заигрывала с супругом. Женщина вся горела огнём ревности, но пока не подавала виду. Хасеки вместе с детьми находилась в шатре, когда Султан вместе с принцессой отошли ненадолго, о чем-то беседуя. Кёсем не сводила глаз с неё. Как только Лукреция начала заигрывать с Кеманкешем и нагло положила свою руку ему на грудь, Махпейкер сорвалась с места и подбежала пелей к ним. — Повелитель! — крикнула она. — Слушаю тебя, Кёсем. — С вашего позволения, я прикажу устроить праздник в гареме, в честь приезда нашей драгоценной гости. — лицемерно улыбнулась турчанка. — Конечно, дорогая, всё на твое усмотрение.***
Уже вечером гарем торжествовал. Наложницы весело пели, танцевали, смеялись, поедали различные восточные лакомства. Принцесса располагалась в своих новых апартаментах. Её комната была небольшой, но уютной. Слуги раскладывали её вещи по шкафчикам, в то время, как одна из её самых верных и приближённых слуг делала ей массаж. — Мадам, как тебе Повелитель? — спросила Лукреция. — Сильный мужчина, но… прошу прощение, принцесса, не стоит так себя вести с ним. — А как я себя вела? — Ну… Как сказать… Слишком вызывающе, вы с ним флиртовали. — О, Боже, женщина для этого и создана, чтобы нравится мужчинам. Перед такой красавицей, как я, трудно устоять. — она закинула в рот виноградинку. — Вы лучше подумайте о своём супруге. Если он узнает… — Да ничего он не узнаёт.***
В главных покоях был накрыт пышный стол. Слуги маялись и доносили ещё блюда. Семья султана села за круглый стол в ожидании гостьи. Прошло около пятнадцати минут, а принцесса всё ещё не пришла. — Какая наглость, заставлять нас ждать. — недовольно прошипела Кёсем. Кеманкеш лишь скинув бровь посмотрел на недовольное лицо жены и не сказал ни слова. Открылась дверь и в покои зашла принцесса. Кёсем сразу в глаза бросилось её откровенное платье. Грудь заметно выпирала с корсета. — Простите за опоздание, я не могла определиться с образом на вечер. — она села около повелителя, что ещё больше начало раздражать баш-кадину. — Простите, принцесса Лукреция, но у нас не принято одеваться в столь откровенные платья. Женщины, находясь в гареме должны прикрывать грудь и руки. — Ах, простите меня, я не могу привыкнуть к вашим правилам. Здесь всё так сурово. У нас всё по-другому. У меня на родине говорят, что надо показывать свои достоинства, а не прятать, особенно женщинам. — принцесса преподносит к рту бокал с вином. Кёсем Хмыкнула. — Прошу прощения, но я не вижу у вас никаких достоинств. — лицемерно улыбнулась Кёсем. Лукреция чуть не захлебнулась вином. Во время ужина Хасеки заметила, как её старший сын заинтересованно смотрит на принцессу. Кёсем тревожило плохое предчувствие. Ей казалось, что в скором времени её жизнь полностью изменится. Предчувствие скорых масштабных перемен не покидало её.