You are my religion

Кеманкешу показалось, что у него ушла вся земля из-под ног, весь мир от услышанного потерял свой смысл, все голоса затихли, а время остановилось. Он делает рваные вдохи, прижимая руку к груди, ощущая острую боль в области сердца. Это ложь? Глупая ложь? Обман? Нет! Он не может! Он не может потерять свою Кёсем! Свою первую и последнюю любовь в жизни! Мужчина резко сдвинулся с места и помчался во Дворец. Пока он бежал по коридам Топкапы, в голове крутилась одна единственная фраза: «лишь бы это была не она». Первое, что бросилось ему в глаза, это слуги, одетые в траурную одежду. Он забежал в главные покои гарема. В комнате было очень темно. Окна были задвинуты темными шторами, зеркала покрыты чёрной тканью. Кеманкеш замечает на полу три гроба, не покрытых крышкой: два с которых большие, а один маленький. Внутри лежали люди, он сразу узнал свою дочь, супругу, и младшего сына Сулеймана. Он подходит ближе и падает на колени перед гробом любимой. Её лицо бледное, белое, мраморное, слилось в один тон с саваном, под глазами фиолетовые синяки, губы синющие, шершавые. Одна слеза с глаз Мустафы падает в уголочек мёртвых губ Кёсем. Он дрожащей рукой проводит по её лицу, неверяще мотая головой. — Любимая, дорогая моя, — шепчет он и прижимает её бездыханное тело к груди, зарывается руками в её волосы. Кеманкеш кричит, что есть силы. Он берёт её за плечи и начинает ею трясти, в надежде, что она откроет глаза, и скажет ему хоть слово, озарит этот мир своей улыбкой, подарит ему свою любовь. Кеманкеш оборачивается и видит тело своей дочери. Она такая же бледная, как и Кёсем. — Доченька, Асие, — он дотрагивается к её губам, сухим, синим, и потресканым, — кто это с тобой сделал, кто посмел… — мужчина обращает внимание на лежащего рядом Сулеймана. Такого маленького ангелочка, невинного, чистого. Сердце его разрывается от боли. Он сжимает в руках саван, и срывается на дикий крик. **** Кеманкеш пришел в сознание и распахнул глаза. Рядом он увидел своего старшего сына Омера, сестру Гевхерхан, Силахтара и врачей. Первое, что он сделал, это спросил: — Где Кёсем? Где мои дети? — он смотрит на лицо сестры и своего друга. Те подошли к нему поближе. — Они умерли? Их убили? — со слезами задает все новый и новый вопрос Кеманкеш, и пытается преподнятся с кровати, да силы покидают его. — Кеманкеш, — Гевхерхан побдегает к нему, садится на край кровати, — Бостанджи ошибся, это была не Кёсем! — с улыбкой на устах отвечает ему сестра, и сжимает его руку. Он облегчённо выдохнул. — Эта женщина просто похожа на неё. Ты потерял сознание. Тебя едва спасли. — А дети где? Асие? Сулейман? Я видел, они мёртвы. — Повелитель, они живы и здоровы. Кёсем Султан вместе с детьми находится в особняке в Бурсе. Не стоит переживать. — заявил Силахтар. — Быстро подготовь моего коня я еду в Бурсу, — Мустафа резко поднялся с кровати и начал быстро надевать чёрный кафтан. — Не стоит, Кеманкеш, — начала отговаривать брата от поездки Гевхерхан, — у тебя был сердечный приступ. По дороге тебе может стать плохо, нет, я не позволю тебе уехать. Отдай приказ слугам, и они привезут Кёсем вместе с детьми в столицу. Кеманкеш словно ничего не слышал, быстро оделся и направился к выходу. — Кеманкеш, ты ослаб! — преградила ему путь сестра, а он лишь недовольно закатил глаза. — Я не успокоюсь, пока не увижу своих детей и супругу живыми и здоровыми. Он одной рукой оттолкнул сестру в сторону и помчался на выход. *** В сопровождении служанки по имени Мелеки Кёсем прогулялась улицами Бурсы. Тяжело было узнать в скудной одежде супругу султана. Её дети находились в обосняке в одной их самых богатых улиц города. Этот дом ей подарил сам падишах много лет назад, на первую годовщину их совместной жизни. Кёсем вступала в беседу с купцами и интересовалась ценами и жизнью жителей Бурсы. Много было жалоб именно в сторону падишаха. Оказывается, в городе эпидемия чёрной оспы. Каждый день гибнет более сотен душ. На кладбище уже нет места для захоронения заражённых. Местное правительство никак не интересуется жизнью бедного народа, и не дает с казны денег на улучшение ситуации с эпидемией. Кёсем долго разговаривает с местным жителем, интересуется его жизнью и семьёй, выслушивает его жалобы. Когда та хотела покинуть собеседника кто-то резко ударился в неё, и спрятался за её спиной. Это была девочка лет десяти, невысокого роста, черноволосая, синеглазая, в потрепанной и грязной одежде. В руках она крепко держала большое красное яблоко. — Эх, ты, маленькая негодяйка! — кричал мужчина догоняя девочку. Он уже замахнулся рукой, чтобы нанести удар по лицу девочки, как Кёсем резко перехватила его руку. — Что ты себе позволяешь?! — возмутилась она. — Это же ребёнок?! В чем она провинилась? — Эта мерзавка ворует у меня яблоки! — разгневано кричал мужчина. — Я пожалуюсь на неё Кадию и он прикажет отрубить ей руки! — Сейчас я прикажу отрезать тебе ядовитый язык, Эфенди! — выпалила турчанка, заступаясь за девочку. — Из-за одного несчастого яблока ты готов наказать невинное дитя?! Сколько стоит одно яблоко? — Два акче, хатун. Кёсем достала с кармана увесистый мешочек золота и бросила в руки купцу. — Это слишком много, хатун. — удивился мужчина, смотря на большое количество момент у себя в руках. — Это тебе за моральный ущерб, Эфенди. Мужчина ушёл. Девочка стояла за спиной Кёсем и жадно ела яблоко. Кесем грустно улыбнулась ей и села на корточки. — Как тебя зовут? — поинтересовалась она. — Пейкер. — Пейкер, значит. — протянула турчанка и улыбнулась ей. — Где твои родители? Почему ты воруешь яблоки? — Моя мама умерла от оспы, а папа пьяница. Он дома не бывает, я кушать хочу, вот и ворую яблоки. — Пойдём со мной. — она поднялась и протянула ей руку. Девочка была удивлена любезностью незнакомки, и даже немного испугалась, но взяла её за руку и пошла за ней. Они зашли во дворец. Маленькая девочка была удивлена красотой и роскошью дворца. — Мелеки, — позвала свою верную служанку Кёсем, — отведи Пейкер в хамам, выдай ей чистую одежду, и принеси ужин в мои покои. Мы поужинаем вместе с Пейкер и моими детьми. — Как прикажите, султанша, — поклонились Мелеки. — Султанша? — подняла на Кёсем удивленные глаза девочка. — Вы Кёсем Султан? — шепотом спросила она. — Да, я Кёсем Султан. — улыбнулась девочке Хасеки и потрепала её по волосам. Мелеки взяла за руку Пейкер, и пошла выполнять указ султанши. *** Вечером за трапезой Кёсем сообщила своим детям о Пейкер. Они были приятно рады гости, и сразу же нашли общий язык с ней. Они долго смеялись и говорили обо всем на свете. Кёсем заметила, что девочка обладает острым умом, несмотря на то, что живёт не в бедности, не в таких условиях, как её дети. Ей по-настоящему жалко стало Пейкер. Так хотелось, чтобы она осталась с ней. Она хотела дать этой девочке всю свою любовь и заботу, принять, как родного ребёнка. Да и её дети настаивали на этом. Девочка уснула на кровати. — Матушка, когда мы вернемся в столицу? — грустно спросила Асие. — Я соскучилась за отцом. — Не знаю, доченька. Может, и не вернемся. — выдохнула Хасеки. Их разговор прервал скрип открывающейся двери. В покои забежала одна из служанок, она была чем-то напугана. — Госпожа, повелитель во дворце! — Что? — неуспела опомниться от услышанного Кёсем, как в комнату зашел Кеманкеш. Женщина крепко прижала к груди младшего сына и склонила низко голову. — Папа! — принялась в объятия отца Асие. Мустафа крепко обнял дочку, и запечатлел на её лбу нежный поцелуй. — Я так соскучилась по вам! — лепечет на радостях смуглянка, немного отойдя от отца. — И я соскучился, доченька моя, моя красавица, — дотронулся рукой к её шелковистой щеке Кеманкеш, и провёл рукой по ней, а за тем прошелся по длинным волосам дочери. Он отходит от неё и быстрым шагом направляется к Кёсем, забирает с её рук младшего сына. — Сулейман, мое сокровище, — шепчет он, обнимая его. — Как он себя чувствует? Живот его не беспокоил? — С ним всё хорошо, отец! — отвечает Осман. — Не стоит переживать. Мы вернемся в столицу? — Вернёмся, сынок. Утром вы соберете свои вещи и мы вернемся домой. — Мы никуда не поедем! — заявила Кёсем, поднимая гордо подбодок. Кеманкеш сверлит её острым взглядом, и отдает младшего сына на руки служанке. — Дети, идите к себе, нам надо с матерью поговорить. Дети поклонились и покинули покои, оставляя их наедине. Когда за ними закрылась дверь, Кеманкеш сразу же принялся обнять жену, да та сделала шаг назад, и отвела взгляд в сторону. — Не смей прикасаться ко мне. — Кёсем, когда я узнал, что ты покинула дворец, да и ещё детей с собой забрала, я чуть с ума не сошёл! Что ты творишь? А если бы с вами что-то случилось? А если бы на вас напали разбойники и убили? Я бы не смог пережить такого горя! — Ты променял нас на принцессу. — не глядя на него, ответила Кёсем. — Я все видела собственными глазами. Как ты мог со мной так поступить? Как посмел вытереть об меня ноги?! Словно я — ничто! Неужели после стольких лет в твоем сердце для меня больше не осталось места! — Кёсем говорила тихо. Слезы наворачивались на глаза с каждым произнесенным словом все больше и больше. Кеманкеш подошел к ней поближе, чтобы обнять, да она вновь отвернулась от него. — Я даже её пальцем не коснулся. Между нами не было никакой близости. — И что вы тогда ночами делали? А? Может она тебе сказки рассказывала? Или песенки пела? Ты думаешь, я в это поверю? — Да, она не однократно пыталась меня соблазнить, но я не поддавался ей. Тогда, в ту ночь… Я понял, насколько сильно я дорожу тобой. Я бы не смог полюбить другую женщину, кроме тебя, Кёсем. Это невозможно. Много лет назад нити судьбы так крепко связали меня с тобой, что только смерть сможет нас разлучить. Кёсем немного успокоилась от слов супруга, на душе стало намного легче, и она прильнула в его объятия. Кеманкеш крепко обнял её, а затем страстно поцеловал в губы. — Мамочка, — раздался детский голос. Кеманкеш обернулся и увидел на кровати спящую девочку. Он удивленно распахнул глаза и подошел к ней. Он долго и молча смотрел на неё. — Кто это? — шепотом спросил Кеманкеш и обернулся к жене. — Эту девочку я встретила на рынке, — ответила Кёсем и подошла к кроватке, — оно воровала яблоки у продавца, хотела есть, я заплатила за него и приютила. — А где её родители? — Она мне сказал, что мама умерла от оспы, а отец пьяница. — А как её зовут? — поинтересовался кареглазый. — Пейкер. Ее зовут Пейкер. Он сел на край кровати и сжал руку девочки. Та отворила глаза и с улыбкой посмотрела на него и Кёсем. — Матушка, — бредила темноволосая девочка. Махпейкер села рядом и поцеловала её в лоб. Кеманкеш улыбнулся. — Я здесь, доченька. — сорвалось с уст женщины. Она посмотрела на супруга, а тот улыбался ей. — Если ты не против, пусть она останется с нами. — Как пожелает моя госпожа. — ответил повелитель, осчастливив свою Хасеки. — Мы сделаем всё возможное, чтобы обеспечить прекрасное будущее этому ребёнку. — Я в этом и не совмеваюсь, Кеманкеш. Завтра мы пойдем к её отцу, он должен знать, где находится его дочь. — Хорошо. — согласился султан. Уже утром Кеманкеш проснулся в объятиях любимой. Он сонно улыбнулся при виде рядом Кёсем и целовал её в лоб. Женщина встрепенулась и открыла глаза. Яркий свет пробивался сквозь темные шторы на окнах и озарял лицо возлюбленного. — Доброе утро, любимый.— лепечет Кёсем, и еще сильнее прижимается к супругу. — Доброе, моя дорогая. — он заключил турчанку в свои тёплые объятия. Девочка проснулся и резко вскочил с кровати. Она растерянно осмотрелась по сторонам. — Где это я? А где мама? Где папа? — осыпала вопросами синеглазка. — Я здесь, Пейкер. — отозвалась Кёсем и подбежала к ней. — Как спалось? Что снилось? — Кёсем Султан, я должна вернуться домой, папа ждет, волнуется, наверное. — Пейкер, если ты хочешь, можешь остаться. — ответил Кеманкеш. — Я бы хотела, — грустно опустила голову малышка, — я сдружилась Шехзаде Османом и Асие Султан. — Ты покажи где ты живёшь, я поговорю с твоим отцом. — заявил Кеманкеш. — Правда? И я смогу поехать с вами? Кеманкеш согласно кивнул. Девочка от радости начала подскакивать на кровати и бросилась в объятия супружеской пары. Те обняли её и не желали отпускать. Кеманкеш, как и обещал, пошел поговорить с отцом Пейкер. Девочка показала, где находится их дом. Домом это было сложно назвать. Небольшая разваленная хижина. Они вошли во внутрь, там было очень грязно и пыльно. Среди хлама и множества кувшинов пролитого вина лежал мужчина. Кеманкеш пнул его ногой и тот открыл глаза. — Кто ты такой? — возразил пьяница, натягивая на голову тюрбан. — Как ты смеешь врываться в мой дом?! — Я Султан Кеманкеш Мустафа! Мужчина мгновенно поднялся с пола и склонил голову. — Простите меня, повелитель. — от страха начал запинаться мужчина. — В этих условиях ты ростишь свою дочь? Она ворует яблока на рынке, чтобы поесть, а я так вижу, деньги на вино у тебя всегда есть, а на еду ребенку нет. — Я все делаю для неё. Все, что она пожелает. — Не ври мне, Эффенди. От ныне Пейкер будет под моей опекой. *** Принцесса каждый день нежилась в объятиях Шехзаде Омера. Вечером они сидели в обнимку на террасе и мечтали о счастливом и безоблачном будущем. — Мне надо помириться с отцом, и наконец-то отправиться в санджак. Ты поедешь со мной, Лукреция. — Конечно, мой Шехзаде. — отвечает она, улыбаясь ему. Принцесса мгновенно отпрянула от шехзаде, когда услышала скрип двери. На террасу вышел Хаджи Ага и поклонился. — Шехзаде, принцесса. У меня приказ Повелителя, вы, принцесса Лукреция, должны покинуть этот дворец до рассвета. — Что? — удивилась она. — Она никуда не поедет! — заявил Шехзаде. — Шехзаде, простите меня, но такой приказ нашего государя. Корабль доставит принцессу на родину живой и невредимой. В сей момент все мечты принцессы о прекрасной жизни с Шехзаде далеко за пределами столицы, разрушились.