***
Была уже глубокая ночь. Все жители дворца спали, а Кеманкеш никак не мог уснуть. Шехзаде Омер безмятежно спал в своих покоях, улыбаясь во сне. Он ощутил, как кто-то схватил его за руки и ноги. Наследник открыл глаза увидел перед собой четырех палачей. Он намеревался вскрикнуть, позвать на помощь, да не смог опомнится, как шелковая веревка затянулась на его шее. Палачи никак не могли с ним справиться. Шехзаде был сильным и крепким. Несколько раз он вырывался с их рук и бросился к выдоху, начал стучать в дверь и просил о помощи. Его вновь схватили и начали душить всё сильнее и сильнее. Тот судорожно пытался схватить ртом воздух или же сбросить с шеи веревку, что с каждым мгновением сильнее врезалась в его кожу, сдавливая горло, но все это было лишь напрасными действиям. Вскоре с Шехзаде Омером было покончено, и немые палачи, лица которых скрывали черные маски, оставили его бездыханное тело на ковре. В покои вошли несколько слуг с носилками и положили на них тело Шехзаде, и укрыли его белой простыню. Асие султан не спалось и она вышла по воду, так как не желала будить своих слуг. Идя по коридору она увидела, как четверо мужчин несли какое-то тело. Асие султан сразу бросилась к ним и сорвала простынь. От ужаса девушка закричала и прикрыла руками рот. — Брат! Омер, мой брат! — вопила она и упала на колени перед бездыханным телом Омера. Она дрожащими руками прикасается к его белому, как мел, лицу, и замечает синий след от удушья на шее. — Кто это с тобой сделал?! — на её крики прибежали наложницы с гарема и шехзаде Осман. — Кто это сделал?! — в истерике кричала Асие, умываясь слезами. — Это повелитель? — спросила она одного слугу, который молча опустил голову вниз. — Это сделал повелитель?! Отвечай! — Шехзаде Омер был казнён по приказу нашего повелителя. Кеманкеш ожидал вестей в своих покоях, стоя спиной к выходу. В двери постучали, и он разрешил войти. — Повелитель, — отозвался зашедший, — по вашему приказу, Шехзаде Омер был казнён. Кеманкеш закрыл глаза и глубоко выдохнул. — Убийца! Убийца! — он обернулся, услышав душераздирающие крики дочери. — Убийца сына! Убийца! — Асие хотела ворваться в покои да слуги вовремя схватили её. — Будь ты проклят! Ты убил своего сына! Детоубийца! Кеманкеш не мог слышать этих криков и выбежал на террасу, закрыв за собой двери. Ее крики отбивались в его голове, а сердце обливалось кровью. Он уже давно стал убийцей, на его руках и так кровь династии. Он убил не просто шехзаде, не просто наследника трона, а своего родного сына, своего первенца. Он совершил тяжкое преступление, за что придется дорого заплатить. Шехзаде Омера похоронили рано утром, на рассвете, без лишних почестей, как предателя. В гареме даже не объявили траур.***
Прошло несколько дней. За это время здоровье Шехзаде Сулеймана резко ухудшилось. Его дикие вопли не могли выдержать жители дворца. Мальчик мучился от невыносимой боли и от сильного жара. Врачи делали все возможное, чтобы облегчить мучения маленького принца, да ничего не помогало. Кеманкеш узнав о тяжёлом состоянии сына помчался к нему. Ещё в коридоре он услышал дикий детский плач, который разрывал его сердце. Он ворвался в покои и бросился к сыну, взял его на руки. — Что с ним, хатун? — встревоженно спросил Кеманкеш, целуя сына в висок, и поглаживая его по спине. — Боли участились, Повелитель, — низко держа голову говорила лекарша, — мы дали шехзаде обезболивающее и жаропонижающее, скоро ему станет лучше. — Это уже который день продолжается! — грозно выкрикнул Кеманкеш. — Уйдите! Я останусь на ночь с ребёнком, если мне понадобится ваша помощь — позову. Врачи быстро собрали все свои бутылочки с-под лекарств и оставили самые необходимые, удалились с покоев. Кеманкеш убаюкивал сына, спустя час мальчик уснул на руках в отца. Мустафа дотронулся губами к его лбу, он не был уже таким горячим. Мужчина уложил мальчика на мягкую и большую подушку на кровати, а сам расположился рядом, и положил свою теплую и большую руку ему на живот, уснул. (Для положения атмосферы этой сцены все дружно включаем Aytekin Atas — Var Git Im) Повелитель проснулась от шороха в комнате. В покои зашла няня шехзаде, которая каждое утро в это же время приходила его кормить. Кеманкеш не стал затягивать время, поднялся с постели, и первым делом посмотрела на сладко спящего Сулеймана. Он крепко спал, даже не пошевелившись во сне. Детское лицо выражало абсолютный покой. Государю на время показалось, что болезнь отступила от его ребенка. Мужчина поцеловал в лоб сына и направился к выходу, а няня начала будить шехзаде. Женщина дотронулась до лба шехзаде Сулеймана и не смогла сдержать крик — принц к утру похолодел, точно лед. — Повелитель, шехзаде мёртв! Кеманкеш остолбенел на секунду и бросился к сыну, судорожно пытаясь разбудить мальчика, но все его попытки были тщетны — сон двухлетнего Шехзаде Сулеймана оказался вечным. — Сыночек, — дрожащим голосом говорил Кеманкеш, дотронувшись к его холодному лицу, он ещё до конца не принимал случившееся, — Сулейман, просыпайся, сынок! Сыночек мой, не покидай меня, мой маленький ангел! Сулейман… Сулейман… Сулейман! — на его пронзительный крик сбежались слуги и первым делом отправились за лекарем. Кеманкеш не отходил от сына. Лекари сразу принимались спасти Шехзаде, но уже было поздно. Он был мёртв. Кеманкеш онемел и оглох. В покоях были дикие крики и вопли, а у него больше не осталось слёз. Ребенка забрали на омовение. Мустафа сидел на полу и смотрел, как ветер колышет пустую колыбель. Асие и Осман были убиты горем не больше, чем их отец. Дети обняли отца со всех сторон и так просидели до самого утра. Это был уже третий гроб выносящийся из стен Дворца. Он вновь придаёт земле частичку своего сердца. На этот раз жертвой стал невинный детёныш, его сын Шехзаде Сулейман. Мальчик не выдержал жестокости этого мира и умер во сне. С шехзаде прощались все его близкие, а после маленький гроб пронесли через весь ташлык. Шехзаде Сулеймана похоронили рядом с матерью. Вечером Кеманкеш находился у себя в покоях и наблюдал, как чёрные тучи сгущаются над Османской столицей. — Отец. — он обернулся, и увидел в центре покоев свою заплаканую дочь. — Асие, доченька. — протянул он и грустно изогнул бровь, делая шаг ей навстречу. — Не подходи ко мне! — с криком вытянула ладонь вперёд Асие. — Сколько? Сколько ещё невинных шехзаде умрет под куполом этого проклятого дворца? Сколько? А? — быстро проговорила Асие, вся покрасневшая от слёз. — Сначала убили Абдуллу, затем мать покинула нас, потом вы казнили Омера, теперь и маленький Сулейман не выдержал. А кто следующий, отец? Кто следующий ответит за все ваши грехи? Осман? А может я? Вы не могли остановиться?! Вы же видели, что из-за ваших необдуманных поступков страдают родные люди, а вы продолжали мстить! Вот какая плата за ваши злодеяния, отец! Вы придает земле частичку своей души каждый раз, когда убиваете своего врага. Будьте вы прокляты! Я хочу, чтобы свою старость вы прожили в одиночестве и в трауре! Чтобы каждый прожитый день казался вам пыткой! Чтобы просыпаясь утром вы молили господа о смерти! Вы заслужили на это, отец! Заслужили! — Асие, доченька, — тихо и спокойно говорил он, — не говори ты так, мне и так плохо. — А будет ещё хуже! Я больше не выдержу! Больше. Не. Выдержу. — она резко оборачивается и покидает его покои. Асие влетает в комнату своей матери и закрывает все двери на застежку. Она бросается к шкафу и ищет тот самый флакончик с ядом. Искать пришлось недолго. Османская принцесса села на край маминой кровати и смотрела на содержимое флакона вспомнила её слова: «У каждой жительницы этого дворца должен быть яд, чтобы в любой момент отобрать у себя жизнь». — Повелитель! — ворвался с криками Хаджи. — Что такое? Что случилось? — встревожился Кеманкеш и подошёл поближе. — Повелитель, Асие султан закрылась в покоях Кёсем Султан и не открывает. Шехзаде Осман уже который час просит её открыть дверь. Не дай Аллах с ней, что-то случилось! Кеманкеш побежал в гарем. У дверей собралось не мало наложниц и слуг. Осман просил, умолял сестру открыть ему, да все его старания были напрасны. Кеманкеш отодвинул сына в сторону и начал выламывать огромную деревянную дверь. — Асие, прошу тебя, ничего не делай, доченька! Несколько ударов и двери распахнулись. Когда он влетел в комнату мгновенно застыл на месте. Его дочь лежала посреди покоев, с её рта шла струйка крови. — Асие! Нет! Нет! — он бросился к ней и начал ею трясти. Она не приходила в себя. Пульса не было. — Асие! Доченька, что же ты наделала! Нет! Асие! Асие! Асие! По приказу повелителя Асие султан похоронили только спустя три месяца. Дворец, когда-то подаренный им дочери, стал её усыпальницей. Кеманкеш стоял напротив гроба, а его слёзы стекали по дряблым щекам и капали на бархатную основу надгробия. Когда Мустафа вернулся во дворец к нему пожаловал его единственный выживший ребенок Шехзаде Осман. На юноше не было даже лица. — Что случилось, сынок? — сухим и тихим тоном спросил Кеманкеш. Осман сел рядом, низко держа голову. — Я не могу, отец. — отвечает он и начинает плакать. — Я боюсь, что, так же как и мои братья я умру молодым. Я боюсь смерти, отец! Неужели следующим буду я? — Да что ты, сынок, — он незаметно вздрягивает от заявленных слов сына, и заглядывает в его глаза полны слёз, — я не позволю. Ты мой единственный сын и наследник, за тобой будущие государства. — Я боюсь спать ночью, мне снится Валиде, братья, сестра. Прошу вас, Повелитель, позвольте мне уехать из этого дворца куда подальше. И чем быстрее, тем лучше. — А как же я? — шепотом спросил Кеманкеш. — Я останусь совсем один. — Прошу вас, умоляю, молю, отец, отправьте меня в санджак. Каждый уголочек этого дворца мне напоминает о пережитом горе. Напоминает о тех прекрасных и беззаботных днях, когда мы были бесконечно счастливы. — Ты еще слишком мал, Осман. Нет. Я не позволю. — Прошу вас. Кеманкеш посмотрел на умоляющий взгляд сына, и видел в них столько горя, тоски, и боли. — Тогда езжай. — ответил Кеманкеш и обнял сына. Спустя месяц Мустафа отправил своего сына в путь. У ворот дворца он прощался с ним, в надежде рано или поздно увидеться снова. — Не забывай обо мне, сынок. Знай, я всегда буду рад тебя видеть в родном доме. Ты не волнуйся, рядом с тобой мои верные подданные, они помогут тебе справиться с делами санджака. — Я больше сюда не вернусь, отец. — выпалил Осман. Улыбка с лица Кеманкеша исчезла. — Вы меня больше никогда не увидете. Я знать больше вас не хочу. Вы для меня давно умерли, а я давно умер для Вас. Осман сел на своего скакуна и помчался в далекую путь. Мустафа был поражён услышанным. Он никому не нужен. От него все отказались. Даже единственный сын. Он остался наедине со своим горем. Ноги подкашивались, а голова была тяжёлой, словно налита свинцом. В секунде весь мир перед глазами перестает существовать, и он сваливается на землю. Очнулся Мустафа только на следующий день. — Что со мной? — спросил он, поднимаясь с кровати. Его руки и ноги были перебинтованы. — Повелитель, — к нему подошел главный лекарь и окинув взглядом остальных лекарей дал понять, что им пора удалиться. Когда все ушли, врач начал разговор: — Вы тяжело больны. — Что это за болезнь? — спросил Кеманкеш. Он уже был готов услышать всё, что угодно. — Это что-то серьёзное, да? — В народе эту болезнь называют «ленивой смертью». — опустив голову говорит врач, за тем он делает глубокий вдох и поднимает глаза на султана: — Это Проказа, повелитель. Проявляется этот недуг спустя много лет после заражения, затем начинает прогрессировать, убивает человека очень долго и мучительно. На вашем теле я обнаружил несколько пятен с расплывчатыми границами, через год-два эти пятна разрастутся по всему телу, вы потеряете зрение, конечности начнут гнить, а ваш облик будет деформирован. — Это как-то лечиться? — К сожалению, повелитель. Только профилактика, здесь ничего не поможет. Вы носите опасность для общества, вам лучше не контактировать с людьми и не подходить к ним не ближе чем на метр, пусть никто не прикасается к ураженым участкам на вашей коже, запрещено даже притрагиватся к вашей одежде. — Значит, Всевышний уготовил мне такой конец…