Когда Астрид открывает дверь после настойчивого стука, который вообще-то, длится уже целых пять минут, она думает, что спит. А снится ей, что на часах три утра и на пороге её квартиры стоит промокший до нитки Хэддок в своем дурацком черном пальто.
— Какого хрена ты мокрый, Хэддок? — сонно спрашивает она и вдруг понимает, что не спит.
— Мне нужно где-то поспать… — отвечает немного заторможенно Иккинг, — можно остаться у тебя?
— Нет-нет, у меня поспать нельзя, езжай к своему дружку или подружке, — качает головой Астрид. — Мне вставать через три часа на пару, а ты явно не настроен спать, учитывая твое… э-э, состояние. И вообще, где что с тобой случилось?
— Я случайно напился, а домой мне в таком состоянии нельзя — отец с меня три шкуры снимет и заберет машину.
— «Случайно» напился? Решай свои подростковые проблемы без меня, Хэддок, я тебе не нянька, — Астрид уже собирается закрыть дверь, только Иккинг довольно грубо отталкивает ее и проходит в квартиру, капая на паркет.
— Какого хрена, Иккинг?! — Хофферсон бежит за ним, шлепая босыми ногами по полу и старательно обходя капли воды.
— Я напился и искупался в фонтане, ясно? — раздраженно отвечает парень, — позволь мне остаться, Ас.
— Я не про это спрашивала! Вон из моей квартиры, Хэддок! Тебе здесь не больница святого Августина! — гнев в Астрид горит красным пламенем и она готова вот-вот наброситься на парня с кулаками и пинками. — Клянусь богами, Иккинг, если ты сейчас же не пойдешь к выходу, я ударю тебя между ног!
— Стой-стой! — угроза девушки немного отрезвляет его. — Я завалил живопись. И напился. Разреши мне остаться, ты же мой друг.
— Хватит мне воду в уши лить, кретин! Ты сранный живописец, ты в жизни не завалишь этот предмет! — Хофферсон угрожающе подняла колено. — Вообще, хватит мне на жалость давить.
— Ладно-ладно! — он поднимает руки в примирительном жесте, — я расстался с девушкой.
— Ты меня за кого держишь, а? У тебя нет девушки! Прочь из квартиры!
— Как нет? — очень наигранно удивляется Иккинг, — а по-твоему, как я сексом занимаюсь?
— Никак, в твоем веке еще нет секса, судя по твоим сексистким высказываниям, да и вообще, может, ты гей. — Хофферсон не опускает колено и стоит в очень странной позе, чем-то напоминающей журавля. Иккинг молчит и буравит взглядом её коленку.
Через минуту Астрид сдается. У нее абсолютно нет сил переубеждать и выгонять Иккинга. Тем более, если учесть, какой он бывает упрямый. Поэтому она тяжело вздыхает и говорит:
— Ладно, не хочешь рассказывать — не нужно. Можешь остаться, идиот. Только мокрые вещи в ванную кинь, чтобы высохли. Я за тобой вешать их не собираюсь, ясно? Ванна справа, белая дверь.
Иккинг кивает и расплывается в счастливой улыбке.
— Только посмей мне что-то сказать сейчас и ты будешь спать у себя в машине. Кстати об этом: почему бы тебе не пойти спать туда?
— Я не знаю, где моя машина, да и вести её в таком состоянии явно не смогу, — пожимает плечами.
— Свалился ты мне на голову, аристократик… — Астрид уходит из гостиной в комнату, оставляя парня наедине с собой на несколько минут. Когда она возвращается, в руках у нее розовые спортивные штаны и к ним в тон розовая футболка. — На, переоденешься. Это самое большое, что у меня есть, дылда.
— «Аристократик» нравился мне больше, — немного растягивая гласные, говорит Хэддок.
Девушка игнорирует его слова и подходит к дивану около окна:
— Будешь спать здесь. В диване есть подушка и одеяло, надеюсь, ты разберешься, как они работают. А я пошла спать.
Когда она уже разворачивается, чтобы уйти, то Иккинг хватает ее мокрыми пальцами за запястье.
— Спасибо тебе, Астрид, ты такая хорошая, — он смотрит ей в глаза и пьяно улыбается.
— Боги, да ваше величество действительно в зюзю, — удивляется Хофферсон и вскидывает брови, — спи давай, пьяных откровений от тебя мне только не хватало.
— Хочешь я расскажу, почему у меня нет девушки?
— О, нет-нет, оставь эту ценную информацию при себе, Хэддок.
Когда Астрид наконец-то выдергивает руку и уходит в комнату, то сна у неё ни в одном глазу. Она слышит как Иккинг, проходя в ванную подходит к ее двери и громко шепчет — «ты чертовски классная».
Хофферсон хочет забыть этот вечер и дурацкого Иккинга.
***
С утра Астрид застает аккуратно убранный диван и свою одежду. Иккинга нигде нет, только на кухонном столе лежит записка:
«Спасибо, что предоставила диван. Я съел твои сырники.
P.S. надеюсь, что не наговорил лишнего вчера, если что, извини».
Хофферсон закатывает глаза и думает о том, что Хэддок должен теперь ей сырники и объяснения.
***
В университете она находит его только к третьей паре. Иккинг сидит в столовой в темных очках, приложив бутылку с водой ко лбу.
— Ну что, самый модный пьяница? — Астрид садится на против него.
— Ох, умоляю, говорит потише, — Хэддок хватается за голову, — как я вчера попал к тебе?
— Приперся весь мокрый в три часа ночи и рыдая, умолял остаться.
- Врешь… — если слышно прошептал парень.
— Вовсе нет. Расскажи, зачем ты решил искупаться в фонтане и как ты вообще достал мой адрес?
— Слишком много вопросов, Хофферсон…
— Ладно, оставлю тебя тогда наедине с бутылкой воды и тем, что вчера ты говорил, что я классная, — Астрид встала и подмигнула Иккингу, — так и влюбиться в меня можно, Хэддок, осторожнее.
— Ради всего святого, Хофферсон, замолчи и принеси мне еще холодной воды.
— Обойдешься, аристократик, ты мне еще за сырники должен.
