***
Однажды мы пошли в парк аттракционов. Одна из немногих наших вылазок в свет, которая отчетливее всего запомнилась. Наруто подошел ко мне в припрыжку, лучезарно улыбаясь, и протянул стакан с попкорном, который так старался донести в целости сквозь толпу снующих повсюду людей. - Держи, Саске. – он сощурился, его лицо растянулось в самой красивой улыбке, что я видел в своей жизни. В свете солнца он выглядел ещё более ярко, затмевая любой источник света в радиусе километра. – Давай сходим туда! – Наруто воскликнул не так уж и громко, но его голос для меня заглушал все посторонние звуки. Грохот аттракционов, людской визг, музыка и шуршание трясущихся от ветра шатров – всё это я почти не слышал, полностью поддавшись умиротворяющей власти голоса Наруто. Я не вникал в суть слов, глядя как его губы смыкаются и размыкаются, обнажая зубы, как ямочки на щеках появляются и исчезают. Как золотые волосы колышутся на ветру, периодически скрывая ослепительные голубые глаза. Я так его любил. - Куда? - Вон! – он подскочил и развернулся, чтобы указать на самую большую американскую горку. Наруто в тот день был таким счастливым. Даже больше, чем обычно, хотя раньше я бы не поверил, что это возможно. Его увлеченное выражение лица невольно передавалось мне, и я усмехнулся, не в силах сдержать радость, отчего Узумаки тут же просиял еще ярче. – Или вон туда! – он снова развернулся, чуть не выронив свой нелепо огромный леденец, который потом так и не съел. – Или туда! Наруто буквально прыгал вокруг меня, указывая то на один, то на другой аттракцион, ожидая моего ответа. Мне так льстило, что самостоятельному и такому упрямому Узумаки всегда нужно было знать мое мнение. - Хорошо. – мой голос мгновенно успокоил его суету. Наруто пристально уставился на меня и подошёл вплотную, все также не переставая улыбаться. – Пошли вон на ту. Я кивнул на «Свободное падение» и Наруто сглотнул. Он явно не ожидал, что я выберу именно этот. - Что, боишься, Узумаки? – пропел я, закидывая горсть попкорна в рот. - Ни капли, ты же будешь рядом. – ванильные фразочки из его уст звучали совсем не раздражающе. Наруто подмигнул, схватил меня за руку, практически повисая на плече, и потащил в сторону выбранного аттракциона. - Ты же подержишь меня за руку, Саске? – он говорил капризно, как ребенок, все крепче обнимая мою руку и укладывая голову на моё плечо. Тепло в груди разливалось от каждого прикосновения, я буквально таял рядом с ним, никогда этого не показывая. Я напряг мышцы, чтобы позволить ему опереться на меня всем весом. Сколько бы раз мы не дрались, так и не выяснили, кто сильнее. - Трус. – проговорил я, все-таки переплетая наши пальцы, и мы встали в очередь. За десять минут, что мы простояли в веренице людей, Наруто успел съесть половину моего попкорна, сто раз извиниться, норовя чмокнуть в щеку, снова проголодаться и начать причитать. Помню, что чувство свободного падения не произвело на меня сильного впечатления. Я обращал всё внимание на то, как Наруто сжал мою ладонь и радостно кричал, периодически матерясь. Сильное ощущение страха в животе, перевернутых внутренностей и вспотевших ладоней не шли ни в какое сравнение с бабочками, что врезались куда-то глубоко внутрь, когда Наруто поцеловал меня после приземления, обнял за талию и прошептал в самое ухо: «Ты умеешь выбирать, черт возьми». В тот день я окончательно понял, как сильно завишу от него. Улыбка этого человека способна влиять на меня, менять настроение и выбивать любые мысли из головы. Так нельзя. С этого начался путь осознания своей собственной никчемности. И иногда я действительно жалею, что встретил его.***
- Саске, пожалуйста. Разговор об Орочимару. Как я ненавидел себя в тот момент. Глаза Наруто наполнились слезами, которые он даже не пытался смахнуть. Он смотрел так жалостливо, умоляюще. Моё тогда еще теплое сердце разрывалось на части с каждым шагом в сторону двери. - Узумаки, просто не мешай мне. Я должен был это сделать. Далеко в тот день я не ушел. Усевшись на пол в подъезде и упираясь спиной в дверь, я последний раз в своей жизни действительно плакал, прислушиваясь к всхлипам Наруто. Я так хотел, чтобы он ненавидел меня, кричал и матерился, кидался вещами и бил посуду. Но слышать рыдание своего персонального солнца было совсем невыносимо. Тем вечером я написал письмо для Наруто, которое так и не получилось отдать.***
Помню ночь, когда мы сидели на том же подоконнике в его квартире и просто молчали. Я смотрел на него, не в силах оторваться, пока Наруто разглядывал созвездия, периодически одаривая меня улыбкой. Как я любил эту улыбку… Наруто сразу становился таким ярким, бесконечно, невесомо красивым. Его голубые глаза всегда искрились чем-то совершенно не постижимым, но таким притягательным, безупречным. Когда он смотрел на меня, весь мир останавливался в черных расширенных зрачках, а улыбка застывала на его губах, не успев до конца появиться. Наруто смущался каждый раз, стоило нашим взглядам встретиться. На загорелой коже появлялся еле заметный румянец, и он начинал издавать нервные смешки, почесывая затылок. «Не смотри так на меня, Учиха». Но только так я и мог смотреть на него. Мы сидели довольно долго, пока я с напускной отрешенностью выслушивал шутки Наруто, не смеясь только за тем, чтобы он сморщил нос и снова надул губы, обзывая меня придурком. Никому кроме него я не позволял такого. Но в какой-то момент Узумаки вдруг стал совсем серьезным. Повернувшись ко мне лицом, он сжал горячей ладонью мою руку и сказал: - Саске, обещай, что не уйдешь. И тогда у меня просто не было сил ответить иначе. - Обещаю.