Сатори неполноценного человека

Наряженная ель посреди офиса Агентства была полностью инициативой Дазая, которую, в отличие от обычных его предложений, почти все сразу с радостью поддержали. Я был даже не удивлён — в конце концов, во многих вещах люди одинаковы. И это знание — одна из немногих вещей, которым меня научила мафия. Об этом знаешь только ты, Одасаку — но о некоторых эпизодах того времени я до сих пор вспоминаю с теплом. Ты никому не расскажешь, правда? Больше всех загорелись новогодней подготовкой самые юные детективы. Кенджи было в радость заниматься добычей ели — он принёс её на спине, так и не сказав, как далеко пришлось зайти, чтобы отыскать её, и бережно пересадил в огромный глиняный горшок, куда высыпал принесенную с собой в мешке землю. Дазай с довольным лицом похлопал Кенджи по плечу, благодаря за выполненную работу, а Куникида лишь обречённо закатил глаза. — И что с ней делать потом, Дазай? Она не будет стоять в нашем офисе круглый год. Танидзаки и Наоми восторженно осматривали пушистые ветки. — Какая красивая, братик! Нам домой тоже нужна такая. Ты принесешь нам ещё одну, да, Кенджи? Танидзаки поёжился, виновато глядя на Миядзаву, уже готового на всё согласиться в силу своего простодушия. Наоми на секунду задумалась и крепче сжала запястье брата. — Хотя нет, она займет всю гостиную. А нам нужно много места, не так ли, братик? Она бросилась на шею брата быстрее, чем он успел уклониться или что-либо предпринять, и секунду спустя они оба уже лежали на полу — ни томных вздохов Наоми, ни смущенных всхлипов Джуничиро, казалось, никто вокруг даже не замечал. Впрочем, как и всегда. Я помню, как ты умело сохранял спокойствие, когда увидел это в первый раз. Я до сих пор завидую твоему терпению. А впрочем… Ты всегда безупречен, да, Одасаку? Танидзаки был почти задушен объятиями, когда всё-таки сумел высвободиться и встать, неловко потирая шею. К счастью, никто на него не смотрел. Наоми принялась кружить вокруг ели, осматривая её со всех сторон, будто видела такое впервые. Джуничиро сел на диван и уставился на Дазая. Осаму стоял посреди комнаты, распаковывая большую коробку с игрушками, что принёс в офис ещё утром. Ацуши сидел рядом и зачарованно наблюдал за сверкающими украшениями, что Дазай бережно выкладывал на большой стол. Куникида, сверкнув глазами, невозмутимо поправил очки. — Дазай, я тебя спрашиваю, что нам делать потом с этой ёлкой? Осаму достал из коробки сверкающую пятиконечную звезду и, направив её остриём на Куникиду, хитро сощурился. — Мне кажется, она отлично впишется в этот угол возле твоего стола. Куникида зашипел и всплеснул руками. Он единственный был не в восторге — десять раз уже повторил, что традиционного кадомацу у входа в офис было бы более, чем достаточно. Его терпение, кажется, подходило к концу. — Ну уж нет, Дазай! Ничего лишнего на моём рабочем месте. Всё должно быть идеально! Доппо ринулся вперёд, желая выхватить украшение и покончить с этим, когда Осаму со смешком подбросил игрушку в воздух — достаточно высоко, чтобы та едва не ударилась о потолок. Она бы стукнулась о стол или о чью-то голову и, может, даже разбилась, если бы её вовремя не подхватила в воздухе чья-то ладонь. Твои спокойные движения всегда меня восхищали. Так же невозмутимо ты ловил меня самого, когда я в очередной раз совершенно случайно не замечал под собой ступеней. Безупречная выдержка, Одасаку. Все направили взгляды на вошедшего, вставшего за спиной Дазая, и несколько секунд царило абсолютное молчание, пока его не прервал спокойный и, как всегда, слегка отстранённый голос. — Что происходит? Доппо стоял, всё ещё подрагивая от гнева — кулаки сжались от бессилия, и, сжав губы, он отвернулся. Дазай, прикрыв глаза, сделал полшага назад, уперевшись спиной в широкую грудь Сакуноске, и с улыбкой выдохнул: — Как всегда вовремя, Одасаку. Танидзаки дёрнулся, сидя на диване, в надежде отвлечь внимание уже прилипшей к нему сестры на вошедшего. — Как прошла миссия, Ода-сан? Ода окинул всех присутствующих нечитаемо спокойным взглядом, который задержался на стоящем посреди комнаты пушистом дереве. Положив спасённую игрушечную звезду на стол, он опустил ладонь на плечо всё ещё прислоняющегося к нему спиной Дазая, немного сжав ткань плаща, но не отстраняя. — Всё хорошо, Танидзаки, спасибо, что спросил. Наоми крепче обхватила Джуничиро под руку и потянула на себя. — Братик, почему бы нам не сходить за директором, наверняка ему тоже захочется наряжать ёлку! Дазай перехватил взгляд Джуничиро и на мгновение улыбнулся. Одасаку, ты ведь тоже в курсе, что та подсобка в конце коридора — очень уютное место. Правда слышимость из коридора и из кабинета директора, что находится прямо за стенкой, должна была бы их смущать. Однако все мы знаем, что не смущала. И знаешь — тебе бы стоило поучиться искусству раскрепощения. Танидзаки сглотнул и обречённо опустил голову. — Конечно, Наоми. Потянув брата за руку, она заставила его встать. Впрочем, я тебя понимаю. Немой вопрос и подозрительный взгляд — совсем не то, что тебе нужно от твоего напарника. Ацуши очень любопытный, ты же помнишь, каким тоном он тогда спрашивал: «Так вы… друзья?». Он и сейчас единственный смотрит. И на нас, и на них. Забавный малый — с ним куда веселее, чем с Акутагавой. Танидзаки ушли, и Ацуши проводил их подозрительным взглядом, но ничего не спросил. Хоть и знал, что директора сейчас нет: ни то что в здании — его не было в городе до конца праздников. Куникида, сев за дальний стол, с напускной невозмутимостью принялся за отчёты. Кенджи, отвлекшись от поглаживания еловых иголок, принялся рассматривать разложенные на столе игрушки. Всё ещё прислоняясь спиной к Оде, Дазай поднял голову, улыбнувшись. Мне так нравится, что ты позволяешь мне это. Такое простое прикосновение — на глазах у всех. Я могу простоять так весь день, опираясь на тебя, чувствуя твою руку на моем плече. В какой момент ты сделаешь шаг назад? Впрочем, знаю — стоит мне обернуться и потянуться носом к твоему подбородку, как ты сразу же отклонишься и сдашь назад. Дазай стоял, не оборачиваясь. — Ты купил то, что я просил, Одасаку? Ода качнулся вперёд, сжав пальцы на его плече. — Кстати об этом, Дазай. Этим занялся Рампо. Ацуши, молча наблюдавший за коллегами, вдруг встрепенулся. — Ода-сан, вы же не оставили Рампо одного в городе? Дазай поймал напряжённый взгляд Куникиды поверх очков и усмехнулся. Во многих вещах люди одинаковы. Но некоторые особенные во всём — например, наш лучший детектив Эдогава Рампо. И, если честно, сначала я удивился, когда вы нашли с ним общий язык. Впрочем… Ты всегда умел обходиться с детьми, но не все дети ладят между собой. Рампо вряд ли захотел бы делиться сладостями, и я чертовски его понимаю. Мне тоже порой не хочется делиться тобой, Одасаку. Ода на секунду нахмурился. — Не волнуйся, Ацуши, с ним пошла Йосано. Дазай, надеюсь, ты не обидишься, что я позволил им выполнить твою просьбу? Дазай потерся затылком о воротник его рубашки и наконец развернулся, заглянув в лицо. Нос коснулся подбородка, и Ода сделал полшага назад, не отводя взгляд. — Не обижусь, Одасаку. У Акико отличный вкус. Куникида с шумом отложил документы. — Дазай! Скажи сейчас же, что ты ещё задумал? Дазай развернулся и окинул взглядом комнату. Кеджи разглядывал разложенные на столе украшения. Ацуши выглядел настороженным, поглядывая то на Осаму, то на Куникиду, отлично зная, что ничем хорошим их перепалки обычно не заканчивались. Впрочем, здесь был Сакуноске, что имел странное свойство успокаивать одним своим присутствием. Не только меня, но и всех. Твоё присутствие — лучшее, что случалось с этим агентством. Не могу даже представить, что они делали бы без тебя. — Дазай? Я спросил… Осаму коротко рассмеялся, прерывая его. — Это сюрприз, Куникида! Сегодня вечером всё узнаешь. Доппо скривил губы, но промолчал, бросив беглый взгляд на стоящего за спиной Дазая. Даже на него ты действуешь как успокоительное. Возможно, он чувствует, что при тебе всё же не стоит выбивать из меня весь дух. Даже не знаю — что бы я делал без тебя, Одасаку? — Сюрприз? Ацуши задумчиво почесал подбородок. — Обычно, когда вы так говорите, Куникида-сан потом впадает в ярость. Дазай подхватил со стола игрушечную звезду и повертел в руке, улыбаясь. — Ты совершенно прав, Ацуши. Я обожаю сюрпризы. Ты же помнишь, как мне нравилось устраивать их для наших бывших коллег? Помнишь это бесценное лицо Чуи, когда он открывал свои подарки? Ты с улыбкой сказал, что это нелепо, но я затратил много усилий, чтобы заменить все его подарки на дурацкие шляпы. Элис так хохотала — она-то и правда запихнула ему в подарок шляпу. Я помню, Анго сказал, что у меня нет вкуса, если меня смешат подобные вещи. Помнишь его лицо, когда на следующий год во всех его подарках оказались очки со смешными оправами? Ты смеялся, не отпирайся — выходит, у нас у обоих нет вкуса, да? — Когда Рампо вернётся, вы всё увидите. А сейчас… Дазай сощурился, скользя взглядом по присутствующим. Кенджи хлопал глазами, предвкушая что-то особенное, Ацуши смотрел с подозрением. Куникида сильнее нужного сжимал в руках отчёты. Повернувшись к Сакуноске, Дазай искренне улыбнулся. — Кто хочет наряжать ёлку? * Ближе к вечеру посреди офиса был накрыт стол. Ель наполовину наряжена — Ода справедливо заметил, что нужно оставить место для тех, кто ещё не пришёл. Для Рампо и Акико и растворившихся где-то Танидзаки. Кенджи любовно рассматривал те ветви, что украсил сам — сверкающие оранжевые шары и игрушки в виде животных. Ацуши сел поближе к столу, краем глаза поглядывая на разложенные на нём закуски и фрукты. Куникида отбыл ещё час назад, чтобы навестить Катая. Жаль — он так и не дождался моего сюрприза. Ода нарезал сыр в углу стола, когда Дазай подошёл и сел рядом, накрыв ладонью чужое запястье, и спросил полушёпотом: — Как там Коске и остальные? Ода отложил нож, вытерев его влажным полотенцем. Взгляд скользнул на другую сторону стола, где в ожидании праздничного ужина сидел Ацуши. Благо, Кенджи отвлекал его от чувства голода своим восторгом по поводу украшений. Ода сдержанно улыбнулся, повернушись к Дазаю, и их взгляды встретились. — Всё хорошо, ты же знаешь. Я знаю, Одасаку. Всё хорошо — и я никогда не устану слышать это от тебя, до конца своих дней, наверное. Я не хочу вечной жизни — уж точно не я, верно? Но я не против быть живым, пока я с тобой. Пока мы оба здесь. Этому научил меня ты, Одасаку. Ода высвободил руку и отодвинул от себя тарелку с сыром. — Дазай, ты разозлишься. Я совсем не умею на тебя злиться. — Я немного проболтался им о твоём подарке. Шёпот Дазая стал громче. — Одасаку! — Прости. Коске донимал меня этим весь день, что мне было делать. Дазай качнулся на стуле. — Что ты сказал им? Ода поднял почти виноватый взгляд. — Я сказал, что это сюрприз. Они угадывали весь вечер. Дазай хмыкнул, окидывая взглядом стол. В самом центре скромно стояли бутылка вина и две бутылки безалкогольного шампанского для детей. Дазай помнил, как удивился, когда узнал возраст Рампо, но решил не спрашивать, почему тот всегда предпочитает пить лимонад вместо алкоголя. Бутылку вина они по традиции разделят на троих — Осаму, Ода и Акико. Дазай потянулся за кусочком сыра, но рука так и замерла в воздухе под пристальным взглядом Сакуноске. Дазай одёрнул её и откинулся на спинку стула. — Кто-нибудь угадал? Ода задумчиво потёр шею. — Кацуми был очень близко, но им я этого не сказал. Дазай усмехнулся, потягиваясь. — Почему они такие умные? Одасаку, ты слишком хорошо на них влияешь. Ода промолчал, принявшись очищать мандарин. — Эй, Ацуши. Накаджима едва успел среагировать, когда летящий в него фрукт чуть не коснулся его рубашки. — Ты опять не позавтракал? О чём мы в прошлый раз говорили? Накаджима смущённо кивнул, заталкивая мандарин целиком в рот. — Ода-шан… — Прожуй, пожалуйста, молча. Слушая голос Оды, Дазай невольно прикрывал глаза. Ацуши чертовски повезло с напарником. Казалось, ещё немного, и Ода не устоит и возьмёт его полностью на своё попечение. Дазай едва мог вовремя вразумить его. Ты иногда забываешь, Одасаку, что мальчик-тигр — твой полноправный коллега, а не шестой ребёнок. Впрочем, шестым ребёнком ты, наверно, считал меня, и я был самым невыносимым из всех, правда же? Как я там говорил? Безупречная выдержка, Одасаку. Ода поднял взгляд на дверь за несколько секунд до того, как в коридоре послышались шаги, и дверь с шумом открылась — офис заполнили запах мороза и скрип огромных пластиковых пакетов. Ацуши подскочил на месте, не успевая дожевать мандарин. — Хампо-шан! — Не подавись, малыш Ацуши, ты же не хочешь провести новогоднюю ночь на моём столе. Йосано шагнула в комнату первой, неся в руках два пакета. Рампо шел следом, водружённый ещё тремя. Между губ подрагивала тонкая палочка от леденца. Дазай и Ода одновременно встали, чтобы забрать пакеты у Акико. — Вы нашли, вы нашли?! Осаму с предвкушением стал погружать своё лицо в пакеты. Акико скинула пальто на вешалку и подошла к ели. — Я смотрю, вы хорошо постарались. Рампо, хочешь присоединиться? Эдогава разочарованно вздохнул, когда понял, что у него забирать пакеты никто не торопится. Он водрузил их на стол Куникиды, смахнув несколько отчётов на пол. — Между прочим, это я нашел то, что ты просил, Дазай, и Ода сказал, ты хорошо отблагодаришь меня за это после. Осаму оторвался от пакетов и с подозрением покосился на Сакуноске, едва слышно спрашивая: — Что ты там сказал ему? Ода кашлянул в кулак и молча продолжил разбирать покупки. Рампо сдвинул пакеты, не заботясь о лежащей на столе документации Куникиды, и уселся с ними рядом, закинув ногу на ногу и перекатив во рту леденец. — Ода сказал… Рампо победно улыбнулся. — Что две недели именно ты сопровождаешь меня на задания. Дазай сощурился, поймав взгляд Сакуноске. А ты тоже умеешь делать сюрпризы. Я однажды вскользь упомянул, что куда лучше ходить за Рампо, как воспитатель, чем в очередной раз выслушивать идеалистические тирады от Куникиды, но ты, конечно, это запомнил. В следующий раз мне стоит сказать, что куда лучше целый день не вылезать из постели и не выпускать тебя из объятий. Ты запомнишь это, ведь так? — Дазай-сан? Кенджи и Ацуши робко заглядывали в пакеты, стоящие рядом с Эдогавой. — А какой сюрприз вы подготовили? Рампо, не оглядываясь, запустил руку в один из пакетов, и извлёк из него длинный красный цилиндр с конусом на конце — вся конструкция напоминала маленькую ракету. Кенджи восторженно ахнул. — Это же фейерверк! Ацуши приоткрыл рот в изумлении, но, переведя взгляд на Осаму, тут же испуганно вздрогнул. — Куникида-сан будет в ярости, вы же не собираетесь?.. С осторожностью заглянув в пакет, Накаджима ужаснулся. Он был забит фейерверками. Ода поймал взгляд Дазая и сдержанно улыбнулся. Куникида будет в ярости, но какое это имеет значение, если ты на моей стороне. Всегда. Дазай широко улыбнулся. — Ровно в двенадцать мы запустим их с крыши. Кенджи, Ацуши, я уверен, что вам понравится. Кенджи засветился от счастья, а у Ацуши на лице отразилась борьба, но ребяческая натура всё-таки победила. Он широко заулыбался, но, спохватившись, всё-таки уточнил: — Это ведь безопасно, правда? Акико невозмутимо вешала на ёлку игрушки в форме птиц и бабочек, бросая взгляды на сидящего на столе Рампо. Он вертел в руках фейерверк, и в сощуренных глазах у него плясали искры. Безопасно? Не знаю, прав ли Ацуши, но что бы ни случилось, я ничего не боюсь, пока ты здесь, Одасаку. Ты давно уже прекрасно знаешь, какое желание я загадываю в новогоднюю ночь — уже, наверно, пять лет подряд. Я говорю про себя, что мне нечего пожелать, и желаю лишь одного — чтобы всё, что у меня есть, никуда не исчезло. Я не хочу вечной жизни — тебе ли это не знать. Но я хочу — представляешь? — я действительно хочу жить, Одасаку. Пока ты рядом. Пока мы оба здесь. * Утром Куникида будет в ярости, когда увидит разбросанные отчеты. Их, конечно, он заметит в первую очередь, только после увидев, что напротив его стола будет разбито окно. Сонные Танидзаки скомканно объяснят, что ничего не видели, но, краснея, так и не смогут ответить, где провели остаток дня и потом всю ночь. Кроме них, с утра в офисе предусмотрительно никого не будет. Ты позволишь мне весь день не отпускать тебя из постели, чтобы вечером вместе поехать к детям и устроить им обещанный сюрприз. В конце концов, ты не зря сказал Рампо взять два пакета фейерверков, а не один. Куникида с презрением глянет на украшенную ель, на которой останется одна свободная ветка, и, тяжело вздохнув, повесит на неё лежащий на столе среди мандаринов большой оранжевый шар с кривым изображением иероглифа. Во многих вещах люди одинаковы. Дети — тоже. Даже если им не всегда удаётся ладить между собой. Даже если иногда фейерверки разбивают окна. Увидев вогнутое отражение себя, неубранного стола и разбитого окна за спиной, Куникида тяжело вздохнет и стукнет по шару пальцем. По криво начертанному иероглифу, означающему «Идеал», и с растерянной улыбкой выдохнет: — Ненавижу тебя, Дазай.